architect of love

Признаться, Билли Харгроуву всегда нравились перевоплощения и вылазки в свет, где можно было вкусно и сытно поесть, выпить что-то изысканнее рома и недурно поживиться тем, что плохо лежит, или наоборот – выставлено на всеобщее обозрение. Обаятельная мордашка, хорошо подвешенный язык, приобретенный багаж знаний и манер + краденый костюм знатного вельможи и парик – и вряд ли кто-либо догадается, что под личиной светского повесы прячется самый настоящий пират. Билли предпочитает работать один, зная, что у черного входа его ожидает резвый жеребец, а недалеко в бухте – корабль под названием «Веселый Роджер» и целая команда приятелей-головорезов. Нынешний прием у губернатора Ямайки – просто непаханое поле сокровищ, которые Харгроув незаметно дергает и таскает, то тут, то там, не забывая прислушиваться к разным сплетням. – Вы слышали? Губернатор Харрингтон произвел своего восемнадцатилетнего сына в командоры, пожаловав тому саблю из дамасской стали. Подумать только, такой молоденький, а уже командор. – Говорят, он симпатяжка. Весьма артистичный и всесторонне образованный молодой человек, – добавила статная дама, обмахиваясь веером. Гул приглашенных гостей стал постепенно стихать и тонуть во вступительных аккордах клавесина. Под восторженные возгласы и аплодисменты на небольшом возвышении появились три молоденькие девицы, начав петь и танцевать. Та, что в центре привлека внимание Билли тем, что сверкала увесистым колье и имела слегка грубый, как для девушки голос. Юные прелестницы спустились к зрителям и та, что выше всех стала бросать на удивленного Харгроува кокетливые взгляды, скрывая наигранный стыд за веером. Импровизированный спектакль был прерван громким окриком ворвавшегося в зал морского офицера. – Дамы и господа! Прошу немедленно покинуть помещение! Нас, кажется, пытаются атаковать пираты! Последняя фраза человека одетого в красный мундир тонет в грохоте разорвавшегося ядра, начинается всеобщая паника и суматоха. Все еще пребывая в сценическом образе, Стив Харрингтон тянется было к сабле, запоздало вспомнив, что он в этих чертовых юбках и кружевах в самый неподходящий момент. Бес его дернул участвовать в этом дурацком спектакле вместе с Нэнси Уилер. Пытаясь взглядом отыскать отца, Стив чувствует, как ему плотно прикрывают рот и сковывают руки, лихорадочно выталкивая в сторону одного из выходов. Харрингтон путается в юбках и чуть ли не падает, пытаясь освободиться или хотя бы позвать на помощь. Но ему быстро вставляют в рот кляп, накидывают на голову мешок и связывают руки. – Вот же зараза! Не думал, что ты такая сильная, цыпочка! – восклицает Харгроув, закидывая мычащую и брыкающуюся «леди» поперек седла, вскакивая следом на гнедого рысака. – Тихо, я сказал! – шлепая свою ношу по вздувшимся юбкам, где по его мнению должна находиться задница. – Лети во весь опор, приятель! – выкрикнул Билли, пришпоривая своего жеребца. – У нас сегодня славная добыча! *** Вот она долгожданная бухта, но заветного корабля как не бывало. И как же это, дьявол вас всех забери, понимать?! «Веселого Роджера» и след простыл, словно он превратился в «Летучего Голландца», огромной костлявой рыбой ушедшего на дно. «Хорошо шлюпку с веслами оставили, – с облегчением подумал Билли, перегружая свой трофей с лошади на лодку, – придется грести по очереди и искать впотьмах его чертову компанию. Пора, наверное, барышне дать воздуха глотнуть и объяснить, что к чему» – мысленно добавил Харгроув, основательно отплыв от берега. Сняв с лица мешок и вынув кляп, Билли тут же наткнулся на отборную мужскую ругань. Хорошо, что руки своей жертве он пока не развязал. – Три тысячи чертей, какого дьявола ты меня связал и похитил, идиот?! Ты что, не знаешь кто я?! – Явно не девка, – криво улыбаясь, констатирует Билли. – Но разговариваешь, как заправский пират. – Я – Стивен Харрингтон, сын губернатора! Сейчас же развяжи меня и поворачивай обратно к берегу, болван! – А-а, юный командор. И часто вы, ваша милость, в женское бельишко наряжаетесь? – подначивает Харгроув, продолжая усердно грести, слабо ориентируясь куда конкретно. – Да я тебя… – Что, сразите меня своим веером или задушите чулками, шалунишка? О-о, будь мы в другой обстановке на удобной кроватке, я бы взглянул, что скрывают эти гладкие, стройные ножки. Или они у тебя кривые и волосатые, потому ты их под бабскими юбками прячешь? – Немедленно меня развяжи… Пират! – Билли Харгроув, – подсказывает тот, потянувшись к Стиву с ножом, разрезая путы. – И то правда, погреби пока ты, а то я что-то устал, – добавляет молодой пират, вынимая из-за пояса пистолет и направляя его на Харрингтона. – Держи курс вон на ту звезду. Получив долгожданную свободу, руки Харрингтона в первую очередь пытаются избавиться от ненавистного наряда. За борт летит напудренный парик, затем верхняя часть платья и многочисленные юбки. Билли удобнее облокотился о корму, с улыбкой наблюдая за процессом раздевания. Сейчас бы легкую музыку и стаканчик рома. – Камешки оставь, – цедит Харгроув, увидев, что Стивен, раздевшись до сорочки, подштанников и чулок, хочет сорвать с шеи поблескивающее в лунном свете колье, – есть в этом что-то притягательное, – загадочно добавляет Билли, подмигивая. – Если за тебя выкуп не дадут, то хоть брюлики загоню. – Полагаешь, тебе много за них дадут? – набычившись, спросил Харрингтон, смирившись со своим слегка возмужавшим видом. – Тише! – прерывает его пират, подняв вверх ладонь. – Ты слышал всплеск? – Да, кажется, – неуверенно цедит Стив, начиная оглядываться по сторонам. – Привет, мальчики! – раздается тягучий, словно мёд женский голос, принадлежащий одной из русалок. – Вижу, вы скучаете, – констатирует она, кладя мокрые руки на борт шлюпки, растягивая губы в соблазнительной улыбке. – Мое сердце так тоскует, ни к чему мне денег звон... – начинает петь русалка, заворожено глядя на колье. – Не надрывай глотку, милая, – обрывает ее Билли, пытаясь выиграть время и понять далеко ли до суши, – наш малыш Стиви на это не купится. Он, видишь ли, предпочитает в платья наряжаться и кадрить парней. У вас там симпатичного тритона нет? Приплыл бы, спел. Смекаешь, о чем я? – интересуется Харгроув, заставляя морскую красотку удивленно захлопать мокрыми ресницами. – А то, что вы всё женским коллективом промышляете? Мне лично за ваших хвостатых мужиков обидно. – Вообще-то я пела для тебя, пупсик, – прогнав краткое замешательство, молвила «золотая рыбка», с оскалом хищной пираньи бросаясь на Харгроува, но тут же крепко получая веслом по исказившейся физиономии. – Так вот ты как с бабами, командор?! – пытается шутить Билли, вооружившись вторым веслом и глядя, как их незваная гостья ушла под воду. – Еще раз скажешь обо мне что-то подобное, Харгроув, я с радостью позволю этой твари отгрызть у тебя то, что ей так хотелось! Смекаешь?! – зло процедил Стив, направляя в сторону лица Билли мокрое весло. Оба вновь ощутили всплеск, но уже более мощный. Вода вокруг как будто стала бурлить и закипать. – Ой, не к добру все это, командор! – выкрикивает Билли, вставляя весло в уключину и начиная усердно грести к предполагаемому берегу. – Тут и тебе достанется, не посмотрят, что голубок! Подплывший косяк русалок начинает раскачивать шлюпку, пытаясь сбросить парней за борт. Стив лихо управляет веслом, словно саблей, нанося сокрушительные удары по этим морским фуриям. В предрассветном тумане Харгроув различает берег, и все сильнее орудует одним веслом, пока Харрингтон отбивается. Они сейчас вместе, пытаются спасти друг другу жизнь, сражаясь, как единая команда. Раздается треск, и оба оказываются в воде. Ощущая близость суши, почти вся стая русалок уходит обратно в море, лишь одна хватает Харрингтона за плечи, топит, пытаясь уйти с ним на глубину. – Нет! – орет Харгроув, нырнув следом за ними, вцепившись в Стива. – Отпусти его, живо! – отдавая вместе со словами бесценный кислород из легких, что бесформенными пузырями поднимается на поверхность. Находясь в шаге от смерти, Билли абсолютно уверен в том, что борется сейчас не за губернаторского сынка, за которого можно получить щедрое вознаграждение, а за свою дальнейшую судьбу. Что он может потом крупно пожалеть, если сейчас отпустит Харрингтона, уступив его жадной морской стерве. Потому он сдергивает с шеи почти бесчувственного Стива дорогую побрякушку, протягивая колье русалке. – На, возьми! – из последних сил выдыхает Харгроув, забирая тело молодого командора и всплывая вместе с ним на поверхность. Сделав жадный глоток воздуха, Билли удобнее перехватывает Харрингтона, начиная усердно работать оставшимися свободными конечностями. Почти теряя сознание, Харгроуву кажется, что его кто-то подталкивает к берегу, или это набегающие на сушу волны помогают им двоим спастись. На трясущихся ногах молодой пират выбирается на прибрежный песок с мелкой галькой, подтаскивая к себе бледное и безжизненное тело Стивена. – Эй, командор, ты это брось! – начинает встряхивать и тормошить Харрингтона Билли, давая несколько легких пощечин. – Вот же зараза! – словно истеричка, визжит Харгроув, начиная резко скрещивать руки Стива, надавливая на диафрагму. – Давай, дыши, чтоб тебя! Пират отчаянно припадает к губам Харрингтона, пытаясь вдохнуть в него жизнь вместе с воздухом. Одна попытка, вторая, третья. На четвертую молодой командор судорожно сплевывает воду, самостоятельно делая жадный вдох. Разлепив глаза, он видит перед собой счастливую мину зависшего над ним Билли. – Ты что, целовал меня? – завороженно шепчет Харрингтон, касаясь пальцами своих губ. – Нет, дамочка в беде, в чувство приводил. – Ну и придурок же ты... Где это мы? – сипло выдыхает Стив, не в силах встать. – Похоже, на острове, – чуть приподняв голову и оглядевшись, ответил Харгроув, начиная лихорадочно себя обшаривать. – Эх, плакали мои денежки, все волной смыло. Даже твою побрякушку пришлось хвостатой отдать, чтобы тебя в покое оставила. Хорошо хоть нож и огниво есть, от голода и холода не подохнем. – Скажи, ты все еще хочешь получить за меня выкуп? – тихо интересуется Харрингтон. – Ага, если твой папашка будет знать, где тебя искать, а потом и меня, чтобы раскошелиться за такое, как ты сокровище. – Ты спас мне жизнь, – молвит Стивен, загадочно заглядывая в глаза Харгроува. – А ты мне. – Это в знак моей признательности, – выдыхает молодой командор, зарываясь ладонью в мокрую шевелюру пирата, даря тому жаркий поцелуй. – Говорил же, что голубок, – довольно лыбится Харгроув, с легкой иронией и укоризной глядя на Харрингтона. – Ты тоже, раз ответил на мой поцелуй и, судя по всему, хотел бы большего. – А зачем веслом тогда угрожал, правду ведь не скроешь? – Скроешь, если ты, пупсик, не станешь об этом болтать в каждом захудалом кабаке, нализавшись рома.