10 секунд

      Наша семья толком не отличается от других, поэтому представить всю картину моими глазами вам будет намного проще. - Детка, вставай, - крикнула женщина, которая называлась моей мамой.       Она стрелой влетает в мою спальню и распахивает плотные шторы с не свойственной для людей в такую рань энергией, сквозь которые не проникал утренний свет, до этого момента. Яркое солнце, слишком яркое для начала дня, освещает мою комнату во всех немногочисленных красках. То было небольшое помещение с обоями в цветочек, окрашенных в фиолетовый цвет — мой любимый. Говорят, этот цвет обычно выбирают геи, психи, шизофреники или суицидники. Думаю, и лишних слов не нужно. Обычная кровать у окна, но необычайно мягкая и удобная. Наверное, этому поспособствовал дорогущий матрац, который я получила в подарок за отличную учёбу. У дальней стены находился платяной шкаф с одеждой, украшенный резьбой и антикварными ручками золотистого цвета, а вот у стены справа от дверей растянулась книжная полка с многочисленными «мирами» в иную вселенную.       Меня, скомканную словно тетрадный листок, накрывало воздушное одеяльце. «Оно уникально. Это одеяло впускает и выпускает воздух, не позволяя вашему телу запотеть в период всей ночи! Даже летом!» Сказал нам продавец, уверяя о качестве данного товара, одним только своим видом очень смахивающий на крысу. - Мам, а разве тебя не учили стучать? - Прозвучал мой голосок из-под этого одеялка какой-то приглушённый и довольно хриплый. - Вот только не говори мне, что ты снова читала всю ночь! - Вскрикнула она. - Они манят меня, повторяя, что осталась всего одна глава, и мне ничего не остаётся, как послушаться их, - передразнила меня мама, скорчив забавную рожицу. - Не правда, у меня не такой голос, - я запульнула в неё подушкой.       Она отбросила её, забралась на мою кровать и начала прыгать. Её тёмные волосы развевались, словно флаг, а коротенький халатик оголял её стройные бёдра при каждом прыжке на моём «дорогущем матраце».       Меня распирал дикий смех, отличное начало дня перед ненавистной школой. - Мама, перестань прыгать, а то меня стошнит, - воскликнула я, скользнув на пол, будто какой-то червяк, хотя именно червяком я себя чувствовала каждое утро, и это мгновение не оказалось исключением.       Моё тело, такое же стройное как у матери, распростёрлось на полу, накрытый белым ворсистым ковром. На мне миленькая пижама со времён, когда мне стукнуло еще 13: короткие шортики теперь врезались мне в задницу, а майка на лямках еле прикрывала грудь.       Женщина, прыгающая на кровати и по существу родившая меня на свет, наконец перестала испытывать мой матрац на прочность и обратила на дочь внимание. - Жду тебя через пол часа на кухне за завтраком, - прокомментировала она, пригрозив пальцем, и ретировалась вон из комнаты.       Я поскулила, как щеночек, которого все бросили и перекатилась на спину. Тёмные волосы, кое-где отдающие медным оттенком при попадании солнечных лучей, прикрывали моё бледное лицо. Пришлось собрать все силы, чтобы встать, подняв свою попку и отправиться в ванную.       Из зеркала на меня смотрело ужасное чудовище. Потёкшая тушь под глазами, размазанная помада на щеке, а на голове и вовсе что-то вроде гнезда. Придётся изрядно потрудиться, чтобы снова выглядеть прилично. Я залезаю в душевую кабинку и включаю холодную воду, такую освежающую и очищающую. Мне сразу становится легче.       Придя вчера вечером домой, я на самом деле начала смотреть новый сериал. Да, обычно я сразу же садилась за книгу, но в этом случае моя подруга порекомендовала мне «отличный сериал», по её мнению, поэтому я и выгляжу, как выжатый лимон. Сначала я подумала, что он будет таким же как и все: романтика, поцелуи и всякая прочая хреновина, от которой меня жутко мутит, но этот оказался классным и по истине интересным: кровь, ужасы, смерть персонажей … И теперь, посмотрев его неотрывно буквально несколько часов, я не могу разомкнуть отяжелевшие веки, потому что проспала лишь около трёх часов.       Обернувшись в махровое полотенце, я вышла из комнаты и направилась к шкафу с одеждой. Который раз я благословлю Бога за то, что форма в нашей незаурядной школе свободная, а по сему я имею право напялить хоть стринги с каской и щеголять в них перед глазами своих без башенных одноклассников. Но, конечно, я никогда не осмелюсь так сделать, да оно и не к чему. Я вытащила на свет свои любимые джинсы небесно-голубого цвета и лёгкую розоватую блузку, быстро натянула всё это на себя, собрала волосы в высокий хвост и вышла в коридор.       На стенах висели наши детские фотографии, где я со старшим братом думали лишь о том, как не попасть песком друг другу в глаз. Одна фотография, где я научилась ходить, а брат испортил её, толкнув меня так, что я "поцеловала" деревянный пол своим маленьким носом, а лицо при этом сделала такое, будто съела что-то очень кислое. Другая, где я впервые пошла в школу, а мой брат отстриг конец чёлки так, что она торчала, словно возбужденная какими-то необычайно сексуальными волосами по соседству. Еще одна, где я, будучи младенцем, купалась в тазике, а мой старший брат прыгнул в него, сделав так называемую бомбочку, напугав меня до смерти. Тогда я плакала очень сильно, а его наказали и поставили в угол. Он умудрился испортить абсолютно все мои детские фотографии, но я как-то не расстраиваюсь по этому поводу, потому что память хранит все эти моменты, хоть и не так чётко, как на плёнке, всё равно это остаётся незабываемым. - Дэвид, вставай, - закричала я что есть сил и толкнула дверь в комнату брата ногой.       Сначала я услышала шебуршание со стороны кровати, а потом он подскочил, как угорелый. - Твою мать, - закричал он на меня, ругая за такой будничный подъём. - Доброе утро, братик, - я даже бровью не повела.       На меня смотрел парень со светлыми волосами, как у отца, но голубыми глазами, как у мамы. На нём были одни трусы-боксёры, но мы все привыкли видеть его в таком одеянии. На самом деле брат у меня красавчик каких еще поискать нужно, поэтому у него вечно разные подружки, наверное, переспал он с половиной города, но меня это как-то не колышет. - Какого чёрта ты будишь меня в такую рань!? - Этому гневу не было предела. - Тебе в колледж пора, - ответила я спокойно, - и прошу тебя, не надо тут лапшу на уши вешать, что тебе ко второй паре, - успела я предупредить Дэвида прежде, чем он открыл рот.       Его обитель не отличалась от других мальчишеских комнат. Повсюду постеры с обнажёнными, грудастыми девушками, везде разбросаны вещи — от носков до использованных презервативов, гадость. А воняет как в банке с просроченными сардинами. - Гори в аду! - Донеслось до меня его проклятие из-под кучи всего этого хлама. - Если я после смерти, по твоей милости попаду в ад, то дьявол в спешке будет собирать свои вещи, - ответила я ему голосом полный сарказма.       Я уже собиралась выйти из этой вонючей комнаты, даже схватилась за ручку, как почувствовала, что лечу на пол. Дэвид, схватив меня за плечи, уложил под собой, не напрягая ни один мускул. Спину прорезала резкая боль, а из лёгких будто дух выбило. Придя в себя, я заметила, что брат неотрывно смотрит на меня, состроив злую гримасу, на которой читалась затаённая обида. - Отпусти меня, придурок, - вырвалось у меня.       Я быстро прикрыла рот рукой, потому что знала, что это его разозлит еще сильнее. Его мышцы пресса напряглись, показывая рельефный, накаченный живот, руки сдавили мои плечи еще сильнее, а вены на шее вздулись.       Я понимала, что злить его меня так радовало, видеть его перекошенное лицо, словно мне конфетку дали, но с другой стороны это ужасно глупая затея. Несколько месяцев назад случился несчастный случай в колледже. У моего брата, такого красивого, весёлого, умного и без плохих привычек, была девушка под стать ему. Но, спустя некоторое время, они всё равно расстались. В период их отношений мой брат был нежен, заботлив по отношению ко всем, но после того, как она его бросила, Дэвид превратился в монстра.       После танцев он видел, как его бывшая шла по переулку, тогда он был будто одержим ею, следил, постоянно писал в сети, звонил, но она холодно отвергала его, и вот в этот злополучный день Дэвид застал момент, когда бывшая трахалась с каким-то мужиком, которому перевалило за тридцать, за углом какого-то бара, словно шлюха, которой терять было уже нечего. Тогда злость, копившаяся долгое время, вырвалась на волю. Мой брат жестоко избил нового хахаля девушки так, что того отвезли в больницу с многочисленными ссадинами и переломами, а также сотрясением мозга. Девушка дала против Дэвида показания в суде, поэтому его отправили в психушку, а родители не могли найти себе места, волнуясь за его здоровье.       Спустя пять месяцев он вернулся совершенно иным. Больница изменила характер старшего брата. Он стал отстранённым, терпеливым, всегда мне помогал, но я знала, что в глубине души он еще та «задница», поэтому была бдительна. Он не мог выплеснуть свою злость избивая людей, делая на зло какие бы то ни было шутки, он не мог злорадствовать, и, когда ярость, кипящая в его жилах, становилась невыносимой, он отправлялся в местный клуб, напивался в хлам и снимал себе одну из тех девушек, что ходят по шесту, как отъявленные профессионалки. - Я ведь тебя предупреждал, чтобы ты не обзывала меня, - зарычал он, приближая своё лицо к моему. - Да пошёл ты на хрен, - я начала его колотить своими маленькими кулачками, а он в ответ только смеялся надо мной. - Дэвид, я серьёзно, если сейчас же не выпустишь меня, я закричу так, что у тебя перепонки лопнут, - моё сердце почти выпрыгивало из груди, я реально испугалась Дэва, мало ли что он мог сделать со мной, когда находился на грани злости. - Ох, какая же ты сексуальная, когда пытаешься противостоять мне, - проворковал он, напряжённость как рукой сняло, в словах слышались похоть и желание.       Я слишком хорошо знала этот взгляд, чтобы перепутать с чем-то. Он играл со мной. - Шлюх будешь снимать в своём вонючем баре, - плюнула я ему в лицо эти слова, и он остолбенел от шока. Моему братику никто никогда такого не говорил, ведь он настолько устрашающе выглядит, что казалось нереальным, что с ним вообще кто-то заговорит первым. - Сколько уже можно? Я вытерплю то, что ты приходишь поздно домой, что ты напиваешься в стельку, что ты приводишь сюда, в родительский дом, грязных баб и отжариваешь их так, что я уснуть не могу. Всё это я переживу! Но не смей больше ко мне прикасаться, - на мои глаза навернулись слёзы, не знаю, что мной двигало, когда я произносила эти слова, но я была на грани истерики.       Дэвид медленно поднялся и встал позади меня, открывая дверь. Я обернулась и увидела его лицо, эмоции которого противоречили всем законам логики. Никогда не видела, чтобы мой брат скрывал боль и отчаяние, отразившиеся на лице столь явно, что у меня защемило сердце. Мне не хотелось ранить его настолько, чтобы потом пришлось наблюдать эту кислую мину весь остаток дня. - Дэвид, прости … - начало была я, но он меня перебил. - Уходи. - Пауза. - Просто выйди из комнаты.       Он оставался холоден со мной, не обращал внимания и, скорее всего, что-то обдумывал в своей светлой головке, от чего мне стало неловко еще больше, поэтому я немедленно покинула его комнату, спустившись к родителям.       Они сидели и разговаривали, не зная, что сейчас наверху произошло между их детьми. Родители лишь подозревали о загонах Дэвида, но из-за болезни позволяли ему слишком много, чем следовало. Может быть меня это даже и задевало, ведь меня контролировали по самое «не хочу». - Это что за одежда? - Скептически спросил мой отец. Ну вот и началось долгожданное «веселье».       Наполовину облысевший мужчина средних лет. Подтянутый и хорош собой, но слишком хмурый, чтобы заметить это. Последний раз его улыбку я видела, когда впервые пошла в среднюю школу. Тогда он выглядел таким молодым, таким счастливым и беззаботным, что мама чуть не расплакалась, а потом наша семья влезла в долги. - Я не пойму, что не устраивает в этот раз? - Я кипела от злости на своего старика. - Блузка слишком прозрачная, или джинсы через чур сильно обтягивают мои ноги? А может тебе понравится идея, если я закутаюсь в большущий балахон и буду ходить, словно монашка? - в моей речи не было ни капли обиды или досады, а лишь злость.       Почему ему нужно испортить мне настроение прямо с утра?       Иногда мне бывает настолько плохо, что я закрываюсь в комнате, открываю окно и залезаю на подоконник с ногами, стоя у края и думая над тем, что же такого произошло, что я стала белой вороной в нашей семье. На ум мне приходили разные мысли. Я не успела вымыть посуду до прихода мамы, я получила двойку за контрольную, я подралась с девочкой за то, что она обозвала меня плохим словом, и папе пришлось отпрашиваться с работы, чтобы забрать меня, я разбила приставку брата или любимую вазу мамы … Над всем этим я думала неоднократно и оказывалось, что во всех этих воспоминаниях я была виновата, но наказаний не получала, лишь предупреждения, а потом мне вспоминался поступок Дэвида. Тогда отец и переменил своё отношение к детям хоть к своим, хоть к чужим.       Дэвид и проблема — это два нераздельных слова. На мой день рождения, когда мы с девчонками решили оторваться на славу и отправились в местный клуб, чтобы растрясти жирок, мой брат попросил в долг у хозяина этого клуба деньги. Довольно крупную сумму. Он проиграл их всех в подпольном казино. Мой папа конечно об этом даже не подозревал, а брат решил, что как взрослый мужчина разберётся со всем сам, но не справился, а лишь нарвался на еще большие неприятности. Через пару недель игры и беспросветной тьмы в денежных долгах, Дэвид прекратил свою пагубную привычку, но парни, которые дали денег моему безответственному брату, не хотели просто так его отпускать. Они избили его. Дэвид вернулся домой и рассказал всё отцу, ну, а после лишился сознания и попал в больницу. Снова. Папа не стал писать на них в прокуратуру, а лишь разыскал, чтобы вернуть деньги. Тогда-то он и решил, что раз не воспитал, как подобает, старшего сына, то стоит вырастить приличную дочь, которая станет примером для всех родственников, а Дэвиду от этого стало только паршивей. - Ты меня слышишь? - Спросил папа, поднося к губам чашку с кофе. - Ты ведь знаешь … - Я хочу, чтобы ты выросла прекрасным человеком, - закончила за него я и кивнула. - Да, знаю, поэтому извини за резкость, утро выдалось не самым лучшим, - улыбнулась и схватила свою чашку, втянув прекрасный запах чёрного кофе.       Мама странно на меня посмотрела, но промолчала, чему я была безумно рада. - Милая, ты сегодня работаешь? - Спросил папа прежде, чем я вышла из дома навстречу попутному ветру. - Да, - говорю я без тени сомнения. - Ты всё еще туда ходишь? - Кричит на меня мама. - Но там платят приличные деньги! Нам это сейчас не мешает, - меня обвивает аура страха.       Мама редко когда поднимала голос, а этот вопрос вечно торчал между нами, мешая создать идиллию в семье. - Но посуди за что! - Вскрикнула она писклявым голосом. - За то что ты бегаешь вокруг мужиков в коротенькой юбочке, еле прикрывающей твой зад, раздавая пиво!       Когда она снова кричит на меня, страх исчезает, сменяясь упрямством. Я хмурюсь и скрещиваю руки на груди. - В таком случае решать не вам, - ответила я.       Быстро выскочив из дома я попала под струи холодного дождя, моросившего еще с прошлой ночи. Намечается прекрасный день, думаю про себя. Вокруг летают листья, а солнце и вовсе скрылось за чёрными, грозовыми тучами. Ветер ударил мне в лицо охапкой пыли. Даже природа в этот день против меня. Но к счастью я успела прихватить с собой курточку, поэтому смогу дойти до школы не в виде ледышки. Хоть один плюс этого дня. И с такой мыслью я исчезла под покровом утреннего дождя и тумана, оставив позади ссору с матерью, отцом и братом — дорогими мне людьми.