Вторая линия

…После недели в больнице, которую он и не запомнил толком, Джон оказался в гостиничном номере. Номер был лучше и чище всего жилья, что он за это время сменил. На столе стоял нетронутый ужин из гостиничного ресторана – большая серая котлета с картофельным пюре, стакан брусничного морса и что-то, напоминающее пирожное. Еда остывала, а Джон смотрел на нее, как на картинку, поесть даже не пытался. Максимова не было долго. Когда он все-таки пришел, еда безнадежно остыла, а маршрутчик сидел и таращился в стену. - Что показывают? – вежливо спросил Сергей, запирая дверь номера на замок. Джон вопросительно на него посмотрел, но быстро вернулся в то же летаргическое состояние, в котором и пребывал до этого. - Ясно, чувство юмора к тебе еще не скоро вернется, - заключил Максимов. – Жаль, я скучал по плоским шуткам. Он схватил с тарелки пирожное, прожевал его, потом нашел вилку и закусил котлетой. - Морс будешь? Джон не отреагировал. Максимов прикончил и морс, распаковался и ушел в душ. Маршрутчик смахнул с себя джинсы, которые на него повесили, как на стул, взял вилку, внимательно осмотрел, потом согнул пополам. Подумал еще немного – и разогнул обратно. Потом отогнул ей пару зубьев – получилась «коза». - Какие интересные побочные эффекты, - Максимов мягко отобрал у него вилку и выбросил ее в форточку. – На автобазе ты выглядел адекватнее. Джон не отозвался, но зашарил по столу, пытаясь найти, чем бы занять руки. Ничего не было. Вилку Максимов выбросил, ножа, к счастью, не полагалось. Джон сидел посреди огромного, затянутого смрадным туманом болота, и совершенно не хотел выходить на сушу. Иногда мимо, хлюпая по трясине, проходили звери. Он их не видел, но слышал тяжелое дыхание и временами – глухой утробный рык. Люди на болото не приходили. - Женя, ты бы лег, что ли? Даже мне страшно на тебя смотреть, когда ты вот так сидишь, а я много плохого уже видел. Ляжешь? Ответа Максимов дожидаться не стал – взял за плечи, сдернул со стула, отволок к кровати. Кровать была одна, но широкая – наверное, для молодоженов. Когда под спиной вдруг оказался продавленный, но в целом вполне настоящий матрац, а не зыбкая топь болота, Женя в первый раз по-настоящему раскрыл глаза. Увидел Максимова – тот сидел в одних трусах, с ногами на покрывале, с ним рядом, и задумчиво туда-сюда водил пальцем по его ребрам – ребра напоминали ксилофон. - Печень уже торчит, завязывай пить, - заметил Максимов. – Ты мне все еще нужен. Маршрутчик усмехнулся и прикрыл глаза. Болото услужливо сомкнулось вокруг него, приняло в холодные, но удушающие объятия. Совсем другие, горячие, тут же пришли на смену, заставляя вынырнуть с глубины и снова попытаться ужиться с реальностью. У реальности было частое дыхание, щетина, царапавшая шею и жадные, загребущие руки. - Каких-то три месяца, - хрипло говорил ему Максимов, - И ты уже никакой. Я был о тебе лучшего мнения. - Извини, - наконец, сказал Женя. – Я потерялся. - Знаю. - Не хотел, чтобы нашли. - Чтобы нашел Игорь, - безжалостно поправил Максимов. – Он не искал. - Хорошо. - Но я-то искал! И представляешь, до сих не могу найти! Пропал человек. - Совсем пропал, - подтвердил Женя успокаиваясь. - Хочешь найтись? - Нет. - А чего хочешь? - Сдохнуть. Максимов сдавленно рассмеялся, потом вдруг стал совсем близко, кожа к коже, пальцами под растянутую футболку с полустершейся надписью. - Хочешь, я тебя прямо сейчас убью? – спросил он. - Хочу. - Договорились. Но сначала я хочу тебя запомнить… - Про болото он мне потом рассказал, - пояснил Максимов остолбеневшему Игорю. – Когда немного ожил. А первое время то еще это было мероприятие – с овощем разговаривать. Игорь сидел, ни живой, ни мертвый, и на Максимова смотрел очень нехорошо. Придушить его хотелось страшно, несмотря на зловещее предупреждение, но на месте Сергеева держало только одно – он сам попросил этого разговора. Что дергаться, если почти наверняка знал, о чем придется слушать? Максимов переждал бурю, которая очень явно отразилась у Игоря на лице, закинулся коньяком и продолжил. …Первый более ли менее осмысленный разговор случился после того, как Максимов вернулся в И-ск из двухдневной отлучки. Все это время Джон так и обитал в гостинице – в основном спал и, не просыпаясь до конца, часами бродил по коридору туда-сюда, пугая командированных и развратников своим бледным и нездоровым видом. Успел даже стать чем-то вроде местной легенды. Нарваться среди ночи на растрепанного, тощего, явно неблагополучного мужика в коридоре сулило скорую неудачу в постели и долгую бессонницу в обозримом будущем. Хотя Женя гулял исключительно молча, но видимо, хватало выражения лица и диких пустых глаз. Зато он неожиданно сдружился с уборщицей, подслеповатой пенсионеркой бабой Светой, которая угощала его папиросами и через силу кормила домашними плюшками и жареной картошечкой, перемежая увещевания «покушай, сынок» с отборным матом профессиональной ткачихи. Максимов вернулся посвежевший и веселый, привез чистую одежду по размеру, какую-то папку и небольшой кулек с лекарствами. - Значит, так, - объявил он, выловив Джона в коридоре и затащив в номер. – Есть одно дело. Поможешь? - Что за дело? – без особого интереса спросил маршрутчик, вопросительно поглядывая то на стопку одежды, то на пакет, из которого на смятое покрывало высыпались блистеры с разноцветными таблетками. - Вот, - Максимов потряс папкой. – Должничок у меня тут есть старый. - А что, в чеченской группировке быки закончились? - Деликатное дело. Быки не справятся. Иначе бы я сам не поехал. Джон, наверное, счел всю эту ситуацию достаточно подозрительной, но додумывать мысль поленился. Он переоделся, игнорируя весьма однозначные намеки, порой переходившие в прикосновения. - А это что? - Витаминки. Видишь, по цветам – чтобы не перепутать. Эта на утро, эта на обед, эта на вечер. - Ага, витаминки, - рассмеялся маршрутчик. – Видал я эти витаминки! Один раз брат помочь попросил, я трое суток на «скорой» в спецбригаде водителем отпахал. Вот у них там такие «витаминки», а еще ампулы разные да здоровенные санитары. Максимов виновато пожал плечами, но оправдываться не стал. - Ну, поехали? - На чем? - Да есть тут одна машина… Что за машина, Джон увидел, только выбравшись на улицу. От солнечного света он к тому времени основательно отвык, и теперь щурился, как выпавший средь бела дня из гроба вурдалак. Общая бледность, черный спортивный костюм и большие в тон к костюму мешки под глазами только усугубляли сходство. Максимов картину оценил и не ржал только из особого расположения. У гостиницы стояло очередное чудо враждебной техники – на этот раз, японской. Праворульный низкий седан с непропорционально высоким спойлером, весь изрисованный какими-то надписями. В одних при наличии фантазии можно было угадать названия производителей моторного масла, в других – презервативов. Низкопрофильная резина, литье, обвесы, фара – одна, на месте второй – пустота. - Опа-пэ, - ожил Джон. – На механике, я надеюсь? - Обижаешь. Некоторое время повеселевший маршрутчик носился вокруг машины, то подолгу изучая конструкцию спойлера, то залипая у колес, и, наконец, потребовал открыть капот. Там он сгинул надолго – из агрегатов торчала лишь тощая задница в гопотрениках, и слышались периодически то довольные, то озадаченные возгласы. Вытаскивать Джона из-под капота Максимову пришлось как раз-таки за штаны, потому что вылезать маршрутчик в ближайшее время явно не собирался. За рулем бывалый водитель вписался, как родной. Быстро разобрался с нежным сцеплением и короткими передачами, дал пару пробных кругов по стоянке, на третьем без особого напряжения сорвал машину в управляемый занос, изобразив на ней почти ровный знак бесконечности. Наблюдавший с крыльца Максимов с явным одобрением сложил на груди руки. - Может и проканать, - сообщил он. - В два часа ночи будет гонка. - Что за гонка? – высунувшись из окна, спросил Джон почти нетерпеливо. - Обычный нелегал. - На трассе? - Размечтался. По городу, конечно. Здесь этим еще не переболели. - А нахрена вот это все? - Должничок мой там. - Гоняет? - Нет, организует, - беззаботно отозвался Максимов, устраиваясь на пассажирском сиденье. – Пока ты будешь гонять, я с ним потолкую. - Может, я? - Может, и ты тоже, - не стал спорить Сергей. – Как машина? Годится? - Каждый день ездить – с ума сойдешь, - вынес вердикт маршрутчик. – Шумная, неэкономичная… - И на маршрут не поставишь, - закончил Максимов за него. Призрак улыбки, промелькнувшей на по-прежнему мертвом лице, ему, наверное, в тот момент почудился. И-ск был не таким уж большим городом, в нем и в лучшие-то времена не набралось бы и полумиллиона жителей, а с тех пор, как единственное крупное предприятие – гидролизный завод - стало оптовым рынком, а станки с него отправились на переплавку в Китай, и вовсе захирел. Новое жилье строили неохотно и раскупали также – в основном народ обитал в частных домах, обветшалых бараках тридцатых годов постройки и неизбежных панельках. На весь город – две-три крупных фирмы, один торговый центр, стихийный китайский рынок при нем, речной вокзал да пилорамы, на которых было занято более ли менее трудоспособное население. Менее трудоспособное доживало свои годы, медленно спиваясь, более - уезжало искать лучшей доли в Т-ск, Н-ск или на вахту. Одним словом, И-ск был из тех неудачно расположенных советских городов, что рано или поздно становились призраками. Разрушение уже жрало его, как гангрена. Дома в некоторых районах вроде бы еще стояли, пусть и без окон, зарастали бурьяном скверы и площади, а сквозь асфальт на улицах пробивались молодые деревца. Ночные гонки в Т-ске отмерли года три назад – хобби оказалось неблагодарное и неприбыльное. Водители побогаче да поумнее возили свои гоночные машины на эвакуаторах в другие города, где выступали с переменным успехом на официальных соревнованиях, прочие же постепенно утратили интерес. В И-ске дело обстояло с точностью до наоборот. Озверевший от скуки народ гонял на всем – от «маркообразных» до дедовых «копеек», тюнингованных до такого состояния, что о первоначальном облике оставалось лишь догадываться. На более ли менее одобренных городскими властями событиях болиды делили на классы, ночью же никто не запаривался. В одном заезде могли оказаться «Победа», «Супра» в семидесятом кузове и даже какой-нибудь доисторический американский «маскл-кар», бог знает, за какие грехи угодивший в эти ебеня. На фоне всего этого разнообразия «скайлайн», добытый Максимовым, смотрелся вполне уместно. Из-за его тонированных стекол и разглядывал Джон местную публику. Молодые пацаны – в основном, многие откровенно нерусские, впрочем, держались отдельной стаей. Несколько мужиков постарше, машины подороже, но в стоке. Один даже на «круизере» - и чего дома не сидится? Трое девчонок, все молодые, две страшненькие, одна – ничего, хотя задницей боженька обделил, зато не обделил боками. Зато волосы как на картинке, и водить явно умеет – иначе бы не связалась с дурным «Прелюдом». - Развлекайся, - напутствовал Максимов. - Кстати, а машина-то чья? – вдруг спохватился Джон. - Да так, терпилы одного. - Понял. - Хорошо, теперь о главном. Видишь «круизер»? - Ага, приметил. Три восьмерки. -Да. Вот это машина моего давнего друга. Из виду ее на всякий случай не теряй. - Пойдешь к нему? Голову не оторвут? - А ты на что? - Ну, я могу быть занят, - предположил Женя, переводя взгляд с Максимова на рыжеволосую фурию на «Прелюде». Судя по суете, которая охватила всех присутствовавших, собирался заезд. - Пока будешь гоняться, я, так и быть, постараюсь не встревать, - пообещал Максимов. – Ну, не облажаешься тут? - Не дождешься! Гонки – это фигня, - разулыбался Джон. – Вот попробуй-ка в час пик пассажиров из-под носа у еще трех маршрутчиков упереть! Сергей развел руками, признавая, что такого чуда ему уж точно никогда не совершить, хлопнул Джона по плечу и выбрался из машины. Женя некоторое время отслеживал его перемещения в толпе, потом хмыкнул и повел машину к стартовой линии. - Максимов, ты дьявол, - оценил Игорь. Ночь сочилась по капле, темнота становилась только гуще, а коньяк давно закончился. Пискнув, отключился напрочь разряженный смартфон – Сергеев небрежно отшвырнул его в сторону. Карман толстовки оттягивал тяжелый пластиковый кирпичик «Нокии», и только это имело значение. Телефон казался теплым. - Разве? – удивился Максимов. Он катал по ламинату туда-сюда, как игрушечную машинку, пульт от телевизора. Задняя крышка отлетела, батарейки вывалились. - Определенно, - подтвердил Игорь. – Я бы не додумался. - Может, не пытался? - А может, и не пытался. Теперь-то уж, какая разница? - Какая-то, очевидно, есть, и да, душить меня по-прежнему не надо. Дохлый я не смогу закончить эту историю. - Не буду, - отмахнулся Игорь. – Куда мне до тебя. Максимов скривился, отпихнул пульт и взялся гонять по полу батарейки. - В чем именно? Игорь в ответ промолчал. …Первый заезд Женя слил. Вернее, пока пробирался к старту, гонка уже началась, и пришлось довольствоваться ролью наблюдателя. Девчонка на «Прелюде» тоже не особенно торопилась, поэтому как-то очень естественно поставила свою машину рядом и вышла посмотреть гонку. Джон выходить не стал, но стекло опустил – было любопытно. Девица то и дело бросала на него заинтересованные взгляды. А может быть, на машину. В конце концов, черт его знает, где Максимов нарыл этот «Скай», и кто был его предыдущим владельцем. Может, и примелькалась тачка. Может, наоборот, новое зрелище в местном застоявшемся болоте. Про болото Женя думать не захотел, поэтому попеременно смотрел то на завершавших короткий прогревочный круг участников, то на плоскую задницу рыжеволосой девицы, то на Максимова, который терся в толпе неподалеку от «Круизера» и что-то кому-то втолковывал по телефону. Из всех трех вариантов, самой неинтересной была гонка. Двое «жигуляторов», переделанный до неузнаваемости «Москвич», а с ними – пара «маркообразных». - Избиение младенцев, - подумал Джон с сожалением. «Жигуляторам» не тягаться с японскими зверюгами, судьба «москвича» тоже не внушала оптимизма. Замес намечался исключительно между двумя «марковниками», и то, сугубо номинальный. Красный был в тюнинге, темно-зеленый – в стоке. - Не спеши с выводами, - вдруг сказала девица, наклонившись к нему. Джон почуял запах духов – тяжелый и сладкий, а заодно не мог не увидеть налитой груди в вырезе блузки. - Это предупреждение? – уточнил он. - Сейчас сам все увидишь, - пообещала девушка. – Кстати, меня Наташа зовут. А тебя? - Витя, - отрекомендовался Джон. – А что, все отсюда увидим? - Нет. Можно за ними прокатиться. - Что-то я, наверное, воздержусь, - решил Женя. Максимова одного бросать все же не стоило, даром, что девица уже взялась за пассажирскую дверцу «Ская». - Финиш-то где? – спросил маршрутчик. - Вон, там, за детским садиком, - указала рыжая уже из салона. Духами теперь пахло еще сильнее, и запах был какой-то не такой. Женя передушенных девиц не любил, наглых и приставучих – любил время от времени, по обоюдному согласию и без обязательств. Вспомнились сами собой времена на маршруте. Те спокойные давние времена, когда все было просто и понятно, и не нужно было отвлекаться на мелочи – была цель, были средства, а остальное – побоку. Потом ничего уже не было так просто. - Витя, а ты откуда к нам? – девица с интересом оглядывала его – и салон. Салон ей, похоже, нравился гораздо больше, но и водителем она не брезговала, то и дело случайно задевая его то за плечо, то за колено. Женя подавил странный и необъяснимый порыв забиться в угол и не отсвечивать. - Проездом, - туманно отозвался он. – Смотри! Уже гонка, что ли? - Да, началась, - пожала плечами Наташа. – Сейчас будет мясо. - Что? - Мясо! – рассмеялась девушка. – Заруба. - А… Мясо действительно было в наличии. «Жигуляторы» безнадежно похерились еще на старте, потом пелотон – если можно так было назвать рассыпавшиеся по району машины – скрылся из виду, и, наконец, на финише, нежданный и негаданный, появился «Москвич». Он пер вперед так, что оба «маркообразных», хоть и пытались догнать, безнадежно отсасывали. - Народный умелец? – наблюдая за триумфом местного Кулибина, спросил Женя. - Ага. Хочешь, познакомлю? – предложила Наташа. - На трассе познакомимся, - пообещал Джон. – Ты-то будешь гонять, или покрасоваться приехала? - С тобой, что ли? – вскинула неправдоподобно черную бровь девица. - А если и со мной? - А что мне будет, если я выиграю? - Слава и почет, - лучезарно улыбнувшись, сообщил маршрутчик. – А также небольшой бонус от меня лично. - Тогда я подумаю, - перед тем, как выбраться из машины, девушка наклонилась и быстро поцеловала его в щеку. Метилась, может, и в щеку, а попала по уху. Отвыкший от женского внимания организм, несмотря на общее свое скверное состояние, насторожился и выдал реакцию. Женя обтер ухо от помады, потом долго выдохнул и, проверив, где Максимов, двинулся к старту. На этот раз он успел. «Москвич» во второй заезд не полез, и правильно, наверное, сделал. Неведомо, как он уделал «маркообразных», но среди соперников, доставшихся Джону, слабаков не было – «Прелюд» Наташи, пронзительно-желтый «Чайник», 70-ая «Супра» и даже еще один «Скайлайн». - Мясо, значит, - задумчиво повторил маршрутчик. – Да хоть ветчина. Он оглянулся в последний раз на зрителей. Максимова не высмотрел, но понадеялся на его благоразумие. Потом подмигнул Наташе, и, дождавшись сигнала, рванул «Ская» с места… Гонять по улицам было сложно, наверное, только тем, кто ездил на машине на работу и с работы, а также на дачу по выходным. Ну, и вот еще, на эти так называемые гонки. Если унылую возню при минимальной плотности транспортного потока можно было назвать гонками, то Женя всю свою профессиональную деятельность только и делал, что работал пилотом «Формулы 1». Второго «Ская» и передушенную Наташу он похерил сразу же. «Скай» стал жертвой безобидной маршрутной «подсечки» и прочно засел в заросшей клумбе внутри транспортного кольца, а Наташа влезла под баннер. Машину вроде не помяла, но из гонки вышла – пробила колесо. Вот с «Супрой» Женя сцепился не на шутку, а пока он с ней разбирался, вперед пролез «Чайник». До первого кармана, в который Джон цинично затрамбовал своего оппонента, а потом, воспользовавшись преимуществом, легким дрифтом отодвинул и «чайника». - Избиение младенцев, - подумал он. – Даже не вспотел. А потом все-таки довольно погладил руль «Скайлайна». И уже пересекая финишную черту, приметил, что «Круизер» три восьмерки снялся с места и куда-то рванул. - Обломился твой утешительный приз, Наташа. Максимов бросился к нему, едва «Скай» прижался к обочине. - Ну, ты хотя бы не там, - обрадовался Женя. – Что, погоняем? - Давай за ним, - выдохнул Сергей. – Хватит над юродивыми издеваться. - Детский сад, штаны на лямках, - подтвердил маршрутчик. То, что происходило теперь, на гонку походило гораздо больше. Импровизированный автодром, в который превратили полузаброшенный спальный район, давно остался позади заодно с пестрой толпой автолюбителей. Погоня свела профессионалов. «Круизер» был почти вдвое тяжелее, и потому, хоть и проигрывал в скорости, в бою мог стать очень опасным противником. Давить его «Скаем», как рискнул бы с «Геликом» или даже с «Истаной», Джон не мог. Низкая спортивная машина хорошо держала дорогу, но плохо – кочки и грязь, коих в промзоне оказалось немало. Этим преимуществом водитель «Круизера» пользовался беззастенчиво и нагло, заманивая преследователей все глубже в такие дебри, где те могли застрять или пробить низкопрофильные колеса. А уж тогда охотник и жертва могли запросто поменяться местами. - Думаю, лучше остановиться, - прочитал его мысли Максимов. - А то будем драпать от них пешком, - сразу согласился Джон. – Да и я там одной красотке кое-что задолжал. Максимов почесал подбородок, подумал немного, потом решительно заявил: - Вот это тебе, Горохов, черта с два. - Почему? - Потому, что ты – мой, - просто сказал Сергей. – И ни к каким колхозницам я тебя сегодня ночью не пущу. Устраивает тебя такая перспектива? Джон припомнил удушливый запах духов – который, кстати, до конца так и не выветрился из салона – потом сочную грудь, отсутствующую талию и наглые глаза девушки, и ничего конкретного сказать не смог. - Хочешь доказать себе, что ты натурал? – угадал Максимов. - Может, и так. - Хорошо, валяй. Только я буду смотреть. Женя оценил перспективу и скривился, а потом организм подвел его во второй раз за вечер. Стало душно и муторно, а ладони вспотели и заскользили по кожаной оплетке руля. Между тем зловредный «Круизер» перемахнул через бетонный бордюр и скрылся в непролазной грязи за полуобрушившимся элеватором. Максимов с Джоном проводили его взглядами. - Ничего, утром найду, адрес я выяснил, - объяснил Серега. – Еще хочешь погонять, или в гостиницу? - Давай еще разок, - попросил Джон. – Хочу с «Москвичом» потягаться. В заезд с «Москвичом», которого пришлось еще полчаса подождать, Максимов напросился штурманом и был милостиво оставлен в машине, но при том лишь условии, что штурманом будет молчаливым – под руку не полезет и советы давать не станет. С «маркообразными» из первого заезда Джон расправился сразу после старта, на втором повороте выбил из гонки тяжелого неповоротливого американца – и, наконец, стал подбираться к «Москвичу», который несся с такой скоростью, будто двигатель на него местный Кулибин присобачил, как минимум, от ракеты. Дыма было не меньше, а уж рев стоял такой, что мотора собственного «Ская», отнюдь не тихого, Женя почти и не слышал. Покосился на Максимова – тот вытянулся в струнку, одновременно вцепившись в неудобное узкое сиденье. Гравитация играла с пассажиром дурные шутки, водитель-то пристегнулся. «Москвич» пер вопреки всем законам физики, и догнать его Джон никак не мог, а уж зажать где-нибудь или оттереть – и подавно. - Наш, - решил он. - В смысле – наш? - Маршрутный, наверное. Или с лоховоза. - Догони, спросим, - пообещал Максимов. - Ну, попробую я, конечно, но за результат не ручаюсь, - честно сказал Женя. «Москвич» уже обогнул заброшенный детский садик с выбитыми окнами и обвалившимся крыльцом. Женя, мельком глянув на спидометр, только присвистнул – не могло такого быть. Просто не могло. «Скай» шел под сто пятьдесят, по городу – абсолютный предел, особенно на такой дороге, где то дорога, а то камни и почва. И в повороты попадать уже проблематично, а эта колымага, которая должна была при такой нагрузке уже развалиться не на запчасти – на атомы даже – прет себе и прет! - Чертовщина какая-то, - бросил Женя. И вдруг понял, что уж очень яркий свет бьет зеркало заднего вида. Ксеноновый свет. - Серега… - Вижу, - подтвердил Максимов. – Сворачивай. - И не подумаю. Не будет же он нас прямо на финише убивать. - Я бы не надеялся. - Ладно, хуй с тобой, - Джон дал руля одновременно с газом, и «Скай» развернуло на полном ходу. Чудом только не опрокинуло, но низким обвесом он все-таки задел бордюр – послышался треск ломающегося пластика. - Валим! – заорал Максимов за секунду до того, как из «Круизера» все-таки начали стрелять. - То мы за ними, то они за нами, - пожаловался Джон спустя какое-то время. «Скай» стоял, погасив фары, в каком-то здании. Вокруг царила разруха – мерзкая и безнадежная даже в темноте. Окон давно не было, на стенах – матерные надписи, даже на граффити не тянущие, на полу – бутылки и мусор. - Зато весело, - подытожил Максимов, вытянувшись на опущенном сиденье. – Не найдут нас тут, как думаешь? - Не должны. С дороги не видно. - А проследить? - Со спутника, разве что. А иначе, наверное, никак. Главное, самим потом дорогу отыскать. Женя блаженно улыбался, но вдруг поскучнел – вспомнилось, как прятался точно жизнь целую назад в развалинах метростроя. Чуть кровью не истек. И не факт, что не истек бы, если б Игорь не забрался на крышу «Истаны» и не вызвал Гороха. «Истану» потом еле вытащили УАЗиком. По лестнице вверх перли, бестолочи. - Надо было сразу в гостиницу ехать, - пожалел он. От Игоря отделяла теперь стена потолще, чем в подземельях давно похеренной стройки. И позвонить вроде можно, да сказать нечего. Сделанного не воротишь. - Это проще некуда, - беззаботно сообщил Максимов. – Какой тут адрес, успел рассмотреть? - Кажется, Ломоносова 13. Или 18. - Отлично. Такси вызовем, а машина пусть тут постоит. - Как-то мне этот вариант не нравится, - поделился Джон. Ему вообще не нравилось оставаться без машины. Неуютно он себя чувствовал в таких случаях. А когда где-то по району шарятся парни с огнестрелом на «Круизере» - тем более. - Лучше переждать, - добавил он. – Все равно скоро рассветет. - Думаешь, они как вампиры, на рассвете по гробам разлягутся? – рассмеялся Максимов. - Очень даже может быть. - Сюда, по-моему, солнышко нечасто заглядывает даже днем. - Подождем, - оборвал его Джон. – А потом я на разведку схожу. - Ладно, значит, подождем, - сдался Сергей. – Спать хочешь? - Не хочу. - А выпить? - Тоже. К чему вопрос вообще? - К тому, что я недавно видел перед собой опустившееся животное, а теперь начинаю замечать в нем признаки человека. Но спрашиваю все-таки, чтобы зря не радоваться. - Не знаю, что тебе на это и сказать, - вздохнул Женя. – Вроде полегче мне, а вроде и нет. Пока шевелюсь – ничего, а только сяду, подумаю о жизни своей – так сразу хоть в петлю лезь. - Что ж не влез? Дело-то, в общем, не хитрое, – без всякого удивления осведомился Максимов. Джон помолчал, потом все-таки тихо сказал, глядя на собственные искореженные пальцы, вцепившиеся в оплетку руля. - Потому, Серега, что я – трус. - Трус, надо же, - не выдержал Игорь. – А как Козлова упокоить – так это, ничего, пожалуйста! - А что Козлов? – заинтересовался Максимов. - Ты бы видел, на что потом «Истана» была похожа. Там целого ничего не осталось. И не только, по-моему, в машине. - Это она была? - В смысле? - Ну, та самая «Истана», на которой вы сюда заявились? - Да, она. Татьяна восстановила. - Даже спрашивать не буду, кто такая Татьяна, - пожал плечами Максимов. – И зачем бы ей это понадобилось. - Лучше не надо, - согласился Игорь. – И что, кстати, на «Круизере»-то вас нашли? - Делать им больше нечего, - хмыкнул Сергей. – Покатались да уехали. Должник должником, а совесть-то иметь надо! И так человека напряг. …Ветер гнал мусор по пустой улице. Кое-где из-под асфальта уже проросли молодые сосны – хрупкие и пушистые. Джон курил, привалившись спиной к стене заброшенного универмага, мимо пролетела мятая, измазанная чем-то жирным газета, зацепилась за деревце. Маршрутчик наклонился, отбросил бумагу, и ветер понес ее дальше. Максимов спал в «Скайлайне». Как он там умудрялся спать, ведомо было одному Господу богу: узкие сиденья, вроде приставного в «Истане», а на заднем не то, что лежать – и сесть-то неудобно. - Унылое местечко, - из-за джоновой спины заметил Максимов. Женя не обернулся. Парень подошел, сел рядом, плечом к плечу, на ту же пыльную каменюку. - О чем думаешь? – спросил, словно не обращая внимания, до чего близко устроился. Тепло стало, даже горячо, хотя ветер был уже по-настоящему осенним. - Не думаю. Пустота какая-то внутри, - сознался Женя. – А ты чего не спишь? - Не смог заснуть. Пустоты не хватает. - Да ну ее! Зачем тебе? - Горохов, ты просто не понимаешь своего счастья, - развеселился Максимов. – Вот представь себе эту улицу – и наш проспект, для примера, в час пик. Где лучше? - Мне особой нет разницы, - озадачился Женя. – Смотря для чего, конечно. Если на маршрут, то здесь делать нечего. Но покурить спокойно… - А, что с тебя взять! - махнул рукой Сергей, потом отобрал у Джона сигарету и выбросил ее куда-то в камни. - Это зачем? – удивился маршрутчик. - Запах курева не люблю, если честно. Джон вскинулся, посмотрел на Максимова, точно первый раз в жизни его видел – смотрел долго, запоминая, а потом жестко и коротко ударил в солнечное сплетение и пошел прочь, даже не взглянув на обмякшее тело. - Не замерзнет, - подумал только, пока мысли еще ворочались в безнадежно отяжелевшей голове. Постоял немного у машины, раздумывая, брать или нет, потом махнул рукой и пешком зашагал сквозь развалины, пиная грязные обрывки газет и развалившиеся от воды коробки. С каждым шагом идти становилось все легче. Утро выдалось сумрачным, над заброшенным районом низко висели набрякшие скорым дождем облака, которые ветер никак не мог сдвинуть с места – слишком были тяжелы. В голове у Джона такие же облака застилали все – память, желания, саму его суть, все, что было когда-то Евгением Непомнящих, а затем стало Джоном. Он потянулся закурить новую сигарету, но рука безвольно упала, не добравшись до кармана. Откуда-то из-под покореженной металлоконструкции, в которой еще угадывался некогда горделивый символ победившего социализма, шмыгнула полосатая кошка с огромной крысой в зубах. Джон остановился и долго смотрел, хотя животное давно скрылось в развалинах. Отстраненно подумал о том, кто на этот раз оказался кошкой, а кто – крысой, тяжело вздохнул и снова пошел вперед. Без какого-то конкретного направления, просто переставляя ноги и поглядывая изредка, чтобы не провалиться в какой-нибудь люк. Постепенно ветер стих, а облака разродились мелким прохладным дождем. Джон дошагал к тому времени до заросшего поля, еще хранившего следы былых сельскохозяйственных потуг. За полем серебристо сверкал асфальт междугородней трассы. Запинаясь о борозды, Женя добрался до нее, встал на обочине у километрового столбика «380» и вытянул вперед руку с поднятым большим пальцем. - Даже так? – Игорь вздохнул и заворочался, пытаясь найти более ли менее комфортное положение для затекшей спины. - Угу, - Максимов прикрыл глаза. – Так-то, больно было. Весь его вид отражал беспредельную усталость, такую, что не накопишь за день и даже за год. Он жил на пределе слишком давно, и слишком давно – по инерции. Игорь видел это теперь как никогда ясно, но открытие его не особенно взволновало. Он даже понял, не разумом, но глубинным чутьем, что изредка в нем просыпалось и не давало окончательно пустить жизнь под откос, что Максимов давно и безнадежно сломан внутри, и сам прекрасно это знает. Выяснять, что именно произошло и когда, Игорю совершенно не хотелось. - Почему он ушел? Я-то думал, все у вас на мази, - лениво спросил он. Максимов поморщился и ответом его не удостоил. Игорь и сам понял, что вопрос получился, по меньшей мере, глупым. Он знал и так. - Можно подумать, из этой дыры так просто уехать, - хмыкнул чеченец. – Я его там же на дороге и подобрал час спустя. Когда очухался и «ская» из развалин вытащил. Думал, не вытащу. Надо ж было так запихать! - Это он умеет, - согласился Сергеев, припомнив метрострой. – Однажды запихал свою «Истану» в недостроенную станцию метро. - Это где, в Н-ске что ли? - Да, там. При совке хотели метро построить, но не успели почему-то. А станции были, оказывается. Пиздец там страшно. Крысы с собаку размером. - Сергеев, ты что, темноты боишься? - В последнее время я вообще затрудняюсь сказать, чего я боюсь, - пожал плечами Игорь. – По-моему, вся хуйня, которой вообще стоило бы бояться, со мной уже случилась. И дай бог, если по одному разу. Максимов заржал. С явным напрягом, как-то неискренне и ржаво, но зато громко. - Ты боишься, когда нарушают правила, - сообщил от, отсмеявшись. – Хотя жить без этого не можешь. Это твой наркотик, Игореша. Будешь спорить? - Не вижу смысла, - отмахнулся Сергеев. – Наверное, так оно и есть. Только к делу отношения не имеет. - Как раз наоборот, но пока сам не поймешь, говорить тебе что-то бессмысленно. Да и не нанимался я тебе мозги на место вставлять. Я больше по другой части. - Ох, да. Выносить – гораздо эффективнее. - Я бы сказал – «взрывать». - «Взрывать» в нашем с тобой контексте лучше вычеркнуть из лексикона! - Да похуй. Никому мы не нужны. - Может быть, и так. А что с Женей? – спохватился Игорь. - Нашел ты его, и дальше? - Собственно, я уже говорил, что самая интересная часть истории на этом и закончилась. Если исповеди от меня ждешь – не будет ее. Не за что мне, в общем-то, каяться, а за что есть – не тебе. Дальше все произошло очень быстро и жестко. - Не томи, - попросил Игорь. – Факты, цифры и даты меня вполне устроят. За руль Джон не попросился, хотя Максимов вел машину рвано и подчеркнуто неосторожно. Сидел, сложив на груди руки, пристегнуться и не подумал. Похоже, даже задремал, несмотря на болтанку. Не выдержал в итоге Сергей. Он прижал «Ская» к обочине, потому что дальше наматывать круги по объездной было попросту глупо – заканчивался бензин. - Поясни, - просто сказал Максимов. – Я попробую понять. Джон тяжело вздохнул. - Вот этого я и хотел избежать, - тихо признался он. – Потому что сказать мне тебе, в общем-то, нечего. - Не уверен. - Серега, ты чего ждешь, а? Что я распинаться перед тобой буду, душу изливать? - А есть что изливать? – не удержался Максимов. – Осталась она, душа-то? Или одни потемки? - Нет у меня души. И жить я не хочу. Устал. Зажился. Зачем живой – не знаю, хочу уразуметь, да не выходит. Помереть тоже как-то не получается, а до простого и честного суицида я пока не дорос. Может быть, дорасту еще. Может, так как-то получится без этого. Но тащить с собой в эту пропасть кого-то еще я больше не хочу. Максимов хотел прервать, но не решился. Мысль ему в общем была понятна и без уточняющих вопросов. - Хуже нет, чем такой человек, как я. Не определившийся. Пока с собой не разберусь – или не помру в процессе, нельзя мне с людьми. Что непонятного? - Ничего, - хмыкнул Сергей. – Похвальная инициатива, хотя мне, лично, было бы интересно понаблюдать за процессом самоидентификации с близкого расстояния. А Игорю, вестимо, и поучаствовать бы захотелось. - В том и дело. - Знаешь, Горохов, вот сейчас ты мне как-то особенно нравишься, - сказал Максимов. – Ты сейчас настоящий. Будь таким всегда. Не для меня, так хоть для себя самого. Джон расцепил руки, уставился на Максимова – с явным удивлением и благодарностью. Выглядел он при этом странно и беззащитно, и нелепо одновременно. Как будто мышцы лица, к таким упражнениям абсолютно непривычные, силились изобразить давно забытые эмоции, но не смогли. Улыбка вышла страшненькая, но живая, человеческая, и совсем не похожая на волчий оскал. - Я тебя благодарить должен, - добавил Джон. – За то, что ты меня нашел. Нечего мне тебе дать, и рассчитаться нечем, но Серега, я твой должник. - Отдашь, если выживешь. - Отдам. - Куда ты теперь? - Тут сложно. Есть у меня одна идея, но вряд ли она тебе понравится. - Попробуй. - Я слышал, есть такие тренировочные лагеря… - Нет. - Ты недослушал. - Но понял. Это очень плохая идея. В контексте самопознания особенно. Но я готов предложить тебе альтернативу. Там тоже стреляют, хотя и не так часто. Но зато целятся лучше. - Звучит неплохо. - Хорошо. Я помогу тебе. Заодно отдашь свой неоплатный долг. - Даже так? - Да. У меня есть дочь, я говорил. Она не в России, но и не так далеко, как мне этого хотелось бы. Отправишься к ней. Будешь охранять. Даже ценой жизни. Расходы и геморрой с документами я возьму на себя. Зарплата тоже достойная. Поможешь вывезти ее в США, дальше решай сам. Я бы на твоем месте пожил там, может быть, поработал какое-то время. Там тоже есть тренировочные лагеря, если уж на то пошло. - Я согласен, - просто сказал Джон. – Только я английский язык совсем забыл. - Вспомнишь. - Вспомню. - Вот и поговорили, - подытожил Максимов. – Я рад, что ты принципиально не против. Джон притих, явно пытался сориентироваться в этом новом и непонятном мире. Мир разродился мелким занудным дождем. Максимов включил дворники и обдув стекол. - Поехали, поищем, где в этом загнивающем городке варят нормальный кофе, - наконец, предложил он.