Твое каменное сердце

POV Тиаласа Громкое щебетание птиц за окном решительно мешало мне ещё немного поспать. Потянувшись и недовольно поворчав, я с головой зарылся в одеяло, чтобы избавиться от назойливого шума. Но теперь к нему присоединился ещё и чей-то тихий смех, источник которого, судя по всему, находился со мной в одной кровати. — Подъём! Я же вижу, что ты уже проснулся! — одеяло было наглым образом стянуто с моей головы. Ну кому это неймётся? Неужели нельзя дать честному эльфу сполна насладиться сном? Я разлепил глаза, посмотрел на смеющегося Алвина и снова их закрыл. Чего ему не спится-то? И почему он вообще такой довольный? Решив проигнорировать этого весельчака, я снова попытался зарыться поглубже в постель. Но когда мне почти удалось вновь задремать, я вдруг вспомнил всё, что произошло накануне. Подскочив на кровати словно ошпаренный, я недоверчиво осмотрел роскошную спальню и перевёл взгляд на мужчину. Вопросы в голове закрутились с немыслимой скоростью, и уловить их суть не представлялось возможным. Жив? Не окаменел, хотя за окном светит солнце. И выглядит немного заспанным. Но ведь Алвин никогда не спит? Что происходит? Наверное, я всё-таки не умер, а сошел с ума, лишившись своего дара. Вот и мерещится теперь всякое… Но, боги, как же реально это видение. Я не удержался и протянул руку к его лицу, вздрогнув, когда пальцы коснулись тёплой кожи. И лишь когда огромная ручища накрыла мою, притягивая меня поближе, когда я дотронулся до широкой груди и почувствовал ровное сердцебиение, когда увидел каждый знакомый до боли шрамик на этом теле, только тогда позволил себе поверить собственным глазам. — Алвин… — мужчина снова улыбнулся, услышав своё имя, и теперь уже ощутимо прижал меня к себе, поглаживая руками по спине. — Да, малыш. — Алвин, — вновь повторил я уже громче. Голова закружилась, и я крепче обнял его. — Как же ты напугал меня, Тиалас, — тихо произнёс он, и я услышал укоризну в его голосе. «Кто кого напугал, спрашивается?» — хотелось мне возмутиться, но вместо этого я заставил себя задать ему вопрос: — Что произошло утром после ритуала? Я же видел, как тебя… — короткое и страшное слово «убили» выдавить из себя я не смог, но Алвин и так меня понял. — Да глупость какая-то произошла, малыш, — он грустно усмехнулся. — Ты успешно провёл обряд — утром я почувствовал, как вернулась моя магия. Не представляешь, как я счастлив был. Хотел сразу тебя разбудить, но ты так вымотался с этим ритуалом, что я не решился тебя трогать. Поэтому побежал к ректору, чтобы сообщить ему эту новость. Правда, пока нашёл его... он в покоях Силиона обнаружился… — Алвин хитро подмигнул, а я порадовался за эту, наконец, воссоединившуюся парочку. — А когда вернулся, тебя не оказалось в спальне. Я сразу понял, куда ты направился, но до конца не верил, что с тобой может что-то произойти днём. Только когда увидел развороченную поляну, думал, у меня сердце от страха за тебя остановится. — Я ничего не понимаю, — перебил я его. — Я же собственными глазами видел, как статуя гаргульи разлетелась на куски! — Всё верно. Мы недавно обнаружили посторонние следы вокруг поляны, словно кто-то пытался до меня добраться. Тогда Силион предложил создать точную копию статуи и выставлять её там в светлое время суток, а я в это время находился в другом месте. Мы надеялись, что получится поймать злодея в ловушку. Вот только вышло всё наоборот. — Почему вы мне не сказали об этом? Я же чуть с ума не сошёл! — у меня даже почти пропало желание возмущаться, настолько нелепой оказалась ситуация. — Кто ж знал, что так произойдёт? — Алвин виновато пожал плечами, а мне захотелось стукнуть его чем-нибудь тяжёлым. Не знали они! Стратеги великие, тактики недоделанные, мрук их подери! — Всё понятно, — я попытался успокоиться, что далось мне с превеликим трудом. — А дальше? Как вы меня нашли? — Ну, тут всё просто. Утром, перед уходом, я поделился с тобой своим запасом магической энергии. Ты ведь почти пуст был после ритуала, а у меня резерв большой. Поэтому я без труда почувствовал тебя. Другое дело, что мы совершенно не ожидали, что неизвестным преступником окажется старший принц, и что он тебя в подземелье под королевским дворцом утащит. Ты не знаешь, чего нам стоило объяснение со светлейшим Гаринаром. Он никак не мог поверить в то, что мы ему говорили. Из-за этого мы потеряли достаточно времени, и я чуть не опоздал, — при этих словах мужчина заметно вздрогнул и совсем тихо продолжил: — Ты почти убил себя, Тиалас. Я три дня тебя выхаживал, буквально с того света вытаскивал… — в его голосе явственно отразился пережитый ужас. — Три дня? — я округлил глаза. — Я три дня провалялся без сознания? — Да, малыш, и я уже стал переживать, что ты так и не вернёшься… Ты так хотел уйти за грань. — Потому что думал, что ты мёртв! Я к тебе хотел. — Тиалас, пообещай мне… — Алвин обхватил моё лицо ладонями и внимательно посмотрел прямо в глаза. — Поклянись: что бы ни случилось, ты больше никогда не попытаешься лишить себя жизни! — Можно вопрос? — я ответил ему таким же твёрдым и решительным взглядом. Мужчина удивлённо моргнул, но всё же согласно кивнул. — Скажи, если бы меня не стало, ты бы смог спокойно жить дальше? — Нет, — даже не задумавшись, произнёс он. — Тогда и от меня не требуй того, чего я не смогу выполнить… В глазах Алвина промелькнули боль и понимание, он крепко обнял меня, перетаскивая к себе на колени. — Глупый, глупый мальчишка, — обречённо прошептал он. — Мой любимый мальчишка… Я счастливо улыбнулся, млея от его слов. Мне тоже хотелось показать, как сильно я люблю его, поэтому, ничего не ответив, я просто потянулся за поцелуем. Взгляд Алвина потемнел, и он тут же завладел моими губами. Дурак, неужели он действительно думал, что я смогу жить без этих прикосновений? Без этой сладкой дрожи в теле, когда он проникает языком в мой рот и стонет в поцелуй, когда я начинаю так же страстно отвечать ему. Привычно тянусь к его волосам и развязываю тонкий кожаный шнурок. Длинные мягкие пряди белоснежных волос тут же укутывают меня, словно невесомым пологом отделяя от остального мира. Теперь здесь только мы, наше рваное дыхание, наше учащенное сердцебиение и откровенное желание разгорячённых тел. Я слегка приподнимаюсь на коленях и откровенно трусь об его живот, коротко постанывая от возбуждения. Как удачно, что проснулся я уже обнажённым, а вот на Алвине всё ещё надеты штаны. Провожу рукой от его напряжённого живота вниз, поглаживаю твёрдую плоть через одежду и начинаю медленно распускать шнуровку на штанах. Мужчина с удивлением наблюдает за моими, возможно, немного неуклюжими действиями. Раньше я только принимал его ласки, полагаясь на опыт Алвина, но сегодня мне захотелось тоже что-то сделать для него. Тяну за пояс, он приподнимает бёдра и позволяет стянуть с себя кожаные штаны. Я замираю, рассматривая Алвина. Мы впервые занимаемся любовью при свете дня, но я почему-то не чувствую обычного смущения. Оглаживаю взглядом его тренированное тело, отмечая поразительное количество больших и маленьких шрамов. Когда-то он сказал мне, что шрамы напоминают ему о том, кем он стал. Но теперь-то он снова человек, а значит, я могу стереть эти неприятные воспоминания. Облизнувшись, приближаю губы к его лицу и скольжу языком вдоль длинного шрама на щеке, вкладывая в своё движение капельку целительной магии, отчего он тут же исчезает. Алвин напрягается от неожиданности, но лишь на мгновение, а затем снова расслабляется и позволяет мне осуществить задуманное. Уже смелее пускаюсь в путешествие по его телу. И везде, где мои губы или язык касаются смуглой кожи, с неё пропадает очередная уродливая отметка. Я буквально слизываю каждую царапинку, очищая его тело от ненужных больше воспоминаний. Кажется, Алвину такой способ целительства приносит немало удовольствия, потому что я вижу, как подрагивает его сильное тело от каждого моего движения, как затягиваются поволокой серебристые глаза, приоткрываются губы, выпуская очередной резкий выдох. Я тоже наслаждаюсь реакцией мужчины, да так увлекаюсь, что и не замечаю, как исчезает след от последней ранки. И в нерешительности смотрю на, наверное, единственную часть его тела, где не было ни одного шрама. Вот теперь я смущён, но быстро стараюсь избавиться от этого чувства. Ну, Алвин же не раз делал это для меня, неужели я не смогу ответить ему тем же? Немного нервничаю, но всё же тянусь руками к его члену. Твёрдая плоть пульсирует в ответ на мои робкие прикосновения. Гладкая и горячая, она приятной тяжестью ложится в мои ладони, и, больше не сомневаясь, я склоняюсь ниже. Проведя несколько раз головкой по своим губам, открываю рот и скольжу языком по самой вершинке. Не ожидавший такого подвоха Алвин тихонько рычит и откидывает голову назад. Я принимаюсь облизывать его член по всей длине, а потом беру его в рот, одновременно щекоча язычком. Судя по реакции мужчины, я всё делаю правильно, потому что через несколько мгновений он начинает двигать бёдрами, пытаясь толкнуться глубже. Когда я вхожу с ним в единый ритм, он вдруг замирает, гортанно простонав, и легонько отстраняет меня. Неуловимое движение, и я уже стою на коленях, спиной к нему, а он прижимается сзади, прикусывая мою шею. Видимо, Алвин вовсю пользуется вернувшейся магией, потому что практически сразу я чувствую, как его плоть проскальзывает в меня, не вызвав ни единого болевого ощущения, лишь острое наслаждение от наполненности. Я даже не понял, кто первым начал двигаться, просто поймал себя на том, что бешено толкаюсь назад, стараясь встретить каждый выпад, насадиться на него как можно плотнее. А когда рука мужчины касается моего члена, лаская пальцами самую головку, меня словно молнией прошивает. Мы полностью отдаёмся своей страсти, двигаясь быстро и резко, не осторожничая. Я больше не боюсь спровоцировать агрессию его зверя, Алвин больше не боится его не сдержать. Полная гармония желаний и действий, которая приводит нас к вершине наслаждения. — Люблю тебя! — вырывается у меня вместо привычных ругательств, когда я, вздрогнув последний раз, изливаюсь в его руку. Несколько быстрых толчков, и я чувствую, как Алвин, громко простонав, выплескивается глубоко во мне, сжимая пальцы на моих бёдрах. — И я люблю тебя, малыш, — слышу в ответ, после чего, счастливый и удовлетворённый, снова проваливаюсь в крепкий сон. В следующий раз я проснулся уже вечером и в полном одиночестве. Постель ещё хранила запах Алвина, поэтому я успокоился и отогнал мысль, что события последних часов мне только приснились. Приятная тяжесть в теле тоже подтверждала реальность произошедшего. Значит, все живы и здоровы, о чём ещё можно мечтать? Оценить пределы собственных мечтаний мне помешал осторожный стук в дверь. Я всё ещё был не одет, поэтому замотался в одеяло до самого носа и только после этого крикнул: «Войдите!» Не успел я удивиться, кого это там принесло на ночь глядя, как дверь отворилась, и в комнату вошла тётя Алвирейн, держа в руках большой поднос, накрытый белоснежной салфеткой, из-под которой очень аппетитно пахло. Вот даже не знаю, обрадовался ли я больше тёте, которую не видел с тех пор, как поступил в Академию, или тому факту, что смогу поесть, учитывая, что три дня пролежал без сознания, а сегодня ещё и утречко бурное выдалось. Решив лишний раз не перетруждать себя сложными умозаключениями, я с радостным воплем скатился с кровати и, путаясь в одеяле, бросился навстречу тёте… и подносу. Оценив моё рвение, Алвирейн хмыкнула, поставила кухонную утварь на небольшой столик рядом с кроватью и раскрыла объятья, таким образом прервав мои внутренние метания. Я ринулся к ней, едва не потеряв по дороге своё подобие одежды, что тоже не осталось незамеченным, и оказался в кольце родных рук. — Как же я соскучился! — промурлыкал я, обнимая тётю. — Да уж, я вижу, — фыркнула она, целуя меня в щёку. — Не хочешь ли переодеться во что-то более удобное? — эльфийка лукаво глянула на мой растрёпанный вид. — Эм, я бы с радостью, но только не знаю, где мои вещи, — я растерянно покрутил головой. Комната была мне незнакома, а дорогое убранство говорило о том, что сейчас я нахожусь явно не в Академии. Всё в этом помещении просто кричало о богатстве своего владельца. Стены задрапированы дорогущей шёлковой тканью нежного бежевого цвета, сплошь позолота да тончайшая резьба, огромная кровать под балдахином (хотя вот именно её размер был в самый раз, в этом я сегодня уже убедился), два мягких кресла с высокими спинками по бокам от небольшого столика со стеклянной поверхностью (на нём всё ещё стоял вожделенный ужин, на который я украдкой косился) и длинная софа напротив. — Что значит, где твои вещи? Да они тут везде. Это же твои покои, — уверенно заявила Алвирейн и прошла через незаметную дверцу, скрытую небольшой расписной ширмой. Вскоре она вернулась оттуда, неся в руках тонкую белую рубаху и светло-серые бриджи. — Там гардеробная, где ты можешь найти всё, что тебе необходимо, — пояснила она, передавая мне одежду. — Я что-то пропустил? — удивлённо спрашиваю, выглядывая из-за ширмы, за которой скрылся, чтобы одеться. — Уверен, что никогда раньше здесь не был. — Ты ещё не понял? — тётя улыбнулась, с нежностью глядя на меня. — Ты дома, Тиалас, во дворце. И это твоя личная спальня. «Дома... вот, значит, как...» — в очередной раз оглядывая свои покои, понимаю, что пока совершенно не ощущаю себя здесь как дома. Комната эта слишком изысканна, я с детства привык к гораздо более скромным условиям и теперь чувствую себя неуютно, даже несмотря на свои шикарные, как мне казалось раньше, апартаменты в Академии. — Эй, почему ты сник? Что случилось, Тиалас? — Тётя, а где Алвин? — вдруг выдаю вместо ответа. Ох, а я ведь ещё даже и не думал, как объяснить родным, кем мне приходится этот человек. А вдруг они будут против... Надо срочно с ним поговорить. — А-а, целитель? Он уже полдня пытается сдержать Светлейших, которые всё стремятся к тебе прорваться. Говорит, тебе нужно отдохнуть и освоиться, а их внезапное появление может вызвать у тебя нежелательное волнение... — Алвирейн улыбнулась, сверкнув глазами. — В общем, прикрывает тебя, как может, даёт время подготовиться к встрече. Целитель... Ну и отлично, пусть пока все считают Алвина моим лекарем. А мы с ним тем временем успеем всё обсудить и дождёмся подходящего момента, чтобы рассказать правду. Только я об этом подумал, как раздался очередной стук. Дверь бесшумно отворилась, и на пороге я увидел Алвина. Вид у него был какой-то замученный. Осмотрев комнату и лёгким поклоном поприветствовав Алвирейн, он перевёл взгляд на меня. — Вы уже проснулись, Ваше Высочество? — сухим официальным тоном произнёс мужчина. — Как ваше самочувствие? — Э, спасибо, хорошо... — промямлил я. Как же непривычно слышать от него такое обращение. — Тогда, возможно, вы не будете против встретиться сейчас со своими родителями? Они очень настаивают, а у меня больше нет причин не пускать их к вам, — серебристый взгляд засветился мольбой, и я не смог не удовлетворить его просьбу — Алвин и так выиграл для меня достаточно времени, чтобы у меня была возможность хоть немного попривыкнуть к новой обстановке. Мужчина благодарно улыбнулся и шире распахнул дверь, пропуская в комнату Светлейших. Лишь глянув на вошедшую пару, я без сил опустился на софу. Они были прекрасны: высокий, статный эльф с горделивой осанкой и властным цепким взглядом, уверенно несущий золотую корону на своей светловолосой голове, и рядом с ним — ослепительная эльфийка, стройная, грациозная и лёгкая. Она словно бы и не шла, а плыла по воздуху рядом со своим мужем, освещая всё вокруг нежной улыбкой и сиянием длинных золотисто-русых волос. Я занервничал, наблюдая за приближением правящей пары, уже в который раз осознавая, что чувствую себя здесь случайным гостем, занявшим чужое место в жизни. Ну разве может у таких прекрасных созданий быть такой непримечательный сын, как я? С каждым шагом Светлейших я чувствовал себя всё неувереннее, а когда они подошли почти вплотную, я резко подскочил, с ужасом понимая, как непочтительно отнёсся к королевским особам, встречая их сидя. Побледнев, попытался изобразить низкий поклон, но вдруг услышал тихий смешок. В полнейшем непонимании я поднял глаза и заметил тёплые улыбки на лицах эльфов. — Какой же он всё-таки славный, Гаринар, — мягким, певучим голосом произнесла Мирилейн, мимолётно глянув на супруга. — По-другому и быть не могло — он же наш сын, — ответил Светлейший и легонько под локоток подтолкнул эльфийку поближе ко мне. — С возвращением, Тиалас, — прошептала она, на мгновение застыла в нерешительности, а потом порывисто обняла меня. Сначала я совершенно растерялся, оказавшись в незнакомых объятьях, но через мгновение всё изменилось. Меня словно окутало мягким коконом, сотканным из ярких эмоций: щемящей тоски, отчаяния, страха, светлой радости и любви. Безграничной материнской любви, которую эта женщина испытывала ко мне ещё до моего рождения. Да, возможно, я не был знаком с ней в своей сознательной жизни, но память крови проснулась, и всё моё естество потянулось к родному для меня существу, впитывая эти искренние чувства, волнами исходившие от Мирилейн. — Мама... — впервые в жизни я произнёс это слово, и оно трепетным эхом отозвалось в моей душе. Мне показалось, что я вот-вот разревусь, но в этот момент к нам подошёл отец, обнимая одновременно Мирилейн и меня, и в плотный эмоциональный кокон вплелись ниточки уверенности, поддержки и спокойствия. Теперь я чувствовал себя как за непробиваемой стеной, и от былых сомнений не осталось и следа. Это мои родители, они ждали и верили в меня, они любят меня... Я действительно вернулся домой. А вернулся ли?.. — Теперь всё закончилось? — осторожно выпутываюсь из рук родителей, с надеждой глядя то на маму, то на отца. — Да, моя радость, — с улыбкой ответила Мирилейн. — Сегодня я прикоснулась кое к кому, — её взгляд скользнул в сторону Алвина, — и увидела тебя его глазами. Повзрослевшего, живого и здорового. У тебя есть будущее, Тиалас, больше тебе ничего не угрожает. Слава богам, теперь я не буду жить в постоянном напряжении и ожидании удара с любой стороны. Преисполненный радости, я посмотрел на любимого, который молча наблюдал за моим воссоединением с семьёй. Он быстро подмигнул мне, и я спешно отвернулся, чтобы родители ничего не заметили. Сейчас я не был готов говорить с ними на тему наших с Алвином отношений. Надеюсь, что в том видении, которое открылось маме, не было ничего неприличного... Хотя вряд ли они станут препятствовать счастью своего сына. — Ох, Тиалас, мне всё ещё не верится, что ты здесь, что можно без опасений коснуться тебя, поговорить с тобой, — выдохнула Мирилейн, опускаясь на софу и, притянув меня за руку, усадила рядом с собой. — Как же долго мы мечтали об этом. Это было так ужасно — знать, что ты где-то далеко, и не иметь возможности связаться с тобой. Все эти годы жить одной лишь надеждой, что ты жив, что с тобой всё в порядке. Сколько раз я просыпалась по ночам от кошмаров, но не могла получить и крохи информации, потому что любое сообщение о тебе могло быть перехвачено, а мы даже не знали, с какой стороны ждать беды, — её прекрасное лицо помрачнело. Взгляд Гаринара потяжелел, и он тоже присел рядом с нами. — А я и в самом страшном сне не мог представить, что в этом будет замешан Силиэль, — глухо отозвался Светлейший. От упоминания имени брата по моей спине пробежал неприятный холодок. Я уже и забыл, кто явился причиной моих бед. Сейчас я вообще плохо помнил, что происходило в подземелье, моё сознание старалось задвинуть все неприятные подробности как можно дальше. — Силиэль был заключён под стражу, ему предъявлено обвинение в государственной измене и неоднократных покушениях на твою жизнь, — продолжил отец. Я видел, как нелегко даются ему эти слова. — Но после проведения длительного допроса в присутствии десятка свидетелей и с применением ментальной магии, мы освободили его. Тиалас, я не хочу, чтобы ты думал, будто в принятии этого решения сыграл роль тот факт, что он приходится мне сыном. Ты тоже мой сын, и вы оба дороги мне. Поэтому для меня очень важно, чтобы ты понял, почему я так поступил. Я прошу тебя поговорить с Силиэлем, ему есть, что тебе сказать. Я внутренне сжался. Не буду скрывать: у меня не было ни малейшего желания видеть брата, но отец настаивал, да и мама смотрела на меня умоляющим взглядом. Рано или поздно мне всё равно предстоит с ним встретиться, так пусть это произойдёт сейчас, в присутствии близких. Я дал своё согласие, и отец, незаметно выдохнув, посмотрел в сторону двери. Она тут же распахнулась, словно всё это время Силиэль стоял в коридоре и ждал, когда его пригласят. Принц прошёл мимо Алвина, кивнув ему, на что любимый ответил напряжённым взглядом и собрался уже покинуть мои покои. — Алвин, я бы хотел, чтобы ты остался, — вдруг обратился к нему Гаринар. — Ты спас моего сына и имеешь право здесь находиться. Мужчина не смог скрыть своего удивления, но всё-таки последовал за Силиэлем и, подойдя к нам, опустился в кресло напротив. Меня же начало неприятно потряхивать, когда брат остановился прямо передо мной. Сейчас на нём не было зловещего чёрного плаща, а в глазах не клубилась тьма, но я-то помню, каким он был ещё пару дней назад. Даже не знаю, что такого он должен сказать, чтобы я хоть немного переменил своё отношение к нему. Но, к моему удивлению, Силиэль и не стал ничего говорить. Он просто потянулся ко мне и легонько сжал мою ладонь в своих руках. Я хотел было выдернуть руку, не понимая, что он делает, но в этот момент брат полностью открыл своё сознание, и на меня ярким потоком хлынули видения. Я замер, не сразу осознавая, что Силиэль решил показать мне свою жизнь. Всю без утайки, начиная с самых первых детских воспоминаний. Изображения замелькали теперь уже в моём сознании, краски и эмоции сменяли друг друга. Он играет в королевском саду с придворной ребятнёй, спотыкается и неловко падает, сдирая кожу на коленке. Но стоит лишь малышу заплакать, как тут же рядом появляется отец, с любовью подхватывая карапуза на руки и исцеляя кровоточащую ранку. Мама каждый вечер, отправляя нянек, сама укладывает его спать, рассказывает красивые сказки, а потом поёт колыбельные своим чарующим голосом. Силиэль уже подрос. Он усердно занимается с наставниками, изучая культуру, историю, географию, руническую письменность. Гаринар частенько рассказывает ему о политическом устройстве мира и иногда даже разрешает поприсутствовать в тронном зале во время приезда различных делегаций — готовит наследника. День его совершеннолетия. Сегодня пробудился дар, Силиэль с большим нетерпением ждал этого момента. Лишь немного расстроился, что владеет только одним направлением магии, зато у него очень большой резерв и мощная аура. Обучение в Академии, дружба с одними сокурсниками и вражда с другими, первая влюблённость, первые разочарования, безобидные и не очень безобидные шалости, периодические нагоняи от родителей и с блеском сданный выпускной экзамен. Начало взрослой жизни. Теперь он присутствует на всех советах, его место — по правую руку от правителя. Принц активно участвует в спорах и обсуждениях, изучает тонкости дипломатических отношений. Отец с гордостью смотрит на него — он воспитал достойного преемника. Потрясающая новость: у него скоро родится брат. Силиэль рад, он уже представляет себе, как будет возиться с мелким и учить его уму-разуму. Родители почему-то мрачнеют день ото дня, и принц не понимает, что происходит. Дворец стоит на ушах — у Светлейшей начались роды. К её покоям близко не подпускают никого, кроме правителя. Принц переживает, ведь прошло уже полночи, а суматоха так и не улеглась. Ближе к утру он чувствует головокружение и теряет сознание в своей спальне. А когда приходит в себя, то понимает, что с ним что-то не так. Нечто тёмное и страшное поселилось в нём. Он хочет поговорить об этом с отцом, но непонятная сила словно сдерживает его, заставляя молчать. При дворе траур. Младший сын Гаринара и Мирилейн погиб, едва появившись на свет. Но Силиэлю не до этого — чёрная сила захлёстывает его, погребает под собой, сопротивляться ей всё труднее. Постепенно всё вокруг меркнет, окружающий мир окрашивается в серые тона. Злость, зависть, неудовольствие собственной судьбой гложут принца. Его настоящее сознание всё реже пробивается сквозь чёрную пелену, и со временем эти вспышки и вовсе прекращаются. Теперь он одержим одной мыслью: убить брата. Он уверен, что малыш жив, он чувствует это. Младшего специально прячут, чтобы со временем отдать ему власть, которая по праву принадлежит Силиэлю! Но он этого не допустит, найдёт гадёныша, из-под земли достанет и уничтожит! Последующие годы проходят в непрерывных поисках брата и совершенствовании обретённой силы. Всё сложнее становится удерживать образ «светлого принца» на публике, но Силиэль справляется. Он уже обнаружил местонахождение Тиаласа, даже заручился поддержкой местной магички, с её помощью добыл телепортационный амулет в Академию, запудрив эльфийке мозги всякой романтической чепухой, и теперь все силы уходят на то, чтобы достать младшего. И когда принц уже близок к цели, в его руки попадает любопытное заклинание. Что ж, это даже лучше. Он заставит брата отдать ему свою силу, и только потом убьёт. С такой мощью он без труда свергнет отца и станет правителем! Вот только Тиалас совсем не согласен с его планами. Даже смерть драгоценного Алвина не заставила младшего опустить руки. Тот сопротивляется как бесёныш, а когда, перехитрив Силиэля, дотягивается до потоков, питающих его энергией смерти, и начинает их обрывать, у старшего принца начинается настоящая паника. Он пытается придушить мелкого, но тот протыкает его руку непонятно откуда взявшимся рогом, который никак не получается вытащить. На это теряется драгоценное время, за которое Тиалас успевает оборвать последние нити потоков. Яркая вспышка, и Силиэль словно выныривает из чёрной пучины навстречу жгучему солнцу. Первые мгновения он не может сообразить, что произошло, а потом на него обрушивается понимание всего того ужаса, который он натворил. В противоположном углу сидит его младший брат, жизненная энергия которого бурным фонтаном выплёскивается в пространство. «Он же убивает себя!» — проносится пугающая мысль, и принц вскакивает со своего места, чтобы добраться до Тиаласа и остановить его. Но словно невидимой волной эльфа отшвыривает обратно. Тогда Силиэль пытается восполнить энергию братишки из своих запасов, ведь только он виноват в том, что его брат потерял интерес к жизни. Но разве его сила сравнится с силой истинного универсала? Это всё равно, что пытаться заполнить пруд в дворцовом саду, плеская в него воду маленькой чашечкой. Все старания старшего принца тщетны ровно до того момента, как тяжёлая дверь с грохотом слетает с петель, и в комнатку врываются несколько королевских стражников, правитель и... человек?.. В глазах мужчины вспыхивает паника, и он бросается к Тиаласу, в то же мгновение активируя мощный поглощающий купол и накрывая им Тиаласа, тем самым частично закупорив внутри него рвущиеся наружу жизненные потоки. Алвин пытается докричаться до сознания младшего принца, уговаривает его, умоляет остановиться, но результат приносят только несколько звонких пощёчин. В этот момент Силиэль с удивлением осознаёт, что его собственная магия заблокирована отцом, а двое стражников крепко держат его под руки и пытаются вывести из подвала, но он неосознанно сопротивляется, желая убедиться, что с братом всё будет в порядке. Лишь когда вокруг Тиаласа прекращается буйство магии, старший принц позволяет себя увести, внутренне радуясь, что по какой-то невероятной счастливой случайности избранник его братишки жив и теперь уж точно позаботится о здоровье младшего. Поток чужих воспоминаний прервался, но мне было сложно сразу вернуться в реальность после всего, что мне открылось. В комнате было тихо. Никто не пытался заговорить со мной или что-то прокомментировать, все напряжённо молчали, давая мне возможность всё обдумать и самостоятельно прийти к окончательному решению. Силиэль всё ещё стоял рядом со мной и по-прежнему держал за руку, только теперь это прикосновение не вызывало у меня отторжения. Опустив глаза в пол, эльф смиренно ждал моего ответа. Наверное, брат правильно поступил, не пытаясь что-то объяснить мне на словах, потому что вряд ли бы я смог поверить ему после всего, что произошло. Сейчас я смотрел на него совершенно по-иному. Я видел перед собой не хладнокровного убийцу, не закоренелого преступника, не страшного некроманта, а растерявшегося мага, который не смог совладать с той лавиной тёмной силы, которая так внезапно обрушилась на него. Во мне тоже была частичка магии смерти, но я никогда не ощущал её давления над собой, потому что некромантия была со мной с самого рождения и развивалась постепенно. А Силиэль оказался не готов противостоять столь мощному дару, так разительно отличавшемуся от привычной ему стихийной магии, которая всегда мерно пульсировала внутри него, не пытаясь поглотить его сознание. Брат не смог в одиночку перебороть эту силу. Возможно, не будь родители так зациклены на том, чтобы спасти меня, они бы вовремя заметили изменения, происходившие со старшим сыном, поняли, что ему тоже нужна помощь. И тогда, может быть, всё обернулось бы иначе. Но случилось то, что случилось, и винить во всём только Силиэля было бы несправедливо. Тем временем старший принц начинал ощутимо нервничать. Его рука слегка подрагивала, хоть он и пытался скрыть свой страх. Я знал, что его гложет чувство вины и раскаяния, несмотря на то, что все деяния он совершил не по своей воле. А ещё я знал, что больше не держу на него зла, ведь только что он преподнёс мне поистине бесценный подарок. Он мог показать только те воспоминания, которые касались непосредственно меня, но Силиэль раскрыл передо мной всего себя, начиная с самого раннего детства. Он словно познакомил меня с собой и родителями, и теперь у меня было ощущение, что я тоже рос и взрослел рядом с ними — рядом со своей семьёй. Подобно Силиэлю, я тоже решил не размениваться на пустые слова, а, встав с софы, чуть крепче сжал руку брата. Он вздрогнул и тут же поднял голову, глядя мне в глаза. Во взгляде эльфа читались неуверенность, волнение и искорки совсем слабой надежды. Он до сих пор сомневался, смогу ли я простить его. А мне впервые пришла в голову мысль, что, по большому счёту, мне и нечего ему прощать. Если бы не все эти попытки убить меня, которые Силиэль совершал неосознанно, будучи под властью чуждого ему дара, я, возможно, так никогда и не пересёкся бы с Алвином, не встретил свою половинку, не полюбил бы так безгранично. А жизнь в небольшом селении, вдали от роскоши дворца и опеки родителей, лишь закалила меня, сделала более самостоятельным. Нет, мне не в чем винить брата. Прошлого не вернуть, а уж счастливое будущее я как-нибудь смогу построить. «Хотя могут возникнуть проблемы», — подумалось мне, когда я увидел недовольно нахмуренное лицо Алвина. Он с подозрением косился на Силиэля и с недоумением — на меня. Остальные же просто излучали радость, а в глазах тёти Алвирейн, сидевшей на краешке необъятной кровати, даже блеснула слеза умиления. Ну да, они-то все знают причину такого недостойного поведения моего брата, а Алвин пока ещё не в курсе. Надо будет ему всё рассказать, когда мы останемся одни, не хочу, чтобы между ним и Силиэлем возвышалась стена недоверия. Тем временем мои родные, довольные исходом вечера, засуетились, поднимаясь со своих мест и собираясь разойтись по своим покоям. — Отдыхай, Тиалас, завтра для всех нас важный день, — произнёс отец, обняв меня и похлопав пару раз по спине. — Я собираюсь объявить о возвращении младшего принца — ты будешь торжественно представлен подданным. — Может, обойдёмся без официальных церемоний? — я скривился и заискивающе посмотрел на Светлейшего. Ну не привык я к таким почестям и буду себя неловко чувствовать в центре всеобщего внимания. — И как вы собираетесь объяснить моё чудесное воскрешение? — Не обойдёмся. Я хочу развеять любые сомнения по поводу тебя, чтобы всем и каждому стало известно, что мой младший сын жив и теперь находится рядом со своей семьёй, — голос правителя звучал твёрдо, давая понять, что никакие возражения не принимаются. — Мы расскажем всем правду, вернее, только необходимую часть правды. Объясним, что тебе действительно грозила опасность с самого рождения, поэтому ты был вывезен из дворца, и все эти годы Алвирейн воспитывала тебя вдали от дома, а теперь всё утряслось. О причастности Силиэля к этой истории никому знать не обязательно. Я вздохнул. Раз отвертеться не получится, то придётся перетерпеть эти «смотрины», хотя я слабо представляю, как вести себя при дворе. Ещё опозорюсь ненароком, подведу родителей... — Не переживай, всё будет хорошо, вот увидишь, — мама легонько прикоснулась губами к моему виску, передавая мне частичку своей уверенности. — Мы все будем рядом с тобой. — Кроме того, завтра ожидается прибытие из Дэльнора короля Милдара, — вновь заговорил Гаринар. Алвин на мгновение напрягся, и на его лице промелькнула мимолётная улыбка. — Мы уже давно ведём переговоры о заключении торгового союза, возможно, завтра нам удастся прийти к соглашению относительно последних спорных моментов, — отец перевёл взгляд на кресло, в котором всё ещё сидел мой любимый, и продолжил: — Алвин, я благодарен тебе за то, что помог моему сыну в трудную минуту. Мне бы хотелось, чтобы ты тоже присутствовал, в качестве почётного гостя. Мужчина поднялся и с поклоном принял приглашение отца. — Что ж, в таком случае предлагаю всем как следует отдохнуть. Алвин, тебе уже показали твои покои? — Да, благодарю, — любимый явно собирался покинуть меня вместе с родителями. Эй, я не согласен. Он будет ночевать со мной и точка! Тем более нам поговорить надо. — Я бы хотел, чтобы Алвин остался, — принимаю вид святой невинности и гляжу на всех самыми честными в мире глазами. — Я всё ещё чувствую некоторую слабость... вдруг мне ночью плохо станет, а целителя рядом не будет? — о том, что и сам неплохо владею магией жизни, я, конечно, не подумал. Отец развернулся, так и не дойдя до двери, и с подозрением посмотрел на меня, а потом и на Алвина. Любимый с деланным равнодушием пожал плечами. — Хорошо, — после некоторых колебаний согласился Светлейший. — Жду вас завтра в полдень в тронном зале. Когда шум за дверью утих, Алвин, сложив руки на груди, сурово глянул на меня: — Не расскажешь, с чего вдруг в тебе вспыхнула такая братская любовь? — Расскажу, обязательно расскажу, — послушно согласился я, с вожделением уставившись на забытый всеми (кроме меня!) поднос, — вот только поем сначала. И не надо так трагично закатывать глаза, одной магией сыт не будешь. Мужчина не стал со мной спорить, а просто подошёл к столу, отодвинул массивный стул и присел на него, пододвигая поближе мой ужин. В ответ на мой возмущённый взгляд он похлопал ладонью по своим коленям, приглашая меня расположиться на них. — Только не говори, что собрался кормить меня как маленького, — надулся я, но всё же занял предложенное мне место. — Почему бы и нет? — Алвин приобнял меня за талию, другой рукой срывая салфетку с подноса. Моё недовольство как ветром сдуло. — Услуга за услугу: я тебя кормлю, ты мне рассказываешь то, что меня интересует. — Между прочим, разговаривать во время еды вредно. — Можно подумать, тебя это когда-нибудь заботило, — хмыкнул мужчина, цепляя пальцами кусочек пряно пахнувшего мяса и поднося его к моим губам. Признаюсь, мне очень понравился такой способ поглощения ужина. Хотя всё это, скорее, напоминало процесс дрессировки домашнего питомца. Я объяснял Алвину причины странного поведения своего брата, получая за каждое предложение новую порцию лакомства. К концу нашей «беседы» Алвин заметно смягчился по отношению к Силиэлю, что принесло мне неимоверное облегчение. Когда мы принялись за десерт, ужин стал всё больше походить на взаимное соблазнение. Принимая кусочки ягодного торта из рук любимого, я старался при этом обхватить губами его пальцы и ел намеренно небрежно, чтобы у него был повод наклониться и слизать с моего лица остатки крема. В итоге трапеза плавно перетекла на кровать и затянулась надолго. Утро началось слишком быстро и было чересчур суматошным. Разбудила меня Алвирейн, всеми правдами и неправдами заставив выбраться из постели и отправив купаться. Для меня заранее приготовили горячую ароматную ванную, по размерам напоминавшую небольшой бассейн. Закончив водные процедуры, я почувствовал себя клумбой на главной лужайке Академии: от меня за версту разило сногсшибательным цветочным запахом. Повозмущаться на тему одуряющего аромата я не успел, потому что тут же был взят в оборот несколькими бойкими эльфийками. Одна из них принялась за мои волосы, сначала расчесав их до электрического треска, а потом взявшись сооружать какую-то мудрёную прическу. Вторая стала размахивать по моему лицу кисточкой с какой-то не то пудрой, не то пыльцой, от которой у меня заслезились глаза, зачесалось в носу, и в итоге я расчихался. Ещё две девушки примеряли на меня парадный костюм, на ходу что-то отпарывая, намётывая, отрезая, пришивая. От всей этой суеты у меня довольно скоро закружилась голова. Нос полностью заложило, но на мои гнусавые попытки что-то возразить никто не обращал никакого внимания. Когда все пытки и издевательства, наконец, закончились, я был торжественно препровождён к огромному зеркалу. Лишь глянув на своё отражение, я мгновенно потерял дар речи. И отнюдь не от восторга. Даже не знаю, что напугало меня больше... Объёмная причёска со множеством косиц и начёсами, которую иначе как вороновым гнездом и не назовёшь, а под этим гнездом устроило свои норы не одно поколение полевых мышей. Лицо, покрытое щедрым слоем светлой пудры, должно было, вероятно, иметь вид аристократичной бледности, но вместо этого бледность получилась мертвецкой. На фоне этого бледного великолепия гармонично алели покрасневшие глаза, распухший нос и два идеально круглых пятна румян на щеках. Губы тоже были перемазаны какой-то ярко-красной дрянью. Но больше всего впечатляло праздничное одеяние из тяжёлого бордового бархата, украшенное таким количеством золотого шиться и каменьев, что по весу приближалось к полному комплекту боевых лат. Да в нём же ходить страшно: если упаду, меня расплющит насмерть! По обе стороны от меня стояли четыре фрейлины и с одухотворённым выражением лиц оценивали плоды трудов своих. Их восхищённые взгляды стали той самой искрой, от которой взорвалась пороховая бочка моего терпения. Коротко взвыв, я растолкал девиц локтями и, звеня парадной амуницией, устремился в гардеробную, с грохотом захлопывая дверь и защёлкивая замок. Для верности ещё и прислонился всем своим весом — такую баррикаду им вовек не сдвинуть. За дверью послышалась суетливая возня и возмущённые причитания моих мучительниц. Они всячески пытались выманить меня из надёжного укрытия, но я твёрдо стоял на своём и ни на какие уговоры не поддавался. Вместо этого достаточно громко вспоминал все известные мне ругательства, чем, видимо, очень шокировал нежную, не подготовленную к таким руладам психику эльфиек, и грозился просидеть здесь до самого конца торжества, потому что в этом виде я и носа за дверь не выкажу. Закончилось всё тем, что кто-то из фрейлин догадался позвать на помощь Светлейшую, дабы она «вразумила непутёвого диковатого сына, выросшего в глуши и понятия не имеющего о современной моде». Успокоился я лишь тогда, когда охи и ахи за дверью утихли, и послышался мягкий голос мамы, просивший впустить её. Стоило правящей эльфийке увидеть меня, как лицо её окаменело, а глаза стали размером с две полновесных золотых монеты. Резко развернувшись на месте, она уничтожающе посмотрела на фрейлин и тихо, но веско произнесла несколько слов, от которых даже у меня уши покраснели. Через мгновение ошарашенные девушки в полуобморочном состоянии уже спешили покинуть мои покои. Только теперь я смог выдохнуть с облегчением и выйти из гардеробной, жалостливо глядя на маму. — Ну за чдо они так со бной? — я обиженно шмыгнул забитым носом. — Чдо я им пдохого в жизни сделал? — Прости, дорогой, — кажется, Мирилейн едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться. — Я специально просила подобрать тебе в помощь фрейлин помоложе, чтобы тебе было проще найти с ними общий язык. Кто же знал, что у нынешней молодёжи такой отвратительный вкус? Сейчас мы всё исправим. Она зашагала вокруг меня, вытянув перед собой руки. Окружающий меня воздух уплотнился и завибрировал, послышалось тихое шуршание, волосы и одежда пришли в движение, кожей я чувствовал упругое прикосновение стихии. «Вот это совсем другое дело!» — с восхищением подумал я, снова глядя в большое зеркало. Оттуда на меня с интересом смотрел юный эльф, лишь отдалённо напоминавший привычное мне раньше отражение. Вместо аляповатых бархатных «доспехов» я был одет в узкие бежевые бриджи и белоснежную тунику до середины бедра, подобранную тонким серебряным поясом с неброской россыпью мелких каменьев на пряжке. Сверху наброшена лёгкая укороченная мантия, тоже бежевая, с небольшой вышивкой на груди, означающей мою принадлежность к правящей семье. На ногах — мягкие полусапожки с мудрёной шнуровкой, настолько удобные, что мне тут же захотелось пробежать пару кругов по комнате. От висков заплетены две тонкие косицы, скреплённые на затылке и оставляющие открытым лицо со светлой гладкой кожей. Глаза сияют яркой синевой, только теперь замечаю, что они такого же цвета, как у мамы. — Спасибо, — теперь мне не так страшно появиться перед высшим эльфийским обществом. Мирилейн удовлетворённо кивает и взглядом показывает в сторону двери, давая понять, что нам уже пора. Меня снова охватило сильнейшее волнение, поэтому события следующих нескольких часов плохо отложились в моей памяти. Я не позволил себе в полной мере восхититься роскошным внутренним убранством дворца и оценить красоту главной приёмной залы, имеющей лишь две стены и плавно переходящей в открытую террасу, окружённую прекрасным королевским парком со старейшими деревьями, которые наверняка помнят, когда на этой земле появились первые представители эльфийского народа. Стоя рядом с братом справа от трона, в котором восседал отец, я вполуха слушал речь Светлейшего, представившего своего младшего сына своим придворным, а потом отстранённо принимал поздравления и приветственные крики, затравленно озираясь по сторонам и стараясь не показать окружающим, как сильно я нервничаю. Совершенно недостойное принца поведение, но что поделать — я вырос среди простого народа и не привык к подобным почестям. Когда повышенное ко мне внимание сменилось, наконец, тихими разговорами, когда заиграла негромкая музыка, и благородные эльфы разбились по группкам, чтобы обсудить последние новости, я смог перевести дух. Очень хотелось побыстрее покинуть это великосветское собрание, потому что я вдруг почувствовал себя дико уставшим под этими любопытными и изучающими взглядами, но в то же время понимал, что главное событие ещё впереди. Но вот музыка стихла, и вышедший вперёд глашатай объявил о прибытии Его Величества короля Милдара и Её Величества королевы Нэлии. Эльфы тут же разошлись в стороны, образуя широкий проход, по которому двинулась процессия, состоявшая из короля и королевы Дэльнора и их многочисленной свиты. Я с любопытством рассматривал высоких гостей. Вернее, в буквальном смысле высоким был только сам Милдар. В росте он не уступал эльфам, а многих даже и превосходил. Этот человек вообще походил на бывалого воина. Его телосложение, выправка и отточенные движения говорили о том, что он не привык к праздному образу жизни. Готов поспорить, что он одинаково уверенно чувствует себя что на троне, что на боевом коне. А ещё я ощущал в Милдаре слабую магию, что немало меня удивило, ведь у эльфов правители всегда имели сильнейший дар. Наверное, у людей всё совсем по-другому. Нэлия, в отличие от супруга, высоким ростом похвастаться не могла, и они довольно забавно смотрелись рядом. Совершенно разные, но они словно дополняли друг друга. Сильный, суровый мужчина с острым взглядом, от которого не ускользнёт ни одна мелочь, и миниатюрная женщина с по-домашнему мягкими чертами лица и добрыми, но очень печальными глазами. Эта странная гармония несовместимостей завершалась тем, что в королеве чувствовался достаточно мощный, по человеческим меркам, магический потенциал. Когда пара подошла ближе, Светлейшие поднялись, чтобы произнести слова традиционного эльфийского приветствия. Милдар уже готов был произнести ответ, но в этот момент его супруга тихо ахнула и, резко побледнев, замерла, глядя куда-то за мою спину. Ничего не понимая, я обернулся и увидел Алвина, который так же неотрывно, с безграничной нежностью в глазах, смотрел на Нэлию. Они что, знакомы? — Алвин?.. — сделав несколько шагов вперёд, неверяще произнесла королева, подтверждая мои предположения. — Это ты? — Это я, — на губах любимого заиграла улыбка, и он двинулся навстречу женщине. Она смотрела на него словно на призрака, а Алвин, подойдя вплотную, взял её руки в свои и, поочерёдно поцеловав каждую, бережно обнял Нэлию. — Это я, мама. Его тихий шёпот будто бы сорвал пелену оцепенения с окружающих. Возвращение из небытия двух принцев в один день — событие не из заурядных. Все одновременно зашумели, загалдели, Нэлия крепко вцепилась в сына и всхлипывала на его груди, причитая, что пятнадцать лет оплакивала живого человека, с лица Милдара слетела маска невозмутимости, и теперь на нём читалось удивление напополам с радостью, и только я стоял, оглушённый происходящим. Вспоминая то немногое, что Алвин рассказывал о своей семье, я понял причину такого поведения его отца. Ведь тот знал, что сын жив, знал, в кого он превратился, поэтому теперь не мог поверить, что видит его в человеческом облике при свете дня. Я мельком глянул на своих родителей: те стояли с совершенно спокойными лицами, словно вокруг не происходило ничего необычного. Неужели они тоже знали о происхождении Алвина? Ну конечно же знали! Иначе ни за что не позволили бы ему находиться рядом со мной без присмотра. И почему я опять узнаю обо всём последним?! Тем временем Алвин уже успел успокоить взволнованную мать, обняться с отцом и пообещать объяснить им всё после совета. Надеюсь, ему не составит труда и мне объяснить, почему так ничего и не рассказал о себе с тех самых пор, как я вернул ему человечность. Когда страсти улеглись, Светлейший пригласил короля Дэльнора пройти в смежный с тронным залом кабинет. Силиэль без колебаний последовал за ними, а Алвин замер в нерешительности. Но Милдар показал ему на место по правую руку от себя — место, принадлежащее принцу и полноправному наследнику трона. Пока правители и наследные принцы решали свои важные государственные вопросы, я оказался объектом повышенного внимания со стороны королевы Нэлии. Видимо, она уже успела узнать, при каких обстоятельствах её сын, долгое время считавшийся трагически погибшим, вдруг в полном здравии неожиданно возник при эльфийском дворе, и теперь она собиралась вытрясти из меня все подробности. Отвертеться от Её Величества не представлялось возможным, поэтому мне пришлось в краткой форме изложить, как Алвин попал в Академию, как он спас меня, как я помог ему, как он потом опять спас меня. К концу моего довольно сумбурного монолога королева готова была чуть ли не в рыцари меня посвятить, на что я скромно отнекивался и, потупив взгляд, стеснительно шаркал ножкой по полу. От реальной опасности быть до смерти затисканным этой милейшей женщиной меня спасли открывающиеся двери отцовского кабинета. По лицам вышедшей из него четвёрки можно было без труда догадаться, что переговоры прошли успешно. А уж когда Алвин увидел, какие тёплые чувства питает теперь ко мне его мама, то его и без того довольная улыбка перешла в разряд ослепляющих. Перекинувшись парой слов с Гаринаром и Милдаром, после чего правители синхронно кивнули, мужчина подошёл к полузадушенному мне, аккуратно отлепил от меня Нэлию и препроводил её к супругу. Я же был так увлечён процессом восстановления дыхания, что и не заметил, как всё моё семейство тоже сгруппировалось и посылает мне какие-то странные знаки. Пока пытался сообразить, чего же всё-таки от меня ждут, Силиэль не выдержал и за ручку притащил меня туда, где стояли все остальные. Отец поднял ладонь вверх, и в зале воцарилась полнейшая тишина. Люди и эльфы замерли, ожидая... а чего ожидая-то? Алвин сделал шаг вперёд, бросив на меня странный взгляд, перевёл глаза на моих родителей и склонился в глубоком церемониальном поклоне. По залу прокатился громкий шёпот, но как только мужчина выпрямился, все снова притихли. — Светлейший Гаринар, Светлейшая Мирилейн! Я, Алвин, сын Милдара, наследный принц Дэльнора, в присутствии своих родителей прошу у вас руки вашего сына Тиаласа, — моё сердце, замерев, рухнуло вниз, потом взмыло обратно вверх, проскочив то место, где ему положено бы находиться, и учащённо забилось где-то в районе горла. — Хочу видеть его полноправным супругом своим, хочу любить его и быть с ним рядом, оберегать, защищать и заботиться, пока глаза мои не закроются навеки. Мужчина умолк и, как того требовала традиция, замер, опустив голову и приложив сжатую в кулак правую руку к своей груди. Потекли тягостные мгновения ожидания. В этот момент никто из сотен присутствующих не смел даже пошевелиться. Мне казалось, что ещё немного, и я рухну на колени перед отцом в мольбах и уговорах. — Я услышал тебя, Алвин, сын Милдара, — наконец прозвучал голос Светлейшего. — Но я не могу дать тебе положительный ответ. Ужас липким холодком прошёлся по моей спине, и я чуть не вскрикнул, услышав эти слова. Алвин вздрогнул и, подняв вмиг побледневшее лицо, остановил на Гаринаре взгляд, полный отчаяния. Отец тоже пристально смотрел на мужчину, но вид его был совершенно невозмутимым. Но вдруг уголки его губ неуловимо приподнялись, и он продолжил: — Ты просишь руки Тиаласа, и только ему решать, принимать твоё предложение или нет. Мой сын волен в своём выборе, — с этими словами он переключил своё внимание на меня. Похоже, он остался доволен своим представлением, а я тут чуть не умер пять раз, ну нельзя же так издеваться! — Каков будет твой ответ, Тиалас? Если бы это всё происходило пару недель назад, то я наверняка с победным кличем «Да!!!» уже повис бы на шее Алвина. Но сейчас я помнил, какое положение отныне занимаю в обществе, поэтому, позволив себе лишь немного погреться под опаляющим взглядом серебристых глаз, ответил уверенно и громко: «Согласен!» Расплавленное серебро засияло ещё ярче, а потом я был бесцеремонно подхвачен сильными руками под одобрительный гул голосов нескольких десятков людей и эльфов, ставших свидетелями нашего обручения. — Я поддерживаю твоё решение, сын. Да будет ваш брачный союз залогом крепкого альянса людей и эльфов! Шум вокруг стал просто оглушительным, к нему присоединились поздравления моих родных и родителей Алвина. — Когда вы хотите провести брачный ритуал? — поинтересовался Милдар. — Как можно быстрее! — хором ответили мы с любимым, чем рассмешили своих близких. — В таком случае не вижу причин долго тянуть с этим, — поддержал нас отец, — вы сможете заключить брак через два года. Я даже поперхнулся от неожиданности. Как это через два года? И это у него называется «долго не тянуть»? — Но почему? — я с искренним недоумением посмотрел на Светлейшего. Сейчас небось начнёт рассуждать, что мы ещё молоды, что нам нужно утвердиться в своих чувствах, и всё такое... — Через два года ты станешь совершеннолетним, Тиалас, — ухмыльнулся отец, взглядом намекая Алвину, что пора бы уже выпустить меня из рук и поставить туда, где взял. — Ты не можешь выйти замуж раньше. Но всё это время вы можете посещать друг друга с официальными визитами. Конечно же, в сопровождении придворной свиты. Кроме того, Тиаласу надо продолжать своё магическое обучение. А вот это уже никуда не годится! Ладно, насчёт учёбы согласен — это необходимо. Но вот целомудренные свидания в присутствии кучи официальных свидетелей меня совсем не впечатляют! Да и поздновато как-то охранять мою невинность, правда, родителям об этом знать не обязательно... Хм, а ведь я могу узнать у Алвина точные координаты его покоев, когда он заново обустроится в родном дворце. И тогда можно будет спокойно телепортироваться к нему в любое время. А уж замести за собой следы я сумею! Окрылённый такой прекрасной идеей, я посмотрел на любимого и по хитро блеснувшим глазам понял, что его сейчас посетила примерно такая же мысль.