Ночь полна сюрпризов...

Пропускаю через пальцы песок и с наслаждением ощущаю, как он высыпается сквозь разжатые пальцы, оставляя в ладонях мелкие камушки и обломки ракушек. Сейчас мои руки подобны песчаным часам, медленно отсчитывающим мгновения моего непродолжительного счастья. Я словно опьянен наркотиком. С головой тону в собственных ощущениях и добровольно захлебываюсь ими, желая навсегда продлить это мгновение. Только впоследствии не будет ломки. Лишь щемящее разочарование, смешанное с мерзкой пустотой. Даже не знаю, хуже это или лучше. Еле заметно улыбаюсь только одними уголками губ и сжимаю ладони в кулаки. Острые обломки ракушек ощутимо режут кожу, и тепло моего тела сливается с теплом песка, нагретого под солнцем. Приятно. Чертовски приятно. В моих ладонях целый мир и водоворот времени. И нет ничего лучше этих мгновений, когда ты ощущаешь себя Богом, властвующим над всем миром. Но есть ли в этой блаженной вселенной кто-нибудь, кроме меня? Злорадно усмехаюсь этому глупому вопросу. Разве нужны мне другие люди для счастья? Я уже порядком устал от них. Ворочаюсь и разрываю песок обнаженными ступнями, с наслаждением ощущая, как камушки щекочут кожу. Рай для моей обледенелой души. Неровная фактура земли обступает меня со всех сторон. Еще немного — и я сольюсь с этим миром, после чего стану белоснежным песком и буду каждый день греться под солнцем, слушая звуки природы. Вдалеке шумят плески волн. Пытаюсь их считать, но уже вскоре сбиваюсь. Окружающие звуки сливаются в один сплошной гам, раздражая мой слух непоследовательностью. Морщусь и кривлю губы. Пытаюсь сосредоточиться, но сложно согреться одними лишь фантазиями, когда все тело трясет от холода. Наконец открываю глаза. Фантазия тут же рушится, расплываясь неясными очертаниями, и перед глазами бежит рябь, перенося меня из выдуманного мира в реальность. Уже нет ни пляжа, ни шума волн, ни тем более горячего песка. В закромах фантазии еще осталось тепло от выдуманного солнца, но оно не греет своими лучами. Оно лишь раздражает, ведь дает понять, что жизнь может быть лучше. Где-то далеко. Но не в этой дыре, которую я именую своим родным городом. Хорошо обладать бурной фантазией. Закрываешь глаза и тут же оказываешься там, где пожелаешь. Для мыслей нет преград. В своей голове ты всемогущ и всесилен. Можешь представить себя кем угодно или насладиться одиночеством, лежа на теплом песке и греясь под лучами солнца, что я как раз и делал. Но в этом всем есть и минусы. Как бы ни была хороша и правдоподобна фантазия — она так и остается придуманной и нереальной мыслью, которую рано или поздно придется прервать, чтобы вернуться в реальный мир. Как же мерзко возвращаться. Я только что был в собственном Раю, а теперь вернулся в Ад. Свет от фар режет глаза. Я морщусь и часто моргаю. Даже пытаюсь потереть лицо ладонями, чтобы смахнуть с сознания остатки фантазии, словно она была лишь сладким сном, но против воли понимаю, что лучше бы я и дальше сидел с закрытыми глазами, чем видел все это. Крики, кровь, гнев и насилие. Все как и раньше. Ничего нового и необычного. Я все еще сижу на крыше фургончика и созерцаю противостояние двух группировок, к одной из которых и сам отношусь. Если бы не это, ноги бы моей не было на этом пустыре, воняющим гнилью. Лучше бы сидел в убежище. Там тоже воняет, но хотя бы не так холодно. Кто-то из основы притащил четыре обогревателя в счет неуплаты долгов некоторых наших покупателей. Вот бы сейчас погреть руки около одного из них. Даже не смотря на хорошее обозрение, пока что я не мог понять, что вообще происходит. Шум словно плотный туман окутывает меня со всех сторон, и сложно уловить смысл звучащих слов. Разве что до моих ушей долетают обрывки фраз, в которых ничего, кроме злобы и желания пустить кровь врагам, не разобрать. Две толпы, собравшиеся в этом месте, бушуют, словно неспокойная вода во время шторма. Кажется, они вот-вот прорвут несуществующую плотину и ринутся на друг друга, разбивая собственные руки в кровь и калеча противников. И правда, ничего нового. Лучше бы я и дальше сидел с закрытыми глазами и представлял себе пляж, который видел лишь на картинках журналов, чем смотрел на все это. Госпожа Удача, слышишь ли ты меня? Или ты плотно прикрыла свои уши ладонями, решив игнорировать этот дрянной мир? Если да, тогда я надеюсь, что скоро тебя разорвет на части и ты захлебнешься в собственной крови, корчась в агонии и длительных мучениях. Ладно-ладно, не злись еще сильнее. Не нужно спускать на меня все проклятия мира. Мне и так живется не сладко. Да и это была шутка. Забавно же. Ты сейчас смеешься? Нет? Вздрагиваю, чуть не подпрыгивая на месте от внезапного звука. Из моих житейских раздумий и молитв к чудесной Богине Удачи меня вырвал дикий смех Парсли, больше похожий на рев самолета, а не на звуки, издаваемые человеком. Все, теперь от моих фантазий не осталось ничего. Я целиком и полностью вернулся в беспредельную и жестокую реальность. Вот тут уже нет места чудесам. Зато тут полно крови, жестокости, изнасилований, зависти и предательства. В общем, жизнь прекрасна. Нам предоставили все самое лучшее. Пытаясь приглушить смех Парсли, прикрываю уши ледяными ладонями. Мне так и не удалось их согреть в карманах толстовки. Уже в который раз мысленно напоминаю себе, что нужно бы достать где-нибудь перчатки. Будет идеально, если удастся раздобыть кожаные. Говорят, что в них руки вообще не мерзнут. Но где достать такую роскошь? Конечно, можно попросить у Спирита. Он может раздобыть все. Вот только цена за это будет непомерная. А у меня в карманах ветер гуляет и перекати-поле время от времени перемещается из одной стороны в другую. Не удивлюсь, если у меня скоро там мышь повесится. Хотя, кажется, мыши вешаются в холодильниках. Видел я однажды один холодильник. Бесполезная штуковина. Лучше выставить еду на подоконник, и матушка-природа сама охладит ее. Руки и кожу на лице неприятно щипает. Практически жжет. За последние дни температура стремительно упала. Если так продолжится и дальше, придется у кого-нибудь из молодых отобрать теплый свитер, а лучше куртку. Надеюсь, найду кого-нибудь своей комплекции. Еще раз оглядев местность, я тихо присвистнул, наконец понимая, насколько много я пропустил, пока летал в своих фантазиях, пытаясь согреться под воображаемым солнцем. Эта ублюдочная группировка "ипритов" уже почти дожала наших. Под шум драки всякая незначительная шваль подбиралась все ближе. Все мелкие и хилые, зато смелости как у беззубой шавки, возомнившей себя вожаком стаи. У некоторых в руках блестят ножи. Остальные же себе в помощь взяли дубинки и биты. Бейсболисты малолетние, черт. Неужели обворовали спортивный магазин? Еще бы мячи притащили на сходку и сыграли бы дружеский матч. Хотя о чем я говорю? Наши молодые не лучше. Смотрю на них — и аж тошно становится. Взять бы хотя бы того, что стоит впереди всех и отчаянно рвется в бой. Кожанка с обломанными шипами на плечах минимум на пять размеров больше. Скорее всего, мелкий стащил ее из отцовского гардероба. Если у него вообще есть родители. Неаккуратно повязанный красный платок скрывал нижнюю часть лица этого малолетки. Но он постоянно спадал, и мелкий паршивец незаметно пытался его поправить. Ага, вообще незаметно. С другого города, может, этого и незаметно. И эти круглые солнцезащитные очки. Черт, что это вообще за хрень? Чувак, на улице ночь. Ты вообще видишь в них хоть что-нибудь, кроме своего раздутого самомнения? Хотя, может, поэтому и борзый такой, раз ни черта не видит. Постоянно скачет с места на место, словно раненая лань, и орет, что порвет всех на части. Почему выделывается он, а стыдно мне? — Ты чего кривишься? — гремит над ухом голос Парсли. Опять вздрагиваю от неожиданности. Крики толпы оглушают, но голос этого мужика все равно словно гром среди ясного неба. Раздраженно потираю ладонями лицо и оборачиваюсь. Парсли улыбается во все свои десять зубов и, походу, ловит нереальный кайф от всего этого цирка. Вот любит мужик насилие с обильным количеством крови. Да так, чтобы зубы летели в разные стороны и был слышен хруст сломанных костей. Нередко он этому способствует, лично участвуя в драках на сходках. Хорошо хоть, пока что Парсли лишь наблюдает. Когда он пойдет в дело, начнется массовый бой. Или лучше будет назвать это бойней. Кстати, а из-за чего вообще эта сходка? Сколько бы ни думал об этом, реальной причины ее возникновения вспомнить не могу. То ли члены "Иприта" обворовали магазин на нашем районе, то ли кто-то из наших торговал наркотой на их улицах. Наверное, настоящая причина особо не имеет значения. Тут главное — сойтись и поразбивать друг другу морды, чтобы в очередной раз доказать преимущество одной группировки над другой. Вот Парсли обожает такие сходки. Только услышит новость, что она намечается, и лицо сразу начинает светиться от дьявольского веселья. Вообще, кровожадный он мужик. Парнем назвать его не могу, даже не смотря на возраст. Кажется, ему двадцать пять или двадцать шесть. Но, черт, борода у него растет как у сурового сорокалетнего мужика. Уже достает до груди. И вся такая кучерявая и запутанная. От этого и прозвище Парсли. Вроде звучит безобидно. А на самом деле этот Парсли тебе все кости переломает и кишки вырвет через глотку. Настоящего его имени я не помнил. Или Боб, или Роб. — Да вот думаю, откуда Спирит набирает всех этих недоносков, — нет желания говорить громко, но приходится. Иначе не перекричать рев толпы. — Так берет всех, кто придет, — Парсли пожимает плечами, понимающе кивнув. Ему тоже не особо нравятся молодые. На них он смотрит снисходительно. — После первой сходки все равно шваль отсеется, а те, что останутся, поубавят борзоты. Парсли был прав. После сходок многие отправлялись в больницу. Не скажу, что процент выживших был большой. Эти малолетние ублюдки знали, на что шли, когда приходили к Спириту и просили принять их в группировку. Почти все выходцы из детдома или из семей наркоманов. К нам не идут от хорошей жизни. Хотя есть ли эта самая хорошая жизнь в нашем городе хоть где-нибудь? Иногда я смотрел на молодых и задумывался о том, что двигало ими, когда они шли к Спириту. Может, они хотели казаться крутыми и взрослыми. А может, думали, что наша группировка даст им желанную защиту от опасных улиц. Но сейчас трупы большинства из них гниют за городом в общей могиле. Все же места на кладбищах стоят несусветных денег, и если ты нищий беспризорник, тогда комфорта после смерти можешь не ожидать. Если нашлись родственники, которые смогли заплатить за кремацию — значит повезло больше. Опять смотрю на столпотворение людей, бушующих внизу. Тот малолетка в кожанке опять выделяется. Могу поспорить, что место в земле за городом уже ждет его. Жалко ли мне пацана? Нет. Мне даже себя не жалко. Рано или поздно все будем там. Главное — понимать это и не надеяться на лучшее, иначе реальность ударит тебя по глупой головушке и жить станет еще сложнее. Обстановка накаляется. Крики громче, а движения резче и агрессивнее. Скоро настанет наше время и две силы схлестнутся. Никто не останется безучастным. Только слабые больше не встанут с земли. Их кровь смешается с грязью, и на несколько беспризорных бродяг станет меньше. Это будет скоро, но не прямо в этот момент. Пока что продолжаются показательные бои, и в них мы явно проигрываем. Пока я блуждал в запутанных лабиринтах своего сознания, Джона и Фила победили. Они теперь лежали в сторонке, пытаясь зализать собственные раны. Обычно они выглядели такими пафосными и напыщенными, а сейчас казались не краше побитых собак. У Джона, кажется, вывихнута челюсть, а у Фила сломана рука. А может, и обе. Как-то странно и вяло он двигается. Даже отсюда мне видно, как его лицо побледнело и губы кривятся от боли при каждом движении. На душе немного тревожно. Странно наблюдать за тем, как сильные и уважаемые члены группировки в один момент становятся обузой. К такому сложно привыкнуть. Проигравшие никому не нужны. Слабаки не выживают на улицах нашего города, и толку от них мало. Поэтому неудачникам не помогают. Джону и Филу нужно сейчас элементарно выжить. Пусть даже все будут желать им смерти, надеясь занять место этих двоих в основе. Если же Джон и Фил сохранят свои жизни, у них будет шанс опять выйти на бой во время сходки и доказать свою силу. Ну а если проиграют во второй раз… Третьего шанса им никто не даст. Спирит лично выгонит их из группировки. А там их уже ничего не спасет от врагов. Члены других группировок с удовольствием добьют изгнанников. Эти правила нелепы, но они все равно действуют. В плотном кругу разъяренной и разгоряченной толпы начинается очередной бой. С нашей стороны вышел Корт, такой высокий и мускулистый парень, помешанный на пирсинге. Ходят легенды, что только на члене у него сережек пять. Про лицо я вообще молчу. Сложно сосчитать количество металла, которое он засунул в свою кожу. Но все равно парень он сильный. Не зря же Спирит принял его в основу. Вот только противник у него неслабый. Со стороны "Иприта" вновь Джек. Именно он победил Фила и Джона. По желанию он мог бы передать жребий битвы какому-нибудь другому члену "Иприта" и сегодня уйти победителем, не искушая судьбу возможным проигрышем. Но Джек вновь и вновь неумолимо вызывал очередного противника, совершенно не обращая внимания на то, что с нашей стороны основа тоже не слабаки. Вот только восхищаться тут нечем. Абсолютно все, даже эти глупые молодые, у которых в голове солома вместо мозгов, понимали, что таким образом группировка "Иприт" собирается нас опустить, красноречиво намекая, что одного их основного хватит, чтобы побить всех наших. И пусть Джек силен, я не могу избавиться от ощущения, что эта сила слишком показательна. Ненавижу всех, кому в жизни все дается благодаря связям. Мне уже двадцать один год, а я до сих пор сижу в шестерках у Спирита. Джек же, не смотря на то, что младше меня на два года, уже находится в основе "Иприта". А все благодаря кровному родству с главарем группировки. То ли они кузены, то ли родные братья. Да какая вообще разница? Гаденыш пользуется своим положением, и меня это жутко бесит. Вот бы ему уже кто-нибудь проломил голову. Сразу бы стало легче жить. Начинается очередной бой. Корт нападает первым. Идет напролом с громким криком, заглушенным ревом толпы. Мне хочется опять закрыть глаза. Невозможно смотреть на это безобразие. Корту хоть самому не стыдно за себя? Мне вот уже хочется провалиться сквозь землю. А ведь это уже второй его шанс. В прошлом месяце он проиграл кому-то из группировки "Детика". Надеюсь, что Спирит наконец выпрет его на улицу. Пусть валит на свалку и там хвастается своим пирсингом. Вот нахрена, спрашивается, так выпендриваться, если драться толком не умеешь? Лучше бы спарринговал с остальными основными, нежели прокалывал себе член. Джек гоняет его из одной стороны в другую, как какую-то побитую шавку. Абсолютно все удары Корта блокируются, так и не достигая цели. Зато у него уже разбита губа и нос. Парень тяжело дышит и уже еле стоит на ногах. Черт, да бой же только начался. Пожалуй, это выглядит как жалкое избиение, позорящее нашу группировку. Был бы тут Спирит, он бы лично потом голову оторвал Корту. Хотя, может, из-за отсутствия Спирита Корт и расслабился. Скорее всего, даже покурил травы перед сходкой. Корт слишком суетится. Действует необдуманно и лезет на рожон. Очередная атака Корта. Джек перехватывает руку и выворачивает ее. Даже в таком гуле злобных голосов хруст кости слышен оглушающе. Его отголоски еще долго звенят в ушах, и я еле сдерживаюсь, чтобы не скривиться. Я не неженка, но знаю не понаслышке, как бывает больно, когда ломаются кости. Примерно месяца три назад меня подловили ублюдки из "Детика" и избили до полусмерти. Я тогда сутки провалялся в подворотне, пока не собрался с силами и на четвереньках не дополз до убежища. Естественно, никто мне помогать не стал. Правила улиц нерушимы, и если ты настолько идиот, что мог попасться врагам и, более того, тебя избили, будь добр, хотя бы не мешайся под ногами и попытайся выжить. Разве что Спирит кинул в мою сторону аптечку. Удивительно уже то, что на меня не пожалели медикаментов. Я даже смог выпить обезболивающего. В общем, эта история не о внезапно возникшей щедрости Спирита, а о том, что сломанные руки — это не шутки. И в данной ситуации мне не было жалко Корта. Я просто с отвращением вспоминаю, как хрустели мои кости под ударами "детиков". Чертовы ублюдки чуть шею мне не сломали. Корт обмяк в руках Джека, но тот не спешил отпускать противника. Проигравший теперь в полной власти победителя. Обычно побежденных отпускают, так как дальше их все равно ничего хорошего не ждет, но Джек все же решил поиздеваться. Раз за разом под оглушающий рев толпы он отрывал сережки с лица Корта. Кожа тянулась, потом рвалась и из ран хлестала кровь. Сережки со звоном падали на пол и отлетали в сторону. Кажется, несколько молодых подхватили парочку штук себе на память, считая это неплохим сувениром. Всего лишь одна минута, и лицо парня стало похоже на сплошное багровое месиво. С удивлением присвистнув, еле сдержался, чтобы не похлопать в ладоши. Ладно, Джека я ненавидел, но должен согласиться с тем, что действовал он эффектно. Этими своими действиями он добавил "ипритам" немало боевого духа. Они еще сильнее заверещали, поднимая вверх кулаки, и задребезжали оружием в руках. Наши же парни ответили им таким же разъяренным ором, но в них не было такого единения, как у наших врагов. Каждый был на своей волне, и многие уже стали сомневаться в собственных силах. Ну еще бы. Уже три проигрыша подряд. Причем противник все время был один и тот же. И в итоге мы получаем тройку побитых наших бойцов и почти незапыхавшегося Джека. Он наконец отпустил Корта, и тот упал на землю, словно мешок с картошкой. Со всех сторон послышалось улюлюкание и насмешки. Даже наша сторона презирала парня. Я ненавидел Корта. Именно он тогда забрал у меня аптечку, так и не дав мне нормально обработать раны. Сказал, что швали не позволены привилегии. Да, я никто в нашей группировке и до сих пор нахожусь практически в самом низу пищевой цепи, но, черт, я был избит и сломлен. Тот маленький и такой непривычный для нашего мира жест доброты дал мне сил выжить. А этот гандон забрал у меня медикаменты и даже пнул пару раз, видно, надеясь, что я сдохну поскорее. Ну что же, дорогой Корт, тебе дан шанс почувствовать себя на моем месте. Когда же Корт наконец, еле шевеля конечностями, пополз в сторону, покидая несуществующие края ринга, вся толпа в предвкушении завыла, словно тут собралась такая нехреновая стая волков, жаждущих новой крови. И она должна была пролиться. Время четвертого и также последнего раунда, после чего должно начаться массовое побоище. И оно будет. Эту толпу уже не остановить. Конфликт между нашими группировками не решить мирным способом. Джек внимательно обвел взглядом толпу. Именно он должен выбрать своего соперника. Из основных у нас остались лишь Парсли, Бойц и Бени. Спирит сегодня вообще отсутствовал. Впрочем, как и лидер "ипритов". Без них получалась немного неполноценная сходка, но молодых вполне можно было проверить. Там, где скользил взгляд Джека, толпа оживала и кричала так, будто сегодня они целью поставили разорвать свои глотки. Джек внимательно посмотрел на Бойца, и мне даже показалось, что именно его парень и вызовет. Но нет, Джек внезапно отвернулся и махнул рукой в нашу сторону. На его хмуром лице загорелись глаза и губы расплылись в надменной улыбке. — Ох, нихрена себе, Парсли, да он вызывает тебя, — улыбаюсь во все тридцать два зуба и толкаю локтем мужика в бок. Вот сейчас Джек точно проиграет. Парсли непобедим и превратит этого ублюдка в фарш одной левой. — Давай, покажи этому "ипритовскому" кретину, на что способен. — Гарет, я думаю, что он вызывает не меня, — голос Парсли звучит как-то странно. — Конечно, я могу ошибаться, но... Парсли указал на себя пальцем, задавая немой вопрос Джеку, на что основной "Иприта" отрицательно помотал головой. Парсли удивленно приподнял одну бровь, после чего указал пальцем на меня. Джек кивнул. Толпа значительно притихла, и послышался гулкий шепот, отдающий удивлением и недовольством. Если молодые еще не до конца поняли, что происходит, так как не знали, какое место я занимаю в группировке, то все остальные явно были не рады такой выходке Джека. Да я сам, если честно, охренел. — Походу, Джек вызывает тебя, — грохочет Парсли, наконец обернувшись ко мне. Его глаза полыхают, и на губах виднеется ухмылка. В отличие от остальных членов нашей группировки, Парсли был рад такому необычному вызову. — Что? — переспрашиваю. Улыбка мгновенно исчезла с моего лица. Зато я тут же нахмурился и широко раскрыл глаза, совершенно не понимая, что происходит. Все еще сомневаюсь в том, что правильно понимаю ситуацию. Ради полной уверенности указываю пальцем на себя. Джек фыркает и впивается в меня цепким взглядом. Он вновь кивнул, в очередной раз подтверждая, что своим противником он выбрал именно меня. Нахмурившись, я подцепил пальцем край рукава и поднял его к локтю, показывая, что на моем запястье нет татуировки основы. Мало ли, может, у Джека память не очень, и он забыл, кто в нашей группировке основной. Но нет, он пожал плечами и махнул мне рукой, таким образом говоря, чтобы я спускался и шел в центр толпы, где проходили все бои. Ого. Даже так? Это уже что-то новое. Наверное, на моей памяти это впервые, когда основной из другой группировки вызывает обычную шестерку. — Давай, пацан, — Парсли похлопал меня по плечу. В его голосе слышны нотки одобрения: — Покажи "ипритам", на что мы способны. Я знаю, что ты сможешь. Победи Джека и Спирит примет тебя в основу. Что-то невнятно бормочу и спрыгиваю с крыши фургона. Толпа впереди меня расступается, как вода перед Моисеем, пропуская меня к Джеку. Кто-то, так же как и Парсли, хлопал меня по плечу, а кто-то освистывал меня, явно недовольный происходящим. Вон Бойц вообще яростно протестовал против такого решения Джека. Он хотел выйти вместо меня, но правила нерушимы. На бой выходит тот, кого выбрал победивший в предыдущей схватке. Я непривычно молчалив и хмур. Нет, я не боюсь, даже не смотря на то, что противник невероятно силен. Меня больше напрягает то, что Джек выбрал такую пешку, как я. Это ненормально. Может, у него какой-нибудь план? Сомневаюсь, я в своей группировке никто, и даже если он сдерет с меня кожу, ничего этим не добьется. Интересно, что бы делал Спирит, если бы был тут? Наверное, был бы против такого боя. А что бы сделал Алар, глава "ипритов" и брат Джека? Скорее всего, счел бы своего брата умалишенным. Вон из наших Бойц явно был недоволен таким выбором. Небось, тоже думал, что выберут его. Сейчас что-то кричал и яростно жестикулировал. Подойдя к Джеку, я расправил плечи и поднял голову вверх, чтобы посмотреть в лицо противника. Выглядит он весьма устрашающе. Джеку бы больше подошло сниматься в фильмах про всяких там маньяков. И грим не нужен. Кожа смуглая, волосы короткие и черные. Брови густые и выразительные. Все это можно было бы отнести к внешности обычного парня. Но среди всех остальных Джека выделяла улыбка, больше похожая на звериный оскал, и глаза, горящие жаждой крови. Ну и в придачу ко всему он был невероятно огромен. Еще один плюс к выживанию на улице. Да и не просто же так он только что уложил трех наших основных. С ним нужно быть осторожнее. На улице собачий холод. Я одет в штаны и толстовку, а этот ненормальный надел лишь шорты с футболкой. Да и футболку успел снять во время первого боя. Неплохая попытка запугать противника своим телом. На меня это, к счастью, не действует. Парсли у нас еще более накаченный, правда, из-за волос на животе кубиков практически не видно. Слегка напрягают потеки крови на торсе Джека. Издержки предыдущих боев. Мне кажется, что от его тела неровными клубами исходит пар. Мысленно фыркаю, называя его горячим ублюдком. Если Джека просто так не победить в бою, надеюсь, что он сдохнет хотя бы от воспаления легких. Навряд даже его брату под силу достать нужные медикаменты. Мы долго стоим друг напротив друга. Наши гляделки уже начинают напрягать. Нет, я понимаю, что нельзя отводить взгляд в сторону и таким образом показывать свою слабость, но мы же не будем стоять так всю ночь. Глаза начинало жечь. Только сейчас понимаю, что все это время не моргал и практически не дышал. Буквально на несколько мгновений опускаю веки, чтобы дать глазам отдохнуть, но стоило мне опять открыть глаза, как я тут же замечаю движение руки Джека. Естественно, я подумал, что Джек начал действовать и решил первым атаковать, но хрен там. Он просто поднял руку, чтобы почесать щеку. Будучи слишком напряженным, я далеко не сразу это понял и, желая защититься от ожидаемой атаки, отскочил в сторону и выставил впереди себя согнутые руки. Этот мой жест каждый понял по-своему. Но судя по оглушающему вою "ипритов", они решили, что я уже струсил и шарахаюсь от каждого движения Джека. Малолетние мрази. Вот бы они сами вышли на ринг против него. Могу поспорить, что все до одного тут же бы наложили в штаны и побежали жаловаться мамочкам. Глубоко вздыхаю и со всем презрением смотрю на своего противника. Джек отвечает мне насмешкой. Его это забавляет. Смотрит на меня, как удав на кролика, и хищно ухмыляется. Не отвожу взгляда в сторону. Не поддамся на его провокацию. Не буду злиться и тем более не буду опускать руки раньше времени. Да, я всего лишь шестерка, но сил у меня достаточно. И раз Джек не считает меня достойным противником, я покажу ему, что по внешности судить не стоит. — Ублюдок из "Иприта" понимает, что не победит основного, и вызвал меня, — кричу, обернувшись к своим. В ответ на мои слова они ободряюще закричали и подняли руки вверх, звеня оружием. Вот теперь их настрой куда более боевой. Надеюсь, что он опять не упадет. — Так давайте же покажем, что "ипритовская" основа не стоит даже последнего из "гринов"! Мои слова звучат немного нелепо. Особенно после того, как Джек избил троих основных. Ясно, что меня он сейчас размажет по бетону. Но, черт, в таких ситуациях вообще похрен что кричать. Главное — уверенность. А у меня ее хоть отбавляй. Несмотря ни на что, падать в глазах своей группировки я не собираюсь. — Какие смелые слова, — Джек смеется. — Ты покажешь мне, на что способны "грины"? А за слова свои отвечаешь? — в его голосе слышится насмешка. Смотрит на меня, как на какого-то паразита, и уже сжимает ладони в кулаки. Я в свою очередь тоже не отстаю от него. Гордо поднимаю голову вверх и криво ухмыляюсь. Похер, что он выше меня и сильнее. Азарт от предстоящей битвы уже рвет крышу, и в крови бушует адреналин. Да я прямо сейчас готов наброситься на противника. — Отвечаю, — рычу сквозь стиснутые зубы. Получается немного неразборчиво, зато грозно. — Я тебя порву. — Правда? — Джек поднимает одну бровь. — Тогда давай сделаем ставку. Конечно, если ты уверен в своих силах. — Да без проблем, — безразлично пожимаю плечами, но вот это уже начинает напрягать. Джек ведет себя странно. Мог бы вызвать того же Парсли и прибавить себе славы в случае победы, но нет, он вызвал меня, а теперь еще и предлагает ставку. Что творится с ним? Может, во время предыдущих боев ему все же неплохо настучали по голове? Меня это все капец как напрягает, но я все равно не отступаю. — Какая ставка? — Если проиграешь — подставишь мне свое очко, — толпа оглушающе заревела после этих слов, а я опешил и еле сдержался, чтобы не сделать шаг назад. Ладно, я, походу, где-то очень неплохо насолил ему, раз он делает такую ставку. В нашем мире однополые отношения под запретом. Трахнуть другого парня — значит уничтожить его морально и физически. Быть опущенным — значит стать подстилкой. Такая жизнь хуже смерти. — Струсил? — Джек насмешливо смотрит на меня. У него на лице нет злобы. Сейчас он больше забавляется. И это меня бесит до дрожи во всем теле. — Струсить может только такой придурок, как ты, — снова рычу. Мои слова плохо слышно, но по выражению лица ясно, что сдаваться я не собираюсь. Толпа вновь взрывается, предчувствуя потеху. Ну я доволен, что хоть кому-то весело, так как мне в данный момент что-то вообще не радостно. — Я согласен. Но если ты проиграешь, то подставишь свое. Если честно, иметь другого парня не хочу. Это мерзко до тошноты, но возможность взять в рабство "ипритовского" основного очень вдохновляет. Тем более брата их лидера. Это очень сильно ударит по влиянию группировки, а значит, несмотря на разницу в силе, мне нужно очень сильно постараться. Хрен его знает, как я могу победить, но попытаться стоит. В конце концов, можно сказать, что в данной схватке на кону стоит моя жизнь. Ставки сделаны, свидетелей более чем достаточно, и слова обратно просто так не забрать. Пора начинать бой.