Громоотводчики

Колдуны хороши, только когда не могут причинить тебе вреда, и лучше всего у них это получается делать лёжа в гробу. Алексей Пехов, «Аутодафе»

***

Если бы одни умирали, а другие нет, лежать было бы крайне досадно. Жан Лабрюйер

      — Зато даже вопроса не возникает, почему «Мимикрия» вызвала нас сюда, — ровным тоном подметил Марк, уклоняясь от свистнувшего мимо заклятья.       Ал, которым предыдущим заклятьем получил, и неслабо, был с ним категорически согласен. Стоило только порталу открыться на улицах Харлу, как их обстреляли со вкусом и явным знанием дела. Разведчики имели полное право маяковать, что в городе неспокойно.       Вот только о том, какой на улицах развернулся лютый… кошмар, они почему-то не упомянули.       — Никуда не суйся, — предупредил Дин, не оборачиваясь. Перед ним, потрескивая, вырос электрический барьер. Второй, сотканный из чистой силы, закрыл их с другой стороны: Марк тоже понял, что требовалось делать.       Ал же и не собирался «соваться». Ничего не изменилось в нём и в законах магии за прошедшие три дня. У него всё также имелась лишь одна атакующая способность, всё так же его защита оставляла желать лучшего — он всё так же не собирался лезть на передовую, как последний идиот.       Он и сам не понял, с чего вдруг разозлился на невинное предупреждение.       — Следи за собой, Дроссвел! — рявкнул он, не задумываясь — в голове царил такой прекрасный, такой упоительный вакуум, что любое напряжение мысли казалось самым настоящим преступлением.       О том, что крик вышел слишком громким, Ал догадался, когда Марк с Дином разом вздрогнули и уставились на него огромными глазами. Они полнились концентрированным изумлением, но Ален не желал сейчас отвечать на вопросы. У него были другие дела.       Пока Марк с Дином отвлеклись, какой-то шибко находчивый адепт Молний начал неслышно обходить их слитный барьер. Ал не видел его: наглец скрывался за наполовину разрушенной стеной бывшей каменной оградки.       Но экстрасенс ощущал его, улавливал отголоски мысли и упоительное, чуть горчащее на языке напряжение. Оно росло с каждым шагом адепта, усиливалось в геометрической прогрессии, глухо бухало в такт нарастающему сердцебиению…       Ал с наслаждением прикрыл глаза, чувствуя собственную силу и неподдельную злобу, которую остро требовалось куда-то излить. Выплеснуть жертве в лицо, чтобы захлебнулась, и добить.       — Ал? Ты чего? — раздражающим фактором ввинтился в мозг голос Дина.       Экстрасенс чуть поморщился, не размыкая глаз. Он следил за адептом Молний, не отвлекаясь ни на секунду. И в момент, когда тот выскочил, ага, якобы внезапный, Ал нанёс удар.       Не открывая глаз — прямо сейчас глаза были не нужны.       Просто повелительно хлестнул рукой воздух, и чужая боль, яркая, красная, залила всё вокруг сладким маревом. Всего на мгновение, но кто бы знал, как, чёрт возьми, долго он этого момента ждал…       Рот моментально наполнился слюной, словно от предвкушения фантастического обеда.

***

      Ал открыл глаза и отшатнулся от того, какими глазами смотрели на него Дин и Марк прямо сейчас.       В них было изумление.       Изумление и страх.       — Что? — непонимающе спросил Ал, потому что терпеть эти взгляды становилось просто невозможно. Но громоотводчики молчали. Молчали и продолжали так смотреть. — Что?!       Почему это прозвучало так беспомощно?       — Ты… — медленно начал Марк, потом помотал головой, словно сбрасывая с себя шок, и криво, нервно усмехнулся. — Я уж думал, девственником умрёшь.       Ал не был уверен, что не покраснел.       — Очень смешно, — фыркнул он, и надо бы успокоиться, вот только тревога отчего-то не отступала. — Почему вы так…       Странно бледный Дин только кивком указал куда-то влево. Ал послушно повернулся в том направлении… И отшатнулся.       Адепт Молний, что пытался обойти их (то, как Ал заметил его, вспоминалось с усилием, память словно коркой льда сковало), так и остался у той стены. Металлический штырь какого-то крепления, который взрывом вырвало из стены, словно по собственной воле атаковал мага минуту назад. Атаковал внезапно и жестоко, не давая ни шанса на спасение. Одним концом он вонзился адепту в висок и прошёл насквозь, прибивая того к залитому кровью камню. Второй пробивал ладони, навечно сводя их вместе в молитвенном жесте, чтобы не дать сотворить заклинание.       К горлу поступила тошнота, и Ал машинально прижал ко рту руку.       Снова он?       Снова убил?       Или всё-таки в первый раз? Ал почти ничего не помнил после того, как по Рею нанесли последний удар. Словно и не было ничего. На поверхности чёрного омута, куда рухнул в тот день Ал, то и дело поступали лица и виды.       Он помнил испуганное лицо Марка, толстый слой льда над головой, словно он провалился под замёрзшую реку, и белую звезду на фоне чистого неба.       И дождь. Влажные капли на лице, словно смывающие с него тот день.       Больше не было ничего и никого. Ал смутно догадывался, что до того, как Марк и Энди нашли его, он как-то выпутался. Не дал себя забрать. Сам или с чужой помощью — вот в чём заключался самый главный вопрос.       Кто именно и как именно перебил тогда людей, что пришли на помощь Деенору?       Резко не хватало воздуха.       Ал отступал назад, задыхался, лопатками чувствовал прохладную поверхность защитного барьера, а вокруг высился ледяной лес, и опора Ала — сплошной лёд, один только лёд, что замораживал кровь Молний ещё в полёте, что, издеваясь, заставлял её застывать то страшными потёками, то аккуратными кубиками — хоть сейчас кидай в стакан с лимонадом жарким летним днём, и…       — …слышишь меня? Дыши.       — Ему рановато выходить снова в поле, — заметил голос сбоку, причём, кажется, женский. — И этого стоило ожидать. А вы, видимо, совсем за ним не следите, раз проморгали такие проблемы.       Сквозь заставшие реальность красные пятна к Алу начал пробиваться свет.       И кислород.       Судорожно вдохнув, он закрыл глаза, мысленно досчитал до пяти и, когда снова открыл их, то мир уже не показался ему хаотичным нагромождением ярких клякс. Зрение, конечно, плыло, но это было вполне терпимо. Можно считать, что он в полном порядке.       Вот только сердце всё ещё заходилось в бешеном ритме, и руки дрожали.       — Я в порядке, — негромко сообщил он и в который раз пожалел, что был телепатом. Со всех сторон голову затопило чужими скептическими мыслями.       Что же, то, что ему не поверят, было предсказуемо.       Вот только Ал не помнил, когда ему в последний раз так срывало контроль, что он снова начинал слышать мысли всех вокруг в радиусе десяти метров.       — Ты это уже говорил, — напомнил Дин, который в это время закрывал Ала дополнительным барьером. То ли от Молний защищал, то ли от самого себя, об этом экстрасенс думать не хотел.       — И не раз, — хмуро подтвердил Марк чуть в стороне. — И, знаешь, мы думали, что ты действительно в порядке, и не волновались. А у тебя — то провалы в памяти, то панические атаки, то приступы агрессии… Ужасно не вовремя. Серьёзно, Ал, если ты настолько не в порядке, мог бы остаться в поместье. От тебя сейчас больше проблем, чем пользы.       — Ещё раз повторяю, вы сами виноваты, что поверили в его «хорошо». Должны были убедиться. Вокруг комнаты Дина чуть ли не пританцовывали. А потом и вокруг него самого, пока не поняли, что он справляется. А тут… — снова раздражённо отозвалась девушка, и вот на этот раз, когда слух, зрение и мозги встали на место, Ал её узнал.       — Детта, ты как тут оказалась? — перебил её порядком ошарашенный Ал.       Поводы для удивления у него были.       За то время, — сколько, интересно? — на которое Ал выпал из реальности, измениться успело многое. И самым странным было даже не появление рыжей огневицы, которая, в теории, должна была находиться за полмира отсюда. Куда больше Ала напрягла смена дислокации.       Если память не подводила его (что было бы довольно низко: его и так подводили разум, восприятие реальности, силы и надежда на лучшее — куда ещё памяти-то?), то секунду назад они находились на улицах. Молний вокруг было, надо признать, видимо-невидимо, Ал ещё задумывался, откуда они все взялись и чего хотели. А ещё вокруг толпились жители, по большей части почему-то находящиеся под надзором Молний.       Вокруг был мир, и была магия, и была кровь.       Сейчас же Ал с понятным изумлением оглядывал маленькую чистую комнатку, обставленную довольно скромно, но уютно. Марк и Детта стояли у окон, настороженно высматривая что-то на улице. Дин, дежуривший рядом с Алом, как раз сворачивал свой защитный барьер. Чьё-то ещё присутствие угадывалось за дверью комнаты.       Честно сказать, Ал и сам не знал, почему первым поинтересовался о появлении огневицы, а не о том, как они все тут оказались. И где именно находилось это «тут».       — А ты забыл? — вместо Детты хмыкнул Марк, не отрываясь от наблюдения за улицей. — Нам помог тёмный.       — Какой ещё тёмный?       — Харлу — город тёмных. — Голос Марка звучал терпеливо и покровительственно, но Ал был слишком удивлён, чтобы обратить на эту странность внимание. — Одному из них крайне понравилось, с какой жестокостью ты убил сначала того первого адепта, потом — ещё человек двадцать, которые решили напасть со спины. Сам знаешь, они же любят такое, когда кровища фонтаном и куски мяса летят, неудивительно, что так вдохновился твоими подвигами.       — Чего?.. — слабым голосом переспросил Ал, но энергетик на него и внимания не обратил.       — Так вот, тёмный к нам подобрался и говорит такой: «Могу я чем-нибудь помочь?» А я смотрю — у него эманация чёрная. Да, говорю, можешь, приятель. Сказал ему координаты поместья, дал твой телепортирующий амулет и попросил открыть портал. Прыгнул туда, схватил первых же добровольцев, которые согласились нам помочь, вот и…       Дин, который сначала просто стоял рядом с Алом и хмурился, на середине рассказа тяжело вздохнул, пересёк комнату и коротко двинул Марку локтем в бок:       — Придурок.       Энергетик отскочил, потирая рёбра.       — Я просто нервничаю, надо же как-то успокаиваться?       — Если дурацкие шуточки помогают тебе успокаиваться, значит, ты постоянно на грани нервного срыва, — рыкнул Дин и снова повернулся к Алу. — Детта с отрядом тут ещё раньше нас появились. Оказалось, Аирек отправил сигнал не только «Громоотводу», а каким-то чудом дал общую тревогу. Вот те, кто оказались поблизости, и подтянулись.       Ал облегчённо выдохнул.       Все следы паники медленно уползали во мрак, прятали щупальца от любопытных глаз и затихали. Вот только, как Карлсон, явно обещали вернуться.       Кажется, он и правда был не в порядке.       И действительно подводил отряд. Ведь это наверняка из-за него они сейчас сидели чёрт знает где и теряли время, а не занимались делом. Желая перевести разговор в более продуктивное русло — и заодно скрыться от внимательных изучающих взглядов друзей, — Ал заметил:       — А сам Аирек? Я не чувствую его поблизости.       — Его ищут, — быстрее, чем Марк успел отрыть рот, сказал Дин.       Эти слова и взгляд Дроссвела сказали Алу многое.       Нет, Дин его не упрекал. Но и он, и сам экстрасенс понимали, из-за кого сейчас великолепный поисковик Марк торчал здесь и стерёг дурацкое окно от шального заклятья.       Надо было и вправду оставаться в поместье.       Или по крайней мере не подводить друзей теперь.       Ал уверенно поднялся на ноги и сказал:       — Тогда надо помочь нашим.       — На улицу сейчас проблематично выйти, — заметила Детта без особого энтузиазма. — Молний полно и станет ещё больше. Правда, сейчас они куда-то смещаются, наверняка тоже ищут «Мимикрию». Но ведь это не означает, что этот квадрат больше не охраняют. Вы же втроём показались в толпе и скрылись. Наверняка Молнии всем составом уже знают, что знаменитый «Громоотвод» здесь, и готовятся отправить отряд поимки. Если ещё не отправили.       — Именно поэтому нам и нужно найти всех наших, собраться и улететь отсюда, — неожиданно поддержал побратима Дин. Ал недоверчиво покосился на него: ни разу ещё на его памяти Синий Феникс не бегал от драки. Скорее наоборот, нёсся к ней на всех парах, частенько только своим необдуманным поведением провоцируя критические ситуации. — Гражданские сами разберутся. Я уже говорил. Теперь их защита не в приоритете. Нам нужно сохранить хотя бы собственных людей. И — кстати, Ал, Харлу — не город тёмных. Это крошечное пристанище пространственников. А они не слишком-то лояльны к нам. Их проблемы.       Смотрел Дин с таким предупреждением, словно знал, что Ал хотел сказать, и очень советовал этого не делать. И Ал с усилием, но проглотил очередное «это неправильно и бесчеловечно», ограничился кивком через силу.       — Ты-то чего киваешь? — фыркнул Марк. — Сидел бы здесь и ждал нас. Я, если честно, побаиваюсь теперь тебя оставлять за спиной. Уж прости, но у тебя явно едет крыша после… пережитого стресса.       Сказать то, что явно вертелось у него на языке, Марку помешал только предупреждающий взгляд Дина.       — Согласна, тебя и в первый раз едва вытащили, — вздохнула Детта, и Ал только сейчас заметил на ней явные следы драки.       — Но сейчас-то со мной всё…       — Хорошо? — язвительно продолжил Марк. — Где-то я это уже слышал. Сиди тут.       — Я могу помочь, — злясь непонятно на что, повысил голос экстрасенс. — Дин?       Дроссвел тяжело вздохнул.       — Пока мы тут ведём разборки, у Молний появляется всё больше времени для манёвра. Что хочешь, то и делай. Я тебе приказывать не собираюсь.       Марк снова не смолчал:       — О, какой неописуемо потрясающий лидер!       — Я вообще им быть не собирался, мне можно, — тут же переключился на него Дин.       Всё вокруг мучительно сжалось. Ал помассировал пальцами виски, пытаясь сосредоточиться в воцарившемся вокруг хаосе.       Ему всё казалось, что, пока они тратили драгоценные секунды и спорили непонятно о чём, что-то приближалось к ним. Стремительно, неутомимо и неслышно. Летело, полыхая всеми цветами радуги, и уже одной своей яркостью намекало на собственную опасность.       Всё замерло.       — Барьер! — отчаянно крикнул Ал, боясь, что они не успеют.       Реакция громоотводчиков оказалась выше всяческих похвал. В ту же секунду Марк и Дин одинаковыми движениями заключили комнату в объятия двух барьеров.       Их моментально испытали на прочность. Рой заклятий ударил в синюю твердь чистой силы, дробью простучал по щит-чарам, словно вежливый гость, желающий добраться до хозяев. Комнату заволокло взметнувшейся пылью от снесённой стенки.       — На выход, — едва слышно шепнул Ал, и уже его собственная сила волной разлилась в отдохнувшем теле, чтобы выплеснуться из него в виде иллюзий.       Никто снова не стал задавать вопросов. Сначала Марк уверенно повёл ладонью, создавая крохотный выход из своего барьера, затем то же самое сделал Дин, и вся компания, не переговариваясь, выскочила на улицы.       Снова.       Пыль от развороченной стены забилась в рот и нос, осела на одежде, неприятно прилипла к рукам. Ал встряхнул кистями, словно сбрасывая её, и обломки камня хлестнули воздух там, где чудилось людское присутствие.       — Ну, допустим, не бесполезен, — всё-таки признал Марк, который собирался сделать примерно то же самое, но запаздывал на пару секунд.       — Признание от нашего профи? — не удержался Ал и, краем глаза приметив движение с другой стороны, вновь повёл руками. — Оно, конечно, льстит.       Его каменная армада, пробивая реальность навылет, ударила уже туда, перебивая нескольких магов Молний в процессе создания нового заклятья.       — Вот только этот профи что-то сам запаздывает, — с удовольствием закончил Ал и показательно хрустнул костяшками пальцев.       — Мальчики, а давайте вы померяетесь, когда нас перестанут обстреливать? — крикнула где-то по ту сторону пылевого облака Детта. Вдалеке сверкнуло заклинание, и волна сдвоенного сине-оранжевого пламени полетела наперерез. — Дин, я туда. Вряд ли то местные на Молний огрызаются. Наверняка Аирек с отрядом там.       — Не убейся, — прозвучал голос Дина, многократно усиленный гудением огня. Секунда, и сам стихийник выскочил рядом с напарниками. — Как дела?       Марк плавно, но быстро повёл рукой — за ним оставался светящийся след тут же распавшихся щит-чар, которые, тем не менее, блокировали очередной залп.       — О, намечается что-то интересное: у Ала проснулась наглость, — хмыкнул энергетик и тут же, без перехода, предупредил. — В стороны.       Ал в такие моменты не задумывался. Он отскочил, потом ещё. Земля под ногами хрустнула, пошла трещинами, проваливаясь. В лицо снова чихнуло пылью, и экстрасенс зажмурился, отходя ещё на шаг. Перед тем, как закрыть глаза, Ал видел, как Марк закрывался барьером от летящих в него камней. С ним игрался телекинетик или земляной маг? Ал не знал, но был уверен, что Дин сумеет быстро его обнаружить.       А уж когда Дин обнаружит, станет совершенно неважно, какая там у адепта была сила.       На лицо вуалью упала тень. Ал стёр с лица пыль и обнаружил, что снова зашёл в комнату, из которой их столь бесцеремонно выгнали. Теперь, когда часть стены снесло взрывной волной, попасть туда было проще простого. Зато тут лежало столько обломков стены и мебели, что экстрасенс вполне мог разгуляться, выбирая себе снаряды по душе.       Марк на мгновение оглянулся через плечо и тут же рывком повернулся к Алу всем телом.       — Ты что там делаешь?! — Ал и сам не собирался заходить в тесный угол надолго. И тут его нога провалилась в щель в полу, внезапно распахнувшую пасть. Каменная челюсть сначала легко пропустила конечность, а затем впилась в неё, не пуская. Видимо, то был всё же земляной маг, и Дин его пока не нашёл. Марк выругался. — А, чтоб тебя.       Ал не успел ничего сказать: Марк уже развоплотился. Быстро, сразу показывая, сколь многому он научился. Гибкое тело распалось на частицы, и в ту же секунду синий туман, вспыхнув ярко-ярко, свернулся, как скисшее молоко, и попросту исчез, чтобы появиться рядом с Алом. То был скоростной рывок через пространство, и он всё ещё ввергал Молний в шок.       Марк снова стал собой рядом с Алом и, не говоря ни слова, жахнул по полу заклятьями с двух рук. Магия, нацеленная только на неживое, вреда не причинила, а вот взметнувшиеся осколки больно резанули ноги и руки.       — Ну и кто ещё запаздывает? — насмешливо оскалился Марк и толкнул Ала вперёд, к выходу на открытую улицу, чтобы направиться следом.       И тут над головами раздался треск.       Ал по-хорошему не хотел знать, что это такое было: помнил, что над ними стремились к космосу ещё несколько этажей. А вот Марк на мгновение замешкался, явно пытаясь то ли распасться вновь, то ли поставить барьер.       Когда каменная громада рухнула за спиной, Ал на мгновение даже не понял, что произошло и почему ментальная ниточка связи с Марком оборвалась, словно с корнем вырванная прямо из мозга.       Ему досталось тоже. По колену ударило заклятьем, Ал запнулся, и тут же то, что когда-то было одной из стен жилого дома, рухнуло на ногу.       Дин оказался рядом моментально. Чуть провернул запястье, толкнул воздух ладонью, и разряд молнии, яростно шипя и ругаясь на языке вольтов, ударила чересчур изобретательного земляного в грудь. Не отвлекаясь на то, чтобы проверить, жив ли он, Дин присел и с усилием, но всё же вытянул Ала из-под завала.       Ногу прострелило болью до самого бедра от движения, и ещё раз, куда сильнее — когда он попытался на неё наступить.       — Жив? — Дин говорил хрипло, словно пыли наглотался. Ал чувствовал, как дрожали его руки.       Это отрезвило.       Ал тяжело оперся о плечо Дина, стараясь не наступать на правую ногу, и повернулся к завалу. Пыль ещё клубилась, и мелкие камушки, не в силах удержаться на гигантских собратьях, скатывались на землю. Дом обрушился весь, и каждый этаж, решивший найти успокоение на спине оставшегося где-то там Марка, был очередным гвоздём в крышку его гроба.       От Дина веяло тоской и виной; кажется, он даже что-то сказал о первом же дне в роли полевого лидера, который сразу «подарил» им ещё одну глупую смерть. Ал, признаться, его даже не слушал.       Потому что знал: Марк из любого гроба выйдет. Восстановит тело после чего угодно, снова соберётся… нет, не из пепла, а из обломков костей и обрывков мяса, причём там же, где и погиб. Чтобы, возможно, успеть сместиться чуть в сторону.       И что? Снова оказаться раздавленным каменным панцирем?       И сколько раз так нужно было сделать, чтобы выбраться?       «Вообще бы не вляпался, если бы за мной не полез», — мелькнула и погасла раздражающая мысль.       Ал отмахнулся от неё и напряг силы: ближайший к нему крупный обломок поднялся в воздух и улетел дальше по улице. Стиснув зубы, экстрасенс взялся за второй…       — Ал, оставь это. — На плечо легла рука Дина. — Ты же ему ничем не поможешь. Я понимаю, чувство вины и всё такое, но…       Ал ценил это, честно. Серьёзно, он и думать не хотел, какой ценой Дину дались эти слова. Вот только сейчас Дроссвел был категорически неправ и очень мешал.       — Заткнись и прикрывай, — огрызнулся Ал, хлестнул ладонями воздух — следующий камень свистнул мимо так стремительно, что врезался в дом через дорогу.       Дин тяжело вздохнул и закрыл их полукруглым барьером, но попыток вразумить побратима не оставил.       — Слушай, мне тоже тяжело, но где-то там наши, и им, в отличие от Марка, можно помочь. Давай не будем оставаться на одном месте и подставляться, а…       Силы стремительно уходили.       Панцирь гигантской каменной «черепахи» весом с целый мир потихоньку, слой за слоем, разлетался в разные стороны.       Ал нервно хохотнул, провёл ладонью по лбу, стирая пот, и вновь принялся разбирать завал. И даже боль в ноге почти не отвлекала, потому что он точно помнил…       — Уйти? Да если мы так сделаем, он нам каждому печень вырвет и съесть заставит, ты же его знаешь!       — Кого? — опешил Дин.       Очередной камень улетел в сторону, и Ал торжествующе улыбнулся.       Кровь, щедро сбрызнувшая его, неторопливо, но уверенно срывалась в полёт, чтобы вернуться на своё место. И Ал знал, что следовало отвернуться, что ничего хорошего тут не происходило, что он даже не хотел видеть всё это, но глаз уже отвести не мог.       Тело собиралось из обрывков, восстанавливалось из обломков. Казалось, что кто-то включил обратную запись видео с человеческим убийством, а потом замедлил её так, чтобы можно было рассмотреть, как срасталось каждое волокно. Как кости, сначала выстраиваясь, подобно конструктору, из мельчайших деталей, вставали на свои места. Как жидкости стягивались и исчезали под начавшей наращиваться кожей, впитывались в неё, вплетались, как змеи. Как кровь и что-то мутно-белое неровными потёками заползало под опущенные веки…       За спиной раздалось испуганное бормотание. Кажется, Дин земляного всё же не добил, и теперь адепт Молний увидел то, чего не хотел.       Впрочем, не он один.       Ал пошатнулся и оперся по плечо опешившего, окаменевшего Дина. А Марк, лицо которого восстановилось буквально секунду назад, распахнул глаза и растянул губы в такой безумной улыбке, что даже экстрасенса пробрало.       Мимо метнулся синий смерч. Ал и заметить не успел, как Марк, буквально только-только оживший, погиб снова, распался, чтобы оказаться рядом с кинувшимся бежать земляным магом.       По-хорошему, последнего Ал понимал. Воскрешение Марка оказалось зрелищем не для слабонервных. Никаких там вспышек и красивых жестов. Присутствовала разве что красочная демонстрация того, как принимали изначальную форму раздавленные внутренние органы.       Есть отчего убегать.       Ал это понимал, а вот Марк никакого понимания проявлять не захотел. Моментально собрался из чистой силы перед носом адепта Молний и ударил его коленом в пах, и почти сразу же — рукоятью ножа в переносицу. Плечи энергетика тряслись от хохота.       — Что-о, сволочь, сбросил на меня чёртов дом?! — рявкнул он, и в ладони вспыхнуло заклятье. — Понравилось? Можешь повторить.       Чары, вспыхнув ослепительным аквамарином, ударили земляного в грудь, чтобы заставить его вновь распластаться по земле. Туда же улетел и нож. А Марк, снова хохотнув, с нескрываемой злобой закончил:       — Вот только я-то восстановлюсь, а ты, придурок…       Честно говоря, Ал боялся смотреть в глаза Дина. Даже отголоска его изумления, переданного неактивным ментальным каналом, вполне хватало.       — Эм. Я тебе потом всё объясню? — попытался было он, и стихийник глянул на него огромными глазами.       — Объяснишь?! — Снова морозной, влажной свежестью обдало лицо, синее марево на мгновение окутало, и вот уже Марк стоял рядом, сжимая в кулаке ткань мантии Ала. — Ты, если что, тоже не восстановишься, так что глупостей не делай.       — Осторожнее, — спохватился словно очнувшийся Дин, но не успел.       Марк, злой, как и всякий человек, на плечи которого сбросили несколько тонн камня, только более живой, встряхнул Ала, тот привычно наступил на вторую ногу, чтобы устоять, и чуть не упал от боли. Не упал, на самом деле, только потому, что Дин придержал его за плечо, потом помог добраться до ближайшей груды крупных обломков и сесть на неё. Местоположение казалось удачным: развалины дома закрывали громоотводчиков с двух сторон так, что с улицы их было не видно. С третьей пристроился соседний дом. Позади стражем высился ещё один. Если пройти дворами мимо него, то фениксы оказывались видны, как на ладони. Другой вопрос, стал бы кто-то петлять проулками и огибать дома в городе, где за любым углом могли оказаться враги?       Впрочем, даже если бы Ал и имел что-то против такого импровизированного «укрытия», он бы всё равно ничего не сказал. Всё же где-то сесть было очень нужно. С такими ощущениями не побегаешь.       Всё ещё злой, но уже не похожий на восставшего из могилы лича, Марк присел на одно колено рядом.       — Сразу предупреждаю, я никак помочь нормально не могу, разве что осмотрю, — хмуро предупредил Марк, чуть надавил куда-то пальцами, и Ал до крови закусил губу. Энергетик тяжело вздохнул. — И есть небольшой шанс, что угадаю с диагнозом.       — А тебе не кажется, что это банальный перелом? — фыркнул Дин, который, очевидно, не знал, злиться ему или тревожиться.       — Если такой умный, можешь сам с ним возиться.       — Чтобы он вообще без ноги остался? Я могу его разве что током шарахнуть. Или обжечь. Но переломы, по-моему, не прижигают.       — И как ты живёшь с такими глубокими познаниями в медицине, Дроссвел? Голова к земле не клонит? И, кстати, что, по-твоему, сделаю я? Передам нашему мальчику-сто-несчастий немного силы? Если ты не заметил, я тоже не целитель.       — О, Мелла тебя ничему не успела научить?       — Я тебе сейчас двину, — мрачно пообещал Марк, и Ал возблагодарил всё, что благодарилось, за то, что их энергетик действительно был профессионалом. Несмотря на явное раздражение, скупые движения настоящего спеца и аккуратные ощупывания практически не причиняли боли. Хотя каждый раз казалось, что сейчас, вот сейчас, Марк сожмёт пальцы, и тогда… — Это вообще не моя роль, кстати.       Дин замолчал. Он тоже знал, чьей ролью было оказание первой помощи.       Они все знали.       Вот только Энди, которому вроде как самое место было только на передовой, в гуще сражения, и который зачастую предпочитал остаться позади, чтобы защитить самых уязвимым и помочь раненым — он был совсем не здесь. И вряд ли хоть кто-то здесь не винил Ала в том, что он ушёл.       Спасибо хоть за то, что никто этого не озвучил, потому что продолжать ссору не хотелось.       Марк убрал руки и выпрямился.       — Ну, это перелом.       Дин сделал шокированное лицо:       — Серьёзно?!       — Мне кажется, у нас всё ещё слишком много не к месту болтливых Дроссвелов, — с намёком протянул Марк, и под его уничижительным взглядом Дин наконец-то смутился.       — Ладно. Правда, не время. Я просто в себя прийти никак не могу.       — Тоже камнем зацепило?       Ал закатил глаза. Что же, Марк сам был виноват. Не подумал, что говорил, кому и когда.       — Кстати о камнях, — предсказуемо ухватился за это Дин. — Что это было?       — Потом, я же сказал, — всё-таки подал голос Ал. Не менее предсказуемым было то, что Марк воспринял всё в штыки и посмотрел на Ала, как на предателя.       — Даже не думай.       — Серьёзно? — Ал поморщился. — А что ты сам планируешь ему сказать? «Ничего не было, это — твоя галлюцинация»? «Произошёл сбой в матрице»? Что? Тебе не кажется, что после того, как он всё видел…       Твердолобость Марка могла утопить больше «Титаников», чем пресловутый айсберг.       — Ал, предупреждаю, ты одной ногой не отделаешься, если решишь трепаться обо мне.       Ал в этом и не сомневался. Общение с Марком уже стоило ему адекватности, терпения и любви к людям. На этом фоне нога выглядела самой умеренной жертвой. Вот только и продолжать потакать глупым прихотям Марка, который нянчил свой секрет, даже когда это становилось опасно, он больше не хотел.       — Потом это всё обсудим, — твёрдо сказал он. — Надо собрать наших и улететь.       — Ага, тебе — первому, — фыркнул Дин совершенно спокойно. Оставалось только поражаться его выдержке. За три дня он как-то смирился со смертью Рея, за неполную неделю — перестал огрызаться на каждого, кто пытался давать ему глупые советы. Теперь, увидев фактическое воскрешение человека из мёртвых, он, конечно, удивился, но в целом вёл себя как обычно и предельно ясно понимал, что для выяснения отношений не место и не время. Даже подозрительно. Впрочем, даже если он и притворялся, то безукоризненно. — С переломом точно много не навоюешь.       — А вы потом как улетите? Амулет только у меня сработает. Или будете искать, — он стрельнул глазами в Марка, — тёмного с чёрной эманацией?       — Разберёмся.       — Ага. В город прибывают Молнии. И они запросто могут блокировать все Агентства Телепортации. Пространственники далеко вас не перенесут, проходили. Мой амулет — единственный шанс быстро, незаметно и с минимальными затратами перенести нас всех сразу в поместье. Так что давай ты не будешь меня выгонять и просто пойдёшь собирать людей? И ты тоже. А я пока вас здесь подожду.       В воцарившейся тишине экстрасенс почти слышал, как вращались шестерёнки в голове Дина. Видимо, наступив на горло гордости (а второй ногой — осторожности), он кивнул.       — Ладно. Хорошо. Сиди. Но один ты, конечно, не останешься. Марк?       — Чего?! — тут же окрысился тот. — Твой побратим, ты за ним и присматривай!       — Во-первых, побратим — это не подобранная и прирученная зверушка…       — Хотя суть отражает довольно точно. Ну, в вашем конкретном случае. Ты за него отвечаешь.       — И, во-вторых, это приказ. Ты лучше по барьерам и защитной магии, в случае чего — и сам продержишься очень долго, и этого закроешь.       — Парни, я и правда могу сам посидеть, не привлекая внимания, — вздохнул Ал, которого порядком вымотал этот день, и неделя до него — тоже. Сидеть и слушать теперь, как эти двое старательно решали, кому из них он больше не нужен, быстро надоело.       — Исключено! — слитно рявкнули Дин с Марком, и Ал поморщился.       — Ещё в карты меня разыграйте.       Громоотводчики покосились на него с явным интересом, и экстрасенс всё же не выдержал.       — Проваливайте уже!       Дин пронзительно глянул на Марка, и тот вздохнул.       — Сволочь. Ненавижу вас обоих.       — Не накосячьте тут ещё больше, — предупредил тут же повеселевший Дин и упорхнул.       Марк тяжело вздохнул и пошёл что-то искать. Он с явной неприязнью пнул какой-то камень, и Ала посетила странная мысль, что, возможно, именно этой глыбой энергетика и раздавило.       Интересно, проклятые привязаны к месту своей смерти? Как-то чувствуют его?       Ал догадывался, что если спросит, то получит.       — Безумно неудобно втроём. Вечно кто-то без прикрытия, вечно никого нельзя оставить… Невовремя этот меховой шар решил дезертировать, — ворчал Марк, задумчиво прикладывая к ноге Ала какие-то палки. Шину наложить собирался, что ли? — Мы вдвоём тебя за час-другой точно на ноги бы поставили.       Ал искренне испугался:       — Ты думаешь, мы останемся здесь на несколько часов?       — Не знаю, — поспешно отозвался Марк, выуживая из поясной сумки бинты и пытаясь-таки наложить шину. Получалось это, откровенно говоря, плохо. В их отряде таким обычно заведовал Энди, энергетик оставался на подхвате. Теперь же он явно не знал, что делать, и всего за пару минут три раза уронил одну их палок и порядком извалял бинты в грязи. Ал тяжело вздохнул, вытянул ладонь перед собой, и палки прижались с обеих сторон к ноге, как влитые. Марк бледно улыбнулся и вплотную взялся за бинты. — Сам понимаешь, ни разу ещё Дин не был у нас направляющим на заданиях. А о том, каким он окажется лидером, можно только догадываться. И я даже предположить не могу, сколько он прикажет нам здесь торчать. Честно, Ал, я бы предпочёл, чтобы им стал ты.       — Им?       — Лидером. Ты меня бесишь, но ты хотя бы не допускаешь лишних жертв. И опыт у тебя есть. И мозги. И…       — Дин часто просил, чтобы мы не недооценивали его, — перебил Ал и опустил руку. Придерживать палки телекинезом уже не было никакой необходимости. — Он справится.       — Другой вопрос, справимся ли мы. Так, — Марк поднялся, проходя хлопнув его по колену и тут же отдёрнув руку, когда Ал поморщился. — Прости. Ну, даже если мы тут ненадолго, Энди бы всё равно пригодился. Мы бы хоть что-то успели срастить. Восстановить, допустим, мышцы, для костей много времени нужно. И боль бы приглушили, уже что-то.       Обычно слова Марка вызывали резкое отторжение; сейчас Ал понимал их, как никогда. Наверное, свою роль сыграло и то, что как правило Марк, если и открывал рот, то лишь для того, чтобы кого-то уколоть, брызнуть в глаза ядовитым сарказмом. Сейчас же он шутить не хотел.       Марк привык во многом полагаться на напарника. Они работали с Энди неизменной двойкой уже полтора года и хорошо знали возможности своей маленькой команды. Теперь же, неожиданно оказавшись в одиночестве, без Рея, который всегда помогал и направлял, и тем более без привычного Энди, Марк выглядел растерянным, помятым и вызывал почти что жалость.       Дин был прав, что, не разрушив старое, то, что тянуло к земле, не выстроишь нового. С тем, что мешало, следовало разбираться как можно решительнее, пройти по нему, поливая огнём, оставляя за собой лишь выжженную землю. Вот только, если не рассчитать, совсем чуть-чуть оступиться, можно потерять равновесие, самому оказаться на земле и в пламени захлебнуться.       С Марком именно это и произошло. У него переломились все несущие балки, удерживающие энергетика на гребне сумасшествия и паники. Сейчас он оказался внизу, оглушённый, притихший, растерянный, судорожно пытающийся отыскать себе новое место в творящимся вокруг хаосе.       Марк был сильным.       Тренированным.       Он мог устоять и вновь найти себе опору. И, быть может, новую цель в жизни. Хотя бы ненадолго. Чтобы о нём в ближайшее время можно было не волноваться.       Во многом именно из-за Марка Ал устроил это показательное выступление…       — Какие люди! — хохотнул до дрожи знакомым голосом ветер, и Ал вздрогнул, подался назад, выныривая из своих мыслей.       Плечи Марка опустились.       Странно, почему он не среагировал как всегда. Не чувствовал угрозы?       Не смешно. Марку она, угроза, мерещилась в каждом косом взгляде.       — Столько знакомых лиц в одном месте, просто прелесть, — продолжал издеваться голос. Ал бы соврал, если бы сказал, что не слышал его в кошмарах. Именно таким: жёстким, хлёстким, самоуверенным до одури. Со смертью Рея Деенор явно расхрабрел. И, кажется, был знаком и с Марком тоже? — Я не удивлён. Право, этого стоило ожидать. И того, что ты пойдёшь за мной, и того, что даже в этом мире умудришься стать проблемой. Конечно, ты смог сделать худшее из всего возможного, пошёл именно к фениксам… Признаюсь, я, конечно, слышал, что под крылышком у Рея набирался мощи крайне противный энергетик. Но даже подумать не мог, что это именно ты. В нашу предыдущую встречу ты колдовал так, что хотелось плакать.       Ал не сразу понял, что обращался Деенор совсем не к нему. А потом глянул на Марка и застыл, словно угодив под гипноз.       Глаза у энергетика, и без того огромные, стали ещё больше, и зрачок затопил радужку, словно от боли. Сейчас в них плескалось такое яркое, концентрированное отчаяние, такой явный мистический ужас, что Ал…       Всё понял.       Этот голос, то ли никогда не слышимый, то ли мучительно знакомый. Чёртов голос, единственное, что уловил когда-то Ал, единственное, что было следом для Марка.       Голос и длинные золотые волосы.       Боже. Это было не вовремя до воя.       И что мешало этому ублюдку появиться на день позже?       — Что, даже не поздороваешься? — продолжал издеваться всё ещё невидимый для них Деенор. Марк зажмурился, сдавил кулаками виски и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, то ли успокаиваюсь, то ли желая проснуться. — А мне казалось, если мы по твоей милости некоторым образом связаны, невежливо игнорировать друг друга.       — Ал. — Шёпотом. Боже, Ал понятия не имел, что велеречивый, громкий Марк умеет говорить шёпотом, на самой грани слышимости. Но ничего ответить он не успел: энергетик схватил его за плечи. До боли, словно надеясь тонкими пальцами пробить чужие кости насквозь. — Ал, скажи мне, что я не схожу с ума. Ведь это он? Я ему не верю, себе не верю, но ведь ты тоже слышал этот голос, ты должен узнать…       На день позже.       Алу нужен был всего лишь ещё один день. Почему Вселенная решила, что это слишком много?       Ещё день, и он бы доказал. Точнее, показал Марку, что все они, весь «Громоотвод», были за него и могли помочь с чем угодно. И даже с Клятвой, будь она неладна. Единственное, что требовалось от Марка — не кинуть их в самый неподходящий момент.       Марк не идиот. И не подлец, что бы кто ни говорил. Он бы прислушался. И тогда этой ситуации бы не возникло.       Воистину, весь «Громоотвод» наказывали Деенором.       Серьёзно, если в конце концов выяснится, что это именно он накинул на Дина гипноз, а Энди с десяток лет назад планировал убить, то Ал бы даже не удивился.       Ал понимал: Марк сейчас мог совершить глупость. И он не знал, что говорить, чтобы эта глупость не стала летальной ещё для кого-нибудь. Да, их энергетик, конечно, бессмертный… Но ведь любое правило можно обойти. А уж в изобретательности Деенора Ал не сомневался: не зря же именно он придумал, как затушить огонь Феникса.       Наверное, что-то такое было написано на его лице, потому что руки Марка бессильно соскользнули и повисли вдоль туловища, словно энергетик внезапно разучился ими пользоваться. В огромных синих глазах из-под плотного слоя отчаяния и неверия начала пробираться на поверхность какая-то нехорошая решимость.       Именно это выражение «сдохну, но сделаю» — а точнее «сделаю и сдохну, наконец» напугало Ала куда больше, чем появление, черти его дери, Деенора.       Выражение и то, что рука Марка недвусмысленно легла на рукоять ножа.       — Стой! — Ал успел схватить его за запястье быстрее, чем Марк отошёл. Энергетик перевёл на него пустой взгляд, похожий на взгляд загипнотизированного, и Ал заговорил быстро-быстро. Желанного дня у него не было — оставалось несколько секунд. — Марк, он же не просто так появился. Думаешь, стоило столько времени прятаться, чтобы теперь просто возникнуть из ниоткуда и позволить убить себя?       При слове «убить» Марк улыбнулся. На всё остальное он даже не отреагировал.       Как будто пойти вперёд и выполнить, наконец, Клятву его звало что-то большее, чем разум.       — Это я-то прятался? — с явной издёвкой уточнил всё ещё невидимый отсюда Деенор.       Марк вскинулся, как гончая, напавшая на след, только услышав этот голос. Рванулся, как будто всерьёз собирался бороться, чтобы выпутаться из хватки Ала и уйти.       — Отпусти меня сейчас же, — захрипел он, выворачивая руку. Ал почти слышал, как трещали его кости.       Он и не знал, что запястье человека может так выворачиваться. Серьёзно, если бы всё айкидо не строилось на бросках, захватах и удержании, Марк бы уже давно был на свободе.       И, возможно, со сломанной рукой.       — Это не я сидел под крылышком в доме всяких венценосных покровителей Сила знает где. Если бы хотел, давно бы меня нашёл, — продолжал с достоинством Деенор, и кто бы знал, как Ал ненавидел его в тот момент.       Даже в день, когда убили Рея, он так не ненавидел. Сначала в тот день он боялся, потом — не чувствовал, кажется, вообще ничего, только холод, заковывающий тело. Сейчас же…       — Марк, он того не стоит! — крикнул он, перекрывая голос Деенора. Пытался заглянуть в глаза, чтобы наложить на энергетика хотя бы контроль, не дать ему наделать глупостей. Но Марк, в каком бы он ни был невменяемом состоянии, упорно продолжал рваться на свободу и взгляд отводил, знал, чем чреват один случайный зрительный контакт. — Ты хочешь сейчас пойти за ним? Правда хочешь? Сейчас?!       И вот тут Марк остановился. Руку, правда, всё-таки высвободил, но без нервических движений, а довольно аккуратно. С сомнением посмотрел на то, как Ал пытался встать, опираясь на все камни поблизости, и прикусил губу. В выражении его лица наконец-то появилось что-то новое.       — Деенор сильный маг, — продолжал настаивать Ал. — Не то чтобы ты слабый, но он держался с Реем на равных. С полным сил Реем, а ты устал после драки и нескольких распадов. Тебе нужна помощь.       — Давай, снова спрячься за друзей, — добродушно поддержал Ала Деенор. — Тебя за ними как раз не видно, малыш.       И тут Ал понял, что Деенора всё же убьют.       С особой жестокостью.       Главное, чтобы всё-таки не сейчас.       — Нашёл кого слушать, — зашипел он и понизил голос, пытаясь заставить к себе прислушаться. — Мы поможем, ты же знаешь. Теперь ты ещё и знаешь, кто он, мы сможем его найти. И ты выполнишь Клятву, если для тебя это так важно. Я прошу тебя, не надо кидаться за ним сейчас, ты нужен нам здесь. Город полон Молний, Дин непонятно куда провалился, Аирек с ребятами ещё раньше свалили туда же, Энди нас кинул… Теперь хочешь то же самое сделать ты?       Энергетик устало потёр переносицу.       — Да, конечно. Ты прав. Во всём, — едва слышно отозвался он и улыбнулся.       В этой улыбке было столько осенней, хмурой, умирающей тоски, что Алу отчего-то стало ужасно жаль его.       «Ведь обычно от бессмертия устают куда позднее, — думал он, снова с трудом опускаясь на камень. Стояние на одной ноге, когда даже ухватиться было не на что, быстро утомляло. Да и Марк уже успокоился. Правда, нельзя сказать, что это легко ему далось. — А он уже сломался».       Дурное предчувствие укусило почти до жжения.       Марк, словно всё ещё опасаясь внушения, снова опустил грустные, больные глаза и отскочил одним широким прыжком.       Всё.       И даже почти не больно. Сейчас Ал с ужасом осознавал: он знал, что так будет.       «Если тебе представится возможность выполнить Клятву, но при этом от тебя будет зависеть жизнь кого-то из нас, ты…»       — Чёрт, Ал, правда, прости. — Марк оглянулся, нервно, тревожно, словно за ним кто-то гнался. И голос у него обесцветился, был измученным и хриплым, словно эта гонка вымотала его, выпитала по капле. — Я просто не могу.       «Даже думать не буду, Ал. Я пойду выполнять Клятву».       От него хлынула такая волна силы, что слова застряли у Ала в горле.       Она упала сверху, ярко-синяя, поддерживающая, но слепящая. Когда экстрасенс сумел открыть слезящиеся глаза, он увидел, что окружён большим и мощным барьером. Видимо, совесть или то, что от неё осталось, всё же не позволила Марку уйти, оставив напарника полностью беззащитным.       Что же, на барьер он и вправду не поскупился. Защитное заклинание вышло великолепным. Даже Ал это чувствовал. Понятное дело, что изнутри он не разбивался. Да и чтобы расколошматить его снаружи, пришлось бы постараться.       — Извини, дальше сам, — одними губами сказал Марк…       И обратился синим туманом, чтобы исчезнуть в ту же секунду, уйти, раствориться в своей охоте за собственной смертью.       Когда Ал перестал ощущать его присутствие, на плечо легла чья-то рука. И сердце остановилось.       — Знаешь, я всегда опасался, что этот мальчишка повзрослеет, наберётся опыта и действительно станет моей смертью. Но теперь вижу, что у вашего энергетика сложности возникли на первом же пункте.       За спиной Ала стоял Деенор и многообещающе улыбался.

***

      Положение Хранителя Пламени порой было крайне полезно. Дин и раньше чувствовал огневиков за пятнадцать шагов. Теперь же он шёл на зов пламени Детты Сила знает с какого расстояния и это, кажется, даже не было его пределом.       Как будто вселенная, отобрав старшего брата, решила ещё и поиздеваться, обсыпала новыми дарами и талантами, чтобы представить случившееся как выгодную сделку.       Дин помотал головой, напомнил себе, что отвлекаться нельзя, и развёл руки, окутываясь огнём. Раньше такая форма защиты была ему недоступна, и огненные щиты стихийник предпочитал не использовать. Право, то ещё удовольствие прятаться за стенкой из чистого пламени! От них обгорали брови, ресницы и шевелюра, да и коже приходилось несладко, особенно если проторчать за такой защитой достаточно долго.       Теперь огонь не причинял ему вреда. И, кажется, порог невосприимчивости у Дина оказался даже выше, чем тот, что когда-то был у Рея. Старший без раздумий мог выдержать восьмисотградусное воздействие — огненный шар, который воссоздал вокруг себя Дин, прогрелся до тысячи.       Он выскочил так во дворик, где чудилось присутствие Детты, и ударил кулаками воздух, посылая свою огненную оболочку вперёд. И шар чёрного от жара пламени прицельно ударил по толпе Молний, захохотал, загудел довольно, раскаляя воздух. Не раздумывая ни мгновения, Дин швырнул туда же силовой барьер и всем телом почувствовал сопротивление чужой магии. Жара жахнула такая, что испарялся пот и истончались, становились ломкими волосы, и всё это — даже без прямого соприкосновения с огнём, просто от его вспышки совсем рядом. Дин моментально оказался рядом со своими, проскользнув мимо закрывшихся барьерами Молний.       — Любовь к эффектности — это у вас семейное, да? — хмыкнул Аирек, опуская щит-чары. Порядком покоцанное заклятье ненужной тряпкой упало к его ногам и распалось серебряными искрами от соприкосновения с землёй. Но тут же ещё десяток взметнулся вместо него: фениксы пропустили своего и снова закрылись от врагов. — Я как будто очередное пафосное появление Рея узрел!       — Если бы Рей хотел выпендриться, он бы прямо в виде Феникса сюда приземлился. Если бы очень хотел выпендриться, перед этим бы ещё мёртвую петлю выписал, — невесело усмехнулся Дин, стряхивая с рук воздушный пепел. На мгновение стало неописуемо тоскливо, да мелькнула мысль, что с Реем он бы и сам с радостью покуражился и покрасовался, а самому… Самому ему хотелось закончить здесь и уйти домой, посидеть в тишине и, желательно, одному.       Правда, теперь, как лидер, именно одиночество он себе не мог позволить. Да и как друг Марка — тишину… Если подумать, единственное, что ему светило, так это возвращение домой. Но и для этого следовало потрудиться и вывести «Мимикрию».       Откуда взялось это чувство дежавю?       — Рад, что ты в порядке, — усмехнулся Аирек, видимо, полностью удовлетворённый попыткой Дина отшутиться.       Детта покосилась на них, но ничего не сказала. Она, как одна из тех, по кому смерть Рея ударила больнее всего, чуяла чужие лживые «всё в порядке», как запах гниения. То разлагалось что-то светлое, белоснежное. То самое нечто, в которое хотелось верить, к которому хотелось прикоснуться — и самому стать светлее.       Говорить на эту тему не хотелось. Дин так торопливо перевёл тему, что это походило на бегство:       — Раненые есть?       — Двое, — отчитался Кьошш, коротко кивнув Дину в знак приветствия. Этот иллюзионист считался командиром «Мимикрии» и очень сильным магом поддержки. Когда-то Рей отзывался о нём чуть ли не с восторгом. Правда, как и со многими, в конце обрывал сам себя, горестно цокал языком и добавлял: «Исполнительно, правда, до мозга костей. Приказы выполнит лучше всех, но как речь пойдёт о том, чтобы решить что-то самому, сразу сдувается». Дин помотал головой, избавляясь от навязчивого образа, и сделал вид, что внимательно слышал отчёт Кьо. — …но хотя бы может передвигаться. А вот с Шанно всё сложно, она сильно ноги обожгла. Мы потому и не уходили отсюда. Тут хотя бы позиция удобная, можем долго защищаться. А дальше и позади везде открытая местность, нас бы вообще в кольцо взяли. — Он с сомнением покосился на щиты, о которые каждую секунду ляпались заклятья, и вздохнул. — Не то чтобы сейчас мы не в кольце…       Дин тяжело вздохнул и добавил про себя: «Просто никто из вас не увидел вовремя вариантов получше. «Мимикрия» что-то смыслит только в разведке, «Эгида» может держать защиту днями напролёт, но вот всё остальное…» Им всем не хватало мозгов Рея, который видел тактики и построения со всех сторон и мог выдать действенный план за пару минут.       А самому Дину не хватало просто Рея.       — Что делать будем, Дроссвел? — Как Кьо был лидером в «Мимикрии», так и Гелтренн руководил «Эгидой». Вот только если роль первого никто не оспаривал, даже конфликтный, в общем-то, Аирек, то Гел вечно вынужден был существовать в условиях жуткой конкуренции. Талантливая, пробивная и, что важнее, близкая к Рею Детта вечно оказывалась впереди него. Её слушались охотнее, да и было из-за чего. Благо, Гел был скорее из тех, кто предпочитал слушать подчинённых, взвешивать все варианты и не рваться вперёд тех, кто справился бы лучше него. Вместе с Деттой они составили надёжный тандем, который вскоре позволил отряду заполучить звание лучших защитников «Феникса». Сейчас он, как и всегда, даже не пытался высказать своё мнение, а молча ждал распоряжения от Дина. Или от Детты. Или, может, от Кьо, что было бы, конечно, довольно странно.       Недавно Дин и сам был таким. Исполнителем, который предпочитал не ломать голову над тем, чего он всё равно не понимал. И он не понимал, почему те, с кем он когда-то был на равных, теперь вызывали неописуемое раздражение и заставляли задаваться вопросом: а как их Рей терпел?       — Надо выбираться из этого угла, куда вы себя загнали, — решил он, мрачно обводя взглядом поле сражения.       Оба отряда, и разведчики, и защитники, жались к стене водного парка. Позади них слышалось журчание ручейков и редкие всплески. Вот только разворачиваться и бежать через парк — не вариант. Пространственники, а Харлу принадлежал им, всегда были не от мира сего. Вместо того, чтобы выращивать цветы и деревья, как и все нормальные маги, они обратились к своей доминантной Первооснове и устроили водные сады. Огромное и почти ровное пространство за стеной всё было в прудах, крошечных искусственных водопадах и узких ручейках, по которым плавали кочующие цветы. На самом деле зрелище было необыкновенное, особенно в Зачарованное Время, когда вода там начинала светиться и сама телепортировала случайных посетителей в разные участки парка, чтобы «нечаянно» уронить в какое-нибудь озерцо. Вот только укрытий там не было. Совсем. Идеально просматриваемая и простреливаемая зона. А вот примерно двадцать-двадцать пяти фениксов были бы там зрелищем не менее интересным, и, что главное, идеальным, если рассматривать их как мишень. Ведь там и не побегаешь, не поуклоняешься особо на узких участках суши.       Молнии, очевидно, прекрасно знали, что назад фениксы не сунутся, и потому ту дорожку не охраняли. Зато остальные три стороны закрыли надёжно. Они стояли достаточно близко, чтобы молниеносно ударить, и в то же время далеко, чтобы не быть сбитыми с ног какими-нибудь хитрыми чарами. Просто чудо, что Дин вообще пробрался к своим. Должно быть, помог вид, в котором он выскочил на местную «сцену»: полностью окутанный чёрным пламенем, похожий на огненный хвост метеора. Молнии такого просто не ожидали, и потому отвлеклись ненадолго. И если бы фениксы поняли, догадались, что в тот момент следовало ударить и убегать…       Но ведь приказа не было, и они бездействовали.       А Дин и не знал, как его отдать, тот приказ. Не кричать же! Молнии, пусть и не были в большинстве своё высококлассными магами или даже образованными людьми, всё же, услышав от вражеского командира что-то вроде: «Атакуем!», наверняка бы насторожились.       Мда. Положеньице.       — Звучит красиво. А как мы это сделаем? — резонно поинтересовался Кьо.       Пока фениксы обсуждали тактику, Молнии решили поприветствовать их первыми. Им, видимо, выходка Дина с огненным шаром ну очень понравилась, потому как в этот момент парочка магов (Дин сразу узнал в них огненных) создали точно такие же, только, понятное дело, на порядок слабее и не такие жаркие. Но и их хватило. А уж когда маги швырнули их вплотную к барьеру фениксов, так, чтобы тот превратился в огромную жаровню, Дин и вовсе перестал сравнивать.       Это у него тут была невосприимчивость к огню. Все остальные начали задыхаться в жаре и дыму.       — Надо убрать барьеры, — хрипло сказал Аирек, и Кьо огрызнулся:       — Да? А что делать, когда нас начнут расстреливать?       Почему-то в такой ситуации быстрее всех соображали девушки. Несколько их них начали на скорую руку сплетать защиту от огня для тех, кому приходилось хуже всего. Другие внезапно стали выдвигать рабочие идеи:       — Дин, превращайся, — крикнула Детта откуда-то из огненного ада.       От одного этого предложения его уже замутило. Впервые за долгое, долгое время ему не хотелось летать, а высокое небо всем своим весом давило к земле.       — Ещё не время! — заорал он в ответ, надеялась хотя бы за тактика сойти. Ну правда, вдруг Детта решила бы, что у него имелся в запасе какой-нибудь план?       Вот только огневица его знала хорошо. И в тот момент, когда щит-чары вновь содрогнулись от мощного удара, девушка выскочила из своего укрытия и прописала Дину подзатыльник.       — Не время?! Нас сейчас всех порешают!       Дин потёр затылок, отпрянул вместе с Деттой назад, когда барьер всё-таки пробили, и отточенным движением возвёл ещё один.       Не то чтобы стало легче.       Они выигрывали секунды, вот и всё.       Вот только Дин чувствовал, что сгореть и расправить крылья он всё равно не мог, как бы ни были высоки сегодня ставки. Для превращения в Феникса нужна была уверенность, а Дину — ещё и весёлая злоба, что питали его. Сейчас, допустим, злоба была, вернее, её отголосок, а вот со всем остальным выходила накладочка. Особенно с уверенностью. Сегодня, сейчас, в эту минуту Дин Дроссвел не доверял реальности, себе, своей силе… Он не был уверен даже, что сумеет хотя бы сгореть.       И, говоря уж совсем откровенно, перспектива того, что когда-нибудь ему всё равно придётся Фениксом обратиться, пугала.       В конце концов, небо слишком большое для одного.       — Я недавно сгорал уже, — снова попытался Дин, когда Детта снова открыла рот. — Поэтому не время. Я ещё не… перезарядился?       — Вот скажи, ты долго будешь считать других дурнее себя? — Огневица возвела ещё один барьер, уже свой, на мгновение скрыв Молний на той стороне за отблесками рыжего пламени. — Думаешь, мы бы не заметили в небе огромную ярко-синюю пламенную птицу?!       — Вот именно, что синюю и в небе! Небо тоже синее. Я… эм, сливаюсь?       Столько подзатыльников в минуту Дин даже от старшего брата никогда не получал.       — Не морочь мне голову, Дроссвел! — почти крикнула Детта, потирая пальцы.       — Что-то Рею ты такого не говорила ни разу, — огрызнулся Дин, и тут на его барьер обрушился такой удар, что стихийника отнесло назад. Щит-чары, как тонкое стекло, осколками осыпались на мостовую.       — Может, вернёмся к теме превращений? — нервно поинтересовался Аирек, отходя назад.       — А поможет? — нервно поинтересовался Кьо. — Они, похоже, со всего города сюда стянулись!       Со всего города? Ну нет. Молний здесь, конечно, было порядочно, человек тридцать, и все — в удобной позиции. Но Дин точно знал, что во всём Харлу этой заразу собралось куда больше. И фениксам действительно следовало убираться, пока вся она не стеклась сюда и их не утопила.       Дин с усилием сел и тут же замер в неподвижности: в лоб ему оказалось нацелено с полсотни заклинаний.

***

      Эманация иногда вела лучше следа.       Марк чётко видел остаточные следы чужой магии. Обрывки голубоватой дымки оседали на каменную мостовую, разбивались и снова обращались чистой силой. Слишком быстро, чтобы кто-то менее опытный успел их заметить.       Но недостаточно быстро для Марка.       Невидимая кровь, капающая с его запястий и горла, заливала и эту мостовую, и эту силу, и этот странный, долгожданный день рубиновой влагой. Растягивалась позади в прерывистую обратную дорогу. Марк рад бы был вернуться. И рад бы был узнать, что Ал соткал хорошую иллюзию и сидел тихо, как и обещал, не привлекая внимания. Ещё больше он хотел бы разведать у будущего, что их экстрасенс останется жив. То были понятные, человеческие желания, которые, как и та оборванная кровавая тропа, прерывисто и пунктирно связывали его с этим чужим миром.       Вот только вперёд, по исчезающему отголоску чужой магии, его вело что-то посильнее человеческих чувств.       Он знал: догонит.       Как бы этот подонок ни старался убежать.       Как бы он снова ни запрятался.       Как бы ни заметал следы.       Догонит.       Уж в этот раз Марк говорить с ним ни о чём не собирался. И делать глупости — тоже.       Налево, направо, направо, этот подонок что, заблудился в здешних крысиных лазах? Было бы славно.       Кровь разбивалась о мостовые.       Марк, то распадаясь прямо в незавершённом движении, то сохраняя тело и пользуясь лишь природной ловкостью, скакал через тупики, пролезал через чужие балконы, срезал пути так, как ни один нормальный человек делать бы этого не стал.       Вот только совсем нормальным Марк не был.       Да и результат стоил того: пусть и старательно стираемый из всех слоёв пространства, эманационный «хвост» мага чётко вёл Марка к своему хозяину. Как бы тому ни хотелось сбросить погоню, он всё равно должен был встретиться с энергетиком лицом к лицу.       Судьба, чего уж там.       Этот маг уже давно был обещан Силе как жертва за бессмертие.       Марк привык обещания выполнять.       Клятвы — тем более.       Чем ближе он приближался к цели, тем громче и призывнее пела, звала проклятая кровь. Тем сильнее пустело в необычайно лёгкой голове.       Минуя очередной узкий лаз (и почему минонцы считали, что, чем меньше город, тем крохотнее должны быть улицы?), Марк неожиданно почувствовал острую боль под лопаткой и в колене. Хотел было развернуться и выставить щит, но нога словно надломилась. Скорость была такой, что Марк, оступившись, полетел вперёд и прокатился по земле, всем телом ощущая то неласковые прикосновения камней, то такие знакомые магические удары.       Левая рука, левая нога, живот, шея, снова левая рука, потом правая, потом — куда-то в поясницу, затем, прицельно — по пальцам…       — Ещё пару парализующих.       Этот голос был тем, ради чего Марк, будь его воля, и из пары сотен парализующих чар бы выбрался.       — Да куда уж больше-то? — искренне удивился незнакомый, новый голос.       Марк зашипел, зажмурился, пытаясь подогнать силу сначала к сердцу, а затем заставить её быстро-быстро циркулировать по телу. Магия подчинялась с усилием, сведённые мышцы отзывались тянущей болью. Но, в конце концов, учителем Марка был лучший стоп-маг «Феникса». И он подробно рассказывал, как максимально быстро сбрасывать магические параличи. Учил этому чуть ли не с первого дня, и…       Ну, конечно, ещё Рей учил его не терять голову и не идти на поводу эмоций, но об этом энергетик сейчас старался не вспоминать.       — Этот мальчишка пробрался в другой мир просто из-за желания поиграть в киллера-профессионала. Думаешь, он не выберется из параличей? Да дай ему две минуты, и он снова кинется на меня с ножичком, — расхохотался чёртов ненавистный голос, и Марку отчего-то стало стыдно. — Блокируйте ему силу, потом сверху — ещё пару парализующих. Выполнять.       В ту же секунду тепло почти прогретого магией тела исчезло вместе с новой вспышкой боли.       Агрессия схлынула. Ну, по крайней мере, по отношению к окружающему миру. На себя зато Марк злился, как никогда.       Надо же, считал себя непредсказуемым, а его в два действия заблокировали целиком и полностью!       — Ну не расстраивайся так. — Чёртов урод… Как там Ал его называл? Деенор? Деенор, судя по всему, правил тут балом, потому как только по его команде Марка подняли с земли и перевели в сидячее положение. Деенор же улыбался почти приветливо, сняв маску, как в насмешку. — Ну попался, с кем не бывает. К тому же, уж прости, даже если бы ты сейчас вырвался и всё-таки кинулся на меня с ножичками, ты бы Клятву не снял.       Этот подонок ещё имел наглость пнуть поближе к Марку его выпавший из рук нож.       Энергетик оскалился:       — Всё-таки не зря проклинался. Тебя, сволочь, точно нужно на тот свет отправить. И, поверь, если бы не твоя подтанцовка, — Марк обвёл ненавидящим взглядом стоящих вокруг него парализаторов, — я бы Клятву как раз снял. И сил бы хватило.       — Дело не в твоей силе. — Марк флегматично подумал о том, что, если бы он хотя бы чувствовал своё тело и свою силу, уже не оставил бы тут камня на камне. И ведь даже распасться почему-то не получалось, словно тело было вообще не здесь! — Просто… Как бы тебе сказать? Тебе нужно поучиться отличать астральных дублей от оригиналов.       Марка как будто ледяной водой окатило.       И взгляд шарил по телу стоящего перед ним мага, пытаясь выцепить хоть что-то, что выдавало бы клона или иллюзию. Но ни свето-цветовых наслоений, ни шаблонности речи, ни неестественных, заторможенных реакций и «подвисшей» мимики… Сила, да у него даже эманация была «живая», как у самого обычного человека! И реагировала на окружающий мир так же!       Идеальный клон? Марк про себя фыркнул.       Ну он ведь не Хранитель Менталистики, в конце-то концов!       — Я шёл по следу твоей силы, — огрызнулся энергетик, отводя глаза. — Если бы ты был клоном, а где-то рядом ныкался оригинал, я бы почувствовал обоих. Клон не скрывает следы владельца. Да и моё восприятие могут обмануть разве что…       Деенор улыбнулся ещё шире.       — Малыш, я ведь не какой-нибудь там Дроссвел, у кого в подчинении — пять сотен человек, и все не в курсе, за что дерутся. На меня работают и иллюзионисты, — Марк поморщился и опустил голову, — и ментальные маги, и кровники, — ну да, почти все, кто как раз и могли обманывать его восприятие; остались разве что… — и энергетические маги.       В этот самый момент Марк думал, что ему стоило послушаться Ала и вообще во всё это не ввязываться.       — Так. — Энергетик презрительно улыбнулся: всё равно ничего другого он сделать не мог. Хорошо, что и ему тоже в принципе ничего особенного не угрожало. — И что будем делать, а, Дей? Я тебя убить прямо сейчас не могу. Ты меня убить не можешь в принципе. Смысл было ловить? Или тебе настолько одиноко, решил выцепить кого-то для компании?       Молнии, до сих пор смирно стоящие вокруг и держащие его на прицеле новых парализующих чар (куда уж больше-то?), начали недоумённо переглядываться. Некоторые даже косились на главаря, или кем там был для этих недоносков Деенор.       Сам он, кстати, тоже выглядел слегка удивлённым.       — Знаешь, ты уже третий, кому я задаю вопрос, как Рей терпел тебя при себе. Ваш четвёртый такой же эксцентричный?       «Наш четвёртый — животное и перебежчик, который бы тут ох как пригодился в этой ситуации», — мрачно подумал Марк, силясь пошевелиться.       И тут случилось то, чего Марк совсем не ожидал.       Деенор чуть склонил голову вбок и улыбнулся.       — Так значит, перебежчик? От вас наконец-то начали уходить люди? Неприятно, наверное.       Вот только ещё одного экстрасенса им тут не хватало!       Марк попытался было рвануться, но те два десятка заклятий, что на него успели навесить, держали надёжно. Впрочем, Деенор, видимо, так не считал, потому как попросил, обращаясь непонятно к кому:       — Придержи-ка моего старого знакомого. А то он со своими рывками скоро упадёт снова.       Любой из свиты Деенора мог пойти исполнять приказ, выпустив в Марка ещё пару заклятий. Но он никак не ожидал, что на их маленькой клоунской сцене появится ещё один маг. Он выступил из тени, словно соткавшись из неё, и энергетик напрягся.       И ведь нельзя сказать, что его раньше тут не было. Этот маг, кем бы он ни был, по всей видимости стоял там, подпирая стенку, уже давно. Вот только Марк, привыкший всё замечать, обращать внимание на мелочи, с натренированным взглядом опытного энергетика — Марк не видел его до сих пор.       Да как можно жить таким незаметным?       А потом этот маг легко воздел правую руку, и до хрипа знакомые металлические тончайшие нити, крепящиеся прямо к его пальцам, плотно стянули энергетику руки и ноги. Оплели конечности полностью, надёжно примотав их друг к другу — тут уж не важно, спадёт паралич или нет. Марк уже имел возможность проверить: спрятаться от этих ниточек не так-то просто.       — О, привет, ублюдок, — прохрипел он, всем сердцем жалея, что он пространственник, а не временщик, и минуты вспять обращать не умел. — Давно не виделись. Помнишь меня? Как нос? Зажил? Кстати, не хочу вас расстраивать, но сколько бы человек вы ни звали, хуже вы мою ситуацию всё равно не сделаете. Ну серьёзно, парни, я и так двигаться не в состоянии, зачем ещё сверху связывать? И да, убить вы меня всё равно не сможете.       — Забавный, — мягко заметил тот маг, чьи нити сейчас ощущались, как стальная удавка по всему телу.       — Ага, обхохочешься, — фыркнул Деенор, или дубль его, Марку сейчас было наплевать. — Малыш, пора бы смекнуть уже, что не всё в этом мире упирается в убийство.       — Для человечества, конечно, нет. — Марк попытался пожать плечами, но у него снова ничего не вышло. — А вот для одного конкретного человека…       — И рука старшего Дроссвела действительно чувствуется.       — Рука старшего Дроссвел, Вил, чувствуется каждый раз, как перед нами выскакивает очередная проблема. — Деенор наклонился к Марку, упершись ладонями о колени. Только сейчас энергетик заметил, что одной рукой его персональное проклятье двигало с усилием, но в то же время крайне осторожно. Так Дин орудовал рукой, которая была повреждена чьим-то Призывом. — В общем. Ты нам, по сути, не особо-то и нужен, малыш. Уж прости, но простые исполнители вроде тебя никакого интереса не представляют. Но, думаю, кое-какую нужную информацию ты всё же можешь нам дать. Если ответишь сам, даже гипноз на тебя кидать не буду, обещаю.       — Если ты сейчас сам меня освободишь и престанешь бегать, умрёшь быстро и безболезненно, обещаю, — оскалился в ответ Марк.       Деенор, казалось, вообще его реплики не услышал. То ли самоконтроль у мужика был невероятный, то ли нервы титановые.       — Мы хотим знать, где ваш штаб, малыш. То, что вы устроили, нужно заканчивать. Итак, поделишься информацией?       От такой наивной, незамутнённой наглости даже Марк дар речи потерял.       — Ага. В прозе или стихами? — слегка отойдя от первого шока, поинтересовался он. — А карту вам нарисовать? Если что, предпочитаю такие картины писать акрилом.       Тот, кого называли Вилом и о присутствии которого Марк уже успел забыть (но не о его нитях, конечно), любопытно склонил голову вбок и заметил:       — Собственно, ничего неожиданного.       — И то верно, — вздохнул Деенор. — Придётся всё-таки с гипнозом.       — Не хочу вас расстраивать, — начал Марк таким тоном, что каждому становилось понятно: именно этого он и хотел, — но я и так и так вам ничего не скажу. Мы все давали клятвы верности Дроссвелам. Моя всё ещё на мне. И она не даст ничего рассказать. Меня грохнет, едва слово скажу. Так что обойдётесь.       — Грохнет? — Улыбка у Деенора была такой выразительной, что Марк всё понял и отчаянно дёрнулся. Он же собирался… — Тогда здорово, что ты бессмертный и придёшь в себя довольно быстро. Конечно, вытягивать из тебя информацию по одному слову и ждать воскрешений будет довольно долго… Но, поверь, ради такого я не пожалею этого времени.       Энергетик снова бешено рванулся. Но, как и до этого, тело не двигалось, и только металлические нити, словно почуяв его намерения, впились в кожу сильнее.       — Да чтоб тебя! — успел отчаянно ругнуться Марк перед тем как вляпался в чужой взгляд и пропал.

***

      Мир снова замер.       Сузился до точки.       Сжался, чтобы взорваться, разлететься в космосе скоплениями пыли и камней.       От одного этого голоса уже становилось холодно и возникало гнетущее ощущение одиночества.       Что же, на этот раз он действительно был один. Снова. Марк скрылся, улетел за каким-то фантомом, и будет чудом, если он не вляпается в неприятности всеми конечностями. Дин пропадал бог знает где. Ал чувствовал лишь то, что он жив, но, как правило, это не означало, что всё в порядке. В конце концов, когда Дин был Джокером, он тоже оставался в мире живых.       Вокруг высился куполообразный барьер, что замкнул Ала в импровизированном ринге. С Деенором вместе.       Если бы энергетик вернулся прямо сейчас, Ал бы задушил его собственными руками.       Быстрее, чем Ал успел осознать свои действия, он уже развернулся и телекинезом метнул в Деенора ближайший камень, достаточно большой, чтобы переломать этому блондинчику все рёбра.       — Ну вот опять, — тяжело вздохнул Деенор, и глыба замерла перед ним, а затем, как послушный щенок, скользнула к ногам, бесполезной тяжестью осела на землю. — Маг разума должен быть непредсказуемым. Я тебя видел дважды, но уже понимаю: видимо, каждый раз, как ты меня встретишь, начнёшь кидаться тем, что первым увидишь.       Ал не слушал его.       Совсем не слушал.       Только готовился защищаться. Его сила, натянутая до предела и готовая вот-вот выплеснуться в мир, почти зудела от желания попробовать крови этого самодовольного экстрасенса. Мешали только постоянно ноющая нога, на которую даже наступить не получалось от острой боли, да ощущение загнанности в ловушку.       Поглядев на то, как Ал отполз подальше, Деенор почти заботливо поинтересовался:       — Что-то с ногой?       Ал в ответ молча запустил в него ещё одним камнем.       — М-да, мне бы твои навыки коммуникации, — вздохнул Деенор, усилием воли останавливая и этот снаряд. — А ты, я погляжу, стал ещё более неразговорчивым.       — Мне не о чем с тобой разговаривать, — выпалил Ал и только потом задумался. На самом-то деле, один вопрос был… — Если ты тут, куда Марк помчался?       — Не о чём ему разговаривать, как же… Он помчался набираться жизненного опыта и учиться на ошибках, — улыбнулся Деенор.       От следующего камня он просто уклонился.       — Долго будешь это делать? — Ал молча запустил в него следующим булыжником и отполз ещё дальше. Это наверняка выглядело смешно, но экстрасенса что-то никак сложившаяся ситуация не забавляла. — Ясно. Видимо, долго.       Ал ещё раз, — то уже, наверное, был почётный тысячный, — обвёл взглядом барьер вокруг них. Разбить его изнутри не мог ни он сам, ни даже Деенор. Спрятаться от экстрасенса в таком ограниченном пространстве не вышло бы, даже будь у Ала всё хорошо с иллюзиями. В конце концов, он ни разу не смог надолго оторваться от Деенора даже в большом городе, чего уж говорить о дурацком барьере десять на десять метров!       Да ещё и со сломанной ногой.       Просто очередная подлая ловушка от Судьбы и Марка, без входа и выхода, и, главное, снова без шансов. Кажется, у Ала уже постепенно начала развиваться боязнь замкнутых пространств.       И ненависть к телекинезу. Потому как Деенор отбивал все «снаряды», не задумываясь и не меняя выражения лица. Он, чёрт, даже не двигался, а камни и трубы огибали его по широкой дуге! Сбрасывали скорость с максимума до нуля, только оказавшись достаточно близко к его обтянутому чёрным телу.       Всё повторялось.       Тот. Чёртов. День. Повторялся.       Вот только теперь Рея рядом не было.       Его вообще не было по той простой причине, что Ал, как тогда, так и сейчас, в своём унизительном состоянии полной беспомощности не мог ни дать отпор, ни защититься, ни помочь. А ведь туда же — сильным магом считался.       Где она была, та сила?       Куда проваливалась каждый раз, как была нужна?       Ал бы соврал, если бы сказал, что эти вопросы не мучили его уже полную неделю. Но больше, куда больше прямо сейчас его волновал вопрос, почему Деенор так и не ударил ни разу в ответ.       Чисто формально Ал тоже ни одного удара не нанёс, но старался об этом не думать. Он хотя бы старался, да? Деенор же со скучающим лицом наблюдал, как его забрасывали строительным мусором, а сам не делал вообще ничего.       От его спокойствия мороз пробегал по коже. Потому что Деенор явно мог себе позволить и бездействие, и ожидание, и вообще всё, что угодно. Знал: никто не придёт. На этот раз — точно.       — Здравая мысль, — тут же кивнул Деенор. И ведь даже не скрывал, что ежесекундно подслушивал мысли! — Может, раз понял, что всё предрешено, перестанешь вести себя так…       Ал снова метнул в него камень, и Деенор вздохнул.       — …истерично. Очевидно, не перестанешь. Несмотря на то, что я вроде как уже предупреждал… — Деенор снова холодно, остро улыбнулся. Ал было вскинул руки на отвод, готовясь защищаться хотя бы телекинезом, раз ничего другого не оставалось. Но подхваченная им глыба, дрогнув, вместо того, чтобы мирно парить рядом, внезапно поднялась выше и с такой силой рухнула на вторую ногу, что родившийся было крик оборвался в горле. Деенор пожал плечами. — Не зли меня.       Ал его не слышал.       Только дышал через рот.       Только пытался снова увидеть мир сквозь расплывающиеся по реальности круги.       Только пытался унять дрожь в хватающихся за воздух руках.       На смену острой, сиюминутной боли пришла ноющая, раздражающая.       Каменная крошка и мелкая пыль сыпались с одежды, застревали в складках, неприятной, липкой тяжестью оседали на коже.       Где-то в другом мире Деенор говорил:       — Ты уже один раз моё предупреждение проигнорировал. Получил сам, подставил старшего Дроссвела. Сейчас снова игнорируешь, получаешь и… Как думаешь, мы сможем сегодня снять голову с младшего Дроссвела так же, как и со старшего?       Дин?       Ал только усмехнулся через силу. Дин занимался делом и был в окружении товарищей. Даже если бы он хотел, повторить бросок камикадзе Рея ему бы никто не дал.       — А я вот удивляюсь, — неожиданно для себя почти не сдавленным голосом начал Ал. — Ты получил от одного Дроссвела, чуть не лишился жизни. Думаешь, от второго достанется мень…       Его подняло и швырнуло в стенку.       Дыхание перехватило.       Давней выучки хватило только на то, чтобы кое-как сгруппироваться и закрыть лицо перед падением на камни. А вот подняться Ал уже не мог, только неглубоко, поверхностно дышать, переживая новую вспышку боли в потревоженных ногах.       — И вот откуда же берётся такая наглость при такой беспомощности? — задумчиво поинтересовался Деенор прямо над головой, и Ал с усилием, но всё же сначала приподнялся на локтях, а затем и сел, придерживаясь за стенку.       Не то чтобы это могло помочь. Но так Ал хотя бы не упускал опаснейшего мага из поля зрения.       Свою смерть полагалось встречать в лицо?       Алу стало почти смешно. Несмотря ни на что, он знал, что не умрёт сейчас. Причём вряд ли то подавали голос интуиция с самообманом вместе. На сей раз советы давала исключительно логика. И она говорила, что, раз Деенор до сих пор его не убил, значит, изначально не хотел.       — Хотя нет, — то ли услышав его мысли, то ли продолжая свою, почти промурлыкал Деенор, наклоняясь. — Ведь не беспомощный, так?       — Прямо сейчас? — попытался огрызнуться Ал.       С волос падал какой-то мелкий сор.       Деенор рассмеялся и выпрямился.       — И прямо сейчас — тоже. Ты в одиночку переложил свой конвой неделю назад. А ведь был вымотан и напуган куда сильнее, чем сейчас. — От этого вкрадчивого голоса по спине мелкими перебежками носились табуны мурашек. Уж лучше бы Деенор снова кричал и угрожал. — Сказать честно, я удивлён, что ты всё ещё не попытался хоть раз ударить меня своей новой способностью.       Озноб застёгивал наручники на запястьях Ала.       А перед глазами, словно разбуженное, растолканное одним лишь голосом Деенора, поднималось и ровными рядами вставало то, что вспоминать вообще не хотелось.       Снова, как в первый раз, Ал видел высокое серое небо, с которого вместо капель дождя со скоростью пулемётной очереди вылетали сосульки. Видел, как, подчиняясь чьей-то воле, из земли вырастали ледяные клыки, разрывая человеческие фигуры на части. Как кровь смерзалась, чтобы тоже напасть на тех, кто был ещё жив…       На мгновение показалось, что Ал снова был там, в полном одиночестве. Сидел, готовясь рухнуть от истощения, чтобы в последний миг увидеть, как ледяной гроб скроет от него небо.       Картинка была такой яркой, что Ал зажмурился и до крови закусил губу, стараясь удержаться в реальности.       В отличие от того дня, сейчас он был не один, а в смертельной опасности. Да и силы, той, что появилась так внезапно и спасла ему жизнь, экстрасенс в себе не чувствовал. Словно, проснувшись один раз, она снова ушла, спряталась так глубоко, что и не выковырять, даже будь Ал трижды в опасности.       — Замолчал? — усмехнулся Деенор, и эта его весёлость, как ни странно, тоже помогала остаться собой. — Конечно, для такого, как ты, сила Первооснов — слишком большой подарок. Ты попросту не умеешь с ней обращаться. Хотя о чём это я? Ты из своих способностей не умеешь обращаться практически ни с чем.       Снова до боли закусив губу, Ал едва слышно сказал, почти прошептал:       — Подарок? То, что убило стольких магов? — То, что проснулось, когда убили Рея, словно напитавшись ужасом и запахом смерти? Снова стало так больно-больно, словно внутренние органы смерзались в мерзкий липкий ком, склеенные сожалением и страхом. — То, что появилось слишком поздно и тут же исчезло?       — Исчезло? — издевательски переспросил Деенор. — Сила не может исчезнуть, если не запечатать её. Даже я чувствую этот лёд в тебе.       Ал если что и чувствовал, то разве что дикую боль где-то на периферии сознания да всепоглощающий страх, что занял остальную его часть.       Наверное, Деенор это тоже отследил, потому как вздохнул и посетовал:       — Ну никакой гордости у человека. Из-за таких, как ты, экстрасенсов и считают трусами, что могут лишь за чужими спинами отсиживаться. Показал бы мне криокинез для приличия. Не думаю, что эта сила бы тебе помогла, но ты хоть не выглядел бы таким жалким.       А потом экстрасенс снова чуть наклонился и сцапал Ала за волосы, заставив поднять голову.       — Значит так, мальчик. Ты сейчас жив только потому, что за тебя очень просил Вил. Он углядел между вами с младшим Дроссвелом связь, и это можно использовать. Советов Вила я один раз не послушал, теперь расплачиваюсь. Так что ты у нас пока живёшь. Если станешь вести себя хорошо прямо сейчас, проживёшь достаточно долго. Усвоил, землянин?       Ал зашипел, против воли поднимаясь вслед за его рукой. Ноги отзывались на эту попытку встать такой болью, что рот сам собой распахивался в беззвучном крике. Ал уже не слышал, что там Деенор говорил последним. На весь его мир накинули красное покрывало, отрезавшие зрение и слух.       Когда экстрасенс упал, он понял, что и осязание тоже. Потому что он даже не заметил, что хватка на волосах разжалась.       В щёку впились острые камушки. Ал поморщился, снова с усилием поднялся, да так и замер, приоткрыв от изумления рот.       Деенор поднимался с земли, злой неописуемо. В старых мультфильмах часто встречалась такая ситуация: какой-нибудь незадачливый герой, случайно, с подлой подставы другого либо же по собственному умыслу сталкивался с пчелиным роем, выводил его из себя и вынужден был убегать. В таких случаях персонажа, как правило, спасал лишь находящийся поблизости водоём, куда приходилось уйти с головой. Если пчёлы-преследователи были средней агрессивности, то они, посчитав, что им это всё никак не сдалось, разворачивались и дружным строем летели домой. Бывали, правда, и такие ситуации, что герой нападал на пчёл исключительно неадекватных. Такие не стеснялись обзавестись дыхательными трубками из тростника или и вовсе в упор не замечали воду, а лезли за нарушителем спокойствия до победного, пока их лютая месть не оказывалась свершена.       Так вот, Деенор, гневно откидывающий волосы за спину, стирающий сочащуюся из глубокой царапины на щеке кровь, выглядел именно такой пчелой, готовой идти на любые безумства.       — О, а вот ещё один эксцентричный, — выплюнул он, сразу принимая боевую стойку.       Энди по-кошачьи втянул когти.       — А я бы быстрее тебя нашёл. Если бы не отбирал у меня кулон. — Он, не глядя, сунул Алу флакон с обезболивающим, и экстрасенс чуть не застонал от облегчения.       Ну вот такой он был: всегда делающий то, что нужно.       Всегда готов помочь.       Всегда приходит вовремя.       Непонятно, правда, как, но…       — Ты каким чудом тут оказался? — одними губами спросил Ал, быстро открывая флакончик. Что же, первый шаг по превращению экстрасенса в балласт — болевые ощущения, был нейтрализован. — Тут же барьер…       Оборотень снова усмехнулся, не сводя настороженного взгляда с Деенора.       — Барьер Марка. А я с ним больше года работал. Каждый их изъян знаю. — Он размял плечи и чуть переместил ноги, превращая стойку из оборонной в откровенно провоцирующую. Деенор напрягся. — Что за мажонок? Я хоть не помешал вашей занимательной беседе?       Моментально вспомнилась хватка чужих пальцев на волосах и полный презрения голос. Уж Энди-то с его гиперчувствительными органами чувств не мог не заметить явной угрозы в поведении и голосе Деенора. Сейчас он спрашивал это лишь чтобы…       Ал криво усмехнулся.       Ну да, чтобы поиздеваться.       Мстил, гад, что его так некрасиво выкинули.       — Деенор…       — Мне наплевать на имя.       — Экстрасенс, сильный телепат, — Ал на мгновение задумался и с неудовольствием продолжил, — и всё остальное по списку.       — Разберёмся, — кивнул Энди, улыбаясь, и клыки знакомо выглянули из-под его верхней губы, как обещание пролить кровь. — Вы всё-таки хилые. А этот ещё и ранен.       На мгновение показалось, что Деенор испугался. Потерял самообладание так точно: отшатнулся, и его правая рука машинально потянулась куда-то к шее или, возможно, к плечу…       Плечо.       Ал почти видел, как загорелась та самая лампочка у него в голове.       Из глубин памяти вставал образ, то ли отпечатавшийся в мозгу навечно, то ли почти стёртый постоянным страхом. Он, этот образ, опалял лицо дыханием пламени, подрагивал бессильно опущенным крылом. Всего одним, но огромным, тяжёлым, сотканным из чистого огня.       Сейчас Ал смотрел на Деенора и почти видел, как Рей, страшный, обгоревший, уставший Рей из его воспоминания прорубал призванной секирой плечо этому экстрасенсу. Левое.       То был момент, когда Рей чуть не победил.       То был момент, когда он впервые проиграл.       Воспоминание это тревожило, отвлекало, как лёгкий зуд где-то за рёбрами. Пахло несбывшимся. Такое чувство было бы у ребёнка, разорви кто у него на глазах письмо к Деду Морозу. Неудивительно, что сознание тут же попыталось его вытеснить. Теперь оно снова всплыло и уже почти не причинило боли. Ал надеялся, что это первый шаг к выздоровлению.       Оно, это выздоровление, для Ала было вопросом времени. Кошмары не могли сниться всю жизнь, панические атаки сначала должны были стать редкими гостями, а потом и вовсе исчезнуть. С постоянным ознобом Ал уже сейчас научился справляться, раньше времени облачившись в тёплую одежду.       А вот для Деенора исцеление так и должно было остаться несбыточной мечтой. Раны от призрачного оружия не заживали. Новые слои кожи не в силах были закрыть их, запирая кровь внутри тела, и только мощнейшими лечащими заклинаниями Деенору можно было не дать умереть от потери крови прямо сейчас. О том, чтобы, как раньше, одному выходить в поле, этому экстрасенсу придётся забыть: маги-медики уже должны были стать его постоянной свитой — не вылечить, так не позволить отойти в мир иной.       Излечение?       Без шансов.       Без вариантов.       Так же безнадёжно, как проклятье Марка.       Право, иронично.       Сейчас, в эту секунду, Ал понимал: не присутствие Энди делало Деенора уязвимым. Точнее, не только оно. Если бы он сам был повнимательнее, давно бы выбил этого наглеца из строя. Ему и делать ничего, по сути, не нужно было: только подобрать слова. Да и это — задача не слишком сложная, раз от одного намёка на то, что Энди почувствовал его рану, Деенор так побледнел, прижался спиной к барьеру и оставил всякие попытки напасть.       В какой-то степени его было даже жаль.       Ал хорошо помнил, как попросил Дина рассказать самостоятельно о том эпизоде, когда ему изуродовали руку призванным оружием. В то время стихийник уже без оглядки позволял Алу прикрывать ему спину, задорно хохотал над его шуточками над собой же и сам, в случае чего, не стеснялся как многословно поиздеваться, так и молча спасти жизнь. Их взаимное доверие уже тогда переросло в дружбу, а последняя была принята, как данность.       Но даже тогда, только услышав вопрос о своей руке, Дин на мгновение словно отдалился. Перестал быть собой. И посмотрел с такими тревогой и подозрением, словно только что заподозрил в экстрасенсе возможного предателя. Словно испугался его.       А их стихийника мало что могло напугать.       Потом Дин, конечно, многое рассказал. В основном опуская подробности самой драки с Реем, но вот дальнейшие события и свои ощущения расписал достаточно детально.       — Очень много времени нужно, чтобы привыкнуть, — говорил он, косясь на свою правую руку так, словно очень долго её вообще не замечал, да и теперь был не рад, что всё же заметил. — Первые полгода — мрак какой-то, думал, свихнусь. Всё это время я как бы одновременно понимал, что случилось, а вот с другой — постоянно случались какие-то совершенно бытовые ситуации, которые требовали привычных реакций. Первые, наверное, недели три я и пытался реагировать, как обычно. Записать что-то — правой. Передать чашку — правой. Взяться за оружие — ей же. Вот с оружием особенно много проблем было, чуть не убился, пока переучивался. Потом понял, что, пока не начну следить за собой, так и буду повсюду оставлять кровавые пятна и кататься по каждому коврику от боли. То есть, — Дин усмехнулся нервно, неуверенно, — я это сразу понял, но привыкал к мысли именно три недели, плюс-минус. Просто сложно для понимания оказалось: рука есть, если постараться, можно даже двигать некоторыми пальцами. А вот пользоваться ей себе дороже. Потом я привык, что хвататься за что-то правой означало примерно то же самое, что снова получить топором. По ощущениям — один в один, на самом деле. Очень дёрганным стал, пытался себя же контролировать. Зависать начал — ты бы знал, сколько проблем у меня вызывали дверные ручки. Сначала — тот факт, как их надо теперь поворачивать. Потом — как поворачиваться самому, чтобы больной рукой не цепануть эту выступающую дрянь… И так со всем. Одевание, приём пищи, волшба — я перед тем, как что-то сделать, прямо в себя уходил. Чтобы вспомнить, как нельзя, потом — додуматься, а как же можно. Бывало, минут пять стоял, пялился на книгу и не делал ничего. Меня в такие моменты даже не трогали. Знали: если отвлекут, снова испугаюсь, схвачусь правой. И всё с начала. А ведь ещё и других проблем хватало! На Рее лица все эти полгода не было. Ты бы видел, как у него улучшилась реакция! Да Реюшка мог за полторы секунды с дальнего конца комнаты телепортироваться ко мне и открыть дверь раньше, чем я снова протяну не ту руку. Если бы за каждую мелочь, которую он ловил после меня, ему выдавали медаль, сейчас он бы уже ходить не мог от их веса. Это… Помогало, правда. Днём я прекрасно помнил, что на него не злюсь и что сам был виноват. Ночами только кошмары снились такие, что мне потом стыдно было ему в глаза смотреть — решил бы ещё, что я его боюсь. Реюшка всегда мнительным был. — Дин улыбался виновато. И Ал, в котором просыпалась абсолютно ненужная иногда прозорливость, со странной тоской понимал: а ведь эти двое так и не поговорили с тех пор. И только Сила знает, как, наверное, они оба об этом жалели. Жалели, но никогда даже не пытались обойти тот железный занавес, который Рей опустил между собой и всем остальным миром. Быть может, надеялись, что возможность представится когда-нибудь после. Когда последняя электрическая маска развеется в воздухе, и «Феникс» гордо проклекочет гимн своей победе. В тот момент ещё ни Дин, ни Ал не знали, что возможности не представится никогда. А Рей… Очевидно, знал, но продолжал убегать от разговоров и от этого мира, словно опасаясь, что кто-то выслушает его, поймёт и, быть может, сможет помочь. — И, знаешь, проблема все эти полгода была — да она и сейчас есть, если честно, просто я немного приспособился, а тогда был вообще кошмар, — в страхе. Я не знаю, почему так получилось и кто был виноват, но я, как только начинал думать о том, что кто-то узнает о моей руке, впадал в панику. Чуть ли не умолял, чтобы родители никому не говорили. Да и сам перчатки носить стал, рукава специальные. Каких только заклятий на меня не вешали, лишь бы никто не заподозрил! Конечно, рано или поздно посторонние всё равно прознавали, и никто даже не думал улыбаться, смеяться или вредить мне — все понимали, что это такое, старались помочь. А я… В такие моменты как будто цепенел. И, знаешь, мысль такая в голове была: они узнали, сейчас случится что-то плохое. Нет, ужасное. Такое, отчего снова станет очень больно. И что мне нужно сделать всё, да даже вторую руку отдать, но не позволить кому-то ещё увидеть свою рану. Это было как маленькое проклятье для меня: ни о чём больше думать не выходило. Постоянно засыпал и просыпался со странным чувством, что меня не ранили, а убили. Собирались. Только в последний момент остановились, решили, что ещё не время, но метку оставили, чтобы потом точно не промахнуться. И ведь сделать ничего не получится, ни вылечить, ни спрятать эту метку. Только ждать, когда за мной вернутся, и думать: если оставлять отметину было так больно, то какая тогда смерть?       Прямо сейчас замерший напротив них Деенор не выжидал момент, не готовил очередную подлость, не ждал спасения — просто стоял, опираясь о силовой барьер, чтобы не упасть, и боялся того дуновения мучительной гибели, что уже однажды обожгла его, но по какой-то причине не забрала с собой.       Ал знал, что он враг, что он — мерзавец, что из-за него погиб Рей. Но почему-то смотрел на то, как Деенор вжимался лопатками в статичные щит-чары, и мысленно жалел его. Всё же он испытывал то, через что когда-то переступил Дин. Да и, как бы смешно это не звучало, они двое были чем-то похожи.       На них обоих алели метки одной секиры.       Страшная роспись уже погибшего человека, обезобразившая живых.       Деенор пристально посмотрел на то, как оборотень стоял: крепко, не спеша бросаться вперёд, чтобы не подставиться самому и не подставить Ала — и принял, должно быть, самое правильное решение из возможных. Чуть наклонил голову, будто прислушиваясь к чему-то внутри себя, и позвал:       — Забирай меня, Вил.       — Разбежался, — хмыкнул Энди, бросаясь вперёд.       Тому, кто хотел увидеть прекрасное, идеальную, просчитанную гармонию, следовало посмотреть, как двигались маги тела. И пусть специальность всегда накладывала на них свои, особы черты, чуть притупляющие естественность жестов, полностью уничтожить её не удавалось. И маги тела, самые специфичные и редкие в этом ярком мире, всегда отличались от остальных тем, как чётко и аккуратно и сплетали собственный организм с потоками чистой силы. Физическая мощь, помноженная на магическую энергию, преобразованная ей и принявшая форму более совершенную, чем доступно человеку — она делала таких ворожеев действительно страшными противниками. И Деенору лучше было защищаться.       Но он снова стоял, не двигаясь. То ли потерял волю к сопротивлению, то ли безумно доверял тому, кого вызвал — Ал, правду сказать, склонялся ко второму варианту. Потому как даже самые хладнокровные, самые апатичные, самые разочаровавшиеся в жизни маги начинали невольно защищаться, когда видели такую прямую агрессию, облачённую в десяток длинных и крепких когтей. Ал тоже многое знал о доверии, но даже он понимал: видя надвигающееся на тебя совершенное оружие в человеческом теле, сложно кому-то столь слепо верить.       В тот момент, когда Энди уже ударил, пропарывая ткань на груди Деенора, того словно дёрнуло назад, и он провалился в тот же схлопнувшийся за его спиной голубой портал.       Энди раздражённо рыкнул и саданул кулаком по синему барьеру. Ал же за его спиной очень, очень старался злиться, ведь они упустили — снова упустили! — опасного врага. Но из груди против воли вырвался лишь облегчённый вздох.

***

      То, что мальчик оказался ему знаком, уже было дурным знамением.       Он слишком многое видел каждый день. По нитям, проходящим сквозь его тело и разум, сквозь само время струились видения того, что могло случиться уже через минуту — или через сто лет. Или не случиться никогда. И образов было слишком много, чтобы запоминать каждый в отдельности, цепляться за всякое лицо, что могло — или не могло — однажды возникнуть на горизонте. Поэтому, если уж Виллиан Ористалл и запоминал лица, значит, видел их часто. А если он часто видел чьё-то лицо, это означало, что человек важен.       Лицо молодого энергетика было знакомо Вилу до последней черты.       Плохо.       Очень.       Это Вил понял ещё в прошлый раз, когда столкнулся с Марком впервые. Или впервые — вживую, он не знал, какое слово было правильнее в его ситуации. И как вообще называть ситуацию, в которой ты по разные стороны баррикад с человеком, о котором знаешь очень и очень много. Не только имя. Кое-что о семье, чуть больше — об интересах, слишком много — о нездоровом увлечении ножами. Довольно подробно — о проклятье.       В некоторых вариантах будущего Деенор рассказывал о том, что связан с проклятым, сам.       В других он молчал, как будто и сам был проклят, заклеймён на вечное безмолвие. Там, в этих переплетениях нитей грядущего, Деенор не доверял семье — или доверял недостаточно, предпочитая нести свою ношу в одиночестве.       Иногда он жил долго, сживался со своей новой силой. Как и обещал, наказывал себя невозможностью завести семью, улыбался тепло, но болезненно, когда нянчился с кем-то из детей — его или Эр — и расцветал только когда видел, что в созданном им мире всё хорошо.       Столь же часто он умирал. Иногда от ножа, не реже — от того, что с силой всё-таки не справлялся. Совсем редко — от ощущения одиночества посреди идеального мира.       Бывало такое, что Деенор находил общий язык с мальчиком-энергетиком и уговаривал его обойтись без крайностей вроде «в могилу! Оба! Срочно!»       А иногда он не справлялся, и зачарованный нож всё-таки раскалывал высокий умный лоб.       Вил мог припомнить с полтысячи вариантов будущего, в которых его брат вообще не встречался больше с этим землянином. Ровно так же он мог представить совсем другой исход, когда проклятье удавалось обмануть. В конце концов, кто, как не маги разума, всегда считались мастерами уловок?       Одним из самых занятных бонусов, которые доставались пророкам вместе с силой, было ощущение собственной беспомощности.       Попроси его, и Вил мог бы пересказать около двух тысяч вариантов того, как окончится сегодняшний день. Больше нитей за день он распутывать не мог, ему уже на две тысячи четырнадцатой становилось дурно и начинались припадки — всё казалось, что эти тоненькие полосочки времени обвивали его горло и душили. Вил знал, что как минимум в тридцати двух вариантах он умирал именно от этого — решив проверить свой предел гадания и перейдя черту. Тоже не слишком оригинальная гибель для пророка.       Смысл был в том, что Вил, как ни старался, видел только итог. То, к чему люди придут в результате какого-то действия. Выбора. Точнее, Вил видел десятки и сотни возможных итогов. Будущее, что следовало после какого-то промежутка, коренного перелома, важного события — оно открывалось Виллиану легко. Чем больший был этот промежуток, тем больше было вариантов. Вздумай он загадать, что будет через пятнадцать минут, увидел бы добрую сотню путей. Попытайся представить грядущий исход всего дня — вряд ли обошёлся бы тысячей. Однажды Вил всерьёз решался прочитать события, что придут через сто лет. Он обратил в пыль почти два месяца своей жизни, каждый день старательно просматривал две тысячи вариантов, но так и не увидел предела.       Вариации будущего были неисчислимыми. И все они зависели от человеческого выбора. Иногда — не одного, а такого же бесчисленного множества решений.       Временами эти выборы были очевидны. Гадая на окончание дня, он привычно отмечал, в каком настроении был Деенор. Если бесился и срывался на людей, значит, Вил снова пытался на него воздействовать. Проявлял характер. Если был спокоен, значит, сдерживался, вновь представал верной тенью.       Существовало множество знаков, что помогали ему угадывать, что произошло в промежутке между настоящим и грядущим. Очевидных и не очень, иногда — запрятанных так глубоко, что Вил часами рвался сквозь нити, силясь поймать, дотянуться, ухватить свою подсказку — и либо оказаться хозяином несуществующего положения, либо огорчиться, почувствовав, какой зыбкой пустышкой она оказалась.       Впрочем, гораздо чаще бывало так, что Вил не мог даже предположить, что следовало предпринять, чтобы прийти к понравившемуся варианту будущего. Что говорить и что делать? Направлять ли решения членов семьи или позволить им действовать самим? Быть советующей тенью или остаться наблюдателем?       Редко, очень редко Вил чётко знал, что делать, лишь бы всё сложилось хорошо.       В такие моменты нити распадались в его пальцах, и сам он чувствовал себя распавшимся на куски.       Бесполезным пророком.       Быть может, поэтому ни один из именитых экстрасенсов не оставил наследия, не писал учебников и записей не вёл. Слишком уж быстро вслед за восторгом от ощущения собственного якобы всемогущества приходило разочарование. Да и оно, как правило, уступало место ужасу после того, как ты впервые видел будущее, в котором тебя нет.       После сотого или тысячного, как пойдёт, варианта собственной гибели и гибели всего, что тебе дорого, ты смирялся и относился к силе, как к неприятной, рутинной и постоянно ранящей работе. Как только приходило это ощущение, можно было праздновать — ты набрался достаточно опыта, чтобы холодно и научно оценивать свои видения. И, разумеется, никакого желания делиться этими наблюдениями с подрастающими поколениями уже не было.       Наблюдать Вилу в последнее время не нравилось в принципе.       Ни за тем, что за будущее раскрывало объятия для них, ни за тем, как выматывался Деенор, ни за тем, как в Сила знает какой раз умирал в этом переулке молодой энергетик.       Когда он снова захрипел, в очередной раз поперхнувшись, захлебнувшись словами, и обмяк в объятиях нитей, Виллиан всё-таки не выдержал.       — Дей, мне это не нравится.       — Мне тоже, — моментально отрезал тот. Так быстро, словно ждал именно этого замечания. Может, даже не понимал, почему Вил не высказался до сих пор. — А что делать? Или хочешь, чтобы эти детишки продолжили всё портить? Помяни моё слово, дай им ещё год, и они спровоцируют катастрофу.       — Я понимаю.       — Надеюсь. Тогда ты должен понимать ещё и то, что у нас нет выбора. — Деенор чуть раздражённо повёл плечом, потом вздрогнул, будто увидев что-то неприятное, но быстро вернулся в реальность. Вил пристально наблюдал за ним из своей тени. — Да и мальчишка… Всё равно оживёт.       — Всё равно оживёт? Мне казалось, это не наши методы. — Вил тяжело вздохнул и в очередной раз посмотрел в безжизненные синие глаза. — Да и воскресает он с каждым разом всё медленнее.       — Я тоже заметил.       — Так, может, хватит?       Уже открыв было рот, чтобы ответить, Деенор вдруг коротко оскалился и сжал кулаки, словно мечтая так же стиснуть в пальцах чьё-то горло.       — Хватит — это когда мы получим все ответы. А потом, если уж так жаль, окажешь ему помощь, — всё-таки отозвался он, будто вспомнив о том, в каком месте он оказался сейчас.       Симптомы знакомые.       Вил повернулся к брату и тихо спросил:       — Дей, где ты сейчас? — Тот криво усмехнулся, и не требовалось снова сплетать нити, чтобы понять: он собирался по-дурацки пошутить. — Ты настоящий.       Деенор задумчиво улыбнулся.       — И как ты нас различаешь? Кажется, мнение о том, что копии Хранителя Менталистики идеальны, сильно преувеличено.       — Копии идеальны. Но ты бы не стал торчать здесь со мной и наблюдать за экзекуцией этого мальчика, когда остальные гробят наши усилия. Так где оригинал?       Деенор пожал плечами.       — Общаюсь с тем экстрасенсом, на которого ты указывал.       — Проблемы есть?       — Кроме перманентно огрызающегося ребёнка? Не смеши меня, всё…       Тоненько и тревожно запели нити. Вил обеспокоенно глянул на Марка, который всё ещё не приходил в себя, оставаясь пустой оболочкой, крепко и надёжно связанной его нитями. Долго, очень долго. Каков у бессмертных предел прочности? У них оставалась та самая черта, которую переходить никак нельзя? Или бесконечность открывала для них свои просторы и в этом?       Отвлёкшись, Вил не заметил, как Деенор поморщился, словно от боли, машинально прижал пальцы к лицу и отрывисто бросил:       — Так, дальше сам. Не могу больше распыляться.       — Дей? — вскинулся Виллиан, но увидел только, как клон закрыл глаза и исчез, как иллюзия, как морок, в мгновение ока растеряв всю свою материальность. Пророк прикусил губу и в который раз внимательно глянул на их пленника.       Широко распахнутые синие глаза по капле высасывали краски неба. Голова энергетика была откинута назад. Очень удобно, можно было издали разглядеть, когда мальчик снова начнёт дышать.       — А он не торопится, — едва слышно заметил кто-то. Вил мрачно глянул на своих помощников, и те замерзли неподвижно.       Одинаковые.       Нейтральные.       И не угадаешь, который из них решился нарушить тишину и отвлекать его.       То есть, конечно, Вил мог бы узнать, который. Но ему не хотелось. Потом ведь ещё и наказывать придётся несдержанного дурака…       А это Вил не любил. Ровно как и лишнюю жестокость.       Снова взгляд упал на недвижимого энергетика. Сейчас тот походил на сломанную игрушку. Марионетку кукловода, что запуталась в собственных нитях и стала совершенно непригодна. Такую бы — только выбросить, выкинуть, и одной ниточкой в паутине мироздания стало бы меньше.       Вот только умереть землянин не мог. Он всё ещё оставался слишком значим для будущего.       «Я же знаю тебя», — вздохнул про себя Вил и окинул напряжённым взглядом своих подчинённых.       Одинаковые, безликие.       И не погадаешь на таких.       И не угадаешь, кто из них нажаловался бы Деенору в случае чего.       Впрочем, Вил, конечно, узнал бы и это. Вот только ссориться с братом не хотелось. А прекратить всё это можно чуть умнее.       Осторожный шаг вперёд, из тени. Вил не знал, какой из миллионов вариантов будущего он приближал сейчас, но смотреть на это он больше не мог.       — И ты прав, он мёртв подозрительно долго, — негромко сказал экстрасенс, не обращаясь ни к кому конкретно. Он чувствовал, как за его спиной встрепенулась вышколенная элита Деенора. — Кажется, что-то пошло не так.       И он решительно положил пальцы на шею землянину, туда, где должен был чувствоваться пульс.       Если уж энергетик, ведомый своей силой, не сумеет почуять чужой резерв и прийти в себя, значит, всё совсем плохо. Впрочем, в дурной исход для этого мальчика Вил не верил. Судьба Марка была совсем не в том, чтобы окончательно умереть в этой подворотне.       Любая из его судеб была не такой.       Вил знал: в нескольких, самых фантастических и неправильных вариантах будущего, в тех, к которым даже стремиться не хотелось, они с Марком почему-то были друзьями.

***

      На взрытых, перекопанных магией дорогах Марк оступался раз двадцать.       А ведь он даже не бежал! Напротив, шёл медленно, старательно, размеренно дыша и придерживаясь за обугленные стены пустующих домов. Несмотря на одинаково низкую скорость и то, что путь шёл не в горку, а с неё, шаг не был ровным, да и дыхание то и дело срывалось, отчего Марк часто останавливался, натужно кашляя, словно в попытке выплюнуть куски лёгких. В такие моменты он опирался спиной о стены, чтобы не упасть, и прижимал руки к груди, ладонями ловя рваные сердечные ритмы и отголоски боли за рёбрами.       На Земле у его матери был миксер, в инструкции к которому предупреждалось, что долгая работа прибора на максимальной мощности могла привести к поломке. Чтобы адская машинка работала долго, через какое-то время её следовало выключать, чтобы постояла немного в бездействии и в её пластмассовом экономичном тельце ничего не перемкнуло. Прямо сейчас Марк ощущал себя таким миксером, которому обеспечили бесперебойную работу на критической скорости.       До сих пор за день Марк умирал в худшем случае раз десять, и то — когда практиковал распады. Но и между ними он, как правило, позволял себе небольшой отдых. Два прыжка подряд он всё ещё не мог осилить, хотя уже долго учился. Но и такие «умирания» всегда происходили по его собственной воле и были подконтрольны энергетику. Большим плюсом была их безболезненность.       Насильственной смертью Марк умирал реже. Не так уж часто его могли прикончить на поле хотя бы однажды, в совсем уж исключительных случаях — раза два или три. Но уж точно не больше. И не подряд.       Сейчас же Марк после двенадцатой смерти уже перестал считать. Да и не помнил ничего.       В памяти осталось только то, как адепт Молний, названный, кажется, Вилом, прикоснулся к нему. По исключительной дурости, наверное, или, может, так он проверял пульс. По крайней мере, когда Марк более или менее очнулся, он чётко ощущал чужие пальцы у себя на сонной артерии и неразборчивый шёпот. Считал этот Вил удары сердца или обещал всевозможные муки, Марк не разобрался. Рефлексы тела сработали быстрее, чем мозги. Ещё до того, как он понял, что произошло, тело уже само по себе начало выпитывать из незадачливого экстрасенса силу. Затем — секунда на то, чтобы распасться, сбрасывая с себя и параличи, и хватку металлических нитей, и отскочить в сторону.       В этот момент Вил пошатнулся и схватился за виски, словно у него неожиданно и мучительно разболелась голова. Несколько Молний — Деенора, или его клона, среди них было не видно, — тут же подхватили его под руки, не давая упасть, и засуетились, на миг выпуская энергетика из-под контроля. Должно быть, здоровье этого блондинчика тут волновало всех куда больше, чем присмотр за пленниками.       Марк если и удивился, то отстранённо, мол, странно распады действовали на этого экстрасенса, обычно они никакого вреда людям не наносили. А потом в его голове неожиданно зазвучал чуть удивлённый мощный голос:       «Кого же ты ждёшь?»       Вил коротко глянул на него из-под упавших на лицо волос, едва заметным кивком указал на ближайший проулок…       И Марк побежал.       Ну, насколько мог.       Зато уж петлял он здорово, выбирал столь странные и непригодные для беготни маршруты, что потеряли его почти сразу. Уж что-что, а затеряться он мог, если хотел. Настолько, что и сам дважды сбивался с пути. В первый раз ему просто повезло: проплутав минут пять, он выбрался на знакомую улицу и, наметив ориентир, снова заныкался во дворы. Во второй раз, как оказалось, он чуть было не пошёл обратно, где-то обсчитавшись с поворотами. Благо, далеко за домами вырос столб подозрительно знакомого сине-чёрного пламени, и Марк, возблагодарив небо за заметную магию огневиков, пошёл в том направлении и довольно быстро снова начал узнавать местность.       О том, что его в таком же заметном и нарядном костерке сожгут, если Ала за это время убили, Марк старался не думать.       Когда он с трудом перебрался через скверик и всё-таки вынырнул на улицу, где оставил Ала, его взгляду предстало неожиданное зрелище. Барьер, на удивление, всё ещё стоял, вот только чуть побитый жизнью экстрасенс был в нём не один. За прошедшее время, кстати, жизнь побила его ещё сильнее, так как шины теперь красовались на обеих его ногах: одна, наложенная на скорую руку, и вторая, даже на вид куда более надёжная. Ал весь был перемазан в пыли и земле, и казалось, что, если он тряхнёт головой, то все аллергики в радиусе километра задохнутся. Рядом с Алом, замерев, как изваяние, лениво оглядывался Энди. Марк даже удивиться не успел, как оборотень уже потянул носом воздух и чётко глянул в его сторону, растянув губы в улыбке.       — Снова в строю? — хрипло поинтересовался Марк, нервно улыбаясь. — Как же ты, Ал, его назад-то взял? Ещё совсем недавно таким принципиальным был… — Экстрасенс посмотрел на него так, что Марк сразу заткнулся. И, коротко подумав, осторожно сказал. — Извини?       — Это вопрос? — буркнул в ответ Ал, мрачно глядя исподлобья. Забавно, но из троих громоотводчиков, в числе которых, между прочим, был оборотень, самым хищным почему-то выглядел Ал. — Извинялся уже. Аж два раза. Прямо перед тем, как смыться.       Марк устало потёр шею.       — М-да. Извини. — Снова этот взгляд, словно Ал видел перед собой неизлечимо больного умственно отсталого, который, впрочем, вполне мог чувствовать боль и которого гуманнее всего было усыпить. — Если тебя это утешит, то тебя хотя бы не убили. А вот меня — да. Не меньше двенадцати раз.       Сам сказал и сам же прикусил губу, глядя на тут же насторожившегося Энди.       И ведь никто его даже за язык не тянул!       За полтора года Марк в первый раз столь глупо оговорился. До сих пор он даже слова «смерть» и всех его синонимов избегал. А если и использовал, то перед этим долго обдумывал контекст, чтобы ни один гад не подкопался. Что случилось сейчас?       Что с ними всеми случилось?       — А знаешь, что? — Марк поднял голову и расслабился, потому как отходчивый Ал уже вполне добродушно улыбался. Энергетик даже не сразу понял, когда именно его лицо исказилось. — Мне не нравится число «двенадцать».       — Что?.. — недоумевающе переспросил Марк и тут же отшатнулся.       Туда, где он только что стоял, Ал телекинезом метнул камень.

***

      — Давайте не разбредаемся! Сейчас. Ещё пара минут, и дойдём. А там уже Ал нас всех телепортирует в поместье.       — Знаешь, на твоём месте я бы на это не рассчитывал, — хмуро заметил Аирек и кивком указал куда-то влево.       Честно говоря, Дину не хотелось туда смотреть.       И не хотелось видеть, что за неполный час умудрились натворить парни.       Он был готов увидеть перед собой горы трупов Молний. Или мирного населения. Также он не удивился бы, увидев посреди улицы статую Марка в полный рост — в смысле, не слишком большую, и именно поэтому возвести её ребята как раз бы успели. Никак не изумил бы внезапно открытый прямо здесь фонд помощи нуждающимся имени святого Ала.       Право, Дин уже был ко всему готов.       Когда впереди послышался грохот, он всё же тяжело вздохнул, поднял голову и вслед за Аиреком выглянул из-за угла, готовясь смиренно принять всё, что бы ни придумали эти двое.       Хм, трое?       Прямо перед ними разворачивалась сюжетная картинка. Энди, неясно каким чудом оказавшийся здесь же, аккуратно, но крепко придерживал Ала за капюшон мантии, не давая вскочить и пойти драться. Или поползти, что тоже весьма вероятно, учитывая, в каком экстрасенс был состоянии. Он рычал, рвался вперёд, как животное — с привязи, то и дело разбивая воздух ладонями. Подчиняясь его движениям, обломки каменной стены взмывали в воздух, чтобы с разгона ляпнуться о защитный барьер, которым закрывался Марк.       Впрочем, ничего нового.       — Привет, — устало сказал Дин, подходя ближе к Энди. Оборотень коротко кивнул в ответ.       Остальные фениксы такими храбрыми, очевидно, не были, потому как не приблизились ни на шаг. Всё стояли, любопытно выглядывая из-за угла дома, и явно предвкушали что-то интересное. Дин же их энтузиазм совершенно не разделял.       — Знаешь, я бы спросил, что здесь происходит. Но, думаю, мне не стоит этого знать. Ты откроешь нам портал?       — Нет, — огрызнулся Ал и повернулся так агрессивно, что Дин моментально приготовился к тому, что сейчас камни полетят в него. Марк чуть в стороне, не убирая своего барьера, стирал со лба пот и расслабляться явно не спешил. — Давайте останемся здесь, прикольно же! И снова по одному разойдёмся, чтобы квест стал ещё интереснее…       Кажется, у кого-то был плохой день.       Несмотря на собственную злобу, Ал всё же, только услышав просьбу побратима, взялся за телепортирующий амулет. Вот уж кого плохое настроение совершенно не могло отвлечь от дела.       Зато мог отвлечь прицельный магический залп.       Чёрный водоворот портала распахнулся в тот момент, когда заклятья метеоритным дождём накрыли их, в клочья дробя дорожное покрытие. Марка, не успевшего обернуться, с силой впечатало в его же барьер. Дину просто повезло: направленные заклятья летели куда угодно, ворошили волосы у него на голове, обжигали лицо колдовским дыханием, словно гейзеры, подбрасывали вверх камни и почву у его ног, — но вот по нему самому так и не попали.       «Вы их всех на хвосте притащили?! — громыхнул в голове возмущённый голос Ала. — Дин, это как понимать?!»       «Раз я притащил, я и буду разбираться», — так же мысленно огрызнулся Дроссвел и, подавая пример, первым швырнул Молниям в ответ сноп ярко-синего пламени.       — Кьо, выводи своих, — как можно спокойнее сказал Дин, указывая на портал. — Гел, а ты пока останься. Путь твои прикрывают отход. Сами идите в портал только когда «Мимикрия» будет в безопасности. Марк, а ты со мной.       Энергетик одним тягучим движением отклонился назад, уклоняясь от стоп-чар, и распался ослепительным мороком. Дин, коротко глянув, куда он направлялся, послал очередной огненный шар в другую сторону. Над головой свистнули камни: Ал, видимо, тоже решил поучаствовать.       Чуть в стороне развернулся коридор из щит-чар: узкий проход к порталу, который мало того, что открылся слишком далеко, так ещё и был недостаточно широк, чтобы переправлять больше одного человека за раз. Кажется, они застряли здесь ещё минут на пять, не меньше.       Марк, воплотившийся, как всегда, в гуще сражения, как какой-то бессмертный пил силы Молний. Синей лентой скользил между магами, заставляя атаковать себя и промахиваться. Дин знал: с каждой вспышкой в той стороне Молнии либо попадали друг по другу, либо взрывали мостовую, поднимали тучи пыли и ограничивали себе же обзор. Хорошо знакомая и любимая Марком стратегия. Она не только помогала отвлечь внимание, но и восстановить растраченный резерв. Вот только заканчивалось всё всегда одинаково.       Из толпы энергетика аж выбросило, несколькими заклятьями впечатав в ближайшую стенку. Дин, не глядя, послал в ту же сторону барьер, чтобы закрыть его, и тут же сам попал под перекрёстный огонь.       «И почему с тобой это постоянно происходит? Куда не заявишься, везде Молний найдёшь».       «Ты меня отвлекаешь, — отрезал Дин, свёл руки вместе — из центра его ладоней ударили дуговые разряды. — И, кстати, ты-то чего не пошёл к порталу?»       Пролетавший мимо камень на мгновение завис в воздухе в неподвижности, словно Ал всерьёз раздумывал, сбросить его Дину на голову, или не стоит. Спустя мгновение камень, конечно, улетел. Дин швырнул вслед за ним пригоршню мелких электрических разрядов и обернулся. Ал, заметив его взгляд, возмущённо развёл руками. Он так и сидел на своих облюбованных руинах — Энди крутился где-то в стороне, помогая «Эгиде» оборонять проход до портала.       «Не подумал».       «Ничего нового, Дроссвел!»       Сбоку промелькнула синяя тень. Дин машинально возвёл барьер, закрывая и себя, и появившегося рядом Марка. Энергетик аж лучился от выпитанной силы, но дышал загнанно, да и руки у него дрожали.       — Не знаю как ты, а я уже напрыгался, — зашипел Марк, потирая пальцы. Дин и правда видел, что он не в порядке: бледнее и несчастнее, чем обычно. Под почти синюшной кожей расплывались кровоподтёки, словно с постоянными распадами Марк не успевал восстановиться полностью и загнать всю кровь туда, где ей было самое место. — Сила есть, а колдовать уже устал. Долго нам тут ещё торчать?       — Да кто же его знает. Смотри.       Марк быстро глянул на то, как несколько земляных магов устроили для Молний что-то вроде окопа под стенами дома на той стороне улицы. Другие в то же время поднимали големов, и вот это было уже плохо.       Что делать, знали оба. Дин снова свёл руки вместе, так, чтобы основания ладоней соприкасались, прицелился и закрыл глаза, позволяя огню вести себя. Жидкое пламя пробежало по венам, вырвалось изо рта вместе с дыханием, загорелось едва проклюнувшейся искрой в руках… В этот самый момент Марк от души ударил его ладонью между лопаток, и слабое огненное заклятье сорвалось с рук, взревев, как раненое чудовище, и с каждой секундой набираясь мощи. Огненная стрела с невероятной скоростью полетела улицу и ударила. Молнии, разумеется, попрятались за барьеры, да только Дин в них и не целился. Заклятье ударило в основание дома, пробило стену насквозь, оставив полукруглую вмятину выше человеческого роста. Застонал надсадно камень, Дин ударил снова. И новое заклятье, десятикратно усиленное энергией Марка, обрушило дом так, словно он держался на гнилых перекрытиях.       — Их же оружием, — криво усмехнулся Марк, не забывший ещё, как ему на плечи рухнул камень.       Они не были собой, не напортачь кто-нибудь в последний момент. Вот и сейчас Дин снова почувствовал, как волна чужой мощи прошла через всё его тело, прицелился, думая, куда бы лучше её выплеснуть, как в живот попало заклятье, и стихийник от неожиданности согнулся, выпуская огненную стрелу в землю.       Глупости? Дин и сам так думал. Он помнил, как маги укрепляли свои дороги на случай катастроф. Сила удара могла расколоть камень, пожалуй, но чересчур много разрушений бы не принесли. Вот только всё с самого начала пошло не так.       Сила удара была такой, что Марк свалился с ног. Да и, если подумать, не свалился один только Ал, который и не стоял. Остальные падали, подбитые, примятые, иссушенные. Потому что дорога начала натурально обваливаться, заваливалясь в самое себя, как будто город стоял на какой-то яме или переплетении нор-ходов какого-то гигантского животного. Дин поймал себя на том, что пытался припомнить достаточно крупного зверя, как перед глазами предстали подземные коридоры. Частично обвалившиеся, с оплавленными краями получившейся ямы, они настолько явно были сделаны человеком, что...       Дроссвел мотнул головой, словно сбрасывая с себя липкое пыльное покрывало. А вот, собственно, и люди.       — Какого чёрта?.. — нервно протянул Марк, глядя на то, как местные жители судорожно пытались закрыться барьерами от жара.       — Кажется, домам местные не доверяют, — едва слышно выговорил Ал, тоже напряжённо следящий за развитием событий. — Ушли под землю.       — Ещё бы, — хмыкнул Энди, распрямляясь и вновь поднимаясь на ноги. — От вас разрухи…       Дин хотел было недовольно заметить, что после Молний погромы оставались не меньшие, но он всё-таки был слишком удивлён, чтобы огрызаться.       Жители, внезапное отсутствие которых Дина сильно волновало, все предусмотрительно ушли под землю. Стихийник даже думать не хотел, как давно эти маги умудрились провертеть под городом такие подобия бункеров, только мрачно отмечал, что постарались они не слишком хорошо. Теперь, когда коридор из-за его усиленного удара обвалился, надёжным укрытие не выглядело точно. Жителям Харлу бы уйти, скрыться в ближайших ответвлениях их подземного хода, выбраться из-под огнеопасной зоны... Вот только потолок уже рухнул на них, и трещины всё сильнее ухмылялись. Мощёная улица распахивала рот, заваливалась внутрь, всё сильнее придавливая, и людям приходилось держать барьеры, чтобы камень не рухнул прямо на них. Придавленными не побегаешь, это уж точно. А совсем рядом, как в насмешку, тоже потревоженная ударной волной, медленно оседала стена какого-то здания. Дин понимал, куда она должна была упасть. Судя по отчаянным взглядам горожан, они понимали тоже.       Сколько среди них было магов? Каков вообще был процент магов среди людей, живущих вдали от мест накоплений силы, среди людей, что даже не мечтали никогда о титуле поцелованных силой?       Шестьдесят процентов?       Сорок?..       Дин поймал себя на мысли, что он не знал ответа на этот вопрос. Раньше ему было не интересно, теперь он просто о таком не успел подумать, слишком многое навалилось. Единственное, что он знал наверняка, что видел — магов тут было немного. Слабых. И они никак не могли удержать защиту долго. И не могли, плюнув на происходящее над головами, положиться на свои щит-чары, разгрести завалы и пробраться в безопасное место через засыпанный сейчас переход.       — Не паникуем, — устало, но спокойно приказал Марк, который, очевидно, решил, что кучи давленного мяса под ногами были им не так-то и нужны в условиях боя.       Дин тоже не слишком привык ходить по мягкому и чавкающему, это снижало манёвренность. Вот только тут был вопрос принципа, и стихийник перехватил запястье Марка, уже начавшего сплетать мощный защитный аркан.       — Что? — удивился энергетик.       Дин мрачно подумал, что его, судя по всему, никто не слушал даже из друзей. А если слушал, то не принимал всерьёз. А ведь он недавно предельно чётко сказал...       — Защита горожан больше не является нашей приоритетной целью.       Удивлённо оглянувшись, Дин наткнулся на взгляд Детты. Огневица слушала и слушалась, хоть и явно не принимала таких методов. И только молча кивнул. Перевёл взгляд на Марка — тот медленно опустил руку и уставился на подземные ходы. Видно было, как у него подрагивали так и искрящиеся магией пальцы. Вряд ли Марк дико хотел помочь простым людям, о его отсутствующем сострадании в определённых кругах легенды ходили. Но он привык помогать. Знал, что они это делали просто потому, что так надо. Потому что Рей выклёвывал мозг тем, кто в таких ситуациях опускал руки и делал вид, что чужие проблемы его не касались.       Они все тут хотели помочь. Тот же Ал, взгляд которого Дин чувствовал лопатками, хотел помочь вообще всему условно живому. Вот только Дин помотал головой в ответ на незаданный вопрос и повторит погромче:       — Мы не хотим растрачивать силу на людей, которые никак не ответят. Которые решат, что удобнее жить посередине. Даже ваш нейтралитет добавляет очки Молниям — почему, погасни моё Пламя, мы должны вам помогать?       — О да, они аж прозрели, — тут же съязвил Марк. Дин не знал, спорил он потому, что и правда беспокоился, или это взыграло извечное желание энергетика быть против всех, и здравого смысла.       Резко отворачиваясь от провала под землю, Дин поймал мрачный взгляд Марка и подмигнул, чтобы затем едва заметным движением головы указать на трещины, ползущие по стене проседающего здания. Судя по выражению лица Марка, он понял. Обалдел, но понял.       Не выдержав всё-таки собственного веса и заклинаний, что постоянно рикошетили о защиту фениксов и улетали в стенку, здание всё-таки со страшным грохотом обрушилось. И в этот момент Марк, заметив знак Дина, закрыл горожан давно заготовленным барьером, и камни забарабанили о синий барьер, даже визуально куда более прочный, чем откровенно смешные щит-чары жителей Харлу.       Поднялась пыль и поднялся крик. Камни, раскалывающиеся от удара, плевались осколками во все стороны, но Дин, игнорируя их, пошёл вперёд. Огненная защита вокруг него пожирала обломки камня ещё в полёте, не позволяя добраться до его тела. Игнорировал Дин и атаки Молний, прилетающие со всех сторон и не изрешетившие их только из-за оперативной работы эгидовцев.       Дин присел на корточки рядом с провалом в земле. Чуть искажённые, окрашенные преломлённым светом, падающим сквозь сини барьер, лица людей выражали то ли страх, то ли подозрение, то ли надежду. Дин видел уставшие позы людей, которые смертельно утомились жить в воюющем мире. Погасшие глаза тех, кто не верил, что не останется сегодня без дома. Дин видел повсеместное отчаяние и не знал, что можно с ним сделать. Понимал только то, что разбираться с ним тоже придётся ему. И он был готов работать. Главное — чтобы не он один. Громоотводчики — да, парни помогали как никто, но их было мало, так мало... Видит сила, Дину уже надоело останавливать армии впяте... вчетвером.       — Больше не передумаю, — очень тихо пообещал он, зная, что горожане ловили каждое его слово. — И больше не стану спасать просто так. Время делать выбор, друзья. Я надеюсь, он будет правильным. Или нас всех заживо похоронят в могилах наподобие той, в которой оказались вы.       Он встал, больше не оглядываясь, и обратился к Марку, словно продолжая прерванный разговор.       — И всё равно, по-моему на одну стрелу столько сил отдавать — перебор, — заметил Дин, прекрасно помнивший, сколько энергии хлынуло через его тело и в первый, и во второй раз.       — Сила не твоя, вот и бесишься. Как хочу, так и трачу.       Он, не отрывая взгляда, следил за тем, как Молнии прибывали, всё затапливая улицы, как эгидовцы обороняли переход до портала, до которого с таким трудом прорывалось по одному человеку, и в его голове явно не крутилось ни одной позитивной мысли.       — Толку, правда, ноль. Дин, уходить надо.       — Ага, — вздохнул стихийник, косясь на то, как «Эгида» всё наращивала и наращивала щиты вместо опавших, а портал постоянно вспыхивал, проглатывая разведчиков. И тут грохот заклятий раздался и с другой стороны. Дин обернулся. — Вот же!       Ал теперь не помогал защитникам, а защищался сам, А Молнии прибывали, заполонив дворы и крыши. Заполняли улицу, словно воды разлившейся реки, и конца-краю этому не было видно. Дин ещё никогда не видел такого сборища, а ведь он среди Молний какое-то время жил! Казалось, адептов сдёрнули со всех постов, вывели из городов, перебросили сюда ради единой цели.       Дин усмехнулся, снова вкруговую разбрасывая разряды. Марк крутился рядом, через раз добавляя силы его ударам или возводя хрупкие щиты, распадающиеся от одного удара.       Молнии уже устранили один символ, в который людям хотелось верить — крылья Белого Феникса уже не мешали им замахиваться на небеса. Остался ещё один. Далеко не такой надоедливый, не такой талантливый — тень Рея, которая даже отразить его сияние-то не могла. Но сам факт существования этой тени, Дин знал, выводило Молний из себя.       Ну и ещё, конечно, «Громоотвод», название которого уже стало нарицательным.       Разбить, прихлопнуть одним ударом — что же, если бы Дин мог так поступить с врагами, он бы не пожалел резервов. Молнии не жалели их тоже.       С оглушительным треском толстая стена барьеров, ведущих к порталу, разлетелась на куски. Несколько разведчиков прыснули во все стороны, скрываясь из виду, как ночные звери при приближении рассвета. В бою им делать было нечего. Защитникам, по-хорошему, тоже. Да «Эгида» и не рвалась. Защитники разделились: часть восстанавливала переход, другая обороняла их же.       Марк всё-таки наскрёб в себе сил на ещё один распад, «прыгнул» к прижатому к стене Алу, укрыл их обоих щитом, рванул воздух, создавая дыру в пространстве. Вторая такая же распахнула пасть за спиной у Дина, и стихийник торопливо воздел руки, устанавливая барьер. Энергетик и экстрасенс выпали из него, и Дин тут же подставил Алу плечо.       — Дин, а как насчёт показать нам путь во тьме? — хрипло спросил Марк, тоже поддерживая Ала.       Экстрасенс ничего не говорил, только закусывал губу и смотрел выразительно. Стоять ему явно было очень больно.       — Тут светло.       — Ты понял, о чём я.       — Ты тоже. Обойдёмся без Фениксов.       В этот момент Марк, попытавшись создать барьер, согнулся пополам и закашлялся. Недоплетённый аркан выпал из его пальцев и рассыпался едва заметными слабенькими искрами.       Защитники медленно, по одному, уходили через портал. И с каждым исчезнувшим магом остальные смыкали ряды, возводили новые барьеры, напрягались, стараясь защититься. Между ними и «Громоотводом» было около десяти метров. Вот только как без ущерба для жизни преодолеть это расстояние, Дин не знал. Даже на порталы Марка сейчас рассчитывать не приходилось. Амулет Ала перезаряжался…       Оставалось разве что перелететь.       Дин поёжился.       — Да превращайся уже!       — Да чего вы все привязались? — беспомощно огрызнулся стихийник, злясь скорее на не отстающего Марка, чем на Молний, загнавших их в такую безвыходную ситуацию. — Мы справимся так.       Тут же он дёрнулся, когда новый залп заклятий пробил щит-чары и дробью простучал по телу, выбирая хрип. Чужие огненные чары не принесли вреда, а вот всё остальное жахнуло так, что Дин на мгновение выпал из реальности. И только, машинально возводя новую защиту, он успел заметить, как Ал пошатнулся, попытался устоять, шагнув назад, и чуть было не рухнул снова. Марк выругался.       — Дроссвел, нас сейчас перебьют! Если у тебя есть гениальная идея, то реализуй её побыстрее. А если нет, делай, блин, что говорят!       Дин зарычал, ругнулся — и металлический хлам, оставшийся в руинах домов, потерял форму, растёкся лужицей, чтобы обратиться длинными толстыми иглами. Ал, как всегда, среагировал быстро: хлестнул рукой, и металлический рой почти отвесно рухнул на Молний.       — О какие осадки, — оценил Марк. Дин хотел было заметить, что они и без превращений справлялись, но энергетик не дал. Лишь обвёл свободной рукой улицу и зло заметил. — Вот только как-то маловато их, чтобы расчистить нам дорогу.       Ему даже смотреть на него не хотелось.       В последний раз Дин сгорал в пустой башне, следуя за древним ритуалом и красной звездой, которые должны были направить Рея в Кольцо Перерождения. В тот раз песнь Пламени пели двое Фениксов. Как и до этого. Как и всю жизнь Дина.       Он никогда не оставался один. Даже если Рей отговаривался и отправлял брата летать одного, он всё равно страховал его с земли. Как бы высоко Дин ни поднялся, как бы далеко не отлетел, в форме Феникса, ведомый лишь инстинктами и первобытной яростью, он всегда чувствовал присутствие Рея. Это было компасом, защитой, сдерживающей цепью и напоминанием, что на земле его ждали.       Взлететь и почувствовать, в сотый раз удостовериться, что он остался один, Дин не хотел.       Не сейчас.       Он не был готов.       Он вроде бы смирился. Умом понимал, что отныне если и летать, так одному. Но одно дело — понимать, и совсем другое — всем телом прочувствовать это одиночество в огромных небесах. Вспомнить, что теперь так будет всегда, и смириться снова.       Дин зажмурился и словно стальной шторкой отгородил сознание от Ала, который уже поглядывал на него с тревогой.       — Да не могу я, — едва слышно отозвался Дин, когда отчаянно ругающийся Марк наконец сделал паузу на вдох. — Не могу. И не хочу, понимаешь?       Только энергетик снова открыл рот — не иначе чтобы вновь покрыть его отборнейшей руганью, — как залпы прекратились. Дин оглянулся и увидел, как смутно знакомая женская фигура раздавала указания Молниям. И те слушались — не атаковали, но заклятья приготовили.       — Что-то мне это не… — начал было Марк и тут же рявкнул, пятясь и утягивая Ала за собой: — Она антимаг!       Девушка напротив послала в их барьер лишь одно заклятье. И призрачная сеть, только соприкоснувшись с барьером громоотводчиков, растворила его, словно и не были туда вбуханы горы сил.       И в эту секунду ударили остальные.       Дина отнесло.       Лицо ошпарило. Стихийник зажмурился, попытался сгруппироваться. Он чувствовал, как его спиной ударило о камень, как десятки заклятий разбивались о тело, пронзая острой болью, выбирая мысли. Чувствовал, как болели явно перебитые пальцы на левой руке — правую он сберёг чудом. Как кровь текла по лицу и деревенели мышцы.       — Дин! — заорал на него Марк, но это было уже не нужно.       Дин рывком свёл руки вместе, всём телом чувствуя сопротивление магии. Кровь заливала ладони, кожа свисала лохмотьями…       Огонь клокотал внутри.       Дин вскинул глаза к небу и шепнул тихо, как обещание:       — Сгораю.

***

      Марку казалось, что они и через тысячу лет не отплюются от этой пыли.       — Ты как, порядок? — хрипло спросил он, повернувшись к Алу.       — А?.. — экстрасенс мотнул головой, отбрасывая спутанные волосы с лица, и поморщился: наверняка держать перед ними каменный заслон было не так уж просто. Нужно было отдать Алу должное, пусть Марк и не любил это делать. Если бы не неожиданно быстрая реакция экстрасенса, их бы попросту расстреляли. — Да. Дай мне секунду.       Марк и рад бы был, правда.       Вот только бок обжигало всё сильнее, и синий свет, неровный, пульсирующий, как прерывистое сердцебиение, падал на лицо, заставляя щуриться.       Дин не превращался поразительно долго. Марк чётко видел, как распадался его силуэт, чувствовал запах горелой человеческой плоти и не знал, что и думать. Все рефлексы кричали, что им нужно было бежать и закрываться барьерами, пока огненная волна от превращения не спалила их ко всем чертям. Вот только…       — Что-то не так, — едва слышно прошептал Ал, пытаясь подняться. Марк машинально придержал его и медленно кивнул, не отрывая взгляда от силуэта Хранителя Пламени в огне.       Дин всегда превращался быстро, сиюсекундно даже. Он не успевал даже почувствовать боли: высвобождал боевую форму одной вспышкой. Теперь же он не сгорал, и не сгорал, и не сгорал…       Сколько?       С минуту?       Даже Рей, не умея правильно сгореть, не в силах направить пожирающий его огонь — он справлялся быстрее. Особенно если очень этого хотел.       — Ему нужна помощь, — услышал Марк встревоженный голос Ала позади и обернулся: эгидовцы уже выскочили к ним и теперь чуть ли не под руки уводили Ала, помогая добраться до барьеров понадёжнее.       Марк вскочил следом, то и дело оборачиваясь на силуэт в огне, вокруг которого, как защита, раскручивался его же пепел.       — Чем ты ему поможешь? Кинешься в огонь, как растопка? — резонно поинтересовалась Детта. — Так он и без тебя горит… прекрасно.       В последнем Марк сильно сомневался.       Потому что-то и правда шло не так.       В тот момент, когда энергетик запрыгнул сквозь небольшую щель за барьеры, улицу наполнил тихий мелодичный звон. И Марк вздрогнул, обернулся, успев увидеть, как длинная волна силы растворилась где-то в конце улицы.       — Что за… — едва слышно пробормотал Энди, подходя к нему.       Ноздри у оборотня раздувались, словно он почуял истекающего кровью врага.       Сияние так и не превратившегося Дина стало ослепительным. И наконец-то зажёгшийся огонь хлестал вокруг него длинными чёрными хвостами, с каждым ударом раскалывая камни мостовой.       Звук повторился. Прозвенел на грани слышимости, став ещё мягче, ещё мелодичнее. Как будто слеза соприкоснулась с зачарованным хрусталём. И от этого звука, странного, непонятного, похожего на галлюцинацию, дыхание перехватывало.       Что-то было очень, очень крупно не так.       Пульсирующее сияние Дина замерло, перестало полыхать рвано и неровно. Почти погасло, превратившись из света в кусок смоляной ночи…       — Барьер, — одними губами выдохнул Марк.       Защитники стали переглядываться.       — Зачем? Щитов достаточно, — авторитетно заявил Кьо, явно ничуть не беспокоясь. — Дин, конечно, сильный, в облике Феникса — так особенно. Но столько чар он бы смог сломать только в паре с Реем. И то не факт.       Чёрное похоронное сияние всё сжималось, спрессовываясь в сплошной шар огненного мрака. Даже вдалеке от него жара стояла такая, что вдыхать было больно. И в тот момент, когда «шар», в который обратился Дин, перестал уменьшаться, Марк понял: либо они сейчас, наплевав на логику и рентабельность, защитятся, либо их сотрёт к чёртовой матери.       — Барьер, дебилы! — заорал он, и в этот миг мир взорвался.       Марка опрокинуло.       Волна жара прошла по улицам Харлу, облизав, опалив, стерев все краски. Когда Марк открыл глаза, он увидел, что Кьо с двумя напарниками, оставшимися прикрывать отход, в последнюю секунду успели возвести ещё щиты — которые тут же смело подчистую.       Почти все.       Одной волной.       Той самой, что огненным смерчем прошла по земле, осыпав её пеплом, опалив камни до угольной черноты. Превратив реальность в филиал Ада, над которым парил…       — Вот это чудовище… — едва слышно выдохнули сзади.       Марк насухо сглотнул.       Чудовище? Какое точное, однако, слово.       Фениксы всегда казались птичками немаленькими. Куда больше всех земных птиц, сотканные из чистого Пламени — они притягивали взгляд издалека. Марк уже привык знать, что чуть более массивный, чем брат, Дин и раньше мог клювом перекусить человека пополам. Но сейчас немаленький Феникс был…       Огромным.       В два, а то и в три раза больше, чем обычно, он был выше большинства домов и, казалось, мог разнести город, просто сильно этого захотев. Но даже при гигантских размерах, при том, что лавовые когти были длинные человека — даже при всём этом именно чудовищем Синий Феникс не выглядел.       Он был чем-то завершённым.       Чем-то невыразимо, тоскливо печальным.       Весь, начиная от пышного хвоста до немного щеголеватой перьевой короны на голове.       Правда… Синий ли?       Казалось, Дин расширил границы. Перешагнул, перелетел через собственные оборонные стены и собрал столько силы, сколько не должно было умещаться в одном человеке. Теперь он переливался и сиял, слепя столькими оттенками, что и не угадаешь, какой из них был этой птице родным.       Огненные перья его хвоста были белоснежны, как только выпавший снег. Но, поднимаясь выше, сливаясь с сильным телом, этот снег набирался оттенка, словно кто-то постепенно разбавлял его небесными красками. Едва заметная лазурь перетекала в цвета более смелые, синела, напитывалась тьмой. И перьевая корона, та, что раньше всегда была самым светлым пятном в боевой форме Дина, оказывалась иссиня-чёрной, похожей на собранные в букет траурные ленты. И только золотые искры, что, как миллионы солнечных фей, кружились вокруг гигантской птицы, не давали ей зримо превратиться в вестника страшной смерти.       Уже очень давно Марк не чувствовал ничего такого. Теперь же, глядя на то, как легко мощные крылья поддерживали гигантское тело Феникса в воздухе, энергетик чувствовал странную, обжигающую тоску, страх — и понимал, что глаз отвести он не сможет.       И почему наблюдать за Дином было так грустно?       Танец огненных отголосков на искусно прорисованных в пламени перьях заворожил не только его. И Молнии, закрывшись барьерами, уйдя в глухую оборону, почему-то не нападали. В минуту назад аж звеневшем от магии воздухе царило почти что умиротворение. Вот только дышать им было больно.       Дин сделал ход первым.       Когда он хлестнул воздух крыльями, Марк словно очнулся, шарахнулся назад, дальше от границы барьера. Два огненных смерча промчались по улице, пустились в пляс между барьерами Молний, ещё больше прогревая воздух. С громким клёкотом, от которого в голове неприятно, тягуче гудело, Феникс даже не сел, а прямо-таки метеором рухнул на землю.       И земля надломилась, открывая новые переплетения уже пустых ходов — видно, люди не верили своей же якобы защите. Неудивительно, конечно, Марк и своей-то неуязвимости не всегда верил, когда мимо проносилось такое чудовище.       Дин бесновался.       Налетал жутким видением, огненным демоном. Взлетал и словно в насмешку падал с высоты прямо на барьеры Молний. Поначалу те явно не были готовы к такому трюку, и загнутые когти, пробив защитный купол, находили жертв. Потом, не давая Молниям ни шанса, Дин крушил улицу. Проламывал землю, открывая взгляду переплетения подземных ходов. Если Молнии не убирали барьеры, то падали вместе с ними, а мгновением позже Феникс обрушивал им на головы дома. Если защита всё же сворачивалась, то вместо камня людей настигал огонь.       Ему даже не нужно было целенаправленно жечь. Золотые искры, парящие вокруг Феникса в бесконечном танце, свою цель находили сами. Просачивались сквозь трещины в барьерах, ловили убегающих, набрасывались на тех, кто пытался атаковать. И, падая, пикируя на человека, прожигали насквозь, проходили через тела, оставляя жжёный след. Они не ошибались, бросались в ту же секунду, как очередной смертник выпадал из надёжной системы защиты Молний. Как будто чуяли тепло жизни и ориентировались на него, как на красные круги мишеней.       Взмах крыльями — чёрная гарь взмывала в воздух, закрывая обзор.       Удар сердца — быстрый, как само пламя, Дин уже бросался на убегающих.       Чистая, похожая на солнечный отблеск, вспышка — золотые искры просверливали дыру во лбу адептов.       Первая нота громогласного боевого клича — чёрное тысячеградусное пламя вставало стеной, загоралось прямо на камнях, везде и всюду, минуя только барьер «Эгиды», чтобы не зажарить спрятавшихся за ним магов.       Дин был силой и мощью стихии, возведённой в абсолют.       — Полетал и будет, Дин, — раздалось слева. Марк, как ошпаренный, обернулся и замер в недоумении.       Что за смертник?       Марк узнал его сразу. Не только по лицу — в конце концов, энергетик его не рассматривал, да не ко времени было, — но и по эманации. До сих пор он никогда не видел такой: переливающейся, как атласная ткань, словно в попытке за отблесками скрыть глубокий и насыщенный цвет, стать ещё незаметнее.       Вечно он делал странные, неподдающиеся логическому объяснению вещи!       То освободил врага, то теперь стоял, как бессмертный, посреди огненного Ада, и глядел на огромного Синего Феникса так спокойно, словно усмирял таких раньше, чем научился ходить.       Не только Марк не понял этого поворота. Дин, предположительно, ошалев от подобной наглости, замер, только переливался оттенками синего растянувшийся по земле хвост. Правда, изумление было недолгим. Дин встрепенулся, словно бы неверяще склонил голову вбок и напряжённо хлестнул крылом — очередная огненная волна, похожая на пыщущее жаром цунами, хлынула на сумасшедшего экстрасенса.       Марк помнил, как он двигался. Чего уж там, он сам не раз и не два попадался в захват нитей этого Вила, а ведь считался быстрым и ловким. По всему выходило, что Вил был либо так же хорош, либо даже лучше. И сейчас он доказал это снова.       Стремительно воздел опущенные руки и сделал такой жест, будто пытался обнять себя же. И кокон металлических нитей захлопнулся, опутал его, поглотил, не оставляя ни щёлки. Миллионы сияющих нитей оказались так плотно пригнаны друг к другу, что наверняка между ними и тончайшее лезвие не просунуть.       Огонь накрыл эту странную защиту, как набегающая волна — берег. На мгновение стальной кокон скрылся под ним, словно его затопило. Феникс сложил крылья и заинтересованно склонил голову. И все остальные смотрели тоже.       Нити дрогнули, расплетаясь, как сложная причёска — по волоску.       Вил выпрямился и повёл кистями, словно они затекли от неудобного положения. Но ни единого повреждения на экстрасенсе не оказалось.       — Сделал их ещё менее реагирующими на тепло, — поделил экстрасенс невозмутимо.       Дин рванулся назад и вверх. Мощные крылья подняли его с одного толчка, рождая пламенные смерчи, и подняли выше уцелевших домов для нового удара.       — Сказал же. — Вил направил ладони вверх, и тысячи его нитей вытянулись к небу, оплетая крылья и лапы гигантской птицы. И тонкий металл напрягся, зазвенел, как тысяча струн, но не разорвался. Напротив, рывком остановил попытавшегося было подняться выше Дина. Вил тяжело вздохнул. — Хватит.       — Ему нужно помочь, — едва слышно выдохнул Ал, силясь подняться.       Энди, который наверняка думал точно так же, придержал его за плечо.       — Ты-то куда?       Висок кольнуло. Марк знал, кого увидит, ещё до того, как Деенор подошёл к брату и рявкнул:       — На выход все! Быстро! — Марк было рванулся вперёд, но Энди и его удержал. И было отчего: как бы Дин ни старался, Молний всё равно было много. Достаточно, чтобы даже огненному Фениксу вспотеть, и куда больше, чем нужно, чтобы разделаться с уставшими громоотводчиками. Сейчас, пожалуй, только Дин в своей боевой форме и мог продолжать сражение. И он хотел, очень: едва только Молнии, вылезая из-под завалов, отбрасывая щиты, поднимая раненых потянулись к открывшемуся голубому порталу, как Дин рванулся за ними. Забил крыльями, поднимая бурю ревущего пламени, выжигая угольные тропы на крошащемся камне мостовой. Деенор повернулся к брату. — Вил?       Тот напряжённо кивнул и дёрнул руки на себя — нити оторвались от его пальцев, оставив кровоточащие ранки. А затем оба экстрасенса шагнули вперёд, принимая надёжную, крепкую стойку, и одинаково, как синхронисты, повели руками — обломки камня и строительный мусор нависли тысячетонной громадой, закрывая Молний со всех сторон. Только и видно было, как вспыхивал лазоревыми отблесками портал, когда в него ныряли маги.       — Уйдут, — раздражённо сплюнул в сторону Кьо.       — Какой ужас! — огрызнулся Марк, который, впрочем, тоже не мог отвести взгляда от бегства врагов. — Пойди останови их. Голыми руками, ага.       — Дин может…       — Дин в форме Феникса уже сколько? — оборвал его Ал. — Минут семь? Или всё-таки больше? Я не знаю, почему он до сих пор ещё в силах гореть. А ты хочешь, чтобы он тебе бегство Молний останавливал. — Экстрасенс мрачно глянул на то, как Деенор лично помогал довести раненого до портала, и прикусил губу. — Будем считать, что сегодня у нас ничья.       Во всей этой ситуации Марка больше удивляло не то, что Кьо не понимал очевидных вещей, а то, что их понимал Дин. Потому как он больше не тратил силы на то, чтобы рухнуть сверху и продолжить побоище: очевидно, понимал, что это было бесполезно. Но он кружил в небе, наблюдал, и огненной стеной отгораживал своих людей от Молний.       Деенор с Вилом уходили последними — чёртовы капитаны тонущего корабля. Внимательно осматривали развалины, словно в надежде ещё кого-то спасти. До сих пор Марк ни разу не видел, чтобы Молнии выводили своих.       Ни единого за полтора года.       Кажется, не только «Феникс» менялся.       Деенор в последний раз оглянулся, нашёл взглядом Марка и поморщился.       — И как он вообще выбрался? — раздражённо бросил он, краем глаза глядя на Вила.       Марк усмехнулся. Интересно, как бы поменялся в лице этот самодовольный блондинчик, если бы узнал, что освободиться энергетику помог его собственный брат?       И тут, словно в ответ на его мысли, в голове отчаянно крикнули:       «Ты мне должен!»       Марк и сам не знал, почему вместо того, чтобы огрызнуться и натравить экстрасенсов друг на друга, рассмеялся:       — Свои секреты. Расскажу, если всё-таки перестанешь бегать и дашь мне тебя прикончить, Деенор.       Они оба прекрасно знали, что это означало.       Теперь Марк знал его имя.       Взял след.       И единственным шансом для Деенора ускользнуть была смерть от другой руки.       Экстрасенс усмехнулся и молча скрылся в портале.       Облегчённый вздох Вила Марк почувствовал всем напряжённым сознанием и быстро спросил:       «За обе команды играешь?»       «Тебя не касается».       «И то верно. Мы рассчитались. Теперь, если увижу тебя ещё раз, жалеть не буду».       Вил посмотрел ему в глаза и кивнул.       «Устраивает».       И портал растворился в реальности вместе с ним. Энергетик отвернулся и с наслаждением вдохнул воздух, кажущийся прохладным после геенны огненной, где они все недавно побывали. Пламя больше не жалило. Вихри улеглись, как послушные, пусть и разрушительные, домашние питомцы. Феникс начал аккуратное снижение, грациозно сложил крылья и с яркой вспышкой исчез, собравшись из пепла в живое человеческое тело.       Марк чувствовал, как против воли на лицо наползала улыбка от простого осознания, что всё наконец закончилось.       Вот только…       — Что-то не так, — вернул его к реальности встревоженный голос Энди. — Смотри, мелкий.       Ал прикусил губу, напряжённо следя взглядом за падением Дина. Марк тоже посмотрел туда, не успевая возмутиться по поводу унизительного обращения. И замер сам, потому что сразу увидел то, что волновало напарников.       Дин падал спиной вниз, дробя всем телом ветер. Раскинув руки, словно в надежде ещё немного полетать.       Никак не реагируя на приближающуюся землю.       Они с Энди рванули туда одновременно. За спиной кто-то шибко наблюдательный охнул: «Он без сознания!» Старый рефлекс, выработанный Реем с его неудачными сгораниями, не подвёл и сейчас: они поймали Дина так же, как когда-то ловили его брата.       Марк бы предпочёл, чтобы чувство дежавю вызывало только это.       Но нет. Знакомым оказалось и многое другое.       То, как обгорел Дин, лишившись волос и губ. То, как он слепо водил головой, пока сварившиеся в один пласт веки не открывались. И даже то, как он неровно дышал, ёжась, словно это причиняло боль.       Марк знал, что Рей мёртв. Верил на этот счёт Алу: уж тот бы шутить такими вещами не стал. И он прекрасно понимал, что погибшие не возвращались, даже будь они сто раз силой поцелованы.       Вот только он всё равно сомневался, Дин или всё-таки Рей сейчас медленно восстанавливал живую плоть.       Чуда, конечно же, не случилось. То, что перед ними был младший Дроссвел, а не старший, они поняли сразу. Потому что Рей не стал бы лающе, нервно смеяться, захлёбываясь звуками и пеплом, только открыв глаза. И выпутываться из рук не стал бы, хотя, конечно, беспомощность ему никогда не нравилась.       Больше на него было похоже то, что, едва получив возможность говорить, Дин спросил:       — Почему мы ещё здесь?       Уже заводя его и Ала в закрывшийся за их спинами портал, Марк осторожно спросил:       — Как ты себя чувствуешь?       Дин отвёл глаза, но ответил почти спокойно:       — Как будто умер. Много-много раз.