Сказание о белой вороне

So tired trying to see from behind the red in my eyes, Я так устал глядеть налитыми кровью глазами, No better version of me I could pretend to be tonight, Нет лучшего меня, которым я бы мог притвориться сегодня, So deep in this swill with the most familiar of swine, По уши в помоях с хорошо знакомыми свиньями For reasons wretched and divine. По причинам, гнусным и возвышенным. She blows outta nowhere, Roman candle of the wild, Она появилась из ниоткуда, как римская свеча на ветру, Laughing her way through my feeble disguise, Пробивая смехом мою хрупкую личину, No other version of me I would pretend to be tonight, Нет лучшего меня, которым я бы мог притвориться сегодня, ‘Cause, Lord, she found me just in time. Ведь, боже, она нашла меня как раз вовремя. ‘Cause with my mid-youth crisis all said and done, Потому что с моим кризисом середины молодости покончено, I need to be youthfully felt, ‘cause, God, I never felt young. Мне нужно чувствовать себя моложавым, ведь, боже, я никогда не ощущал себя юным. Hozier «Jackie And Wilson»

С тех пор, как от директора пришло письмо с положительным ответом, Клер была вся в делах: покупка скелетов, новых книг и прочей ерунды для наглядных примеров. Плюс ко всему, подготовка к занятиям, написание планов, отправка отчётов по успеваемости. Ещё и этот странный Локонс, которого она встретила в лавке мистера Пиппина, когда как раз покупала зелья (конечно, можно было и у Северуса попросить, но не очень хотелось выслушивать его язвительные фразочки, отпускаемые по этому поводу). Златопуст буквально засыпал её письмами, открытками и записками, где писал о том, как она красива. Авелин бы ещё поняла, если бы использовала на нём свои чары, но так нет! Соответственно, это говорило только об одном — он был охотником за её титулом и деньгами. За свою не особо длинную жизнь, она уже встречала таких неоднократно. И, к счастью, как бороться с ними знала, поэтому «кусячая кружка», посланная вместе с запиской, сказала мужчине о многом. А слухи, которые она слышала двумя днями позже, подтвердили правильность её действий — Локонс уехал куда-то в Азию. Новогодний приём в Малфой-мэнор она, конечно, пропустила, потому что приезжала Мари. Вот только, как оказалось, всего на часок, потому что какой-то Дэрил (маггл, с которым она встречалась) ждал её. А всё из-за того, что у неё было намечено знакомство с его родителями. После ухода подруги стало грустно и захотелось к маме, но вспомнив о том, как и с кем Аврора проводила праздник, чувство скуки мгновенно исчезло. Уж лучше быть одной, чем в этом птичнике. Авелин ещё раз посмотрела на приглашение, присланное мистером Малфоем. Оно было сделано из дорогой, плотной, гладкой, но достаточно тонкой бумаги. Изящные буквы говорили о том, что она приглашена. В голове проскочила абсолютно абсурдная мысль о том, что нужно было бы сходить и показать высшему обществу, что род «Клер» не вымер и находиться в надёжных руках. Но мысль промелькнула так же быстро, как сгорел в каминном огне лист. «Интересно, а Северус присутствует на этом приёме?». *** «Что ему подарить? — массируя виски и закрыв глаза, рассуждала женщина. — Что. Ему. Подарить?». — Напоминаю ещё раз, что клуб «Любителей магических существ» начинает свою работу с этой субботы, — перед тем как закончить урок, в очередной раз монотонно говорила профессор Клер, смотря на подростков. — После ужина я буду ждать всех желающих здесь, в кабинете, первая тема, моя любимая, — это драконы. — А может, вы расскажете о том, как чудесно колдуют вейлы, профессор Клер…? — спросил Ричард, довольно умный пятикурсник из Когтеврана, но в силу игры гормонов, думал иногда не в том направлении. — И вы покажете нам несколько «своих приёмов»? — Обязательно, — натянуто улыбнулась она, слыша звонок, который означал конец её лекции. — Я продемонстрирую вам всю прелесть истинного облика вейл, мистер Висдом. Урок окончен. Подростки лениво кидали учебники в сумки. Переговариваясь, они выходили из кабинета, освобождая пространство от своих на самом деле не самых светлых умов. Авелин уже подумывала сходить на кухню к домовикам и попросить приготовить их к субботе несколько тортов для детей, как вдруг раздался обеспокоенный голос Флитвика: — Профессор Клер! — Что случилось, сэр? — вскочила из-за стола Авелин, подходя к запыхавшемуся и держащемуся за сердце мужчину. — Вам плохо? Сглотнув, он убрал руку от сердца, и посмотрел на молодую женщину снизу. Черноволосая заметила, как побледнел седовласый волшебник. — Взрыв в кабинете зельеварения, — ответил мужчина и продолжил говорить про то, что требуются опытные волшебники, знающие хотя бы немного целительство, но Авелин уже его не слушала. Зачем терять драгоценное время на разговоры, вместо того, чтобы помочь? «Северус…!» — как загнанная пташка в клетке, билась мысль в ее голове. Она бежала по коридорам замка так быстро, насколько позволяли каблуки и мешающиеся под ногами дети. Тело холодело, несмотря на физическую активность. Было ощущение, что её окатили ледяной водой. И всё же девушка предпочитала помнить о том, что ее другу сейчас оказывается квалифицированная помощь, по крайней мере, должна оказываться. Наконец-то показалось больничное крыло, двери которого были закрыты, а возле них столпилось множество детей. И некоторые из них даже пытались подглядывать сквозь замочную скважину. — С дороги! — непривычно даже для себя рявкнула Клер. Толпа немедля расступилась в обе стороны, освобождая посередине проход, по которому девушка, едва заметно пошатываясь, подошла к двери. Несмотря на то, что она была очень бледна, Авелин шла с высоко поднятой головой, растерянная и едва дышащая. И всё же она крепко схватила ручку двери. — Мисс Клер! — воскликнула Помфри, как только увидела стоящую в дверях молодую женщину, и поманила её рукой. — Нам как раз нужны были ещё одни квалифицированные руки! Не стойте столбом! Берите мазь! — К…конечно, — закивала Авелин, хватая несколько баночек с мазью и бинты. — Идите в палату к мистеру МакГрегору и смажьте ожоги, а затем наложите бинт, — скомандовала женщина и уже тоже хотела куда-то идти, но не успела. Повинуясь необъяснимому импульсу, Авелин крепко схватила Поппи и развернула к себе. Медсестра удивлённо посмотрела на руку девушки, что крепко держала её за запястье, умудряясь при этом не уронить мазь с бинтами. — Где Снейп? — фривольно поинтересовалась Авелин, пристально смотря в миндалевидные глаза женщины. — Что с ним, мадам Помфри? Не томите! Женщина была похожа на загнанного зверька, что совершенно не соответствовало, по мнению Клер, её характеру и темпераменту. Поппи сглотнула, а Авелин отпустила её руку, понимая, что это слишком и она перегнула палку. — В палате мистера Дрименса, как раз рядом с палатой МакГрегора, — помедлила медсестра. — Смазывает ожоги ученика. «Слава Мерлину…». — То есть с ним всё в порядке? — недоверчиво спросила Авелин. — Да, — кивнула женщина. — По крайней мере, он так сказал, но это же Северус, мисс Клер, кто его знает? В прошлый раз, когда у него взорвался котёл с зельем, он пролежал в больничном крыле всего сутки, а затем сказал, что сам может себя вылечить и ушёл, хотя ему определённо нужно было полежать ещё пару дней… — Понятно, — наверное, слишком напряженно выдохнула Авелин, потому что мадам Помфри на неё как-то жалостливо посмотрела. — Я пойду. МакГрегор был второкурсником. Напуганный мальчишка вначале сопротивлялся и даже скалился! Профессор Клер уговаривала его, как маленького, говоря, что это для его же блага. Однако его это не переубедило, потому Авелин поступила, как и другой любой драконолог, — она усыпила парнишку. Ну, а что? Обычная практика, когда работаешь с… детьми. Наверное. Внимательно осмотрев несколько ожогов, которые оказались и вовсе пустяковыми. Женщина поняла, что такую реакцию спровоцировал шок, потому ещё раз убедилась в верности своего поступка. Когда первый раз получаешь ожог, конечно, кажется, что он ужасен. Создается впечатление, что огонь проник до самых костей и взорвался внутри, заполняя всё вокруг своей пекуче-болючей смесью. «Прямо ностальгия!». Смазывая мазью повреждённую кожу, она чувствовала жар, исходящий от ожога. Жуткое, но такое знакомое тепло. Сколько её саму драконий огонь обжигал? Множество… после десятого раза она перестала считать. А смысл? Такая работа. Ожоги Клер решила не перематывать. Целитель, которая работала в заповеднике, всегда говорила, что если ожог не слишком серьёзный, от перебинтовывания станет ему только хуже, потому они и лечатся открытым методом, то есть постепенно подсыхают и заживают под воздействием воздуха. А ускорить регенерацию помогают зелья. — Твою ж… — выронив бинт, который, как назло, прокатился под шторкой в другую палату, Авелин хотела уже было выразиться, но сдержалась. Встав на колени, она полезла рукой под штору за неусидчивым куском марли, но та тут же распахнулась, и перед ней, вполне ожидаемо, предстал никто иной, как профессор Снейп. Он насмешливо изогнул бровь. Авелин даже не хотела знать, о чём он думал в тот момент, и какую язвительную фразу придумал. Она подняла бинт и встала перед ним, высоко задрав подбородок. Клер не скрывала явного вызова. Северус лишь усмехнулся и выпрямился в полный рост. — Профессор Клер, дети — это вам не драконы, — ни с того, ни с сего начал Снейп. — С ними нужно быть крайне деликатной. Видимо, он намекал на заклятие, которое она применила к мальчику. — В отличие от вас, профессор, мне это известно, — парировала Авелин. — Я не раздаю им подзатыльники за неверный ответ. — Да, вы всего лишь забываете перематывать им раны и не стыдитесь их усыплять. — Ох, профессор Снейп, если бы вы были столь же компетентны в ожогах, сколь и я, — сделав паузу, она приблизилась к его лицу. — То вы бы знали, что тканевая жидкость, выделяемая в первые дни с момента ожога, активно пропотевает через кожу. И крайне важно, чтобы она не скапливалась на повязке, смачивая марлю, и не создавала отличную питательную среду для другой болезни. Его глаза были сейчас совсем рядом, и она опять поразилась, до чего же они черны! Даже не различить зрачков. Северус недовольно смотрел на неё, но молчал. Авелин отодвинулась назад от его негостеприимного взгляда и хотела оказать помощь другому пострадавшему, как вдруг раздался восхищённый голос за спиной мужчины: «Вы так много знаете!». Они оба удивлённо воззрились на молодого парня, которого Снейп пару минут назад лечил. Северус хмыкнул и задернул за собой штору, тем самым отгораживая их обоих от нежелательных глаз. — Что это было, Северус? — тихо прошипела Авелин, смотря на недовольного мужчину. — Вас это не касается, мисс Клер! — смерив её испепеляющим взглядом с головы до ног, сдержанно произнёс Снейп и удалился. «Ну и чего это с ним?!». Из зеркала на неё смотрела уже не девушка, наивная и симпатичная, а женщина, черты которой заострились, полностью стерев подростковую непосредственность. Нет, она была красива, но уже как женщина. И всё же своему отражению, черноволосая не порадовалась. На нее смотрела женщина в одном нижнем белье, с чересчур бледной кожей, тем более оттененной темными кружевами. «Довольно, — взглянув на часы, подумала женщина. — Скоро закончится ужин!». Клер планировала пробраться в его кабинет, как раз до того как закончится ужин. Тяжело вздохнув, она последний раз посмотрела на себя и накинула красное платье выше колен и чересчур строгую мантию поверх. С защитой его кабинета пришлось помучаться, всё же Снейп был очень талантливым и опытным волшебником, потому и наложил особо мощную магию на свою святыню, на которую «Алохомора» вполне ожидаемо не действовала. Специально не закрыв дверь, Авелин зажгла камин. Кинула подарок на стол и достала два бокала с огневиски, сразу же наполнив один, женщина быстро осушила его, поморщившись. Нервы давали о себе знать. Авелин одновременно была зла на Северуса и в то же время его боялась, точнее не его, а его реакцию на такую выходку. Профессор зельеварения помедлил, когда увидел чуть приоткрытую дверь своего жилища. Он немедля достал волшебную палочку, готовый в любой момент запустить во взломщика заклинание. В комнате была полутьма. В камине горел неяркий огонь, а на столе лежала неподписанная коробка с бантом и стояла пара стаканов с открытой бутылкой. В спальне горел свет, который выбивался сквозь прощелины закрытой двери. «Авелин…», — догадался зельевар, потому, спрятав палочку, зашёл в спальню. Она сидела в кресле, тихонько покачиваясь, и сосредоточенно читала какую-то книгу. — Ты поздно, — не отрываясь от чтения, сказала она. Удивительно, она корит его за то, что он не вовремя пришёл в собственную опочивальню? Какая наглость! — Мисс Клер, это как минимум не… — Я замерзла, Северус. Согреешь? — спокойно произнесла она и посмотрела на растерявшегося мужчину взглядом, полным желания. Авелин нарочно медленно поднялась со стула, грубо кинув книгу на стул. «Салазар подери, это же коллекционное издание! Верх бессовестности! — но вдруг здравый разум замолчал, уступив место похоти, когда она, став к нему спиной, начала расстегивать молнию платья. — Наверное, стоит напомнить, что мы друзья… чёрт, да кого это волнует? Меня? Нет, уже ни капли…». — Я сам, — хрипло произнёс Снейп и перехватил её руки. Он уже понял, что Авелин не намерена отступать и лишать его этой ночи. Может, завтра она пожалеет. Может, нет. Но эта ночь принадлежит им. А Клер принадлежит сегодня ему. Вся, без остатка. Мужчина осторожно снял с её плеча тонкую бретельку платья, сопровождая свои движения поцелуями, вдыхая сладостный аромат кожи, наслаждаясь тем, как его лицо ласкают ее волосы. Он медленно, растягивая предвкушение, снимал с нее платье. Она так мечтала о нем, так желала. И вот, он рядом с ней, распускает локоны, целует её, ласкает. Платье упало, растекшись красной лужицей у её ног. Большие ладони Северуса скользнули по ее спине на обнаженные ягодицы и бедра, заставляя нервные окончания тела обостриться. С губ женщины сорвался приглушенный стон. Этот сладостный звук поглотил с головой. Она тяжело дышала. Северусу казалось, дыхание уже давно стало общим, а во взгляде Авелин не осталось ни малейшей капельки неуверенности, когда она властно притянула его к себе, страстно целуя. Клер думала, что поцелуй будет жарким и безумным, а он оказался медленным и чувственным. Руки зельевара опустились на спину девушки. Он умело расстегнул бюстгальтер и провел ладонями по ее обнаженной груди, пальцы коснулись ее сосков. Она задрожала от наслаждения. Губы мужчины переметнулись к ее груди, и он начал ласкать ее языком. Дыхание Авелин резко участилось. Тело моментально отреагировало на его призыв. Внизу живота у нее разлилось приятное тепло. Она застонала и обхватила его руками за шею, прижавшись к нему бедрами, когда он вновь перешёл к шее. Клер легонько укусила его за мочку уха. После чего медленно провела языком от ключицы вверх до уха, стараясь, чтобы он почувствовал её дыхание. — Хитрец… — хихикнула она, когда его руки упали ей на бедра, и он приподнял ее. Авелин обвила ногами его талию и поцеловала вновь. Когда Северус аккуратно опустил её на кровать, она начала возиться с пуговицами на его дурацком сюртуке, который в тот момент люто возненавидела. И кто мог придумать нечто столь идиотское? — Черт побери, я никак не могу их расстегнуть, — пожаловалась она, смеясь. — И не надо. Северус резко рванул в стороны края, и маленькие чёрные пуговицы разлетелись во все стороны. Клер судорожно сняла с него этот чёрный сюртук и снова рассмеялась, когда ее прохладные пальцы скользнули под тонкую ткань рубашки. Толкнув мужчину, она моментально уселась сверху. Черноволосая сразу же принялась водить ладонями по его коже, словно желая изучить каждый дюйм его тела. У Снейпа перехватило дыхание. Он наслаждался каждым ее прикосновением, каждой лаской. Когда он в последний раз позволял женщине касаться его? Слегка, почти неосязаемо, Авелин ласкала его грудь, неумолимо спускаясь к животу, и возвращалась обратно. Мука… При первых её прикосновениях Северус провалился в состояние нирваны. Раньше это состояние приходилось достигать долгим сосредоточением, концентрацией мысли и отключением всех раздражителей, но она… Зельевар вдруг зарычал и подмял её под себя, вдавливая своим весом в кровать. От неожиданности Авелин вскрикнула, чем вызвала усмешку у мужчины. Однако в скорости начала стонать в его шею, когда он окончательно снял с неё бесполезное бельё и сунул руку ей между ног, надавливая и поглаживая, но этого было недостаточно, совсем недостаточно. Она хотела его. И он хотел её, его тело безоговорочно это подтверждало. — Сними их! — взмолилась она и потянулась к пряжке его ремня, а затем к пуговице над молнией, но Северус молниеносно схватил ее за запястья, останавливая. Да, он над ней издевается! — Не смущайся. Думаешь, я никогда не видела голых мужчин? — Тебе не кажется, что это не совсем правильно? Святой Мерлин… Он серьёзно? Только сейчас решил подумать об этом? Когда они оба уже сгорают от желания? — Подумаем о морали завтра! — наверное, прозвучало слишком комично, особенно если учесть, как яро она снимала с него брюки, и почему-то сейчас ей было абсолютно всё равно, как это выглядело со стороны. Авелин казалась ему такой невинной, но действовала как очень искушенная и опытная женщина. Она обхватила его ногами, когда он вошел в нее, заставив тело вибрировать новыми ощущениями. Авелин приподняла бедра, чтобы теснее слиться с ним и, цепляясь, уткнулась лицом ему в шею. Его движения были властными, глубокими и медленными — точное отражение его самого. И чем глубже он проникал в нее, тем сильнее она царапала своими длинными ноготками его спину, доставляя ему мазохистское наслаждение. — Ещё…ещё…ещё… — шептала Авелин, выгибаясь, как кошка. Она казалась Северусу воплощением чувственности. Зельевар даже в сексе не изменял себе. С ним не было этих глупых вопросов из разряда: «Тебе нравится это, детка?», не было глупых попыток дёрнуть сильнее за волосы, не было пошлых шлепков по ягодицам, за счёт которых мужчины лишний раз пытались самоутвердиться в своём превосходстве. С ним было идеально: чувственно, уверенно, мягко и умело. Клер даже стало интересно, сколько женщин у него было. — Ави… — горячо прошептал он ей на ухо. Этот голос, произносящий её имя, ей так понравился, что она хотела слышать его снова и снова. То, как Северус произносил ее имя, было сладостнее мёда, гармоничней самой красивой музыки. Клер застонала, запустила пальцы в волосы зельевара и притянула его ближе. Она поцеловала его с такой страстью, словно вложила в этот поцелуй все свои страхи и тайные желания. Снейп больше не мог сдерживаться и задвигался быстрее и яростнее. Авелин извивалась в его объятиях, поддаваясь резким движениям. При каждом новом столкновении она кричала все сильнее. А как она стонала под ним! Ему это нравилось. Он хочет еще. Её вкус пьянил его. Она стонала от наслаждения под ним, прижималась к нему и двигалась с ним в унисон в древнем, как мир, танце. Вскоре её с головой накрыл экстаз, взрываясь яркой волной наслаждения. Он накрыл ее губы своими, проглотив ее крик. Еще никогда она не испытывала ничего подобного. Но Северус не мог удовлетвориться так быстро, поэтому еще минуту он продолжал двигаться, пока не испытал столь же неповторимое блаженство, что пережила она. Мужчина навалился на неё судорожно дыша в шею и гладя руками её тело. Под его весом она не могла двигаться. Он накрыл ее, словно тёплое и тяжелое одеяло. Странно, но Авелин, чувствовала себя в безопасности. — Я не могу дышать, — сдавленно произнесла она. — Прости, — как смущённый мальчишка произнёс Снейп и скатился с неё, ложась рядом и властно притягивая её за талию к себе. Ей вообще не хотелось отпускать его. Но осмелится ли он оставить её рядом?