***
Та самая карета уже подъехала к особняку, в котором жили греки. Сегодня погода явно была не солнечной, и ветер то и дело раскачивал деревья, поднимал упавшие осенние желтые листья. Дверь кареты распахнулась и девушка ступила одной ногой на маленькие ступеньки, которые выставил кучер. Перья на шляпке девушки развевались на ветру, а кожа стала чуть красной от холода. — Олесия, мы наконец-то в Смир. В Измире. Я так себе его и представлял. — сказал Эрас, прижав губы. И Леся не знала, что значат его слова. Он представлял Измир хорошим городом или, как многие, полным агрессивных турок? — Если б ты дал мне прогуляться по городу до того, как мы бы прибыли в особняк, я бы узнала этот город лучше — как обиженная девочка проговорила Леся. Эрас не разрешал ей выходить, потому что хотел скорее отвезти ее в дом, как ему и приказывали. Черноволосая повернулась в сторону дома и увидела идущих к ней людей. Человек небольшого роста — явно Командир Василий, добрые глаза, заботливый, но верный службе. Высокая дружелюбная женщина — ее мать, госпожа Вероника. А тот красавец — ее единственный братец. Первой побежала обнимать девушку ее матушка, так крепко и трепетно, пытаясь ухватить каждую частичку. — Матушка — голос Леси стал тонок от нахлынувших слез, — я так скучала, так хотела приехать. Эта война всех нас утомила. — ее слова перемешивались со всхлипами, которые с трудом сдерживались каждый раз, каждый раз давили на горло. — Ну все, хватит слез, все закончилось — в их разговор вступил мужественный Василий, который по природе своей не любил подобных действий, конечно, он не меньше Вероники скучал по своей дочери, ведь дочери — свет отцов. Леся отпрянула от матери и вместе с ней стряхнула слезы с лица, вокруг была тишина, которую они не смогли продолжить, ведь как бы Василий не пытался показать свою силу, он не смог устоять перед многолетней разлукой. — иди сюда — девушка направилась к отцу и обняла крепко, в отличие от командира, который все еще пытался показать свое равнодушие (у него это плохо получалось). — Леся, сестра — мягко и тихо сказал Леон, который все это время стоял сзади. Объятия с отцом закончились быстро и вот девушка уже кратко обняла брата. А затем отошла, посмотрев на него. — наконец, ты вернулась к нам, с тобой наша семья снова полная. — лейтенант был лаконичен и закончил, растянувшись в улыбке. — я покажу тебе дом.***
В переулках Смирны всегда было шумно, весело и прохладно. Люди торговали, раздавали газеты, пили чай (любимое занятие турков), общались. — Брат Рахми, ну снизь цену, я верну деньги, мне нужно их купить сейчас. — Али Кемаль, все мне говорят, но не все возвращают, я могу так разориться, как будто ты единственный, кому нужны эти цветы, всем бы покрасивее, да вот только дорогие. Выбери другие, наши, измирские. Но нет, тебе нужны греческие. — только он посмотрел на Али Кемаля, как-то стал прожигать его взглядом, и бедный продавец не смог удержаться. — держи, хорошо, но деньги верни, не то найду тебя. -его голос был серьезен, однако потом старик засмеялся и снял напряженную атмосферу. — Спасибо, братец. — вскрикнул мужчина и, обняв старика, взял цветы и полный радости побежал куда-то, куда было известно только ему. Переполненный эйфорией Али Кемаль побежал по улицам Измира на встречу, как было очевидно, к своей суженной. Его мысли были забиты только одним, поэтому он слабо замечал то, что творится у него перед носом. Выйдя за угол, он столкнулся с кем-то. — Смотрите, куда идете, мадам, эти улицы опасны для таких хрупких женщин. — сказал мужчина темноволосой молодой женщине с зелеными глазами. Будь это обычная девушка, он бы извинился, но она была богатой гречанкой, а после войны он недолюбливал греков и не хотел с ними церемониться. Эта девушка для него была высокомерной, на первый взгляд. У мужчины упали цветы и хрупкая девушка, которая была конечно немного обижена на слова юноши, наклонилась собирать упавший букет. — Если вы из-за меня уронили эти цветы, я могу купить еще. — ей явно было неудобно перед ним, она говорила неуверенно, запинаясь, хотя была довольно уверенной женщиной. «Мне явно не нужно было выходить из особняка, опять натворила дел. Уф»