Я с тобой 2

Пятью часами раньше на другом конце города. - *** ! .. ******... - Кхм... - Простите, мистер Холмс, случайно вырвалось, мне очень жаль - виноватым голоском примерной девочки - Гм... - в ответ деланно скептический взгляд, брошенный поверх очков - Ох.. Правда случайно, совсем забыла, что ты тоже здесь - Премного благодарен, юная леди - тонкие губы поджаты, как у викторианской гувернантки, но в глазах прыгают золотые искорки, глаза выдают... Да Майкрофт и не старается что-либо скрыть. И полагающийся по сюжету выговор не всерьез - понятно обоим, - слишком легко на душе. Как и всегда в компании Эмили. Странное чувство, абсолютно алогичное. Еще более странно то, как естественно и бесповоротно оно вписалось в его мироощущение. Чужой ребенок. Тонкие руки с обкусанными ногтями. Еле заметная складочка между бровей. Непонятная девочка с осторожной, готовой растаять улыбкой. Майкрофт сам не понимает, почему ему вдруг может быть так неуютно от спокойной вежливости Эми - о, конечно, ей неизмеримо далеко до класса его изысканно-ледяной дипломатии, но... что-то в этой девочке ломает весь привычный, отстраненно-церемонный настрой. Делает его невозможным, нелепым и почти травмирующим. Под неестественно серьезными глазами пролегли синеватые тени. Карие глаза. Неправильные, недетские. Словно.. отражающие извечный самоконтроль мистера Майкрофта Холмса. Это пробирает до костей - своя собственная маска невозмутимости, еще не до конца приросшая, на чужом лице. А под ней - еще живые солнечные зайчики. И Майкрофт ловит себя на мысли, что готов на все, лишь бы не дать им погаснуть. И еще на более идиотском желании выбраться наконец из этой треклятой больницы, повести Эмили в парк... купить ей огромную порцию сахарной ваты. А потом, с полусъеденным лакомством в одной руке и сверкающим на солнце расписным воздушным шариком в виде ослика Иа-Иа - в другой, в бдительной толпе родителей, поджидающих чад, поджидать своё ... визжащее на карусели... И что за неуместная чушь ? Эмили - посторонняя девочка, он вызвался присмотреть за ней, желая помочь доктору Уотсону, обремененному избытком проблем. Джон возится с Шерлоком, справедливо, если в ответ Майкрофт позаботится о его подопечной. Все прочее - не более, чем сантименты, вызванные эмоциональным перенапряжением последних недель и, возможно, нереализованными родительскими инстинктами. Элементарная биология, не больше. Он просто чувствует вполне понятную ответственность за малолетнего, очутившегося на его попечении, как любой взрослый человек. Естественно хотеть, чтоб ребенок был здоров, сыт, в тепле и под защитой. Это совершенно нормально. Тем более, для фрик-контроля, добавил он про себя, усмехнувшись. На этой благой ноте мистер Холмс завершил несколько неловкие размышления и углубился в проект восьмистороннего секретного договора о поставках оружия. Налицо серьезный конфликт интересов, урегулировать который возможно лишь при непосредственном контакте. Иначе говоря, не ранее, чем через 8-10 дней. Случайно продемонстрированная слабость может дорого обойтись. С другой стороны, тем больше времени на подготовительную работу. Соседство Эмили, упрямо постигающей премудрости - Майкрофт украдкой бросил взгляд - алгебры, забавным образом вдохновляло. Час, другой... Десяток сообщений от Антеи, звонок премьер-министра, распоряжения министру обороны. Два решения о ликвидации. В почте - отчеты агентов, нуждающиеся в экстренном анализе. Он устало прикрыл глаза. На грани слышимости пискнул телефон Эми. Она поднялась, наполнила стакан свежей водой, протянула.. Майкрофт принял его, благодарно кивнув. Пить действительно хотелось. Но .. ? - ? - Так проще - Эмили пожала плечами - Не понимаю. - Я читала, это все лекарства. Тебе очень хочется пить примерно каждые два часа. Сам ты не попросишь, так как не пожелаешь доставлять беспокойство, а лишний раз двигаться тебе еще больно. Я могу отвлечься и забыть, поэтому поставила напоминалку. - Изящно. - Спасибо. - Принцесса, моя принцесса... Ты моя прелесть, мое чудо.. Ты ведь не против, я знаю, что не против - Ему не возражали. С заблаговременно вырезанным языком не повозражаешь. Девочка лет десяти в театрально роскошном шелковом платье не плакала. Только еле слышно попискивала, как полузадушенный котенок. - Я немножко, совсем немножко, ты и не почувствуешь - он вынул приготовленный шприц, и , задрав розовый шелк, сдвинув кружевную пену нажних юбок девочки, оголил её левую ногу. Правая до колена была плотно перебинтована ржавыми от крови повязками.