Вера

Глава 2 Я отправился обратно в свою комнату, помешивая чай и пребывая в глубокой задумчивости. В общем-то неплохо, что Донни создал такое классное оружие, но… Неужели теперь нам предстоит битва не с людьми, а с роботами? Может ли быть, что Донателло предчувствует это? Раньше мы с ним никогда не говорили на эту тему. Или это просто некий превентивный удар с его стороны? Все-таки не одним кланом Фут живет Нью-Йорк, сумасшедших злодеев, жаждущих покорить Землю, здесь всегда будет с избытком. Я зашел в комнату и плюхнулся в кровать. Хоть разговор с гением меня взбудоражил, я чувствовал, что сон мягко окутывает мое сознание. Веки отяжелели, и не прошло пяти минут, как я погрузился в объятия Морфея. Мне снилось, что я стою на трамвайной остановке в каком-то спальном районе Большого Яблока. Я огляделся: машины сновали туда-сюда, пешеходы спешили по своим делам. И только моя остановка почему-то была пуста. Я запаниковал, когда увидел, что на мне нет маскировки, но люди, проходившие улицу, не обращали на меня никакого внимания. «И какой трамвай я жду?» - подумалось мне. К остановке подошли три человека: мужчина в помятой черной шляпе и длинном плаще, женщина в спортивной форме и кроссовках «Пума», а с ними мальчонка лет пяти, не более. «Наверное, семья», - пронеслось в моей голове. Они посмотрели на меня, он не выказали никакого удивления, как будто двухметровая черепаха в синей бандане средь бела дня – обычное явление в жизни Нью-Йорка. Странные горожане остановились в трех метрах от меня и застыли в ожидании. Спустя какое-то время раздался веселенький звонок, и из-за поворота показался красный трамвай. Стуча колесами, он направился к нам, остановился на остановке, а затем призывно открыл двери, приглашая войти. Я нерешительно переминался с ноги на ногу. Вроде бы и сесть хотелось, но на сердце было как-то тревожно. Мои странные попутчики переглянулись и зашли в вагон. Там было еще несколько человек разного возраста, мужчины и женщины, и какой-то совсем седой старик с потухшими глазами. Двери закрылись, раздалась веселенькая трель, и трамвай стал отъезжать. На заднем стекле на табличке был напечатан его номер: «2018». «Бред какой-то, - подумал я. – В Нью-Йорке максимум триста трамвайных маршрутов, а с таким номером вижу трамвай впервые». - Заждался, внучек? – раздался надтреснутый голос. Я резко обернулся и увидел древнюю бабку в бесформенной одежде и старом, выцветшем платке на седой голове. - Вы… меня не боитесь? – нерешительно спросил я. - А чего тебя бояться? – удивилась старуха. – Здесь мы все на равных. Последние слова, как мне показалось, бабуля произнесла с горькой усмешкой. - А… что это за трамвай проходил две минуты назад? – я смущенно закашлялся и посмотрел в глаза старухе. - Они что, тебе ничего не сказали? – вновь удивленно спросила бабушка. - Кто… они? Раздалась знакомая трель, и к остановке подкатил еще один красный трамвай. С номером «2020». В нем тоже было немного пассажиров, человек двенадцать, но я заметил, что большинство из них были молодыми людьми 20-30 лет. Трамвай не открыл двери, а, постояв секунд десять, отъехал. Я смотрел ему вслед и чувствовал, как во мне нарастает тревога. - Наш следующий, внучек, - прошептала старуха. - Откуда… откуда вы знаете? - Они мне сказали, - с усмешкой прошамкала моя спутница. Я невольно отодвинулся от бабки, коря себя за нервозность. «А еще Бесстрашным меня зовут», - пронеслось у меня в голове. Следующая трамвайная трель заставила меня подпрыгнуть от неожиданности. Лицо заволокло потом, а сердце стало биться, как сумасшедшее. - Готовься к посадке, Леонардо, - прошипела старуха. Я с ужасом посмотрел на нее. Ее лицо не изменилось, но какой-то жуткий холод прямо источала ее бесформенная фигура. Трамвай остановился и открыл двери. На боковом стекле стояла табличка с номером: «2029». - Что же это за номер такой? – в панике подумал я. - А это год твоей смерти, - со злорадным смешком прохрипела бабка. - Что?! Тут уже нервы отказали, и я ринулся прочь от проклятой колдуньи. Но она оказалась проворней: откуда-то из-под полы плаща она выхватила старую трость и зацепила мою ногу. Я рухнул на асфальт, впечатавшись лицом в грязь. - Зачем же так переживаешь, внучек? – прошипела, как змея, старуха. – От судьбы не уйдешь. Она схватил меня в охапку, подняла над головой и бросила сквозь открытые двери в вагон. Я еле успел поразиться ее силе и вовремя подставил плечо, смягчив тем самым падение. Вагон был весь обшарпанный, несколько стекол выбито, а сидевшие пассажиры внушали отвращение своими злобными гримасами и грязной одеждой. Старуха зашла в вагон, и двери захлопнулись. После короткой трели трамвай тронулся, а я ошарашенно смотрел на людей, сидевших на местах с угрюмыми лицами. - Куда… куда мы едем?! – я закричал так, что, казалось, лопнут мои собственные барабанные перепонки. - Скоро узнаешь, - старуха с гадкой ухмылкой воззрилась на меня и стала хохотать. Громче и громче… Моя голова уже загудела от невыносимой боли, а старуха все смеялась и смеялась. Сколько торжествующей адской радости услышал я в ее смехе! И весь вагон, все пассажиры захохотали вместе с ней так, что я понял: настал мой смертный час. Я съежился на полу, закрыв уши руками, а в этот момент трамвай резко вильнул вправо, и я полетел сквозь разбитое стекло прямо на тротуар под колеса мчащегося с бешеной скоростью грузовика.