Подари мне шанс, чтобы любить

Вранье может приносить пользу? Как считаете? У него есть две особенности, оно или во благо, или во вред. Третьего никогда не было, нет, и не будет дано. Ямагучи знал эту простую истину почти с пеленок. Он вынужден придерживаться своей «лжи», ради любимого человека, чье имя обрамляет его запястье с самых первых минут жизни. Парень знает, что когда-то должен будет признаться «другу», но с ужасом отторгает эти мысли. Сложно. Страшно. Легко быть непонятым. Лучше никому не знать то прекрасное имя, что всегда скрыто под рукавом школьной рубашки. Кей никогда не стремился узнать у Ямачуги эти заветные буквы. Свои тоже утаивал. Блондину до этого не было никакого дела, у него рядом всегда верный друг и этого хватало с головой. Тсукишиме не нужна любовь, от нее одни проблемы и ненужные обязанности. Иное дело его крепкая дружба с Тадаши. Веселым и верным парнем с забавными веснушками. Кею нужен только Тадаши-друг и пусть все остальное исчезнет. За окном обычный, самый непримечательный день октября. Тадаши с легкостью потянулся, когда прозвенел звонок и закончился предпоследний урок. У него затекла шея, заслезились глаза и парень широко зевнул, прикрыв рот ладонью. Тсукишима сидел как раз за его спиной и менял учебники. Блондин в наушниках, это и не удивительно. Обычная суета одноклассников, которые уже планируют, чем бы заняться после школы. Караоке, кафе, парк, новый торговый центр. У них все так обычно… Все слишком обычно… Так обычно, что Кея тошнит в душе от них. Самые заурядные разговоры. И только Тадаши сегодня немного другой. Мимо их класса молнией проносится Хината, за ним Кагеяма, а потом, как хвостик, это шествие завершает малышка Ячи. Она махнула парням рукой и тут же скрылась из вида. Волнение друзей не обошло стороной и брюнета. Он быстро протараторил свое вечное «Прости, Тсукки! Я только одним глазком гляну!» и тоже выбежал за всеми. До его ушей не долетело раздраженное «Тц» от блондина. Может это и хорошо. А посмотреть было на что. Пусть сегодня по иронии в школе мало учеников, но толпа и так набралась. Один из учителей придерживал на руках школьницу, которая буквально заходилась в очередном приступе кровавого кашля. Очень редко можно воочию увидеть действие человеческой связи. И тех, кто ею награжден, оно пугало. Четверо остановились на лестнице и смотрели издалека. Ямагучи уже успел узнать, что такая же связь, как у него, есть лишь у Ячи. И то случайно. Он лишь увидел смутно знакомое имя на ее запястье, когда помогал бинтовать ушибленную руку. Хинату и Тобио тема соулмейтов даже и боком не затрагивала. А вот Хитока и Тадаши с самым настоящим сочувствием смотрели на это. Больно. Реально такое может быть в будущем и с ними… Учителя попросили всех вернуться в свои классы. Девочку увели в смотровую комнату медсестры, чтобы на нее никто больше не глазел. В классе об этом перешептывались и Кей узнал все подробности от Тадаши. Он лишь снял наушники и бросил равнодушное: — Любовь — это всегда так. Отпустит, ведь жить ей только больше хочется, чем умереть от кашля. И Ямагучи ничего не осталось, как кивком согласиться со словами друга. Но… Внутри остался осадок. Неужели Тсукки вообще не переживает? А если бы его так отвергли? Он бы забыл о чувствах к человеку или нет? Скорее всего, что тот сразу же отказался бы от них. И Тадаши понимал, что и сам не сможет отвергнуть, даже если его будет разрывать изнутри боль и цветы. Ямагучи хочет признаться Кею, чье имя с рождения украшает его запястье. И с каждым днем потребность в этом все больше и больше. И парень решил, что рискнет. Ведь судьба такое любит, верно? Верно же?!

***

Спустя день-второй об ученице все перестали говорить. Снова обычная школьная суета, октябрь за окном, контрольные на носу. У всех свои проблемы. Волейбольный клуб тоже жил своей жизнью. Вечные вскрики, оклики от Нои или Сугавары, звуки от удара мяча об пол. Тадаши работал с таким усердием, что ему невольно завидовал даже Шое. Парень был в этот день слишком напряженным и взволнованным. Дайчи невзначай спросил на перерыве у Тсукишимы, откуда у брюнета такое рвение, но центральный блокирующий и сам не знал. Гиперактивности тому не занимать, это уж точно. И волновало то, что в последние дни Ямагучи слишком скрытный. Будто все время о чем-то думает. Косясь на свой черный напульсник, Тадаши мелко вздрагивал. Сегодня он признается Тсукки в своих чувствах. Сегодня для них многое изменится, если даже не все. Он был счастлив. Этот внутренний трепет отображался во всем. В игре, во фразах, во взглядах и просто на его лице. — Ты заразился тупостью коротышки, я прав? — Кей поправил очки и вытер пот со лба полотенцем. — Эй! — послышалось с дальнего угла зала. — Прости, Тсукки. Я сам не знаю, что со мной. Мне просто так хорошо! — Ямагучи смущенно улыбнулся и закинул полотенце на плечо. «Снова он извиняется. „Хорошо ему“, так пусть поделится этим, » — блондин направился в клубную комнату. Здесь все они уже убрались и можно уходить домой. Тадаши не знал, чем объяснить то, что он верил в ответные чувства. Надежду вселяло то, что Тсукки показывает себя настоящего только с ним. Только с Ямагучи Кей редко, но может улыбнуться или, не стыдясь его, напеть своим красивым голосом любимую песню. А Тадаши слушал всегда с замиранием, прижимая к себе мягкую подушку. Блондин, когда они куда-то едут, с лживой болью, делится наушниками. В глубине души Кей знает — для Тадаши ему ничего не жалко. Погодные аномалии на протяжении этого года проявили себя и сейчас. Это же конец октября, но уже пролетает первый снег. Он еле виден, но подгоняемый холодным ветром. Тадаши сильнее закутался в свой пиджак и с привычным, ласкающий самолюбие, «Тсукки», побежал вперед. Блондин смахнул с щеки несколько капель, которые ранее были нежными снежинками. Почему-то он чувствовал неладное. С самого утра нутро неприятно скручивало от непонятного волнения. Сама атмосфера его напрягала сильнее обычного. Хотелось заткнуть Ямагучи чем-то рот, чтобы тот не сболтнул ничего. Блондин всегда сдержанно реагировал на почти любые фразы Тадаши, но внутренний голос просто орал, что нужно быстрее разойтись по домам. Ямагучи облизнул замерзшие немного губы, но с его лица не сходила вселяющая надежду улыбка. Как раз на улице пока ни единой души. Только они. Тадаши дал себе слово, что признается сегодня. Руки немного подрагивали, из рта вырывались облачка пара. Он решился. — Тсукки, ты же знаешь, что очень дорог для меня, — Тадаши не уточнял, он констатировал факт. Потому что Кей это знал, как и то, что Земля — круглая, а вода — мокрая. «Черт, он сейчас что-то скажет», — блондин не хотел останавливаться, но друг неожиданно схватил его за запястье. — Да, я это знаю. Мы же друзья. Какие еще странные вопросы у тебя есть? — он вздохнул и повернулся лицом к парню. — Тсукки, я думаю, что… Что могу сказать тебе то имя, что есть на моем запястье! Кей видел, как светится лицо Тадаши от этих слов, и только сильнее ненавидел эту минуту. Все в нем бурлило и просто умоляло своего хозяина уходить быстрее. Тсукишима понимал, нужно закрыть ему рот. Неважно как, неважно чем, но закрыть. Лишь бы Ямагучи не произнес имя. Лишь бы не показал в доказательство своих слов руку. Кей никогда не думал, что у него появится желание ударить Тадаши по лицу. — Не нужно. Замолчи, Ямагучи. Холодный тон Кея не смог в тот момент остудить напор Тадаши. — Это… — Заткнись, — Кей мысленно добавил «пожалуйста». — Тсукишима Кей. Тсукки, ты мой соулмейт. Тсукишима стиснул зубы и вырвал свою руку из хватки Ямагучи, когда тот показал метку на запястье. Он улыбался, в глазах была такая огромная надежда, но… Запястье блондина на мгновение отдалось тугой болью, как от ожога. «Ты… Идиот. Я просил тебя закрыть рот и просто молчать. Какого черта ты все сказал?» Почему-то Тадаши начал медленно осознавать, что натворил. Выражение на лице Тсукки… Холодное… С еле уловимыми нотками злости… Упрекающее. Как и всегда после неудачных признаний девушек ему. Блондин медленно поднял руку и закатал рукав, показывая имя на своем запястье. «Ямагучи Тадаши». В глазах Кея одно разочарование. Пусть друг и не сказал «я тебя люблю», но Тсукишима не желал этого слышать. — Ямагучи, ты мне просто лучший друг… Ты мне нужен именно такой. Я с самого начала не хотел быть твоим родным человеком. И в это мгновение им обоим казалось, что мир стал тускнее. Тадаши будто видел, как медленно падают мелкие снежинки на светлые волосы Кея. Он уловил, как за стеклами очков глаза с еще большим равнодушием и разочарованием смотрят на него. Его собственное запястье отдалось тугой болью, как от пореза лезвием. — Я всегда знал, что это ты, Ямагучи. Но мне этого не нужно. Я не хочу признавать именно тебя своей второй половиной, ведь мы лучшие друзья. Этот союз крепче, чем любовь, которая со временем угаснет и принесет разочарования. — Но, Тсукки! — Тадаши подбежал и схватил его за плечи. — Это же я! Ты же знаешь, что мой мир всегда был, есть и будет только рядом с тобой! — Ты всегда путал очевидное. У тебя обычная привязанность. Детская и несерьезная. — Тсукки! Я люблю тебя! Пожалуйста, не поступай так со мной! Кей не мог это слушать. Сейчас он совершенно забыл о том, что случается с соулмейтами в этих случаях. Тадаши умный, должен потерять все чувства к нему. — Я ничего и не делаю. Все вопросы к нашей судьбе. Я отказываюсь жить по ее правилам. — Тсукки… — по щекам Тадаши бежали холодные слезы, в глазах безграничная боль и надежда докричаться до сознания друга. — Ты шутишь… Да! Ты просто шутишь! — на его губах отчаянная улыбка. — У тебя всегда жестокие и странные шутки! — Отпусти меня, Ямагучи. Я уже все сказал. Как и тогда я предупредил, так и сейчас. Откажись от меня в ответ. Так легче. «Почему это с нами? Нам эта любовь и связь не нужна. Мы же и так друзья» Хватка рук ослабла. Тсукишима отошел и поправил очки. Он должен просто уйти, все сказано. Кей считал, что все сделал правильно. Он отказался от чувств Тадаши, не оставил надежду на обратное. Блондин верил, что Ямагучи сделает то же самое, и все будет хорошо. Время замерло для Тадаши. Мир стал серым. Руки безвольно повисли вдоль тела, а по щекам бежали слезы. Их невозможно остановить. Как… Как он мог быть таким идиотом? Почему верил, что если Тсукки к нему хорошо относится, то чувства будут взаимные? Слезы капали на холодную землю, а ветер трепал непослушные темные волосы. «Я не могу… Я его люблю…» — Я… Я его люблю!!! — Тадаши упал на колени и с ужасом приложил руку к груди. — Я… Я не хочу забыть чувства к Тсукки… За что он так?! Почему?.. Первый незначительный порыв на кашель, будто внутри что-то застряло. Ямагучи второй рукой схватился за горло и с ужасом понимал, что это начинается. Раз за разом из горла вырывались хрипы и кашель, казалось, что парень задохнется. Он не мог понять, за что Тсукки так с ним? Неужели он не пожалел даже его, своего лучшего друга? Ужасный глубокий кашель. В горле дерет. На раскрытую ладонь попало несколько маленьких капелек крови, Ямагучи зашелся снова в кашле. На земле кровь расплывается в причудливый маленький узор. Контраст с этим создают белые лепестки, которые заляпаны кровью Тадаши и показывают, что вот она — точка невозврата. Кей всегда любил гардению. У нее в период цветения тонкий и утонченный аромат и сама по себе она радует глаз, но… Но сейчас это ужасное зрелище для парня. Он забыл, как нужно правильно дышать. Боль сводит легкие, слезы не перестают течь, а в мыслях только одно «Я его люблю… Я не откажусь от чувств. Я не хочу предать Тсукки!» — Я это выдержу… Хриплый голос противен Тадаши. Он еле поднялся на ноги и прижал руку к лицу, сдерживая кашель и кровь. До дома совсем немного, каких-то минут пятнадцать от силы. Мозг осознает, что это конец, нет никакой надежды, что Тсукки передумает, но вот сердце… Сердце кровью обливалось. Тадаши хочет забыть это. Но не хочет забрать слова назад. Он скрывал чувства все эти годы, пусть хоть сейчас примет этот удар судьбы достойно. Снег уже не падает, но мир для Тадаши сер. Вокруг нет никого, дома есть лишь мама, которая сейчас, наверно, мирно готовит ужин. Она и не подозревает, что произошло. Ямагучи не знает, как та отреагирует, он ничего не хочет теперь знать. С каждым вдохом все больнее, запястье тоже дает о себе знать. А в голове лишь один вопрос: «Почему судьба выбрала на роль соулмейта, моей второй половинки, именно Тсукки? Моего лучше друга…»