Сказание о белой вороне

В мире господствует несправедливость. Причём не по моей вине. Так уж заведено. Харуки Мураками

      — Скалозуб, — чётко произносит Авелин огромной каменной и говорливой горгулье, что охраняет вход, ведущий в кабинет директора. С каменным скрипом она поворачивается, открывая проход к винтовой лестнице, по которой женщина немедля поднимается непосредственно в кабинет.       — Ты должна была придти раньше, Авелин, — раздался голос директора, которого ещё надо было найти в этом помещении. — Прошло больше месяца.       — Мне нечего было вам сказать, сэр.       — Вижу, что у вас с Северусом всё хорошо? — произносит мужчина, скользя пальцем по корешкам книг. – Прости, что лезу не в своё дело, но я тоже когда-то был юн. Было это, правда, довольно давно…       — Ничего страшного, — отвечает девушка, легко улыбаясь и рассматривая кабинет, — да, пока что всё хорошо.        Круглая комната, сплошь увешенная портретами, кажется, за прошедшие годы совершенно не поменялась: всё то же неизмеримое множество столиков с кручёнными ножками, которые боишься зацепить, потому что на них расположено огромное количество хрупких серебряных приборов, половину названий которых Клер даже и представить не могла, и всё это бурлило, кряхтело, выпускало струйки разноцветного дыма и трещало.       — Мне всегда нравился ваш кабинет, профессор, — заявляет Авелин, смотря на то, как мужчина листает какой-то фолиант у стеллажа с книгами в своей небольшой кабинетной библиотеке. — Я помню, как Минерва привела меня, Мари, Северуса, Ремуса и Питера к вам в кабинет после того случая. Помню, как меня восхитили все эти вещички и Фоукс. Знаете, до сих пор ни о чём не жалею, и если бы у меня была возможность опять надрать зад Поттеру и Блэку — я бы вновь это сделала.        Недовейла хрипло рассмеялась, подходя к Фоуксу, что сидел на своей жердочке, и с уважением погладила птицу по огненным перьям. Феникс, радуясь тому, что его ласкают, вертел головой и смотрел на женщину своими рубиновыми глазами.       — Я помню тот инцидент. С того дня многое изменилось, не правда ли? — Альбус тяжело вздыхает, закрывает фолиант и ставит на полку. Мужчина хитро смотрит на черноволосую из-под своих очков-половинок.       — Сэр, я не верю, что Сириус предал Поттеров, — отвечает Клер, понимая, куда клонит волшебник. — Кто угодно, только не этот Блэк.       — У тебя есть возможность узнать правду, у нас у всех она есть, — недовейла только-только хотела спросить, что он имеет в виду, как вдруг Фоукс махнул своими крыльями и уселся на плечо женщины, словно чувствовал себе подобную. Авелин выпрямила руку, благодаря чему птица спустилась, заняв более привычное место на предплечье. — Профессор Кеттлберн возвращается на свой пост… Ты думала, чем займёшься после окончания учебного года?       — Да, конечно, — кивнула девушка, подходя к столу директора, где тот уже восседал. — Напишу учебник для учеников по магозоологии и драконологии. Как по мне, так некоторые издания уже слишком устарели. Дети их не воспринимают. Ещё я думала устроиться в Министерство как независимый эксперт в бюро исследования и изолирования драконов. Мне уже как-то приходило такое приглашение от главы отдела по регулированию магических популяций и контроля над ними, но я тогда о нём серьёзно не задумывалась.       — Весьма недурно, мисс Клер, — только и произносит Альбус, протягивая при этом корзиночку с лимонными дольками. Мол, будете? — У меня также есть к вам предложение, конечно, оно не принесёт вам доход, но…       Директор замолкает, смотря на то, как Фоукс требовательно дёргает девушку за рукав кофты, чтобы та не останавливалась и продолжала гладить его.       — Меня не интересуют деньги, профессор, вы же знаете, — отвлекаясь от феникса, произносит девушка и выразительно смотрит на мужчину.       — Конечно, — мягко улыбается волшебник, качая головой. — Авелин, вы помните пророчество, что рассказывали мне? Как же там было…        Волшебник нахмурился, пытаясь вспомнить слова, которые у девушки давно и плотно засели в голове: «Два оборота сделает зловредный косарь…» — цитирует недовейла, как зомби. Ей не очень нравится этот разговор. Она только-только с Северусом отвлеклась от всех этих мыслей о войне, смерти и… Лили, как вдруг старик вновь сеет семена сомнения в её голове.       — Вы же об этом?       — Именно, дитя, — серьёзно произносит Альбус, улыбки на его устах нет. Это не шутки.       — Директор, пророчество может и не сбыться. Они вообще… очень непостоянны.       — Однако ваше пророчество сбылось, Авелин, — с каким-то хитрым видом отвечает профессор, чем ошарашивает девушку. Откуда он узнал? Это же личное… — К сожалению, с недавних пор я верю в пророчества сильнее, чем хотел, и уверен, что Волан-де-Морт возродится. Мисс Клер, мы должны быть готовы к этому моменту.       — Что вы имеете в виду под этим «мы» и «готовы», профессор? И что именно вы хотите от меня?       Фоукс, словно чувствуя накал страстей, взмахивает своими крыльями, воспаряя к самому потолку, а затем пикирует, падает, словно комета, оставляет после себя горящий «хвост» и вдруг исчезает, улетая куда-то на ровном месте.       — Ему не по душе такие разговоры, — иронично произносит мужчина, а затем, словно пытается подобрать правильные слова, смотрит куда-то в сторону. — Моя дорогая, «мы» — это все мы, всё магическое общество, однако мне сейчас никто не поверит, если я скажу всей магической Британии, что Тёмный Лорд вернётся, поэтому мне нужны сторонники, Авелин.       — Я нужна вам и как вейла, и как солдат, и как представитель аристократии, верно? — женщина откидывается на спинку стула, закрывая глаза. Она ждала чего-то подобного, но не так скоро, не тогда, когда у них с Северусом только всё начало получаться. — Моё слово будет иметь политический вес среди аристократов, я же всё-таки Авелин де Клер, — горько хмыкает черноволосая, смотря на то, как Дамблдор вскакивает с места и отворачивается. Он смотрит в окно, сложив руки за спиной. — А ещё вам нужен свой человек в Министерстве, в отделе «тварей», который сможет договориться не только с волшебниками, но и непосредственно с самими существами, потому что мистер Скамандер отошёл от дел, так?        Волшебник молчит, довольно долго молчит. Ави в какой-то момент даже кажется, что ответа она не дождётся.       — Так, — слегка поворачивая голову в сторону недовейлы, произносит верховный чародей. — Мне нужен союзник в твоём лице, мне нужен человек, который сможет договориться с другими, ведь, как ты могла заметить, у Северуса есть определённые проблемы с коммуникацией, — эта фраза Дамблдора вызывает на лице волшебницы улыбку, так завуалировано сказать, что Снейп ещё тот социофоб… — Это так, Авелин, но это не отменяет того, что мне нужна твоя помощь. Волан-де-Морта видели в лесах Албании. Думаю, он набирает силы, хотя и очень-очень слаб. Конечно, я пойму, если ты откажешься от этой затеи, но…       — Профессор, — перебивает его недовейла, так же вскочив на ноги, как и он. Авелин кладёт свою руку на плечо Дамблдора, что заставляет мужчину посмотреть на волшебницу, а затем и вовсе кладёт свою руку поверх её. — Я больше не буду стоять в стороне: если я смогу чем-то помочь, пожалуйста, скажите мне об этом. Я сделаю всё, что в моих силах.       — Моя дорогая, я прекрасно понимаю, что ты хочешь исправить свои ошибки, — неожиданно произносит Альбус и смотрит так, будто сам наступал на эти грабли неоднократно. — Но нельзя принимать решение, основываясь на чувстве вины, ведь, по сути, это тоже ошибка. Пожалуйста, подумай над этим предложением серьёзно.        Сдвинув густые, красиво изогнутые брови, она заведомо знает ответ, что не изменится несмотря ни на что, но смотрит на него так внимательно и пристально, что Дамблдору становится не по себе. Да-да, ему, Верховному чародею Визенгамота, становится не по себе от серьёзного взгляда молодого магозоолога, причём не в первый раз. Молодая женщина вдруг тяжело вздыхает и отрицательно качает головой.       — Нет, директор, — произносит она, отойдя от него на пару шагов. — Я всё для себя решила и, что бы не случилось, я дойду до конца.       — Что ж… — Альбус разводит руки в таком жесте, мол, я сделал всё, что мог. — В таком случае, мисс Клер, всегда помните о своём решении, потому что на тропе войны мы неоднократно захотим повернуть всё вспять, но нужно понимать, что с этой дороги мы уже не сможем свернуть, потому что она ведёт лишь в один конец.       — Я поняла вас, сэр.        Это был тёплый летний день: самые первые деньки лета и последний учебный день. Экзамены, финальные работы, учебники, оценки, бланки и бесконечные журналы уроков из Министерства и прочая ерунда — всё это осталось позади. На следующий день все разъедутся по домам на летние каникулы, включая мисс Клер. Занятия в этот день были чисто символические. Это был день разговоров, день «братания» учеников с учителями.       — Профессор Клер! — радостно воскликнула Тонкс, запрыгнув на стол к Авелин, что была вовсе не против такой наглости. — Что будем изучать в следующем году?       — Вы будете изучать с профессором Кеттлберном нюхлера, соплохвоста и шишугу, — мягко улыбнулась Авелин, когда Нимфадора сделала из себя «нюхлера». — А я буду консультировать Министерство и писать книгу.        Дора немного помрачнела, перестала мотать ногами, её лицо вновь стало её лицом, а не мордочкой нюхлера, а взгляд — серьёзным, даже каким-то огорчённым. Да и вообще в шумном классе, что минуту назад просто гудел, как пчелиный рой, сейчас стояла тишина.       — Вы уходите от нас? — только и промолвила девушка, выражая один вопрос за всех.       — Да, — стойко произносит Авелин. — Я покидаю пост профессора по уходу за магическими существами.       Двадцать одна пара глаз смотрела на неё с недоумением. Они просто не могли поверить, что теряют адекватного профессора, на место которого придёт тот-самый-сумасшедший-Сильванус, у которого из постоянных «наград» — это пятьдесят девять испытательных сроков на посту профессора и полторы оставшиеся пары конечностей.       — Вы не можете… — подаёт голос Чарльз. — Вы не можете бросить нас. Это нечестно.       Авелин хотелось бы фыркнуть, закурить сигару и плеснуть себе огневиски вместо чая, и, посмотрев на детей, рассказать, что такое «нечестно» — это когда твой отец-алкоголик бьёт тебя и твою мать, не давая нормальной жизни. «Нечестно» — когда ты умираешь, оставляя своего ребёнка одного или, ещё хуже, когда ты превращаешься в овощ, который даже не осознаёт, что оставил кого-то, а твой ребёнок тебя потом навещает в больнице Святого Мунго. «Нечестно» — когда ты не успеваешь исправить ошибку, в результате которой умирает твоя возлюбленная. «Нечестно» — когда тебя, невиновного, сажают в темницу до конца твоих дней. «Нечестно» — когда твоя бабушка забирает у тебя твою магию, и всё твоё детство проходит в бесконечных вопросах: «А что со мной не так?», а после всего этого тебя заставляют есть сердце маггла. «Нечестно» — когда… жизнь нечестная.       Авелин молчит, смотрит на детские лица и позволяет себе несколько пугающую улыбку.       — C'est la vie, — тихонько говорит недовейла на французском фразу, которой можно было бы описать всю её жизнь. — Иногда с нами случаются нечестные вещи…       Ближе к вечерним сумеркам, уже после праздничного ужина в Большом зале, Авелин вышла из замка, накинув на плечи лёгкую летнюю мантию изумрудного цвета. Аккуратно ступая по влажной от вечерней росы траве, она подходит к кромке Чёрного озера. Женщина смотрит вдаль, где солнце уже практически «утонуло» в воде. Несколько птиц, пролетевших над головой, издали прощальный клич, улетая навстречу к красному, горячему шару.       Авелин хотелось бы быть одной из них.       Женщина сняла туфли, оставив те на песке, и потрогала пальчиками ног воду. Нагретая за день вода оказалась тёплой, как парное молоко, поэтому мисс Клер с наслаждением вошла в воду, очутившись в ней по колено, благо, юбка позволяла это сделать. Дно озера было песчаным. И стоять на нём, зарываясь пальцами ног, было до одури приятно.        Магозоолог посмотрела наверх. Над ней проплывали багряные в свете заходящего солнца облака, а вот в другой части неба они уже были чёрными, ночь брала своё, но перистые багряные облака с золотистыми краями слишком ярко выделялись на вечернем пейзаже.       — Это облако похоже на дракона, — произносит «ломающийся» голос позади Авелин, от чего та невольно вздрагивает, поворачиваясь в сторону его обладателя, коим был Чарли. — Правда, ощущение такое, будто у него из пасти рыцарь торчит. Бедный дракон... у него несварение будет.        Недовейла посмотрела на него под другим «углом» и действительно, если включить фантазию, то облако очень напоминало дракона, который ел рыцаря: вон, даже копьё в его руке виднелось.       — Ты должен быть в замке, Чарльз, — произносит Клер, смотря на облака. — Завтра у тебя будет тяжелый день.       —Он уже был сегодня, — неожиданно твёрдо говорит парень, чьи волосы «горят» в лучах солнца. — Вы уходите от нас… от меня.       — Чарли, — устало произносит бывшая профессорша. — Ты ещё очень многого не понимаешь…       — Это из-за этого сальноволосого вы решили уйти? —категорично, но не истерично звучит голос Уизли, он довольно рассудителен и внимателен для своих лет.        Авелин становится смешно. Если бы его ученики знали, насколько он педантичен и чистоплотен, они бы его называли иначе. Всё же жесткость отца, бедность и холодность матери довольно серьёзно повлияли на формирование его личности и привычек.       — Нет, это вовсе не из-за профессора Снейпа, — хрипло смеясь, произносит магозоолог. — Моё время вышло, мой преподавательский срок, который я оговаривала с директором, подошёл к концу. Меня изначально брали на замену Сильванусу. Вот и всё.        Рыжик смотрит на преподавательницу, что выглядит сегодня ещё более очаровательно, чем обычно. Женщина стоит к нему спиной, смотрит куда-то вдаль, думает о чём-то своём, не о нём. У парня куча вопросов к ней, но ни одного правильного, ни одного верного. От этого становится грустно. Ему кажется, что она так далека от него, как луна, что прямо сейчас выплывает над ними.       — Я не люблю лето, — произносит недовейла, слегка поворачиваясь к Уизли и смотря на него своими угольными, но тёплыми глазами. — Слишком много неприятных воспоминаний, но вместе с тем и хороших тоже, но почему-то они не спасают.       — Может, стоит перестать о них думать? — хоть и наивно звучит предложение юного волшебника, но зато это хоть какое-то решение. — Если не думать о чём-то плохом, то оно забудется.        Ей бы такую уверенность.       — Ты прав, — соглашается черноволосая, почесав укус комара на руке. — Если бы мы ещё могли управлять нашим разумом в совершенстве, проблем было бы меньше.       — Думаете? — хмыкает паренёк, заходя в воду и становясь рядом с бывшей преподавательницей.       — Надеюсь.       — Этой ночью замок не спал. В Хогвартсе всю ночь горели факелы, и он был полон привидениями, что беспардонно проходили сквозь стены, о чём-то разговаривая между собой. В многочисленных башнях замка были длинные окна, во многих из которых горел свет. Это ученики развлекались, как только можно было.       — Вы больше не мой профессор, — говорит Уизли, когда они подходят к спальне Гриффиндора, куда Авелин была обязана отвести нарушителя режима. — Можно я буду вам писать? Хотя бы изредка…        Клер замирает. Смотрит в эти голубые глаза юнца и не знает, что делать. Женщина понимает, что мальчик в неё влюблён, и ей не составит труда поиграть его эмоциями, сделать так, чтобы эта влюблённость прошла так же, как и майский дождь — быстро и бурно.       Но Чарли хороший малый, и ей не хочется быть по отношению к нему… вейлой.       Клер треплет мальчишку по волосам, но тот даже не улыбается. Смотрит серьёзно, не по-мальчишески.        Первая любовь — это пыль, хотелось бы сказать женщине, но её первая любовь пылью не оказалась. Её любовь — это её единственный стимул, который она боится утратить. Хотя она понимает, что любовь не стоит делать стимулом, ведь у неё есть свойство уходить.        Так и у него уйдёт его «любовь» к ней, как только она исчезнет из его жизни. С глаз долой, из сердца вон. Всё забывается, и все забываются. И иногда это проходит довольно быстро: стоит нам расстаться с человеком, и мы уже теряем интерес к нему.       Магозоолог практически уверена, что в следующем году он влюбится в какую-нибудь девчонку из школы, за которой будет бегать до её самого окончания. В лучшем случае, они, возможно, даже когда-нибудь поженятся, потому что Чарльз весьма благороден.       — Буду всегда рада обсудить с тобой драконов и прочитать про твои дела, —улыбаясь, произносит Авелин. — Доброй ночи, мистер Уизли.       — Я вам напишу, обязательно! — говорит мальчик вслед, и черноволосая в этом не сомневается.       Почему-то в Чарльзе Уизли она не сомневалась ни на грамм.        Всё утро следующего дня Авелин собирала вещи, кропотливо укладывая их в маленький дорожный чемодан, расширенный заклинанием. Магозоолог несколько раз перепроверяла, не забыла ли она ничего, когда в дверь постучали.       — Да? — непонятно у кого спросила черноволосая, подходя к двери и открывая её.       На пороге стоял Снейп, который был уж явно чем-то недоволен. Вся его поза просто кричала об этом, а хмурый и слегка злой взгляд Северуса заставлял почувствовать себя ученицей, у которой взорвалось зелье, забрызгав весь кабинет и самого профессора. Его руки были сложены на груди, а в руках красовалась волшебная палочка. Клер так и тянуло спросить, где спрятались враги, но, ради своего блага, волшебница решила промолчать.       — Что-то случилось? — невинно спрашивает Авелин, отходя на шаг и открывая дверь, чтобы мужчина смог пройти.       — Почему ты не поехала на поезде? — спрашивает волшебник, закрывая дверь на все замки, видимо, чтобы никто их не услышал.       — Потому что я трансгрессирую из Хогсмида, — пожимая плечами, отвечает Клер, не понимая претензии Северуса.       — Ты не умеешь трансгрессировать, Ави, — безапелляционно отвечает волшебник, прожигая подругу своим свирепым взглядом.       — Какая глупость, Снейп! — восклицает женщина и, проходя мимо него, забирает свой чемодан, вместе с которым направляется к двери. У неё больше нет времени, она обещала Хорлику быть дома к пяти часам вечера. — Кто сказал тебе такую нелепость? Директор?       — Авелин моментально, без слов открывает замки, которые мужчина закрыл, но Северус, судя по всему, разговор не закончил, потому что дверь закрывается снова. К тому же, сундук, что стоял около выхода, резко заслоняет собой деревянное изделие, заставляя Клер поставить чемодан и повернуться к другу лицом.       — Остаточная магия, — вкрадчиво произносит зельевар. — Забыла, как расщепилась после трансгрессии у моего дома? Изначально я не понял это, но потом, когда мы встретились, всё встало на свои места.        Август — месяц, когда она играла в шпионку, подглядывая за жизнью Снейпа. Да, было дело.       — Но это не значит, что я не умею трансгрессировать, — хмыкает черноволосая.       — Да, делаешь это абсолютно бездарно, — в ответ огрызается зельевар, тут же ставя сундук на место и отпирая дверь. Северус хватает чемодан и подругу за плечо. — Пойдём.       — Что ты?... — хочет выругаться Авелин, но Снейп вдруг отпускает её плечо, его рука опускается на талию, как только они выходят в коридор, — Северус, да стой ты! — протестует недовейла, хотя и идёт покорно с ним рядом. — Мне нужно домой! Меня там Хорлик ждёт!        Очевидно, что слова «ждёт» и «Хорлик» всё же оказывают на угрюмого зельевара какое-то действие, потому что он останавливается и разворачивается к женщине. Он прищуривается, смотрит недоверчиво и хмуро, а затем выдаёт: — Что за Хорлик тебя ждёт?       Авелин пыталась, она абсолютно честно пыталась не рассмеяться Северусу в лицо, но не получилось. Её смех эхом разносился по пустым коридорам школы, потому что это была ревность, такая банальная и такая человеческая ревность.       — Нет, всё же ты человек, — утирая слёзы от смеха, произнесла недовейла. — Хорлик – это фамильный домовой эльф, и он, скорее всего, готовит ужин и уже ждёт меня.       — Тогда почему ты не попросила…        Клер перебивает профессора Снейпа качанием головы, а затем произносит с усмешкой:       — Он предлагал мне помощь с трансгрессией, но я ему отказала. Сказала, что сама доберусь, — произносит Ави. На самом деле женщина до сих пор надеется, что у неё ещё получится научиться нормально трансгрессировать, — Да ничего страшного, — произносит черноволосая и лезет в маленький кожаный мешочек, что висит у неё на ремне чёрных брюк, и достаёт из него несколько штук кровевосполняющего зелья и экстракт бадьяна. — В случае чего я выпью их…        Северус молчит несколько минут, тупо уставившись на девушку, после чего вздыхает, проводя рукой по волосам.       — Ты… идиотка, Ави.        И Авелин не противится этому заявлению, потому что только идиотка может каждый раз надеяться на чудо и подвергать себя опасности ради сомнительных достижений.        Северус не принимает отказа. Он, как и полагается джентльмену, идёт с ней в Хогсмид, ведь защита Хогвартса не позволяет совершить аппарацию прямиком из замка, и трансгрессирует вместе с ней и её чемоданчиком из деревни прямиком к её дому. Только на крыльце, когда Авелин уже видит, что он вот-вот уйдёт, берёт его за руку и беспечно целует в       щёку.       — Спасибо… — говорит она, открывая дверь Кастижжо де Клер. — Я бы тебя пригласила на ужин, но ты ведь спешишь домой, да?       Снейп лишь кивает, заворожено глядя на любовницу, которая почему-то ему улыбается.       — До встречи в бухте Эльфов, — вырывается фраза из уст зельевара, хотя он совершенно не собирался говорить её. Северус спускается по ступенькам, до сих пор чувствуя её поцелуй — это едва уловимое касание губ, и в следующий момент аппарирует с лёгким хлопком.       Авелин улыбается такому проявлению нежности и заходит в особняк.       — Хорлик, я дома!