***
— К Вам можно, доктор Пак? – звучит от двери нежный голос, заставляющий оторваться от бумаг и обратить на вошедшего в кабинет омегу внимание. — Тебе всегда можно, Рю, – Чжечан улыбается мягко, снимает с очки с глаз, откладывая их на стол и отъезжает в кресле подальше от стола. Чан улыбается счастливо и подбегает к альфе, тут же на колени к нему садясь и обнимая за шею. Чжечан свою пару за пояс к себе ближе придвигает и оставляет нежный поцелуй на щеке Рю, который пальчиками играется с волосами у него на затылке и улыбается ещё ярче. — Сильно устал? Выглядишь не очень. Что-то случилось? – Рюичи уже не улыбается, спрашивает серьёзно, положив ладони на напряжённые плечи старшего и смотрит взволнованно в родные глаза напротив. — Не представляешь, как сильно я устал. У Чимина амнезия, он не помнит даже Юнги. А сам Юн выглядит хуже мертвеца, с чернющими кругами под глазами и осунувшемся лицом, – с губ срывается усталый вздох и Чже глаза прикрывает, откидывая голову назад. Ладони омеги ползут ниже, проходятся по крепкой груди альфы и останавливаются на животе, а после подлазят под поясницу и пальцы в замок смыкаются. Омега льнёт к своему мужчине, крепче обнимая и голову устраивает на плече, тоже прикрыв глаз. Рюичи шепчет «всё будет хорошо. Они обязательно со всем справятся» и слепо тычется губами в открытую шею, оставляя под кадыком смазанный поцелуй. Врач смеётся хрипло и прижимает омегу крепче, ладонями поглаживает его по спине и пояснице, оставляет нежный поцелуй на светлых волосах и не может не улыбнуться. — Давай съездим на этих выходных в наш загородный дом на пару дней? Отдохнём от всей этой городской суеты, – предлагает Пак и смеяться начинает, когда на него смотрят восторженно, кивают много раз и улыбаются ярко. Чжечан тоже улыбается в ответ, целует любимые губы ласково и верит, что Юнги с Чимином обязательно со всем справятся.***
После всей этой суетни по кабинетам и сдачи всех анализов, Чимин вновь сидит на больничной кровати и сжимает пальцами помятый край одеяла. Врач Пак сказал ему, что он сильно ударился головой, когда был в поездке в лесу со своими одногрупниками, потом впал в кому из-за этого и пробыл в таком состоянии неделю, а, впоследствии всего этого, у него амнезия. Совершенно не помнить свою жизнь и людей в ней — не круто. Это хуёво! Так ужасно, когда забываешь абсолютно всё и всех, даже своего истинного, свою любовь. Тот мятноволосый альфа, что так неожиданно ворвался в его палату и обнял его крепко… Это его истинный. И не почувствовать этого Чимин не мог, хоть и не сразу, но омега почувствовал, уловил такой приятный аромат мяты, которым пах Юнги. Этот аромат… Этот альфа… Чимин не может объяснить почему и как, но ему комфортно было в обществе Юна. И на миг Чиму захотелось прижаться в ответ, когда альфа обнял его, захотелось уткнуться носом в шею и вдохнуть поглубже этот, кажущейся таким родным, аромат своего истинного. Да, возможно это всё из-за их истинности, этот факт играет не малую роль. Но даже и так, Чимин не может отрицать, что Юнги понравился ему как парень, хоть и перепугал в начале их «знакомства». А вот сейчас мельтешит по его палате, вещи привезённые раскладывает, мусор весь убирает и новый букет цветов в вазу ставит, бережно расправляет белые лилии. Любимые цветы омеги. От этого в груди тепло разливается и улыбка сама по себе на пухлых губах омеги расцветает. Вот только эта улыбка пропадает, заменяется на милый румянец на исхудавших щёчках, когда альфа поворачивается к нему лицом и улыбается так нежно, смотрит так влюблено. Тупая боль обхватывает голову, давит на виски, а Чимин зажмуривается, хватается за неё руками. В пустующей памяти всплывают картинка за картинкой. Проскальзывают воспоминания. Чимин вспоминает, как он стоит на кухне в одних боксёрках и длинной белой футболке, как наблюдает за тем, как Юнги что-то готовит, стоя к нему спиной около плиты. А после альфа поворачивается к нему лицом и вот так же само смотрит, так же само улыбается и говорит хриплое «доброе утро, малыш», а Чим сияет яркой улыбкой и подбегает к Юну, обнимает за шею и целует в губы. И ещё множество таких коротких моментов с нежной улыбкой и влюблённым взглядом. От этих воспоминаний в груди тепло разливается и сердечко быстрее биться начинает, а ещё улыбка сама по себе расцветает на пухлых губах. Голова перестаёт болеть быстро и Пак слышит обеспокоенный голос Юнги, который сидит перед его кроватью на коленях, смотрит обеспокоенно и за плечи руками держит, пытается в чувство привести и спросить что-то. — Я в порядке, хён. Всё хорошо. Я просто вспомнил, как ты мне и раньше так улыбался и смотрел на меня, – Чимин пытается улыбнуться, выходит кривовато, а руки его немного трясутся, когда он ладони кладёт поверх ладоней альфы на своих плечах. — Ты назвал меня хёном, Чиминни, ты это тоже вспомнил? Просто раньше ты меня так называл часто, – Юнги успокаивается, расслабляется и выдыхает облегчённо, перехватывает ладошки своей пары и поглаживает их нежную кожу большими пальцами. — Ммм, да вспомнил, хён. И это… Можно я буду теперь тебя так называть. Мне нравится это обращение к тебе, – Чимин смотрит на альфу робко и улыбается счастливо, ощущая как сердечко начинает биться сильнее, когда Юн улыбается в ответ и говорит, что Минни можно всё. Юнги говорит, что уже поздно и он, наверное, уже поедет домой, озирается на настенные часы и поджимает губы, потому что совершенно не хочется уезжать. Чимину тоже не хочется, чтобы альфа уезжал. Омеге хочется, чтобы его парень остался с ним, что он и озвучивает совсем тихо, вновь комкая пальчиками край одеяла, а его щёчки мило розовеют. Вот только тихий шепот Чимина Юнги слышит, сдержать счастливую улыбку не в силах и говорит, что останется, обещает, что не уйдёт и завтра они вместе поедут домой, потому что ему пару минут назад врач сообщил, что с Чимином всё в порядке и его завтра выпишут. Чимин рад, очень, а ещё смущён безумно, потому что неловко отодвигается к краю кровати и приподнимает одеяло, просит, заикаясь, чтобы Юнги лёг рядом. А Юн поверить в это не может, но всё же поднимается на ноги, вед до сих пор на коленях сидел, и присаживается на кровать, а после и ложится вовсе, повернувшись лицом к омеге. Чимин краснеет ещё сильнее и отворачивается от альфы, поджимая к груди край одеяла и закрыв глаза. На губах у альфы улыбка нежная, взгляд влюблённый и сердечко бьётся быстрее, но он вскоре тоже глаза закрывает, вдохнув поглубже, перед тем как заснуть, родной аромат сладкого мандарина с лимонным сиропом.***
— Поехали домой? На свой вопрос Юнги получает утвердительный кивок и улыбается, беря Чимина за руку. А Чимин от смущения избавиться не может, потому что воспоминания этого утра до сих пор слишком яркие, потому что проснулся он оттого, что горячее дыхание обдавало его макушку. Проснувшись, он обнаружил, что лежит на груди Юнги, обнимая его всеми конечностями, а ладони старшего покоились на его спине и пояснице. Это было неловкое пробуждение, от которого омеге всё ещё смущающее находится так близко к альфе. Но вот Мин улыбается ему широко, обнажая дёсна, а омега не может улыбнуться в ответ, потому что сердце всё чувствует, и сжимает руку альфы в своей. Выйдя из больницы, они садятся в машину Юнги, а у омеги вновь начинает болеть голова, а воспоминания калейдоскопом вертятся перед глазами. Но он виду не подаёт, отворачивается к окну и прикрывает глаз, слыша фоном рёв мотора. Он вспомнил множество раз, как ездил вместе с альфой на этой машине, как последний подвозил и забирал его из универа, в котором, как Юн рассказал, они вместе учатся, только Юнги на последнем курсе, а омега только в этом году поступил, приехав из Пусана. Спустя где-то полчаса машина останавливается, и Юнги осторожно касается чужого плеча, привлекая внимание. Чимин открывает глаза и понимает, что немного задремал в поездке, он улыбается Юну и вместе с ним покидает автомобиль. Они подходят к большому двухэтажному дому, а у омеги вновь голова раскалывается, но он улыбается и проходит внутрь вслед за альфой, который закрывает за ним входную дверь. Голова начинает болеть ещё сильнее, заставляя зажмуриться, а под закрытыми веками мелькают новые воспоминания… «Чимин мнётся с пару секунд, а после всё же спрашивает у лежащего на диване Юнги, где его комната. — Второй этаж, третья комната от лестницы, – даже не открыв глаза, ровным тоном, без эмоций. А омега вздрагивает от этого. — Спасибо… – Чимин говорит это совсем тихо, на выдохе, и берёт в руки свой чемодан. Докатив чемодан до прямой деревянной лестницы, Чим останавливается. Он поднимает взгляд верх и обречённо вздыхает. Ему придётся самому их подымать, а он ведь совсем не сильный. Он слабый, хрупкий, нежный и слишком наивный омежка. Но ничего не поделать. Чимин поднимает чемодан в руки и ступает на первую ступеньку. Потом на вторую, третью. Ох, их ещё так много. Вот уже пятая седьмая ступенька под ногами, но это ещё даже не половина. На лбу и висках уже проступила испарина и омега останавливается, чтобы немного передохнуть, ставя чемодан на ступеньку. Он не такой слабак вообще-то, просто чемодан слишком тяжёлый. Поднеся правую руку к лицу, Чим вытирает тыльной стороной капельки пота. Но тут же испуганно вздрагивает, когда с его второй руки вырывают ручку чемодана. По телу проносится табун мурашек и голова кругом идёт. Чимин не понимает, что с ним происходит. Совершенно ничего не понимает. А потом он просто впадает в шок, когда хён с лёгкостью подымает чемодан и несёт его наверх. Чимин хочет что-то сказать, спросить или хотя бы поблагодарить, но не может вымолвить и звука. Рука сама вздымается вверх, хочет дотронутся до широкой спины, обтянутой чёрной футболкой, но так и замирает на полпути. Чимин безвольно опускает руку и закрывает рот. Ему нечего сказать, он медленно следует за хёном. Старший заносит чемодан в нужную комнату, ставит его около двери и намеривается как можно быстрее покинуть помещение. Чимин, что зашёл следом, резко вздымает руку вверх и хватает мятноволосого за запястье. Омега не понимает себя. Не понимает брата. Ничего не понимает. Он лишь хочет спросить одно и получить на это честный ответ. С губ срывается очень тихий выдох и Юнги резко выдёргивает своё запястье из ослабевших пальцев омеги. Он отворачивается и не глядя чеканит непоколебимое «нет». Он быстро скрывается за дверью, прикрыв ту за собой. Воспоминание обрывается, а Чимин чуть не падает, пошатывается и чувствует что-то мокрое на щеках. Слёзы. Сердце сжимается и болью отдаёт, а Чимин ничего не понимает, он смотрит, е моргая, перед собой и не может отойти. К нему подбегает обеспокоенный Юнги, спрашивает, почему Чимин плачет, а перед глазами у омеги тот грубый и холодный Юнги из воспоминания. Пак отшатывается, бубнит что-то о том, что с ним всё в порядке, просто устал и пойдёт сейчас поспит. Подымается на несгибаемых ногах наверх и врывается в первую комнату, в ту, что в воспоминание. Чимин падает на кровать лицом вниз и устало прикрывает глаза, сворачивается клубочком и отказывается понимать хоть что-то. Ласковый, нежный и заботливый влюблённый Юнги в жизни в во всех воспоминаниях. И холодный, грубый, чужой Юнги из того воспоминания. Почему такая колоссальная разница? Что тогда случилось? Почему Юнги ввёл себя так с ним? Чимин не понимает, не знает, но желает это выяснить, а сердце сжимается ещё сильнее, подушка под ним намокает от слёз.