architect of love

Дэнни до сих пор не понимает, как его угораздило быть лучшим другом Джексона Уиттмора? Если бы тому суждено было родиться девчонкой, он бы определенно стал сперва принцессой, а потом и королевой школы, эдакой светской сучкой, заткнувшей за пояс большинство первоклассных красавиц. Но Джексона по праву можно считать если не королем, то определенно принцем, а любого будущего монарха всегда делало окружение. И вот они вместе – вылитые принц Гамлет и его верный друг Горацио, находящийся либо с боку, либо за спиной. Мягкий по характеру, без всякой манерности симпатичный мальчик-гей с милыми ямочками на щеках, которого тайно желают в неменьшей степени, чем Уиттмора. «Почему именно Джексон?» – периодически допрашивает себя Махилани. Вряд ли из-за семейного богатства Уиттморов и того, что их «золотой мальчик» разъезжает на Porche. Возможно, Дэнни нравится купаться в лучах славы более яркого и популярного Джексона, желчь и язвительный тон которого не распространяются на его персону. А может быть Дэнни один из немногих, кто под всей этой мишурой разглядел в Джексоне что-то еще? То, что таится за холодной сталью глаз, надменной улыбкой и накачанным телом, на которое у Махилани периодически течет слюна и твердеет член. Грезить об Уиттморе в своей постели Дэнни мог сколько угодно. А вот заикнуться лучшему другу о своих желаниях, скорее всего означало бы нарваться на его удивленно-ироничный взгляд и утешительное похлопывание по плечу. – Извини, приятель, но мы в одной команде только по лакроссу! Джексон может уверять кого угодно, что ему вообще никто не нужен. А как тогда объяснить, что он встречается с самой яркой девушкой школы и дружит с высоким и привлекательным Дэнни, не уступающим Уиттмору практически ни в чем. Что это? Притяжение подобного к подобному? Со временем Махилани начинает замечать, что с его другом творится что-то неладное. После того случая с видеозаписью, Уиттмор сильно изменился. Джексон публично поссорился с Лидией, уверяя Дэнни, что она ему наскучила, и он вовсе не обязан хранить верность ей одной. Уиттмор и раньше не сильно-то откровенничал, а теперь стал замкнутым, дерганным, задумчивым. Если бы Махилани мог видеть ауру своего друга, то сказал бы что она заметно потускнела и изменила цвет на более темный. – Джекс. Джексон?! – восклицает он более громко, наблюдая, как его друг резко выныривает из персональной прострации. – Что?! – с долей раздражения кидает Уиттмор. – Что с тобой в последнее время происходит? Жалеешь, что порвал с Лидией, или все еще бесишься из-за МакКолла? Ты можешь мне все рассказать. Я ведь твой друг. – Ты не поймешь, Дэнни, – с какой-то обреченностью выдохнул Уиттмор, резко закрывая дверцу шкафчика. – Потому что я гей? – без злобы уточняет тот. – Я и сам пока ни в чем не уверен, – рассеянно кидает Джексон, пристально глядя другу в глаза. – Но если ты увидишь, что я начну чудить, нести всякую хрень, стану превращаться во что-то чудовищное, беги от меня так быстро, как только сможешь. *** Его друг Дэнни, пожалуй, единственный, кому стоило рассказать о своих страхах, опасениях, кошмарных снах, о резкой смене настроения и провалах в памяти. Но что конкретно поведать Махилани, чтобы его слова имели хоть какой-то смысл и объясняли произошедшие в Джексоне перемены? Он хотел от Дерека укус – он его получил. Только вместо нормальной крови оборотня по его венам стала курсировать черная жижа, периодически вытекающая через нос и уши. Стоило рассказать и о том, что внутри него развивается нечто, пытающееся приспособиться к новой среде обитания, желающее полностью завладеть его телом и мыслями. У этой твари мерзкий отвратительный вид и будоражащее слух шипение вместо голоса. Она жаждет все постичь и подчинить себе. Она желает найти себе соответствующую компанию, чтобы сеять хаос и панику. Она хочет крови своих жертв. – Что же я наделал?! – корит себя Джексон, желая забиться в какой-нибудь темный угол и беззвучно рыдать от безысходности. – Ты о чем, Джекс? – выражая искреннюю обеспокоенность, спрашивает Дэнни. Уиттмор испуганно оглядывается по сторонам, обращая лихорадочный взор на Махилани. – Я куда-то уходил?! Говорил еще что-нибудь?! – Наверное, только в себя, – пытается пошутить Дэнни. – Ты действительно пару раз выпадал из реальности, алгебра – предмет сложный. Мы у тебя дома делаем уроки, помнишь? – мягко напоминает друг. – Нахуй алгебру! – как-то развязно кидает Джексон, подсаживаясь к Махилани почти вплотную. – Поговорим о зоологии, – предлагает Уиттмор, уставившись на друга новым, оценивающим взглядом. – Как ты относишься к земноводным и пресмыкающимся, красавчик? Дэнни несколько раз моргает, пытаясь прогнать это видение. Но нет, совсем реальный Джексон тянет его майку вверх, обнажая почти совершенное тело. – Потрясающе, – со свистом выдыхает Уиттмор, пожирая голодным взглядом дернувшийся в горле кадык, затем чуть приоткрытые в немом удивлении губы, атакуя их своим ртом. Пребывая в «небольшом» замешательстве, Махилани слабо сопротивляется натиску, он лишь помогает себе и Джексону избавиться от одежды. В глубине души Дэнни понимает, что этого не должно было случиться. Они лучшие друзья и Уиттмор всегда давал понять, что он исключительно по девочкам. А сейчас он ни в чем не может быть уверен. – Покажешь мне, что к чему? – будто шипит на ухо Джексон, накрывая собой податливое тело Дэнни. Махилани видит перед собой все того же Уиттмора, своего друга. То, что между ними сейчас происходит, слабо напоминает насилие или выплеск накопившегося раздражения от неудовлетворенности личной жизнью. Дэнни жаждет этих прикосновений и на грубое проникновение пытается ответить нежностью. Потому что у Джексона с ним это в первый раз. – Все хорошо? – спрашивает он заботливо спустя время, видя, как его друг, словно ошпаренный вскочил с дивана, глядя на себя и Махилани обезумевшим взглядом. – Твою мать! – восклицает Уиттмор, хватаясь за голову, с трудом понимая, что сейчас произошло и по чьей вине. – Плохо, Дэнни! Все плохо! Я – плохой! А я ведь просил! – Джексон, я думал… – пытается объясниться Махилани, быстро вскакивая с кровати и начиная лихорадочно натягивать на себя одежду. – Ты же сам этого захотел. – Уходи, Дэнни. Как можно скорее, пожалуйста. Здесь нет твоей вины, – дрожащим голосом молвит Уиттмор, давясь подступающими к горлу слезами. – Джекс?! – в очередной попытке выяснить, что к херам происходит. – Оставь меня, слышишь?! – повышает тон Джексон, прибавляя к голосу сталь напополам с горечью. Уиттмору не хватает больше совести и сил взглянуть в полные разочарования и обиды глаза Дэнни. Он лишь исподлобья наблюдает за удаляющимся силуэтом друга, медленно сползая по стенке на пол. Джексон беззвучно начинает плакать, чувствуя себя бесконечно одиноким и несчастным. «Каниме не нужен друг, – раздается злобное шипение в глубине черепной коробки, – Каниме нужен хозяин».