Мой любимый филолог

      POV Каролина       Миша пришла где-то в двенадцатом часу ночи за девочкой, когда мы с Никитой уже вырубились после первой серии «Игры Престолов». Соню будить не хотелось, но она сама проснулась и выбежала из комнаты, услышав голос мамы.       — Спасибо, что с моим солнышком посидели, на работе завал конкретный, — сказала Романова, взяв на руки дочь и поцеловав её в щёчку. Малышка выглядела такой счастливой и радостно обняла мать. — И я по тебе соскучилась, моя девочка. Пойдём домой? Нас папа ждёт.       — Да, а Никита с Каролиной пойдут с нами? — поинтересовалась Соня, посмотрев на меня и практиканта.       — Солнышко, поздно ведь, нам домой нужно, а Никита и Каролина уже дома, — ответила ребёнку Миша, отчего я рот открыла, а Никита прыснул в кулак от смеха. Это что такое, Романова? Ты что тут такое ребёнку говоришь?       — Мы отвезём вас, — сказал Киоссе и пошёл в свою комнату, чтобы переодеться.       — Я рада, что ты рядом с ним, — произнесла Миша, когда Никита скрылся из виду. Мы сели с ней на диван, а малышка побежала в комнату, чтобы забрать свои игрушки. — Ему нужна такая, как ты. Постоянно. Наконец-то мой братец нашёл ту девушку, которая достойна его и которой достоин он. Вы можете не торопиться с отношениями, можете не глупить, но… прошу тебя, просто будь с ним, потому что мой брат меняется рядом с тобой, давно я не видела его таким… Если раньше он улыбался и смеялся в силу, как ты выражаешься, своей демонской сущности, то сейчас он делает это искренне и бессознательно. Я знаю, тебе с ним сложно, иногда, может, даже и невыносимо, но просто он такой по натуре… за этим порой жестоким и грубым мужчиной скрывается добрый и искренний парень. Уж я-то его знаю. Да, Ник — непредсказуемый, опасный и сложный человек, но, знаешь, от него остаётся эдакое сладкое послевкусие, с ним приятно и комфортно, даже несмотря на все его эти замашки и выкидоны. Просто он настоящий, Каролина.       — Я это знаю, Миш, — улыбнулась я, прикусив губу, — мне кажется, вся эта демонская и садистская сущность, его хладнокровность и самовлюблённость, его непростой характер и такая необычная внешность и делают его таким… притягательным и желанным. Делают его настоящим. Без этих качеств он бы и не был собой. Я восхищаюсь им, как человеком, который смог добиться многого сам, который не зависит ни от чьего мнения и чьих-то условий. Он строит свою жизнь такой, какой хочет её прожить. И это меня в нём восхищает. Его независимость. Сначала я его, конечно, считала самовлюблённым индюком, пока не узнала, какой он на самом деле…       — Я, правда, рада, что ты с ним… рада, что ты понимаешь его и терпишь. Потому что с ним, да, очень непросто. Говорю, как человек, который рядом с ним почти двадцать два года, — и мы засмеялись.       Я улыбнулась девушке и взяла её за руку в знак благодарности, что она доверяет мне своего брата и вообще рассказывает о нём. Миша с самого начала относилась ко мне с добротой душевной. Возможно, она сразу во мне увидела того человека, который будет рядом с Никитой. Киоссе вышел из комнаты, я боялась, что он что-то мог услышать из нашего разговора, потому что, как мне кажется, ему не особо приятно будет слышать, что его обсуждают за спиной, пусть и в очень хорошем ключе, но парень был занят разговором по телефону, как я поняла, с Артёмом. Кажется, качок выманивает его в «Даймонд», а Ник отказывается. Интересно, почему?       Киоссе кивнул нам, чтобы одевались и подходили к его машине, а он пока сам пойдёт прогревать её на парковке. Мы оделись, я помогла одеться Сонечке, и мы вместе пошли на улицу. Около подъезда уже стоял автомобиль Никиты, я села на переднее пассажирское сиденье, а Миша с дочерью расположились сзади.       Я очень хотела покататься с Никитой по ночному городу на его машине. Я вообще люблю ночь саму по себе, а когда ты едешь в автомобиле, на фоне играет спокойная музыка, а за окнами мелькают огоньки ночного города — это потрясающе. Это так завораживает…, а ещё если рядом, за рулём сидит парень, от которого ты без ума, — можно считать это чуть ли не лучшим времяпровождением. Лично для меня.                     — Отвези меня домой, — попросила я Никиту, когда Миша и Соня были доставлены к себе домой. — Пожалуйста.       — Хорошо, — кивнул Киоссе и, как ни странно, даже слова против не сказал. Это же не в его стиле…                     — Спасибо, что довёз, — улыбнулась я Никите, когда его автомобиль остановился у моего подъезда, — и спасибо за проведённое время.       Я потянулась к парню и поцеловала его в щёку, однако вместо привычной самодовольной улыбки я заметила глубокий, сосредоточенный вдаль взгляд. Ник даже не шелохнулся, не повернулся ко мне, лишь продолжал задумчиво глядеть куда-то далеко, насколько позволял свет от фар машины. Это меня насторожило. Что с ним? Почему он такой серьёзный и неразговорчивый? Он сегодня вообще не такой, как всегда… начиная от его заботливой натуры до такого странного поведения.       — Ник, всё нормально? — обеспокоенно спросила я, прикоснувшись к его руке, лежащей на кожаном руле.       — Кароль, иди, — Киоссе разблокировал двери автомобиля, щёлкнув на кнопочку на боковой панели, — и тебе спасибо за проведённое время, но сейчас лучше иди домой.       — Что такое? Ты меня пугаешь…       — Это правильно, что пугаю, потому что… — прошептал он и затем чуть ли не сквозь зубы сказал, прикрыв глаза. — Господи, Каролина, от греха подальше, иди.       Так… «От греха подальше»… Это что значит?       — Да почему? Что с тобой?       Такое состояние Никиты вызывало неподдельный интерес. Если честно, мне, и правда, становилось страшно от него такого… странного, непонятного, опасного… Миша говорила, как с ним сложно, я знала это, да…, но такая перемена настроения… даже не понятно, чем она вызвана и что могло такого произойти, что Ник начал так странно себя вести? Я его не понимаю.       — Я хочу тебя. Сейчас как никогда. Просто ещё немного и я сорвусь, Каролина. Лучше уходи, чтобы не случилось то, чего ты не хочешь и о чём потом ты пожалеешь.       Хорошо, что я сейчас сижу, иначе после такого признания я бы точно упала. Ты умеешь обезоружить, Никита…       — Кто тебе сказал, что я не хочу и потом пожалею об этом?       Он, наконец, перевёл свой взгляд из дали на меня. И я видела в этих глазах такую усталость… будто он уже устал сдерживаться, мучаться и терпеть. Но неужели его желание по отношению ко мне настолько сильно, что отзывается мучением в его душе? Неужели он, действительно, так этого хочет, но боится сорваться? Почему я не видела отражение этих эмоций в его глазах у него дома или когда пришла Миша? Потому что мы были не одни, и он надевал маску некого безразличия к собственным желаниям? Но стоило нам остаться наедине, он больше не смог носить эту маску и сорвал её… обнажил свою истинность передо мной.       — Я и так на грани, — он как-то мучительно вздохнул и откинулся на спинку водительского кресла, не отрывая от меня взгляда, — пожалуйста, не испытывай меня на прочность. Я уже не могу видеть тебя такую простую и невинную, такую заботливую и нежную, такую послушную и милую, такую сходящую от меня с ума… А от тебя такой схожу с ума я. Понимаешь? Поэтому, прошу тебя, — Никита прикрыл глаза и ненадолго замолчал, чтобы перевести дыхание, — уходи сейчас, пока я не заблокировал эти двери и не отпустил тебя…       «От тебя такой схожу с ума я» — слышать такое от Киоссе… это нереально, это будто во сне, а не наяву. Он сходит с ума по мне… И если он, правда, так мучается, то я его понимаю, потому что я тоже мучаюсь, когда думаю о нём… Мы с Никитой мучаем друг друга, но если я его просила не мучить меня, то Киоссе всегда тактично молчал о том, насколько сильным является его желание. Да, он не раз говорил, что меня хочет. Но я думала, что это его физическая потребность красавчика и стильного ловеласа, просто его цель завоевать любую девушку, какую захочет. Я даже не подозревала, что за этим стоит что-то большее.       — Так что же тебя останавливает?       — Ты ещё маленькая девочка, — он коснулся рукой моей скулы и нежно провел по ней, по коже пронёсся табун мурашек. Его пальцы такие холодные, но такие обжигающие. — Ты не знаешь жестокости этого мира, не знаешь этой грязи и этого сумасшедшего безумства. Я не хочу портить тебя, Каролина. Я вдруг сейчас понял, что учу тебя тому, чему не надо… Тебе не нужно этого, потому что ты не такая, как я. Всё это не приведёт ни к чему хорошему, поэтому лучше прекратить всё сейчас, закончить и остановиться, пока не…       — Нет! Ты что, с ума сошёл?! — я резко перебила парня, приблизившись к нему, и, обхватив его лицо ладонями, прошептала. На меня накатил приступ паники оттого, что у Никиты есть мысли об окончании всей нашей «химии». — Не останавливайся, слышишь? Не сдерживайся, Никита. Я… я никогда не чувствовала себя такой живой, как рядом с тобой. Ты. вдыхаешь в меня жизнь, ты заставляешь меня улыбаться и любить… любить литературу, жизнь, тебя… да, ты меня мучаешь своей неординарной личностью и действиями, заставляешь даже страдать, совершать какие-то опрометчивые поступки. Но я испытываю эмоции. Благодаря тебе. Я будто не жила раньше до твоего появления в моей жизни. Поэтому прошу, Никита, — в моих глазах стояли слезы, и я была готова в любую секунду разреветься, ведь я так боялась одного, что он уйдёт из моей жизни, я боялась потерять его, больше не прикоснуться к нему, не поцеловать его, не услышать его «хочу» и пошлых шуток… я не смогу без этого, — не останавливайся, не прекращай ничего. Пожалуйста, не оставляй меня. Я не смогу без тебя, Никит… Мне без тебя уже никак.       — Ты ведь пожалеешь об этом, Кароль… — Никита говорил это севшим голосом и так пронзительно смотрел мне в глаза, что под этим взглядом я готова была растаять. Это невыносимо. — Ты такая правильная и хорошая девочка, ты должна ждать своего принца и не отвлекаться на каких-то демонов, садистов и хулиганов. Тебе нужен не такой, как я, потому что со мной ты, так или иначе, будешь страдать, будешь мучаться, ведь я не идеал, я не принц из сказок.       — Мне не нужен принц, — прошептала я в губы парню, — мне нужен тот самый демон, садист и хулиган, мой любимый филолог. Не жду я правильного парня, мне нужен ты, Никита… только ты. Я готова страдать и мучаться, просто лишь бы ты был рядом, лишь бы ты не покидал меня. Ты говорил, что даже в тюрьму бы сел, лишь бы сделать меня своей. Делай… я твоя, только твоя…       — Каролина, — своим горячим дыханием он опалял моё лицо, я и не заметила, когда он стал дышать так прерывисто и часто. Никита опустил глаза, больше не в силах смотреть в мои. — Не дразни меня, не дай мне сейчас сорваться, пожалуйста. Останови меня.       Он, и правда, на грани. Я чувствую это…       — Я не хочу останавливать тебя.       Он вновь устремил на меня свой взгляд совсем тёмных, почти чёрных глаз и так страстно впился в губы поцелуем. Я чувствовала его желание через каждое касание, через каждое движение и прерывистое дыхание. Первобытной страстью окутало нас обоюдное желание, и сдерживаться не в силах были ни он, ни я. Никита целовал так, будто это наш последний поцелуй, будто он больше никогда не сможет коснуться моих губ, мы прерывались лишь ненадолго, чтобы перевести сбившееся к чёрту дыхание, и вновь возвращались к ласке губ друг друга. В перерывах я смотрела на Никиту, он такой божественный в пылу необузданной страсти, такой невероятный и прекрасный. Он смесь ангела и демона. Красивый ангел с характером демона в повседневности, ангел с очень близкими людьми и демон в порыве страсти и своих желаний.       И я понимаю, что обратного пути нет. Я больше не смогу без моего личного Люцифера, он подчинил меня себе, пленил, и сопротивление бесполезно. Не просто потому что нет шансов освободиться от этих демонических оков, а потому что оно не имеет здесь места быть. Мы взаимно сводим друг друга с ума, значит, пора поддаться…