Все пройдет...

Клуб «Die Dunkelheit» располагался не в самой фешенебельной части Лондона. Под аркой – низкая железная дверь. Щелкнув зажигалкой, Джон сумел рассмотреть щель для пластиковой карточки. Под писк замка дверь скрипнула на петлях. Молчаливый субъект в филигранной полумаске кивнул на чашу с похожими аксессуарами, предлагая не мешкать с выбором. Игра началась. Их поприветствовали со всяческим уважением и указали путь в крохотную комнату с зеркалом во всю стену, обитую черным шелком, где им было предложено оставить все лишнее, а позже препроводили в небольшой мягко освещенный зал с несколькими рядами темно-алых бархатных кресел, теснящихся у чего-то вроде сцены. Ни одного пустого Джон не заметил. Изысканно разряженная публика здорово напомнила почти такую же из зала филармонии, куда его как-то затащил Холмс. Джон тогда неплохо выспался. Партитуры здесь просматривали столь же чинно – партитуры в знакомых папках – отличало только одно, все присутствующие носили маски. В конце помоста Уотсон разглядел шкаф, содержимое которого ему совсем не понравилось. Шерлоку, судя по его расширившимся зрачкам, тоже. Порадовавшись втихомолку, что детектив практически не читал того, что им предстояло отыграть и, следовательно, не мог особо психовать заранее, Джон стиснул его руку и, легким шлепком пониже спины направил друга в сторону сцены. Дамы и господа, мы собрались здесь для того, чтоб выразить свое уважение Мастеру, решившему представить нам своего нижнего, опробовать его на наших глазах и ввести в новый для юноши мир. Молодой человек нетронут, он сохранил свою девственность для своего Мастера и сегодняшнего вечера, – голос седовласого представительного господина прервали вежливые аплодисменты присутствующих. Джон поприветствовал всех сдержанным кивком и повернулся к необычно бледному, замершему на месте Шерлоку. – Раздевайся, – четко, глядя прямо в глаза. Шерлок помешкал пару секунд и начал расстегивать пуговицы шелковой рубашки цвета электрик, придающей его коже потрясающий оттенок. – Поторопись, – отрывисто, как в операционной. Шерлок, в легком недовольстве поджал губы, но послушался. Вскоре он, тонкий и бледный, стоял перед Джоном в одних темно-синих боксерах, мелко дрожа под направленными на него взглядами. – Повернись. Наклонись. Сильнее. Да, вот так. Теперь опусти трусы. Только сзади. – Шерлок стоял, согнувшись, вцепившись вспотевшими ладонями в колени и не шелохнулся. Лицо, прикрытое полумаской, покраснело от стыда, так же, как и нежная шея, к которой прилипли темные кудри, мокрые от пота. Он, казалось, не слышал приказа или не мог его выполнить. Черт. Джон, коротко усмехнувшись, подошел к шкафу и вынул кое-какие предметы, рассовав их по карманам. Тонкую длинную розгу швырнул под ноги невольно отшатнувшегося и выпрямившегося Шерлока. И захватил с собой странного вида металлическую конструкцию. Шагнув к испуганно – черт, испуганно – сжавшемуся Холмсу, он перехватил его руку и резко вывернул, заставляя охнуть и буквально упасть на одно колено. – Открой рот, – а когда Шерлок через секунду повиновался, Джон отвесил ему пару четких пощечин. После чего, перехватив рукой нежное горло, ощущая бешено колотящийся пульс, вставил в приоткрытый рот Холмса оральный расширитель и, защелкнув на его затылке карабин, принялся поворачивать колесико фиксатора, пока Шерлок не дернулся в его руках с беспомощным всхлипом. Отпустил, рывком поставив его на ноги. И повторил приказ. Закусив губу, когда Шерлок, дрожа, нагнулся и, нерешительно сжав в тонких пальцах резинку своих боксеров, послушно спустил их, открывая на всеобщее обозрение маленькую крепкую задницу. Половинки беззащитно белели над смятым темно-синим хлопком. – Ниже. Вот так. Теперь разведи ягодицы. Руками. Быстро, – слова Джона хлестали, как розга, немым напоминанием все еще лежащая на полу у его ног. Расширитель мучительно растягивал рот, мешая сглатывать выделяющуюся слюну, и она унизительно вытекала, капая на пол. Шерлок представил, как выглядит со стороны, в глазах тех, кто сейчас рассматривает его. Он никогда не страдал излишней застенчивостью, но выставлять себя напоказ, вот так, по приказу раскрывая самые стыдные места... он не мог. Он не мог даже шевельнуться. – Ясно, – с легкой насмешкой, – на колени. Живо, – Джон терпеливо подождал, пока Шерлок наконец отмер и выполнил приказ. После чего застегнул на его запястьях тяжелые кожаные наручники и снова подошел к Шкафу, присмотрев то, что ему показалось подходящим. Подойдя к Шерлоку и отметив его расширившиеся зрачки, он запустил руку в его шевелюру и потянул, прижимая затылком к своему животу. Холмс чуть обмяк и расслабился, опустив плечи. Что позволило выиграть время для маневра – вибратор, даже очень гибкий силиконовый, стоило хорошенько смазать. Шерлок не видел, что творится за его спиной и вел себя тихо. Застонал и задергался, когда Джон, намотав на пальцы его кудри, зафиксировал темноволосую голову, прижав её к себе, и стал медленно вводить темно-красный вибратор в рот, грубо распяленный расширителем, аккуратно ввинчивая его в беззащитное горло. Шерлок мог лишь хрипеть, захлебываясь слюной и непрошеными слезами. – Дыши носом, медленно. Ну же! Вот так! – Джон подождал, пока Шерлок более-менее выровнял дыхание, закрепил вибратор на кольцах расширителя и расстегнул защелки наручников, превратив их в пару широких кожаных браслетов. Он отстранился от Холмса в потрясенной тишине зала и бросил: – Подай мне розгу, – и кивнул, когда Шерлок неловко протянул ему прут. – Хорошо. Вернемся к тому, на чем остановились, – натягивая на нервно вздрагивающего окончательно съехавшее в попытках сопротивления белье и берясь за розгу, на пробу со свистом рассекая ей воздух. – Если захочешь получить в рот что-нибудь побольше и пожестче, просто дай мне знать. А пока спусти трусы до колен, наклонись и разведи ягодицы. Вот так. Шире. Да. Отлично. И повернулся к залу, проклиная все на свете, но держа лицо. – Дамы и господа, сейчас, как указано в вашем сценарии, вы можете приблизиться, рассмотреть пока еще нетронутый анус и сфотографировать его, – Ну конечно. Шерлок не мог не отшатнуться… вернее, лишь дернуться, на что Джон среагировал, нажав кнопку пульта и включив вибратор, вставленный в горло нижнего. Уотсон заставил себя замереть на месте, услышав жалобные стоны. Черт, это не должно быть больно, смазка с анестетиком, черт… Понадеявшись, что урок усвоен, отключил. Шерлок все же сумел не двинуться с места, только пальцы, вцепившиеся в ягодицы, удерживая их разведенными, побелели от напряжения. – Расслабься. На куртку, – Джон бросил ее на низкий металлический стол, – и в колено-локтевую. Шерлок еле дышал, голова кружилась, в ушах нарастал звон. Он держался из последних сил, боясь прямо здесь свалиться в обморок и все испортить. Он слишком понадеялся на свою выдержку и злился на себя. В конце концов, в требованиях Джона не было ничего ужасного, тела своего он, в принципе, не стыдился, тем более что публикой ввиду её анонимности можно пренебречь, а зажиматься перед Джоном тем более глупо. Нужно просто заставить себя подчиняться. Доверить свое тело Джону, а самому отправиться на Бейкер-Стрит, как тот и просил. Джон будет говорить ему, что делать. Нужно просто повиноваться, доиграть это отвратительное представление и вернуться домой. С Джоном. Вернее, дождаться Джона дома. Джона и чай. – Не трогать, – голос Джона резанул, как бритвой. – Только смотреть и фотографировать. Не прикасаться, – и Джон, придвинувшись вплотную, положил ладонь на бледную спину с россыпью редких родинок, заставляя прогнуться сильнее, одновременно поглаживая. Шерлок прильнул к нему с дрожащим всхлипом Шерлок зажмурился, притиснувшись к бедру Джона. Тепло, ощущаемое сквозь грубую джинсовую ткань, слегка успокаивало. Джон оглаживал его спину и бока теплой жесткой ладонью, властно и... оберегающе. Сердце понемногу перестало колотиться так бешено, Шерлок почти сумел отвлечься от щелчков фотоаппаратов и негромких комментариев. Почти. – Дамы и господа, – с безупречной вежливостью тоном, не предполагающим возражений. – Если вы уже готовы занять свои места, вам стоит сделать это как можно скорее, мы продолжаем. Повинуясь завуалированному приказу, зрители торопливо проследовали в зал и расселись. Когда легкая суета стихла и все вновь обратились во внимание, Джон погладил зад Шерлока, приласкал яички, легонько щекоча нежную гладкую кожу. Затем на пробу провел пальцами по темно-розовой расселине между ягодиц, потрогал дырочку, нервно сжавшуюся под его прикосновениями. Док нажал на кнопку в основании стола, раздался спаренный щелчок и из столешницы выдвинулись две боковые стойки. После чего Шерлок почувствовал, как на его коленях застегивают браслеты из толстой мягкой кожи. Джон широко раздвинул его ноги и прификсировал их к креплениям стоек, защелкивая ряд карабинов на поножах. Распяленный таким образом, Шерлок задрожал, остро ощущая свою полнейшую беспомощность. Самое ужасное, то, что он даже не представлял себе дальнейшее. Ряд терминов, запомнившихся ему из бегло – очень бегло – просмотренного сценария, был ему попросту незнаком. Кажется, ему стоило радоваться тому, что Джон успел воспользоваться интернетом. Или нет? Ему было страшно. Это стоило признать. – Приподнимись, – Джон подсунул ему под локти и голову широкую плотную подушку. Растрепал его совершенно мокрые от пота волосы, погладил горло, мучительно распираемое изнутри силиконовым членом... Подушка почти сразу же увлажнилась слюной, вытекающей из насильно удерживаемого раскрытым рта. А потом Шерлок дернулся, попытавшись уклониться, когда Джон плеснул ему на крестец густое, пряно пахнущее масло и стал не торопясь втирать его в тонкую пигментированную кожу, уделяя особое внимания складочкам ануса. Затем отошел и почти сразу вернулся. В животе противно заныло. Раздалось еле слышное жужжание, и анального отверстия Шерлока коснулся странный шарик. Горячий, вибрирующий, не более полдюйма в диаметре, он кружил, медленно, размеренно. Сначала это напоминало щекотку, потом же… Потом Шерлок не сразу понял, что постанывает и подается задницей кверху, стремясь усилить это тянущее, дразнящее ощущение... Обожженный стыдом, попробовал сжаться, отстраниться, но его держали крепко. Заметив попытку демарша, Джон усилил нажим, позволив шарику на миллиметр углубиться внутрь понемногу раскрывающегося отверстия, раздражая неумолимой вибрацией тоненькую слизистую, ярко-алую от прилившей крови. Шерлок замычал и вжался лбом в подушку, силясь подавить судорожные движения бедрами. Это не должно было быть ТАК… И словно со стороны услышал свой сдавленный стон, в тишине зала прозвучавший особенно громко. После чего тишина взорвалась аплодисментами. Джон извлек шарик из его неприлично вздрагивающего тела. За увесистым шлепком последовал приказ встать на колени. Получилось. Со второй попытки. – Заведи руки за голову. Быстро, – Шерлок не сразу понял, чего от него хотят и замешкался. Свист розги, и задницу обожгло резкой болью. Он выгнулся и покорно прижал к затылку тонкие переплетенные пальцы. Джон придирчиво осматривал маленькие зажимы, регулируя степень сжатия пружины. Ярко-синие, покрытые силиконом, они не внушали особого страха. Доктор, выплеснув на пальцы немного масла, занялся его сосками. Он поглаживал, теребил и тискал, пощипывая их, послушно твердеющие, сдавливая и перекатывая между пальцами, после чего осторожно оттянул, закрепив на каждом крохотные, плотно, но не болезненно сдавившие их тиски. Шерлок еле заметно выдохнул. Все оказалось не так страшно, как он предполагал. А Джон закусил губу при мысли о следующем пункте сценария. Он отстегнул Шерлока от удерживающих его стоек и велел лечь на спину, прикрепив его запястья к кольцам по углам стола. – Разведи ноги, – Шерлок послушался, и его широко раздвинутые колени были снова зафиксированы у стоек. Джон выплеснул себе в ладонь еще одну порцию масла и мягкими массирующими движениями принялся ласкать его полувозбужденный член и промежность, время от времени потирая расслабленный анус. Шерлок всхлипнул, будучи не в силах бороться с непристойно сладкой стыдной дрожью, поневоле охватывающей низ живота и отдающейся в ноющих сосках. Джон не торопился, и это было… слишком. Джон отстранился для того, чтоб расстегнуть крепления и аккуратно, давая Шерлоку прийти в себя, извлечь из его горла искусственный член. Затем освободил его и от расширителя. Облегчение было ошеломляющим, до слез. Характерный лязг металла заставил Шерлока похолодеть. Открыв глаза, он увидел, как Джон раскладывает на приставном столике инструменты самого устрашающего вида. Что он собирается?.. Но горло не слушалось, даже если бы он и решился спросить. Только заскулил, протяжно и жалобно, когда достаточно широкая трубка с закругленными краями стала ввинчиваться в его зад, безжалостно растягивая его и раскрывая. Джон добавил смазки и протолкнул её глубже, еще глубже, стараясь ничего не повредить. Шерлок мог лишь запрокинуть назад голову и громко дышать раскрытым ртом. Слишком тесно, слишком... больно. Тянет… Почти невыносимо. Наконец расширитель полностью занял предназначенное для него место. Джон поглаживал живот Шерлока, его промежность и ягодицы, ласкал член, помогая привыкнуть и расслабиться. После чего Шерлок испуганно вскинулся – попытался вскинуться – увидев в руках доктора гибкий катетер. И забился почти в панике, когда Джон профессионально четкими движениями принялся вводить в его раскрытый зад эту резиновую трубку – глубоко, очень глубоко. Сдвинул плотно прилегающую крышку с утопленной в стол раковины со стоком. И, потянувшись к подвешенной над головой Шерлока кружке Эсмарха – Боже, когда он успел – открыл краник. Это не было больно – тем более что в процессе Уотсон гладил его живот, попутно лаская укромные места, сейчас предельно доступные и взглядам, и прикосновениям. Это было... Грязно и стыдно. Отвратительно. Шерлок был сам себе отвратителен – лежа на спине, раздвинув ноги и открыв на всеобщее обозрение зияющее отверстие, из которого вытекало содержимое кишечника. Отвратительно. До боли. Горло мучительно саднило, мешая сглотнуть царапающий комок. По щекам текли слезы. На его лоб легла рука Джона, стирая холодный пот. - Шерлок, там вода, просто вода, ты же чистый... Это скоро закончится, мы поедем домой... Не надо так, пожалуйста - Джон шептал ему это еле слышно, задыхаясь от муки. Белое лицо Шерлока, залитое слезами, его страдальчески закушенные губы... - Прости меня.. Вынырнув из оцепениения, Шерлок поймал его взгляд и со всей остротой понял, что привычно стойкий Джон сейчас на грани срыва. Осознание этого слегка отрезвило. Уотсон склонился над ним, развернувшись спиной к залу. Зрители - Шерлок нашел в себе силы сыронизировать - были прикованы взглядами к его промежности, им не до того. - Все нормально - пересохшими, истрескавшимися губами - Все нормально, Джон, потерплю. - и требовательно шевельнул прикованной к столу кистью. Джон понял и, скрипнув зубами, стиснул его ледяные пальцы своими, горячими и чуть подрагивающими. Дрожь унялась быстрее, чем Шерлок сосчитал до пяти. - Я побуду на Бейкер-Стрит, а ты тут пока сам. Я тебе доверяю - почти беззвучно, одними губами... Дрогнувшими в знакомой ухмылке - И для первого раза неплохо, Мастер. За те два шага, что составили весь путь Джона к раздвинутым ногам Шерлока, он успел проклясть все на свете. Чудовищность ситуации обрушилась на дока со всей беспощадностью. До этого ему удавалось как-то дистанцироваться, но сейчас он с тошнотворной ясностью понял, какую роль уготовил ему неведомый – пока еще неведомый – заказчик. Насиловать Шерлока. Измываться над Шерлоком. Сломать Шерлока – именно сломать, как щепку, потому, что пропустить через себя все пункты сценария и остаться в своем уме… А он, Джон Уотсон, должен был сделать это с ним. Сделать собственными руками. Выпустить себе пулю в голову было бы легче. Было бы просто здорово, замечательно… Если бы Джон имел на это право. Потому, что где-то в вонючем подвале заперта маленькая девочка. А перед ней – прозекторский стол. И решимость Джона – единственное, призрачное, что хоть как-то, хоть с ускользающей степенью вероятности, её от этого стола отделяет. Шерлок решился. Из-за брата. Из-за Лестрейда. Из-за ребенка. Тем более Джон не имел права жалеть себя. Джон отсоединил трубку и стал аккуратно извлекать катетер из тела друга, легко массируя его живот. Шерлок старался дышать неглубоко и размеренно, заставляя – Джон явственно это видел – себя расслабиться. Обтерев его влажными салфетками, Джон нажатием кнопки убрал раковину с глаз долой, после чего заменил металлическую трубку в анальном отверстии Шерлока более широким, но сравнительно коротким и упругим резиновым кольцом, продолжившим удерживать его широко раскрытым. Нанеся на пальцы липкий прозрачный гель, он бережно смазал покрасневшие края до боли растянутой дырочки; добавив геля, осторожно скользнул внутрь, поглаживая и увлажняя тонкие, слегка воспаленные стеночки. Шерлок покусывал губу, стараясь лежать тихо. Но, когда пальцы Джона нащупали в глубине его тела что-то, чуть надавили… рванулся, захлебнувшись стоном, и задрожал, распятый на столе, задыхаясь от пугающе томного, острого ощущения. Уотсон отстегнул Шерлока от жестко фиксирующих стоек, снова сковав его руки за спиной и велев стать на колени. Удалил растягивающее анус кольцо. Потер ноющие соски, потеребил их, вызвав новые стоны. Снял зажимы и, натерев темные припухшие ягодки разогревающей мазью, крепко, но не слишком туго, обмотал каждый предварительно оттянутый сосок нитью лигатуры. И снова безжалостно растер, сминая и сдавливая, игнорируя мучительные всхлипы Шерлока, капли пота на его животе и зашкаливающий пульс. – А сейчас ты лишишь себя девственности. Сам. Дашь всем полюбоваться этим зрелищем. Думаю, ты будешь выглядеть очень мило, насаживаясь на член, – металл в голосе Джона заставлял сжиматься и трястись. Почему? Он настолько испуган? – А после этого с тобой можно будет делать все, что угодно. Ты будешь очень хорошим мальчиком, очень послушным, – каждое слово, словно пинок в солнечное сплетение, и нет сил даже попытаться прикрыть больное место. Чтоб не начать умолять отпустить его, Шерлоку пришлось до крови прикусить себе губу. Теплая струйка потекла по подбородку. Темно-синий фаллоимитатор на присоске, вертикально закрепленный на сверкающей никелировкой столешнице, рядом с ним, почти касающийся его живота круглой рельефной головкой. Темный, с узловатыми венами на слишком толстом стволе. Слишком большой, слишком… Пугающий. Он не сможет так, он все равно не сможет. Он разорвет себя и умрет на этом... предмете. Он сойдет с ума от боли. Он готов на все, только бы его не заставляли делать это. На все, что угодно. – Пожалуйста, пожалуйста, Джон, пожалуйста… – не сразу осознав, что шепчет это почти вслух. Свист розги и обжигающая боль. – Живее, – новый хлесткий удар, на этот раз пришедшийся по и без того горящим от боли соскам. Жалобный вскрик. Еще удар, и еще… – Если хочешь покапризничать, я могу вызвать охрану. Двоих тебе хватит? Мне бы не хотелось, но, полагаю, после двоих ОЧЕНЬ крепких парней ты с радостью согласишься засунуть себе в зад все, что угодно, лишь бы избежать третьего, четвертого, пятого… Сколько там тебе понадобится, чтоб наконец научиться выполнять приказы, – глаза Джона очень пустые, очень темные. – Вызывать? Считаю до трех. Один. Два… – Джон тянется к кнопке, спрятанной под столешницей. Джон делает вид, что тянется к кнопке, спрятанной под столешницей. Джон мысленно тянется к Зигзауэру, спрятанному за поясом. – Нет, пожалуйста, я все сделаю, пожалуйста… – Он торопливо приподнимает бедра, прижимается к фаллоимитатору круглыми ягодицами, белеющими трогательно и беззащитно рядом с темно-синим шишковатым монстром… неловко трется расселиной, пытаясь насадиться. И глотает слезы от стыда и резкой боли, пронизывающей непроизвольно сжимающийся анус. Превозмогая боль, стискивает зубы и старается принять в себя это, подавляя стоны, которые все равно прорываются… Это больно, это слишком… Его побелевшее лицо, застывшее от муки, это слишком… Внутри Джона лопается какая-то струна, он рывком обхватывает Шерлока обеими руками, прижимая к себе, не давая пошевелиться. – Тише, тише, не надо так, пожалуйста, не надо, тише… – Я все… – бессвязным полувсхлипом-полушепотом. – Да, конечно, только не торопись, порвешься же… мы все сделаем, сейчас, только понемножку… – Джон… – Расслабься, только расслабься, прошу тебя. Пожалуйста, Шерлок, доверься мне, пожалуйста, все, что угодно, только расслабься. – Джон… – Дыши. Дыши глубже. Вот так, – обнимая, гладя напряженную худую спину, вздрагивающие от потихоньку отпускающего шока плечи. У Шерлока слегка кружится голова, и он безвольно опускает её на крепкое плечо Джона, обтянутое пропотевшей армейской футболкой, утыкается носом ему в шею. Медленно выдыхает и обмякает в теплых, привычно надежных руках. – Я тебе почти поверил. Что ты их вызовешь. – Прости, – беспомощно. – Ты прости. Я запаниковал, а ты бы открыл стрельбу. Так? – Да. Прости. Я не хотел, но я бы не смог… – Не извиняйся, все нормально. Джон, что мне делать? Я ведь должен?.. – Да. Так прописано. У нас получится. Я помогу, – неожиданно для самого себя целуя Шерлока в щеку. – Мы все сделаем правильно, не торопясь, все будет хорошо… – снова целуя, легко и нежно, стремясь хоть как-то утешить, успокоить… Поддержать хоть чем-то. Шерлок прижимается к нему всем телом, дрожа и глубоко всхлипывая. – Джон, мне так плохо… – сдавленно, первый раз срываясь на жалобу. – Знаю, мне тоже… Мы выдержим, Шерлок, хороший мой, мы обязательно выдержим, а потом поедем домой… – Да, – шепча совершенно белыми губами. – Да… Джон, что я должен?.. – Просто расслабься и делай, что я скажу. Я врач, как-никак. – Да. Придерживая Холмса локтем, док выдавил себе в ладонь едва ли не весь тюбик геля и распределил его по стволу искусственного члена, а также по промежности Шерлока, уделив особое внимание измученной дырочке, её наверняка саднящим, покрасневшим краешкам, стискивающим слишком большую головку фаллоимитатора. – Теперь двигайся. Осторожно, я буду тебя придерживать. Очень маленькими толчками, Шерлок. Будет резкая боль – не терпи, отдохни и дай себе привыкнуть. – Угу, – качнувшись на пробу, дернулся и зашипел. – Если немножко болит, это нормально. Покрути задницей, дай себе привыкнуть, только не торопись. Голова закружится, укладывайся на меня и отдышись… – Хмм… Определенно, так было терпимее. Намного. Тупая боль в перетянутых сосках неплохо отвлекала. Джон тоже отвлекал, в своей манере, лаская все доступные – а сейчас они все были совершенно доступными – места. И продолжал крепко держать, не позволяя двигаться быстрее, чем ему, Джону, казалось допустимым. Неожиданно головка дилдо проехалась по чему-то невероятно чувствительному, отозвавшемуся глубоким трепетом. Шерлок потрясенно простонал, вцепившись зубами в джоново плечо. – Так хорошо? – Дда… – Здорово. Теперь попытайся двигаться под тем же углом, но полегоньку, давай… Шерлок прикрыл глаза и послушался. Он приподнимался и опускался на темно-синем стволе фаллоимитатора, принимая его в себя все глубже, чувствуя, как раздвигаются стенки кишечника. Негромко постанывая то ли от меркнущей боли, то ли от удовольствия. Грубый рельеф дилдо при каждом движении массировал – Шерлок припомнил – предстательную железу. Низ живота сладко потягивало, а совсем рядом было жаркое тело Джона, Его Джона, обнимающего, защищающего от липких взглядов, помогающего пережить. Когда случайно потерся необъяснимо возбужденным членом о бедро Джона, стало еще приятнее. Джон не оттолкнул, напротив, прижал покрепче, лаская, целуя, обхватывая пульсирующий член друга скользкой от смазки ладонью… Толкаться в неё, горячую, влажную, было намного, намного приятнее… До дрожи, до нетерпеливо протяжных стонов, до сладкой судороги, прошившей его, как электрический разряд. Зал гремел рукоплесканиями. Но они их не слышали. Несколько блаженных секунд Шерлок практически дремал на плече Джона, а тот мягко покачивал его в объятиях, пропуская меж пальцев совершенно мокрые темные пряди. Потом Шерлока снова уложили на спину. Поверхность стола была ледяной, как в морге. Джон отстранился и, взяв с приставного столика странную конструкцию из поблескивающей тонкой проволоки, закрепил её части на талии и бедрах Холмса. Шерлока затошнило от совсем уж нехорошего предчувствия. Док двигался сосредоточенно, словно оперируя, и он совершенно не представлял себе цели этих непонятных манипуляций. Дернувшись, когда в его раскрытый анус проник стальной стержень с шариком на конце, схлопотал легкий шлепок по ягодице. Эта джонова реакция его почему-то успокоила – должно быть, прежние профессионально отточенные действия чересчур угнетали. А затем Джон нажал кнопку дистанционного управления. В первые минуты Шерлок даже не понял, ЧТО происходит – это начиналось, как легкая щекотка, эти короткие, резкие, почти мимолетные постукивания по безумно чувствительному бугорку плоти внутри, но потом… казалось, мелкие острые прикосновения заставляют вздрагивать все нервные окончания. И он не мог это прекратить. Он ничего не мог поделать. Обжигающе. Сладко. Жутко. Невыносимо. Это нарастало, выламывало, скручивало в узел… Шерлок не мог думать, не мог видеть, не мог чувствовать ничего, кроме этих пощелкиваний, заставляющих его скулить и метаться, насколько позволяли неумолимо мягкие оковы, едва ли не выворачиваясь наизнанку от обжигающих ощущений. Когда Джон отключил вибрацию, Шерлока затрясло так, что застучали зубы. В глазах темнело от желания продолжить сладкую пытку, и одновременно почти тошнило от страха – еще немного, и он не выдержит, сорвется, начнет визжать и умолять в голос… еще немного, и он просто сломается… Джон оглаживал его, взмокшего, дрожащего, разминая сведенные судорогой мышцы. Когда у Шерлока получилось более-менее выровнять дыхание, Джон снова потянулся к кошмарному столику с инструментами. – Нет, пожалуйста, нет, – вырвалось непроизвольно, едва увидел… – Молчать, – и несильная пощечина. – Заткнуть тебе рот? – Джон не шутил. Его лицо словно окаменело, по виску стекла капля пота. Прости, Джон, прости, но я не могу, я больше не смогу… Шерлок кивнул почти незаметно, но Уотсон его понял. Протолкнул ему в рот плотный резиновый шарик кляпа, в который Холмс не замедлил впиться зубами, закрепил мягкие застежки. И снова взял в руки пугающий предмет. Шерлок зажмурился, чтобы не видеть. Он не мог помешать, он мог только довериться. Джон. Джон не причинит ему вреда. Джон врач и сделает все аккуратно. Шерлок из последних сил заставлял себя не трястись так явно от страха, но не смог сдержать долгого жалобного всхлипа, когда Джон, обхватив ладонью его член, стал проталкивать прохладный, хорошо смазанный буж в узенькую щелочку уретры. Боли почти не было – скорее, жжение и распирание, но непрошеные слезы все равно потекли. – Больно? – неслышно, скорее глазами, в которых застыла тревога. – Нет, просто боюсь, – тоже беззвучно, отрицательно мотнув головой. Большой палец Джона на пробу погладил нежное место за яичками. Это почти приятно, даже учитывая чудовищность ситуации. Джон, помедлив, погладил снова. Шерлок тихонько выдохнул. Определенно, приятно. Нужно просто потерпеть. Терпел, то всхлипывая от неизбежной боли, то постанывая под легкими ласками, пока доктор расширял его, попеременно использовав восемь бужей различных диаметров. Следующий предмет, который Джон стал вводить в старательно раскрытую щелочку, к медицине отношения не имел. Шерлок понял, к чему его так готовили, ощутив вибрацию и совершенно непроизвольно выгибаясь всем телом, напрягаясь до боли в мышцах, захлебываясь рвущимися из горла стонами. Зрительный зал, до сих пор следивший за действом, затаив дыхание, по дающему добро кивку Уотсона взорвался аплодисментами. Джон терзал его около получаса, меняя скорость и интенсивность вибраций, не давая кончить, сжимая его мошонку и основание члена. Прервался на минуту, освободив от кляпа и позволяя отдышаться, а после этого минутами – или столетиями – методично сводил Шерлока с ума, вдобавок к уретральному вибратору активировав шарик, отнимающий остатки воли беспощадной стимуляцией простаты. Когда Джон, наконец, отключил оба адских приспособления, Шерлок был согласен уже абсолютно на все. Что и подтвердил, облизав поднесенную к лицу руку, покорно обсосав каждый палец по отдельности. За избавлением от пытки и жесткой фиксации последовал новый приказ. – На колени и локти, зад выше, – Джон освободил бедра нижнего от оплетавшей их проволоки, извлек виброшарик, бросив его в лоток. За ним последовал и уретральный вибратор. Подбодрив Шерлока довольно сильными шлепками, Док снова развел его ноги, закрепив щиколотки у стоек. После чего, вытянув из шлевок потертый ремень, провел им, сложенным пополам, по покрытой испариной спине. Пять четких, хоть и не слишком сильных ударов, заставили Шерлока окончательно прийти в себя. И понять, что от него требуется. Ни кричать, ни стонать он уже не мог. На столешнице, перед лицом своего нижнего, на присоске Уотсон закрепил красный двадцатидюймовый фаллоимитатор. – Возьми его в рот, быстро, – Шерлок подчинился безропотно. – Глубже. Еще глубже, – невзирая на болезненное поскуливание. – Потерпишь. Теперь соси. Не забывай облизывать, – Джон взял его за волосы на затылке и наклонил ниже, заставляя принять искусственный пенис в горло. – Соси и заглатывай до основания. Старательно. Вот так. Смотреть на Шерлока, покорно и сломленно сосущего резиновый член, было… жутко. – Прогнись, подставь задницу, ну! – густо смазав точно такой же вибратор, Уотсон неторопливыми толчками ввел его в почти несопротивляющееся отверстие и застегнул на талии Холмса карабины креплений. Вдавил кнопку дистанционного управления и снова взялся за ремень. Удары ложились ровно и мягко, полосуя дрожащие ягодицы ярко-алым. Шерлок уже ничего не соображал, лишь покорно сосал искусственный член, беззвучно плача, не понимая, что с ним проделывают, за что его бьют и когда все это закончится. Отсчитав пятьдесят ударов, Джон отложил ремень и потискал истерзанную задницу Шерлока, вырвав тихие беспомощные рыдания. Вынул вибратор. Избавил нежные части от стягивающего их ремешка и ввел сразу три пальца в послушно подставившуюся задницу. Шерлок задрожал и захныкал, невольно пытаясь насадиться глубже, когда Джон осторожно потрогал невероятно набухшую выпуклость. Погладил её, горячую, пульсирующую. И едва успел подхватить друга, не удержавшегося на подломившихся локтях и едва не ударившегося головой о металлическую крышку стола. Успел. На несколько секунд удержал в объятиях – обессиленно дрожащего, теплого. Пахнущего потом, семенем, изнеможением… Отчаянно желая прекратить все и уйти, увести, унести его из этого отвратительного места. Не слыша ни восторженных возгласов почтеннейшей публики, ни рукоплесканий, грозящих обвалить потолок. Стянул с себя футболку и прикрыл ею влажное, конвульсивно подрагивающее тело друга. На автомате подобрал их одежду, кивнул – чтоб их чума взяла – зрителям и, подхватив бессознательного Шерлока на руки, ушел со сцены.