Лисья Проповедь

Дом стоял в паре улиц от парка. Обычная многоэтажка, хороший район. Перед входом разбит полисадник. Девочка потянулась к звонку, но я остановил ее. — Секунду. Я достал из внутреннего кармана пачку одноразовых синих перчаток. Надел, а поверх обычные, чтобы спрятать их. Проверил нож на поясе. — Теперь звони. Девочка послушалась. Спустя два гудка, кто-то нажал на кнопку и открыл нам дверь. Девочка съежилась, но шагнула в полумрак подъезда. До нужной квартиры нас довёз старомодный лифт с ужасно грохочущей решеткой. Стоило выйти, как я почуял знакомую смесь запахов. Сквозь удушающие ароматы лекарств, пролежней и смерти пробивались запахи дома, мясного пирога, и травяных отваров. Девочка с отчаянием вцепилась в мою руку. Нужная дверь с щелчком открылась. На пороге стояла худая женщина в серой, просаленой футболке и невнятных джинсах. Тусклые волосы, впалые щеки, мешки под глазами и серая кожа создавали неприятно-болезненный образ. — Ох, вы нашли ее! А мы-то думали уже в полицию звонить. — Воскликнула она, распахивая двери, — Проходите, не стесняйтесь. Мари, немедленно в свою комнату. Девочка сильнее вцепилась в мою руку. — Иди, — я подтолкнул ее ко входу и прошел вслед за ней. Девочка проскользнула куда-то вглубь квартиры, а я остался в коридоре и запер за собой дверь. Запах мясного пирога усилился. Из кухни вышли двое мужчин, один такой же болезненный, как и женщина, а второй куда сильнее и здоровее. Коридор был чересчур узким для нас четверых, что меня совсем не радовало. К тому же, комод, сушилка для обуви и шкаф стояли в шахматном порядке, перегораживая все, что можно и нельзя. — О, вы вернули ее, какое счастье, — наигранно заметил хилый. — Спасибо вам, огромное, — второй протянул мощную руку. И я пожал ее, не снимая перчаток. — Не за что, это мой долг. Мужчина и не думал отпускать мою руку. Он сжал ее сильнее и притянул к себе. Пальцем он небрежно отвёл край перчатки, из-под которого виднелась ярко-синяя полоска. Послышалось глухое рычание. Двое хилых поспешили назад, вглубь квартиры. Вряд-ли они понимали, что происходит, но опасность чуяли. — Разве тебя не учили, охотник, не соваться в чужие гнезда? — клыков он больше не скрывал. Я хмыкнул. Вывернул руку, оставив ему перчатку, и ударом ноги отправил его на кухню. Выхватил пистолет и выстрелил в хилых, почти не целясь. Получилось не слишком удачно, я попал женщине в живот. Она согнулась пополам и зашипела, как змея, высунув раздвоенный язык. Но умирать не собиралась. Хилый замешкался. На его лице отразилась паника. Он облизнул губы раздвоенным языком, как и у женщины. Сомнения, что он нелюдь, отпали. Я прицелился и выстрелил ему в висок. Минус один, осталось полтора. Второй с рычанием вырвался из кухни. И нарвался на серебряный нож. Я всадил его нелюдю под подбородок до самой рукоятки. Черная кровь хлынула вонючим потоком. Я отдернул руку. Женщина с шипением поднялась и двинулась на меня. Черное пятно на выцветшей майке все разрасталось. Она оскалилась и кинулась вперёд. Я увернулся, но тут же понял свою ошибку. Женщина ломанулась к двери. Она дернула замок, но не совладала с ним. Тогда вампирша толкнула дверь плечем, и по дереву пошли трещины. Ещё один такой удар, и дверь бы рассыпалась в прах. — Все кончено, — заметил я и прострелил ей голову. Тело рухнуло на пол. Повисла звенящая тишина. Было слышно, как в соседней комнате тикают часы. Я попытался восстановить дыхание, но запах протухшей крови мешал. К горлу подобралась тошнота. Дальняя дверь со скрипом приоткрылась, и из-за нее выглянула та самая девочка. Я махнул ей рукой, мол, можешь выходить, а сам направился в кухню. Распахнул окно и вдохнул свежий ночной воздух. — Фу. — девочка зашла в кухню, заткнув нос. Пока я отмывали руки от вампирской крови, она уселась на высокий барный стул. Пожалуй, слишком высокий для ее лет, но девочка ловко справилась с задачей. — А ты действительно храбрая. И не страшно тебе было мимо гостей идти? Она мотнула головой. Я закурил. Не стоило этого делать в чужой квартире, но надо было хоть чем-то запах перебить. И не только гнилой вампирской крови, но и мясного пирога. Слишком уж хорошо я знал, из чего вампиры пироги пекут. — Почему мама и папа все ещё спят? Разве они не должны были проснуться, как только гости умерли? В лоб спросила девочка. — Все не так просто. Знаешь, что там? — Я кивнул на духовку, в которой все ещё томился тот самый пирог. Девочка помотала головой. — Твоя мама спит, наверно уже пол дня, а может и больше. А горелым не пахнет. Значит, готовила не она. Это могли сделать только гости. Но обычные пироги они не пекут и не едят. Затушив окурок, я выкинул его в окно. — Посиди здесь пару минут, мне нужно кое-что закончить. Проходя мимо духовки, я вырубил ее. Вышел из кухни и прикрыл за собой дверь. Первым делом я вытащил нож из горла главаря. А в том, что именно он был главарем, я не сомневался. Труп дернулся и издал противный всхлип, но это уже ничего не значило. Он был мертв окончательно и бесповоротно. Дальше я обшарил карманы всех троих. Деньги нашлись только у главаря, и то немного. Даже потраченные на них патроны не отбить. Вот почему я терпеть не могу разорять свежие гнезда. Зато женщина держала в заднем кармане пачку сигарет. Тонких. С ментолом. Впрочем, я не привередлив. Хилый порадовал меня двумя паспортами — своим и женщины. Больше они попадают Грега. Кстати, о нем. Телефон стоял здесь же, в коридоре, потому я набрал его номер, не выпуская из рук паспортов. — Алло, — сонно буркнули в трубку. — У меня тут трое грабителей, залезли в чью-то квартиру, а выручку не поделили и поубивали друг друга. — Все шутки шутишь, салага. Кто? Я зачитал ему имена и фамилии из паспортов. — Не те, из хосписа две женщины сбежали, — сухо заметил Грег, — мне нужны они, а не абы кто. Ну уж нет, не выйдет у него от меня отделаться. — Ок, сейчас их откачаю, заштопаю и извинюсь. Простите, ошибочка вышла. Мы других убийц искали, — я кашлянул и заговорил серьёзней, — Я распотрошил свежее гнездо, Грег. А про то, сколько там женщин должно быть, вообще речи не было. В трубку засопели. Видимо, Грег натужно думал. — Ладно. Получишь свою папку, салага. Можешь зайти за копией завтра. Но те, из хосписа мне все ещё нужны. У тебя три ночи, иначе я найду другого охотника. Я закатил глаза. Хорошо, что этого не видно в трубку. Через пару минут мы расстались почти друзьями. И у меня ещё оставалось время, чтобы привести в сознание хозяев и исчезнуть. Я вернулся на кухню и достал пирог из духовки. Выложил на доску и начал ломать его на куски. — У нас ножи есть, — заметила девочка. Она неотступно следила за каждым моим шагом, но вела себя так тихо, что я почти забыл о ней. — Это не просто пирог. Он печется для ритуала, — я оглянулся, убедиться, что девочка меня понимает, — Ты знаешь, что такое ритуал? Эти существа испекли его из крови твоих родителей, чтобы подчинить их волю себе. Такие пироги не режутся ножом, их можно только ломать. И их ни в коем случае нельзя есть. Девочка кивнула. Даже если она чего-то не поняла, спрашивать не стала. Я подхватил пару кусков и снова вышел из кухни. Теперь мне предстояло накормить эту семью их собственной кровью. Впрочем, ничего сложного в этом не было. Все трое усыпленных лежали рядком на ковре в зале. Телевизор крутил новости, и блики от экрана давали мистический синий отсвет на бледных лицах. Каждому — жене, мужу и сыну, — я открыл рот и положил под язык кусок пирога. Этого должно было хватить. Через минут двадцать они очнутся, абсолютно разбитые, как будто не спали последние двое суток, но живые. Вернувшись на кухню, я собрал остатки пирога в пакет и собирался уже уйти, когда девочка меня позвала. — Сэр? Я оглянулся. Девочка прижимала к груди маленькую плюшевую игрушку, в которой смутно угадывался кот из популярного мультсериала. — Да? — Я… мама с папой ведь никогда не узнают, кто их спас, верно? И никто не скажет вам спасибо. Я улыбнулся и приготовился открещиваться от плюшевого подарка. Но тут девочка расстегнула на нем молнию и достала несколько крупных купюр. Тут только я понял свою ошибку – это был кошелек, а не простая игрушка. Ну разумеется, она же сама говорила что-то про подарок от бабушки на день рождения. — По этому вот, возьмите. Это все, что у меня есть. Если бы я могла заплатить ещё, я бы заплатила. Но хотя бы это. Я мягко свернул ее ладошку в кулак. — Нет. Прости, но нет. Лучше потрать эти деньги на сладости. Я ушел как раз вовремя. Стоило мне скрыться в подворотне, как раздался вой сирены. Что ж, вампирские деньги и сигареты перекочевали в мой карман, остатки пирога и одноразовые перчатки я спалил в мусорном баке, а остальное уже не мое дело.