Ventus puer meus

      — Нашему Тэхён-хёну девушки нравятся.       Да, ага, девушки. Такие шатенки с короткими стрижками и почти чёрными глазами, которые утягивают словно в омут с головою, с накачанным телом, сильными руками, нежным голосом и именем, которое хочется стонать от наслаждения, — Чон Чонгук.       Тэ смущенно опустил взгляд, когда хёнов снова зацепила тема его ночи и они начали выпрашивать у младшего информацию: Юнги-хён спросил о размере груди и опытности, Чимин и Джин о красоте и цвете волос, лидер о росте, а Хоби-хён о том, пластична ли была та в постели.       — И не бревно даже? — удивился Хосок, когда Ким-младший робко кивнул, говоря об активности своего партнёра в постели.       — Чонгук, а тебе разве не интересно? У нашего Ви девушка раньше всех нас появилась. — недовольно дуя пухлые губки, говорил Чимин.       А у Гука всё внутри закипало. Если он ещё раз услышит слово «девушка» в контексте с его Тэхёном, он ударит каждого мембера. Заслужили. Нечего оскорблять чувства макнэ.       — Интересно. Но мы с Ви-хёном очень близки, так что я спрошу его вне этой до жути смущающей ситуации, — Чон посмотрел на старшего, который пытался улыбаться своей квадратной улыбкой и смотреть на всех сразу, бегая взглядом по каждому мемберу.       Ох уж этот Тэхён… Раньше Гук никогда не замечал, что их визажист старается выделить их красивые черты лица макияжем. Но сейчас он заново влюбился в это красивое до невозможности лицо вокалиста. В нём было что-то необычное, и Чонгук не мог понять что: разные веки или форма губ, родинка на кончике носа или сам этот носик.       Шатен, как заколдованный, смотрел на старшего. Сначала в его красивые глаза цвета ореха с мёдом, которые были так изящно подведены черным лайнером, потом на его скулы. Да, перед их возвращением на сцену Ким поправился, но от этого он не стал выглядеть хуже, лишь ещё прекраснее. Потом Чонгук прожигал взглядом губы Тэхёна. Эти желанные, вчера так развратно скользившие по его члену губы. Эти накрашенные красным тинтом тэхёновские губы, которые заставляли его выглядеть как-то по-блядски, из-за чего кровь приливала к члену макнэ.       Становилось дурно от одной только мысли, что сейчас может сделать Чонгук с этим развратником перед ним.       А Тэхён сидел и даже не замечал пожирающего взгляда младшего. Он даже подумать не мог, что творится в данный момент в голове Чонгука, что причиной этого всего является он сам из-за своих слишком алых, слишком развратных, слишком блядских губ.       Он понял это, лишь когда рука макнэ опустилась на его плечо, а сам Чон наклонился к его ушку и, выдыхая горячий воздух на нежную кожу, сказал, что пойдёт играть в Overwatch.       Темноволосый потянулся и посмотрел на недоумевающих хёнов.       — Я пойду развлекусь после тяжелого дня. Вот предложил хёну сыграть со мной. — и дальше объяснений не потребовалось. Все и так прекрасно поняли, во что сыграть и почему именно с Кимом.       А русый ещё с минуту сидел и недоумевал. Макнэ хочет с ним поиграть или поиграть? Но Тэ не узнает, если будет сидеть на месте. Поэтому он встал и пошёл в свою комнату, потому что именно там они часто играли.       Пройдя в комнату, Тэхён улыбнулся, увидев Гука за компьютером. Значит, сегодня всё как обычно.       — Хён, попроси Нуну больше не красить тебя так, — шатен повернулся к Киму, ухмыляясь, — А то я еле сдержал себя, чтобы не вставить тебе при остальных.       Русоволосый удивился такой резкой смене: всего минуту назад за столом сидел улыбающийся по-детски макнэ, а сейчас за этим же столом, но лицом к Тэ, сидит обворожительный и пошлый Чонгук.       — Но она всегда красит меня так, — Тэхён закрыл дверь на замок и подошёл ближе. Ему хотелось поцеловать вокалиста, потому что ну нельзя выглядеть так сексуально.       — Нет, — Чон встал с места, — Раньше она никогда не красила твои губы так, — шатен провёл большим пальцем по нижней губе Тэхёна.       — Как, Гукки?       — Как у шлюхи, которая поехала на вызов.       Тэхён начал было возмущаться, да только это возмущение быстро заткнули любимые губы, а на талию легли сильные руки, прижимая к себе всё тело. А Ким и не против, он сам жмётся к макнэ, словно ему холодно, а Чонгук нереально горячий, его личный обогреватель.       Гук тоже не возражает. Он проникает языком в горячий рот, касается язычка Тэ и сплетает их. Ему катастрофически не хватает воздуха. И это не из-за поцелуя, а из-за того, что его мальчик такой дрочный, что аж дух захватывает.       Русый жмётся к этому красавцу, стонет в поцелуй, чувствует, насколько желает его младший, ведь это желание уже минут пять упирается в пах самого Тэхёна.       — Раз уж я приехал на вызов, — разрывает Ким продолжительный поцелуй, — Можно перейти к делу?       Его глаза сверкают этим странным блеском, который Гук уже видел, но всего один раз. Прошлой ночью. Шатен кивает, расплываясь в довольной улыбке.       Тэхён понял его игру. Это не персонажи их излюбленной игры, которую Чон включил специально, чтобы её звуки перекрыли главное действие. Это игра по ролям. И сегодня роль Тэхёна — проститутка.       Ким легонько толкает Чонгука к стулу, усаживает его, держа руки на крепких плечах, а после садится на колени перед его раздвинутыми ногами.       Эти ноги для Тэхёна личный фетиш. Особенно в этих черных или кожаных брюках. Старший облизнул пересохшие губы, вспоминая, как не один раз заглядывался на ягодицы Чона, на его бёдра.       — Тэ, — прошептал Чонгук, выводя Кима из состояния транса. Он погладил русого по щеке, заставляя посмотреть ему в глаза.       И Тэхён посмотрел. Посмотрел и пропал. Пропал в этой бездне черных глаз.       — Если ты не хочешь, можешь не делать этого, — все так же шептал младший, которому возбуждение уже по мозгам било. Ему нравилось, как вокалист осторожен и как постепенно всё делает, но Чонгук слишком хочет.       Русоволосый тоже хочет, а потому перестаёт зависать и расстегивает ремень Гука. Раз — и бляшка недовольно звякнула, ударившись о бедро макнэ, два — шорох от расстегнутой ширинки, три — прикосновение алых губ через ткань.       Тэхён не медлит, он дразнит. Ему нравится слушать стоны младшего, смотреть на него, когда он вот так же откидывает голову назад, закрывает глаза и хватает ртом воздух, словно рыбка.       Чертов искуситель, думает Чон. Он до звёздочек жмурится, тяжело дышит, проклиная этого юношу между его ног. Плавно подняв бёдра навстречу губам Кима, Гук спускает брюки. С бельём же Тэ справится?       Светловолосый понимает этот намёк. Он снова припадает губами к выпирающему бугорку, целует основание через ткань, скользит язычком до головки. А вокалист проклинает его, потому что старший делает это через ткань боксеров.       Наконец пальцы русого отодвигают резинку белья, высвобождая орган из тесного плена. С губ младшего срывается стон, потому что его ствол тут же обвивают эти тонкие пальцы.       Тэхён играется. Он водит рукой по стволу, задевает чувствительную головку, а после снова лишь медленно массирует. Но это быстро надоедает. Старший накрывает головку большим пальцем, пару раз проводит по ней и дует на самое чувствительное место макнэ.       — Будь ты проклят, Тэхён, — стонет Чонгук, который уже не может держать себя под контролем. Он тянется к щеке парня, но он далеко сидит.       — А теперь скажи это громче, Гукки, — парень берёт в ротик головку, тут же начиная её посасывать. Ким чувствует прикосновение пальцев младшего к его щеке и вбирает член полностью, чтобы Чон смог коснуться русого нормально.       Если бы не игра, которую Гук заранее включил, его стоны были бы слышны на всём втором этаже. Эти действия вокалиста прямо-таки вырывали стоны из груди младшего.       Чонгук вплёл пальцы в волосы Тэхёна, массируя кожу на затылке. Ему так нравится наблюдать за всем этим. Нравится, как Ким втягивает свои щёчки, нравится, как его красные губы скользят по стволу, нравится, как его язычок играется с уретрой, нравится, как его тонкие пальцы поглаживают яички, иногда, словно случайно царапая их. Это лучшая картина из всех, которые Гук видел. Это его личное порно.       Русый чувствует руку в своих волосах и берёт глубже, увеличивая темп. Чонгуку безумно нравится. Но и этого ему мало. Шатен берёт инициативу в свои руки. Он не просто проникает в рот Кима, он трахает его ротик. Грубо, резко, глубоко, так, что Тэ расслабляет глотку, и почти каждый раз упирается носом в лобок Чона.       Крышу сносит от этой податливости старшего, от чего парень не может себя остановить.       — Какой же ты… — стонет Гук, закрывая глаза. На языке вертится столько вариаций продолжения фразы, но это всё не подходит, не до конца описывает Тэхёна.       Тэ мурлычет, слыша стоны. Специально посылает эти вибрации. И это становится последней каплей для вокалиста. Он кончает в этот развратный ротик и удивляется, когда Ким после довольно облизывает свои всё ещё красные губы и испачканную головку.       — Разве ты не об этом думал, когда звал меня поиграть? — шепчет русый, видя удивлённый взгляд юноши.       — Я уже и не знаю о чём думать, когда вижу тебя. Тем более между моих ног.       Ухмылка. Она появляется на лицах обоих парней. Они оба понимают, что это ещё не конец, не точка в сегодняшнем вечере. Как-никак на них ещё полно одежды, да и Чонгук так и не слышал сладкие стоны парня, а Тэхён соскучился по ощущению заполненности гуковским членом.       Но Ким встаёт и идёт к двери. Шатен провожает его взглядом, заколдованно смотрит на бёдра, которыми юноша так призывно виляет. Он встает с места, застегивает свои брюки и тянет ремень вон из петель. Сейчас он отшлепает этого развратника.       Тэхёна прижимает к стене лицом. Он сдавленно стонет, когда рука Чонгука скользит между его ног, а после оказывается на застежке брюк. Парня резко разворачивают и снова прижимают к стене, от чего он больно ударяется лопатками о твёрдую поверхность.       — Прости, хён, сейчас будет приятнее, — обжигая кожу шеи, шепчет вокалист, освобождая парня от лишней одежды, — Я хочу, чтобы на тебе осталась лишь эта рубашка.       Русый снимает сначала брюки, потом бельё, вздрагивая каждый раз, когда холодный кожаный ремень касается его оголённого бедра.       Чонгук впивается в чужие губы грубым поцелуем. Он уже не целует их, он терзает, покусывает и снова сминает их. Его руки не блуждают по изящному телу как в прошлый раз, теперь он знает, чего хочет.       Шлепок. Спустя несколько секунд на правом бедре Кима появляется отпечаток ладони младшего. И снова шлепок. На этот раз не ладони. Ремня. И вскоре над коленом русоволосого появляется красный след.       — Пожалуйста, убери это, — жалобно просит Тэхён, — Мне кажется, что я перед тобой провинился.       Вокалист ласково обнимает шатена за шею и нежно целует его, пока второй отбрасывает ремень в сторону. Действительно, о чём Гук думал? Он что и, правда, хотел причинить боль его мальчику?       Тэ, словно читая мысли Чона, поднимает одну ногу, обнимая ею младшего за бедро. Макнэ тут же поддерживает, прижимаясь пахом между разведенных ножек. Как же хочется.       — Чонгукки, мне помочь? — прикусывая мочку уха юноши, басит Тэхён.       — Нет.       Парень целует шею хёна, нежно касаясь губами каждого вчерашнего засоса. Новые ставить нет смысла. Он ведёт влажную дорожку до ключиц и чуть прикусывает кожу на впадинке между ними.       А у Кима уже коленки дрожат. Гук такой ласковый, такой нежный. Откинув голову назад, парень закусывает губу и закрывает глаза, потому что перед ними всё плывёт. Он одурманен.       Чонгук накрывает ладонью член старшего и медленно массирует его, обвивает ствол и скользит несколько раз вверх-вниз, чтобы заставить орган возбудиться.       — Держись крепче, — просит темноволосый, ведя рукой от колена вверх, к ягодицам старшего.       Он сегодня доведёт Тэхёна до оргазма. Но не членом.       Пальцы скользят между упругих ягодиц и касаются колечка мышц, заставляя парня вздрогнуть. Чёрт бы побрал забывчивость Чона, он снова без смазки. Но есть ведь ротик его мальчика.       — Ты же хочешь, чтобы тебе было приятно? — ответ не заставил себя долго ждать, русый кивнул.       Коснувшись губ старшего пальцами, младший проникает в приоткрытый ротик и чуть не кончает второй раз. Как же Ким облизывает его пальцы. Но рассудок Чону терять нельзя. Пока Тэ занят одним делом, макнэ занимается другим — он оттягивает кожицу на головке вокалиста, а после накрывает большим пальцем уретру, заставляя того мурлыкать и толкаться в руку Чонгука.       Гук убирает пальцы изо рта парня и заводит руку за его спину, тут же прикасаясь к сфинктеру Тэхёна. Медлить не хочется, и шатен вводит в податливое тело сначала один палец, спустя несколько секунд второй, разводя их на манер ножниц, а после и третий, тут же начиная двигать ими внутри Кима.       Тэхён скулит и стонет, жмётся к сильному телу, тянется за нежным поцелуем. И получает его. Поцелуй заглушает громкий стон, вырывающийся из груди вокалиста, когда в него проникает третий палец.       Идиллию парней нарушает тихий стук в дверь тэхёновской комнаты.       — Ребят, мы там пиццу заказываем, будут пожелания? — Чимин трётся возле двери, пытаясь понять, чем младшие занимаются за закрытой дверью.       Чонгук вдруг опускает ногу Кима и разворачивает того к спине лицом, заставляя прогнуться в спине и выпятить свои аппетитные ягодицы.       — Чимин-хён, я буду любую, — с некой детской интонацией говорит Чон, параллельно проникая в Тэ всё теми же тремя пальцами, — А Тэхён-хён уснул… Но мне кажется, он бы захотел как обычно, с ананасами, — уточняет Гук, резко вставляя Киму и задевая комочек нервов, заставляя старшего прикусить тыльную сторону ладони, лишь бы хён за дверью не услышал.       — Ты спустишься? — спрашивает Пак, надеясь, что сейчас дверь откроется.       — Хён уснул прямо на моём плече, если найду способ уйти и не разбудить его, то да, — врёт младший, обхватывая пальцами член вокалиста.       — Тогда буду ждать тебя внизу вместе с остальными хёнами, — Чимин уходит, это слышно по удаляющимся звукам шагов.       Чонгук наклоняется к ушку Кима и снова резко проникает в него пальцами.       — Хён, так с какой девушкой ты кувыркался ночью? — этот вопрос ещё больше заставляет краснеть Тэхёна, нежели вся ситуация.       — Ни с какой, — басит русый, прогибаясь в пояснице.       — А с кем это ты вчера кувыркался? — ловкие пальцы проникают в Кима с новой скоростью и под новым углом, каждый раз задевая простату.       — С тобой, Чонгукки, — у Тэ голос дрожит так же, как и колени. Он вот-вот кончит.       — Так чей ты, хён?       — Я твой, твой, Чонгукки, — на имени младшего голос парня срывается, а сам он пачкает руку Чона, кончая и опадая на пол.       Это обессиленное тело подхватывают сильные руки и несут к кровати. Чонгук доволен, ему доставляет удовольствие этот затраханный Тэхён.       А русоволосый готов отключиться. Он никак не ожидал, что макнэ способен на такое.       — И больше никогда не позволяй нуне красить твои губы так, — заботливо шепчет Чонгук, касаясь губ юноши своими.