По делам земли египетской

В полутёмном душноватом помещении была толпа народу. Мама сразу велела: «От меня ни на шаг». Ларри крепко держал её за руку: он с удовольствием поглазел бы по сторонам, но мама тоже не разрешила. Сказала ещё по дороге: «В том месте, куда люди приходят говорить с богом, нужно вести себя прилично». Ларри поначалу даже обрадовался: раньше он ни разу не говорил с богом. Наверное, бог должен оказаться интересным парнем: судя по тому, как мама его слушается. Но там, куда они пришли, никакого бога не оказалось: по крайней мере, никто с ним не говорил. Вся толпа слушала какого-то крючконосого типа в маленькой чёрной шапочке, который что-то вещал с возвышения. — ...по делам земли египетской, в которой вы жили, не поступайте, — расслышал Ларри. И осторожно подёргал маму за рукав: — Что такое земля египетская? Когда это мы там жили? — Тише, — нахмурилась мама. — Я тебе дома объясню. Ларри пожал плечами и успокоился. Он был мальчиком покладистым и терпеливым: дома — значит дома. Но за ужином не постеснялся напомнить: — Мам, ты обещала рассказать: что такое египетская земля? Мы там правда раньше жили? А когда мы в Америку приехали? — Мы — это в смысле евреи, — сказала мама. — Ты же еврей? И услышав, как папа фыркнул в свою вечернюю кружку пива, добавила: — Наполовину. Ну, про евреев Ларри и раньше знал. И про половину тоже. Мама у него еврейка, а папа ирландец: значит, сам Ларри наполовину ирландец, наполовину еврей. Ему раньше представлялось это так смешно: словно он вырастет сложенным из двух разных половинок. С одной стороны будет худенький, кудрявый и темноволосый, как мама, а с другой — рыжий, широкоплечий и голубоглазый, как папа. Это потом папа ему объяснил, что кровь смешивается, и дети у людей разных национальностей получаются не из двух половинок, а сами как бы смешанные: например, вот у него, Ларри, голубые глаза от папы и тёмные волосы от мамы. И что вообще у всех родителей смешивается кровь, и дети получаются похожими на них обоих. — А Египет, — продолжала тем временем мама, — это такая страна. Она до сих пор существует, но сейчас там живут совершенно другие люди. А раньше там жили древние египтяне. А евреи тоже жили там, и были у египтян рабами. — Рабами? — переспросил Ларри. — Это как? — Ну... выполняли за бесплатно трудную работу. А когда они делали что-то, чем хозяин был недоволен, то хозяева их наказывали. — Как ты меня? — радостно спросил Ларри. Его всегда радовало, когда что-то становилось понятнее. Папа снова громко фыркнул в свою кружку. А мама рассердилась. — Ну как ты не понимаешь! Раб — собственность хозяина, он обязан его слушаться. Ларри подумал, что дети тоже обязаны слушаться своих родителей. Но промолчал. Это сравнение маме чем-то было неприятно. — Египтяне могли бить рабов палками и кнутами, — вещала мама. — И однажды человек, его звали Моисей, увидел, как надсмотрщик-египтянин жестоко наказывает еврея, и заступился за этого раба. Тогда повелел Моисею Бог заступиться за весь еврейский народ и увести их из египетской земли в другую, где евреи будут жить без хозяев, сами по себе. И вот Моисей пришёл к фараону... — К кому? — перебил Ларри. — Это египетский царь, — пояснила мама. — Он в то время управлял страной. — Как президент? — Хуже! Президент, принимая законы, советуется с другими людьми, а фараон не советовался ни с кем. Власть его в Египте была безгранична. И вот Моисей пришёл к нему и сказал: отпусти народ мой. — Угу, — хмыкнул папа в углу. — Все рабочие руки вот так разом возьми и отпусти. Чем он думал, интересно, ваш Мои... — Милтон! — воскликнула мама. У-у-у, дело плохо: если мама зовёт папу полным именем, значит, она рассердилась всерьёз. Надо было спасать положение. — И что? — живо поинтересовался Ларри. — Не отпустил? — Нет, — мама покачала головой. — А почему? Он был плохой, фараон этот? — Да, очень, — мама покосилась на папу, а потом посмотрела на Ларри. — Очень плохой, злой и упрямый. Бог по просьбе Моисея наслал на Египет страшные казни, чтобы фараон отпустил евреев, а он всё равно не отпускал. Но в итоге евреи всё-таки ушли, и вот на новом месте Бог наставлял их, что жить нужно праведно, а не так, как в этой... египетской земле, — мама брезгливо поджала губы. — А они там всё плохо делали, в этой земле? — спросил Ларри. — Конечно! Ели и пили, что хотели и как хотели... — Это очень, очень плохо, — поддакнул папа. Ларри с сомнением посмотрел на него: папа говорил так, словно он с мамой не согласен, а как раз наоборот. — Это правда плохо, — сказал Ларри папе. — Вот, например, мама велит мне есть суп, а я хочу конфету. Но ведь нельзя конфету раньше супа? Если я сделаю так, как хочу, у меня живот заболит. А эти... древние египтяне так делали, и это нехорошо, правда. Папа глянул на сына и вздохнул. Лицо у него помрачнело. — А что они ещё плохо делали, мам? — Всё! Спали, с кем хотели... — Мирочка, — мягко вмешался папа, — мальчику шесть лет! Ну и что, подумал Ларри. Это разве мало? И тоже все понятно: сам Ларри, например, любит спать со старым плюшевым мишкой, которого дядя Питер подарил, когда Ларри годик исполнился. Этот мишка — лучший друг, и пока Ларри был маленький, он с этим мишкой в обнимку спал. И сейчас не отказался бы, но мама говорит, что он уже вырос и это нехорошо, и мишку перед сном отнимает. А эти... древние египтяне, значит, спали с кем хотели. Даже фараон, небось, спал со своим плюшевым мишкой, и ему вообще никто не мог ничего запретить, раз у него безграничная власть! Тут Ларри немножко позавидовал этому фараону. Совсем чуть-чуть, честное слово. — В общем, повелел Бог евреям, чтобы они не делали ничего, как делали древние египтяне, ничего не перенимали у них, а жили только по тем законам, которые заповедал им бог в их отдельной стране. — Ясно, — вздохнул Ларри. Ночью ему снился фараон: чем-то похожий на того крючконосого типа, который говорил про египетскую землю. Фараон гонялся за Ларри с палкой и кричал, что нельзя сперва есть суп, а потом конфеты, если тебе хочется конфет, и что плюшевого мишку перед сном тоже отдавать нельзя. Ларри проснулся от испуга и долго смотрел в темноту. Плохой этот фараон. Злой и упрямый. Мучил целый народ! И маму, небось, тоже мучил, поэтому она такая сердитая. Ларри ещё раз вздохнул, повернулся на другой бок и попробовал заснуть. Но по правде было чуточку жалко, что мишки рядом нету.