architect of love

Stucky — Я вспомнил, наконец, кого ты мне напоминаешь, Стив, со своей бородой и новой броней — Торина Дубощита из «Хоббита». — Нашел же время, Баки. — А почему нет? Перед нами поле битвы и тьма космических орков под руководством Таноса Осквернителя готовая прорвать блокаду. Ты разве не находишь некоторое сходство между этими горилоподобными любителями абсолютной власти? — Тогда, кто в таком случае ты? Трандуил, король Лихолесья? — Только представь меня верхом на лосе, — скалит зубы, Барнс. — Признаюсь, блондинчик не лишен отваги и привлекательности, и у него с Торином больше тёрок, но как по мне уж слишком он манерный. Скорее всего, я — Бард Лучник. — Торин Дубощит значит? — с намеком на улыбку. — Я помню, чем закончилась эта история. — Не дрейфь, приятель. Это всего лишь сравнение. Ты же знаешь, я всегда тебя прикрою. Все будет хорошо, пока мы вместе. Ну что, Стив, покажем этой нечисти конец света? Никто не мог предугадать, чем закончится эта битва, и уж тем более, что Роджерс останется в реальности, а все, что ему было дорого, что он любил всем сердцем на его глазах превратится в горсть пепла и канет в небытие. Такого не должно было произойти! Только не Барнс! Снова! И... вот так! «И меня, пожалуйста! — истово взмолится его внутреннее «Я» спустя миг, взывая к неведомой силе, забравшей у Роджерса близкого друга. — Зачем мне без него жить?!» — безмолвно выкрикнет Стив, с мучительной болью и неверием коснувшись земли, отчаянно желая рассыпаться в ту же пыль, чтобы последовать за Баки, и быть с ним рядом на веки вечные. Чтобы прах к праху, пепел к пеплу, душа к душе. Чтобы снова вместе. *** Тренер Фьюри: Так, парни, ну что за детский сад?! У нас чемпионат по синхронному плаванию на носу! Мы просто обязаны отстоять честь Щ.И.Т.а на соревнованиях, а вы тут порнографию устроили! Стив: Я не виноват, мистер Фьюри! Это все Барнс! Он то и дело норовит с меня плавки стащить и уйти с ними на глубину! Баки: А Роджерс все время меня за задницу хватает в такт музыке, а мы с вами такую фигуру не разучивали! Тренер Фьюри: Хватит разговоров! Мы ставим танец маленьких лебедей, а не двух изголодавшихся по сексу мужиков! Живо под воду, и держать мне руки, ноги и другие части тела при себе! *** – Позвольте к вам присоединиться, капитан? – Брось, Баки, к чему этот официальный тон? Я все тот же Стив Роджерс. – Ну не скажи. Ты стал выше, крепче, здоровее. Вон целую кружку пива себе заказал, а раньше тебя мутило только от одного запаха спиртного. – Это я для храбрости. И потом, для того, что я собираюсь сказать, наверное понадобится целая бочка. – Ты стал народным кумиром и звездой экрана. У тебя должно быть куча поклонниц? – Ты же знаешь, мне не нужна куча. – Постой, а для чего капитану Америка понадобилось бы столько выпивки?! Эй, и когда это ты научился так смущаться, стеснялочка?! – Такое происходит, когда ты рядом. Сам не понимаю, как я мог раньше это контролировать. *** – Баки, детка, хватит уже красоваться. Мне еще нужно побриться и принять душ. – Боже, как женщины с этим спят? (имея в виду бигуди у себя на голове) – Ну зачем такие крайности, Барнс? У тебя шикарные волосы. Ты же знаешь: погодные условия, быстрая езда, шквал пуль могут мигом все испортить. – Если зафиксировать лаком… – Баки, я тебя умаляю. Кончай эти эксперименты. А то я скоро начну представлять себя женатиком в семейный трусах и с солидным пузцом, а тебя в халате и со скалкой. – Ладно, Стив. Ты их накручивал, ты их и снимай, только не вместе со скальпом. – Ну это уже как получится. Эй, только не вздумай фотки Тору скидывать. Для парня это больная тема. IronStrange — Хватит меня тащить и подпихивать! Я уже триста раз тебе говорил — прекращай заниматься сводничеством! — Это вы мне?! — Нет! Пущу на ленты, сдам в утиль, если не прекратишь! Огромное тебе спасибо за левитацию и защиту, но не смей вмешиваться в мою личную жизнь! — С кем вы разговариваете?! — Да погодите, вы! С чего ты взял, что меня кидает в жар?! Мне вовсе не нужен веер, так что перестань обмахивать мои скулы! Нечего измерять мой сердечный ритм, он сейчас немного зашкаливает! Ну кто тебе сказал, что мы друг другу подходим?! Стоял себе человек, разминался! Может, мышцу потянул! Оставь в покое мое лицо и волосы! Эспаньолку давно носит добрая половина человечества, и я вовсе ни о чем таком не думал, когда решил побриться подобным образом. Что тебе не нравится в моих висках?! Чересчур седые?! Покрасить под цвет волос?! А сам не хочешь стать фиолетовым в крапинку?! — Послушайте, вы что сумасшедший?! — Нет, я доктор. Просто провожу воспитательную беседу со своим плащом! — Оно и видно! Вы меня что, сейчас по заднице погладили?! — Это не я, а мой плащ — мистический артефакт, обладающий возможностью левитации! Оказывается, у этого куска полотна есть собственное мнение, с которым иногда приходится считаться! Послушай, ну какой смысл знакомить двух почти идентичных личностей, да еще таким пошлым способом?! А где же интрига, борьба противоположностей?! Может, он тебе самому нравится?! Это я не вам! — Как интересно. Позвольте представиться — Тони Старк, — чуть ошарашено цедит мужчина, протягивая руку. — По́лы вниз! Имей, в конце концов, уважение, сперва я! — командует маг, подавая ладонь в ответ. — Нет, обнимать пока еще рано! Это я не вам! Я — Доктор Стрэндж! Стивен Стрэндж! Приятно познакомиться! Petopher — Хейл, вот что я отцу скажу? Где я шлялся всю ночь до утра, и почему от меня алкоголем и никотином пахнет? — Крис, притормози. Тебе сорок с лишним лет. Этот старый зануда лишил тебя нормальной подростковой жизни. Вот тебе пушка, сынок, лети в Японию, Ногицунэ постреляй, — молвит Питер, подражая скрипучему голосу Арджента-старшего. — А тебе в это время страсть, как хочется пива с друзьями попить, выкурить косячок, на крутой тачке лихо прокатиться. Поцеловаться взасос, так чтоб аж языком до гланд, трахнуться от души. Надеюсь, мне удалось выполнить «программу-минимум», реализовав все твои юношеские фантазии? Правда, коньяк в нашем возрасте будет более уместен. Давай, старина, за молодость! — Класс, спиртное плюс выкуренная сигарета повышает градус. Я предстану перед Джерардом подшофе... — И признаешься наконец, что у твоей ежедневно названивающей зазнобы приятный мужской баритон, мощная шея, мускулистое тело, сорок третий размер обуви и зовут его вовсе не Бетти. Мне так не терпится назвать твоего старика папой и увидеть, как его брови вмиг окажутся на лысине. Ой, кисуля! А ты здесь откуда?! — залебезил Питер, заметив пришедшего к ним кота. — Ты же знаешь, я пока не готов, — пьяно цедит Кристофер, рассеяно поглаживая пушистого приблуду между ушей. — Джерард, он... — Господи, Арджент! Я кончусь с вашей семейкой! Ладно, скажешь своему бессмертному папаше, что всю ночь охотился вот на этого кота-оборотня. А то, что пил и курил, так это для конспирации. — Нет, я лучше его домой возьму, — аккуратно беря мурлыкающего кота на руки. — Скажу, мол, папа, я тут котенка нашел. Облезлого, голодного, бездомного. Давай оставим. А потом и про тебя скажу. Может, при виде несчастной живности его черствое сердце наконец смягчится, и он позволит мне еще и волка завести. Bourboncest (под Би-2 Серебро, акустика) – Вернись, Филипп! – Нет. Хватит. Осточертело. – Пожалуйста! Я же твой брат! – Как и я твой. Только, когда ты так говоришь, создается впечатление, что ты проводишь между нами разделительную черту, воздвигаешь пьедестал, на котором стоишь и взираешь на меня свысока. – Это не так! Ты мне нужен! Мы же семья! – Вот и перестань этим спекулировать. – Не уходи! Можешь мне не верить, но я по-прежнему люблю тебя! – Тебе не надоело лгать, Луи? Когда любят – воспринимают тебя таким, как есть. Тебя не используют в чьей-то грязной игре и не подкладывают в постель кого нужно ради удачного контракта или личной выгоды. Тебя не отправляют на поле сражения, не кидают на амбразуру, присваивая себе все лавры от победы. – Прошу, ты разбиваешь мне сердце! – А знаешь, как ты поступаешь с моим, и уже довольно давно? Еще в детстве ты пробил брешь в моей груди и вытащил четырехкамерное наружу. Перебрасывал с руки в руку, словно мячик, а потом в один прекрасный миг взял и разбил. Собрал большинство осколков и топорно сшил заново. Из года в год ты вновь рвал мое сердце на ошметки, резал ножом, подобно мяснику рубил на куски. Потом снова собирал, чинил, штопал. Сделай милость, когда от моего сердца останутся жалкие крохи, сожги их и развей пепел над Сеной. Филипп де Бурбон приказывает ногам делать шаг за шагом, ускоряясь, а самому себе не оглядываться. Он жадно затягивается сигаретой, мечтая чтобы каждый глоток никотина, подобно кислоте, прожег в его душе дыру размером с космос. Чтобы все выгорело дотла, превратившись в одно большое черное пятно, не оставив и клочка света, тепла и любви к брату. – Я не вернусь, – говорит он самому себе каждый раз, остро ощущая невидимый аркан, тянущий его обратно. Каждый раз он будет возвращаться обратно за самим собой. Фантомно он никуда сейчас и не уходит, а все еще остается в руках Луи, рядом со своим кровоточащим сердцем. Thorki (Модерн АУ, под Scorpions Here I Am) «Каждую ночь я пытаюсь черкнуть тебе пару строк, только не знаю с чего начать, как подобрать нужные слова. Боюсь, если я расскажу о демонах, что меня терзают, они доберутся и до тебя, желая грязными когтями докопаться до твоего сердца. Я на войне и вынужден сражаться, так что реальный мир вокруг меня лишен сейчас всякой красоты. Лишь взрывы, кровь и искаженные болью лица товарищей. Поэтому в редкие часы передышки я закрываю глаза, позволяя своим мыслям устремиться к тебе. Заставляю мой разум крепко ухватиться за воспоминания о твоей улыбке, нежных губах, страстных объятиях... Лишь они одни держат меня в здравом уме. Именно эти воспоминания о нас поддерживают во мне жизнь и берегут от шальной пули. Закрывая глаза, я ощущаю себя дома, рядом с тобой». ~ Навеки твой, Тор. «Я часто выхожу на крыльцо и сижу в твоем потрепанном старом кресле. Нет, я его не выбросил, как когда-то грозился. Если честно, я очень полюбил его, потому что оно все еще хранит твой запах и даже тепло твоего тела. Часть меня умирает каждый раз, когда я смотрю на почтальона, проезжающего мимо наших ворот. Исходящая от меня волна ожидания, мой взгляд полный надежды, заставляют его вжимать голову в плечи и прятать от меня глаза. Думаю, моя меланхолия начала беспокоить всех жителей нашего городка. А все благодаря тебе. Если бы я только мог рассказать им, что испытываю, держа в руках очередное твое письмо из дальних стран. Волнение, трепет, страх… безграничную любовь. Если бы они могли видеть, как я жажду твоих слов, написанных уставшей держать оружие рукой. Как тоскую по этим черным строкам на белом листе бумаги, что пропитаны каплями крови и скупыми мужскими слезами, некоторые скрыты под пепельными пятнами твоих отпечатков пальцев. Здесь многое изменилось. Но мой собственный мир не сдвинулся ни на сантиметр с тех пор, как ты вышел за дверь. Возвращайся ко мне скорее. Возвращайся живым». ~ С любовью, Локи Athelnar Говоря, куда бы ты ни шел, я последую за тобой, я имел в виду не только земную твердь и тот мир, который я покинул. Я все еще здесь, с тобой. В твоем сердце, мыслях. Я в первом проблеске зари, шелесте листвы и завывании ветра, в плеске волн, бьющихся о скалистый берег. Я не в Раю и не в Вальхалле. Я буду скитаться где-то между, ожидая тебя, Лодброк. Нет, ты не сумасшедший. Я слышу твой голос, вижу твои сны, и пусть они тебя не тревожат. Не бойся, Рагнар. Ничего не бойся. Я люблю тебя. Боги тебя любят, и я молю их о том, чтобы они были милосердны к тебе, как и ко мне. Я рядом, простираю к тебе свою руку. Я обнимаю тебя, Рагнар, чтобы облегчить твою боль. Просто верь в это. Скоро все закончится и твоя душа, подобно ворону, расправит крылья и улетит далеко-далеко. Ты увидишь совершенно другой мир, полный ярких красок и меня в нем. Мы будем вместе навеки, как ты того и хотел.