Сборник драбблов.

Понять, что Маке тоскливо, достаточно просто: в доме не звучит шелест книг, не льётся трель из девичьих голосов, живо обсуждающих что-то своё, понятное только Маке и Цубаки, а ещё в воздухе начинает пахнуть едой. — Если будешь есть от скуки, то растолстеешь. Соул наглым образом уводит у неё из-под носа очередной бутерброд, отбирает банку газировки, которую наглым образом свистнули из его запасов, и садится на диван. Мака хмурится, поднимает плечи, кутаясь в свитер. Забавная, на воробья похожа, когда так делает. — Я не от скуки, — вяло отнекивается она. — Это для поддержания энергии. Эванс замолкает на пару минут, пытаясь прикинуть, сколько энергии Мака потратила за день. Поворочаться в кровати, бесцельно побродить по дому, завязать хвостики, натянуть свитер поверх пижамы, щёлкнуть кнопку на чайнике, сделать бутерброд и принести всё это добро в гостиную. Безумный поток энергии израсходован, здесь не поспорить. — Ты какая-то грустная, — словно между делом замечает Соул с видом великого психолога. Албарн на пару мгновений будто расцветает: ну неужели этот дурачок наконец-то начал прислушиваться к чувствам людей и замечать хоть что-то? И неужели даже научился оказывать моральную поддержку? Мака уже открывает рот, чтобы объяснить, что же такое случилось с ней, но Эванс прерывает её одним коротким и немного безразличным вопросом. — У тебя что, эти… ну, особые дни начались? Как там у вас, девчонок? Вместо книги на этот раз в него летит пустая чашка, но Мака с досады промахивается. Теперь тоска гложет её в два раза сильнее: во-первых, из-за того, что Соул такой нетактичный идиот, во-вторых, из-за того, что это неверная причина, и она сама не знает, почему же ей так скучно и грустно. — Шоколадку-то принести? — осторожно выглядывает из-за дверного косяка Эванс. Через полчаса о тоске никто и не вспоминает. Мака — потому что «шоколад провоцирует выработку гормонов счастья», Соул — потому что некогда тосковать, если приходится подбирать обёртки от шоколадок по всему дому.