flashback
Ким Тэ Хён Чонгук вновь исписывает страницу своего блокнота одним и тем же именем. Сколько времени прошло? Чонгук сбился со счёта. Он ищет своего соулмейта уже который год, но чем старше он становится, тем дальше ускользает его шанс на счастливую жизнь. Родители говорили, что после десяти появляется надпись, и чем ярче она становится, тем ближе к тебе тот самый. Но они не сказали, что значит, если имя с запястья пропадает. В свой день рождения — десять лет — Чонгук задул свечу и загадал желание: найти его. Тогда он весь оставшийся вечер сверлил свою руку взглядом. Просидев до самой ночи и чувствуя покалывание в уголках глаз он, обидевшись на весь мир, уснул. Наутро имя так и не появилось. Да и ещё где-то пару лет даже намеков на появление надписи не было. Чонгук уже почти потерял надежду, как в один из миллиона одинаково одиноких вечеров он, будучи четырнадцатилетним мальчишкой, начал прыгать как маленький. Запястье вдруг начало гореть огнём. Чонгук схватился пальцами за руку, повернув под удобным углом, вперился глазами в кожу и ждал изменений. Сначала было абсолютно ничего. Но постепенно, будто пленочная фотография, проявлялась печатным шрифтом надпись. Сначала бледная-бледная, будто лезла из под кожи, вырастала из самой кости, а потом постепенно поднималась на поверхность. Она уже почти проявилась полностью, и Чонгук буквально ласкал взглядом каждую деталь этой надписи, вычитывал каждую букву, смакуя её на языке. — Ким Тэхён. Я вижу тебя, ты моя судьба. Но не успела надпись преодолеть путь до поверхности кожи Чонгука, как начала постепенно бледнеть, исчезая без следа. На лбу у Чонгука появилась испарина. Сердце от испуга ухнуло вниз, и он начал мотать головой и вертеть руками в поисках пропавшего имени. — Нет, нет, как же так... Что за шутки, этого быть не может... Чонгук схватил свой блокнот и в спешке, пока не забыл от страха, криво записал то самое имя. — Это моё доказательство, что я всё видел. Ты существуешь, я точно знаю.end
Чонгуку восемнадцать. Четыре года прошло с того момента, как имя появилось и бесследно исчезло. Всякий бы потерял надежду за такой срок, но не Чонгук. — Доктор Мин, что это может значить? — Я предполагаю, что твой соулмейт мог умереть в момент проявления надписи. Появление надписей обычно не поддается контролю, а вот исчезновение... Такое вполне возможно. Грустно, но это единственный реальный вариант, при котором не ломается мозг. — А что, если он просто отказался от своего предназначенного? То есть меня. Или нашёл себе другую пару? — Все не так просто, Чонгук. Просто так отречься от соулмейта невозможно. Это я знаю точно. Доктор Мин Юнги лечил психически нездоровых людей. И потерявшихся — таких, как Чонгук. У самого доктора история была куда грустнее Чонгуковой, он еле уговорил мужчину выговориться — доктор полюбил простого парня, одиночку без надписи, доброго парнишку Пак Чимина, а потом обнаружил вдруг на своей руке проявляющееся имя. Имя абсолютно чужое, нелюбимое, но по желанию судьбы ставшее частью него самого. Чимину было больно от того, что он будто заставляет Юнги из жалости оставаться с ним, больно было видеть на руке любимого, что он принадлежит другому. Мин чувствовал невидимую связь с соулмейтом, но до смерти хотел её разорвать. Тогда он ещё не знал всех последствий своего желания. — Доктор Мин, вы расскажете мне, что тогда произошло? — А ты выдержишь такую информацию? Чонгуку было интересно узнать. — Я убил обоих. Когда мы вдруг оказались втроем в одном месте, энергия желания разорвать связь с предназначенным и любовь к одиночке сыграли злую шутку. Такое сочетание убивает и соулмейта, и любимого человека. Как только я сказал Чимину, что люблю его, они оба ушли из этого мира.Тогда я ненавидел надпись на своей руке, ненавидел себя и предназначенного за то, что являлся судьбой того, кого не люблю. Но сейчас мне искренне жаль его. И я до сих пор не могу свыкнуться с мыслью о том, что Чимина больше нет. Его кровь всегда останется на моих руках. Я не мог, не могу и никогда не смогу отпустить мысли о нем. Однако я как-то смирился с тем фактом, что не имею права в своей жизни полюбить кого-нибудь еще, ведь в моей жизни все ещё была любовь к Чимину, и она останется там навсегда. Хотя поначалу я пытался обмануть себя — я пошёл в компанию, где как в инкубаторе выводят новых предназначенных, ты как в магазине выбираешь... — Что? Выбираешь соулмейта? — Чонгуку может быть показалось, все же он уже мало во что верит, что Мин Юнги говорит о том, о чем он подумал. — Разве можно выбирать себе того самого? — Да. Не очень давно появилась возможность, правда об этой компании мало кто знает. Если ты родился одиночкой, или твой предназначенный погиб, можно себя утешить таким образом. Если это можно назвать утешением. — То есть вы нашли себе другого соулмейта? — Чонгук не особо верил в это, доктор Мин не смог бы так легко отпустить. — Я хотел, — Юнги опустил голову и провёл по волосам пальцами. — Ты ведь и не знаешь, Чонгук, что каждый умерший одиночка становится моделью для нового соулмейта там, в компании, но его параметры приближают к стандарту. Я тогда тоже не знал. Пошёл туда, и только я зашёл в мастерскую, как увидел перед собой Чимина, он был заготовкой тогда, он не был изменён. Мне стало так тяжело, что я не мог сдвинуться с места. Он был сделан по модели так пугающе реалистично, что у меня пошли мурашки. Обездвиженное тело твоего любимого, ставшее куском металла... — Доктор Мин... Прошу прощения за то, что заставил вспомнить о таком, — Чонгук вдруг заметил блеск в уголках глаз доктора. — Все в порядке, Чонгук, иди лучше на занятия. Я тебя задержал так сильно. Чонгук не хотел уходить. Дослушать эту историю сейчас хотелось куда больше, но ещё его немного привлекла возможность найти себе предназначенного. Если его соулмейт, скорее всего, не в живых или пропал, а может Чонгуку и вовсе показалось, то в той компании могли бы помочь и решить его проблему. — Доктор, — Чонгук вдруг задумался, — вам больше нельзя любить, или вы не способны на это, пережив то, что было с вами? — Сама судьба против такого исхода. Если я когда-нибудь полюблю, это будет смертельно и для меня, и для человека, наказанного моей любовью. — А если... вас полюбят? — Меня... — доктор замялся и поспешил перевести тему. Видимо, последствия такого исхода будут куда хуже. А потом Чонгук вспомнил, что доктор теперь без метки, как и его возлюбленный Чимин когда-то, и понял, что скорее всего ситуация просто-напросто повторится. — Чонгук, ты опоздаешь, иди. Увидимся позже. Чонгук потом ещё раз вернулся к доктору Мину, чтобы спросить адрес компании, и к вечеру собрался с силами, чтобы пойти туда. Разговор с доктором расстроил его, но в то же время дал глупую, но надежду, что его личный робот сможет помочь преодолеть одиночество. Компания располагалась на окраине города и снаружи была похожа на заброшенный завод. Но Чонгука уже ничего не пугало. Он видел цель и шёл к ней. Найдя что-то похожее на главный вход, он аккуратно толкнул дверь и вошёл. Изнутри все было по-другому. Если с улицы это место выглядело безлюдным и мрачным, то внутри кипела жизнь. Мимо Чонгука пролетел мужчина с тележкой запчастей, чуть не сбив, но его вовремя подхватил другой. — Добрый день! Вы пришли сделать заказ? — высокий и приветливый мужчина с теплым карамельным голосом мгновенно заметил Чонгука и обвел его изучающим взглядом. — Я хотел бы... Найти предназначенного, — Чонгук все не мог отойти от масштабов данного места и смотрел, как запуганный котенок, по сторонам. — У нас пока, к сожалению, не такой большой выбор уникальных андроидов, они в основном сделаны по моделям одиночек, да и все в тестовом режиме, но мы вам подберем нужного, я уверен, — после будто заученной автоматической речи мужчина протянул руку и показал милую улыбку. — Я Ким Намджун, и я тут главный. Мужчина был очень высоким и худощавым, острый подбородок будто прокалывал воздух, но он внушал доверие, и Чонгук охотно ответил на рукопожатие. — Я Чон Чонгук. — Прошу вас в мастерскую. Мастерская представляла собой огромную комнату с церковной высоты потолками, а вдоль стен рядами выстроены фигуры людей. Если быть точным, созданных по подобию людей андроидов. Некоторые стояли без одежды, некоторые лысые, какие-то вовсе были накрыты полотном, чтобы никто не видел, но каждый из них был пугающе похож на реального человека. — Здесь многие не закончены. Тех, которые вышли неудачными, мы закрыли. Они совсем не продаются, и мы планируем отправить их на разборку, — лицо Намджуна вдруг изменилось, стало будто грустным от того факта, что не все его творения идеальны. — Их тут тысячи... Как же мы сможем подобрать нужного? — Они все выставлены по возрасту и определённым характеристикам. Так что найти нужного гораздо проще, чем кажется. Какого вы желаете? Повыше, пониже, постарше? Или может любите помоложе? Хотя вам самому на вид не больше восемнадцати... — эмоции на лице мужчины менялись с пугающей скоростью. Ему можно было бы стать актером, Чонгук за пять минут знакомства с Кимом насчитал уже больше десятка его разных лиц. — Да, вы правы, мне всего восемнадцать. Я хочу себе ровесника, таких много? — Да, таких больше, чем вы думаете. Следуйте за мной. Ким Намджун повёл Чонгука в лес искусственных людей. Они проходили между рядами андроидов, и Чонгук вглядывался в черты лица каждого. Андроиды были настолько реальны, что имели неровности кожи — родинки, прыщики, и даже недостатки фигуры — у них у всех были разные пропорции тела и черты лица. — Нет ни одного, похожего на другого. Они списаны с реальных людей. Чисто оригинальных андроидов у нас не так много, поэтому они и стоят дороже... — Намджун заглянул в свои бумажки, выискивая листок с ценами, но, покопавшись, ничего не отыскал. Чонгук вовсе забыл про деньги. Он взял с собой совсем немного карманных, но если эти андроиды при включении действительно такие, какими их представил Чонгук, то стоить они должны целое состояние. — Что ж, Чонгук. Вы любите блондинок? Или, может, блондинов? Можете выбрать любого приглянувшегося пока что, а если никого не найдёте, скажите мне, я помогу. Так что оставляю вас на время. Не скучайте! Ким Намджун впихнул в руки Чона металлический шарик с встроенной кнопкой вызова. На корпусе мелко-мелко было написано: "звоните, когда определитесь". Чонгуку все казалось нереальным. Он никогда не видел ничего подобного. Целая фирма по производству искусственных людей, которых не отличить от настоящих. Чонгук поглядел на подставки для каждого андроида: на табличках у пальцев ног был указан возраст, пол, базовые характеристики типа роста, веса, заводское имя андроида и дата выпуска. "Им давали имена в соответствии с их внешностью, позами, улыбками." Чонгуку было интересно. Он шёл вдоль рядов, вглядываясь в надписи: "Белоснежка", "Лучик", "Хорс", и прочие. Белоснежкой была небольшого роста андроид женского пола с красовавшейся на бедре табличкой "оригинал", и оправдывало её имя наличие прозрачной белоснежной кожи, Лучик оказался очень-очень высоким и худым парнем с волосами, отдающими желтизной, а Хорс — улыбающимся широкой и заразительной улыбкой симпатичным андроидом. Но взгляд его привлекли больше всего не они. Прямо по курсу был андроид, накрытый белым полотнищем. Из-под него Чонгук заметил только ноги, обутые в тёмно-коричневые ботинки его любимой фирмы. Чонгуку было страшно подходить, но он все же решился и аккуратно стянул с андроида мешающую ткань. Этот андроид, как было написано на таблице, стоял здесь больше четырёх лет. Выглядел он так неуклюже, совсем непропорционально, ярко-красные волосы дико торчали, улыбка была квадратной, совсем не такой, как у остальных. Он стоял и держал руку у лица, показывая пальцами галку у глаза. — Ви, — Чонгук прочитал его имя. — Оно тебе не подходит совсем. И почему тебя не покупают? — андроид стоял выключенный, но Чонгук будто оказался к нему привязанным и представлял в голове все его эмоции. — А ты забавный, совсем не такой, как они. Хоть и сделаны почти все по подобию одиночек, из них ни одного такого же рыжего. Чонгук теперь не мог отвести взгляд. Этот рыженький парнишка имел свою изюминку, которую невозможно было найти в других. Чонгук вдруг вспомнил в голове имя своего предназначенного и примерил его к стоящему напротив андроиду. — Поразительно, да ты же Ким Тэхен. Никакой не Ви. Кто тебе дал это глупое прозвище... Я заберу тебя с собой, не дам тебя разобрать, сколько бы ты не стоил. Чонгук радостно нажал кнопку, и буквально через минуту перед глазами возник Ким Намджун. — Я быстро? А вы вот да. Выбрали? — мужчина был полон энтузиазма и пропитывал им весь воздух вокруг себя. — Да. Я хочу его, — Чонгук указал пальцем на несуразного рыжего андроида. — Вы уверены? — лицо снова поменялось. — Его... его делали стажёры, и он получился не совсем таким, как задумывался. Волосы не совсем того цвета, да и с пропорциями проблемы... — Я хочу его. Нужно же за четыре года появиться тому, кто его спасёт. — Чонгук был абсолютно уверен в своем выборе. — Это самый старый наш андроид... Раз вы так желаете, я отдам вам его бесплатно. Он все равно пошёл бы на выброс. Выброс звучал как настоящий приговор. Это все было не из жалости, но Чонгук действительно радовался, что может спасти механического беднягу. — Господи, спасибо огромное, хён, можно я буду называть вас... тебя хёном? — у Чонгука сто слов в минуту от счастья, он даже прыгать начал. Этот милый андроид теперь будет его предназначенным, и он не исчезнет, как предыдущий. — Да, конечно, без проблем. Вот. Держи, это проявляющий браслет. Ты выбираешь имя андроиду, и браслет проявляет его на твоём запястье. Параллельно у андроида пробивается твоё. Так что придумай что-нибудь получше, ну или посмешнее, чтобы не скучно было, — Намджун усмехнулся, протягивая Чону браслет. — Для проявления нужна неделя. В следующую пятницу приходи, чтобы забрать своего друга. У него есть все базовые человеческие потребности, плюс дополнительные черты характера, на девяносто девять процентов схожие с человеческими. Мы всех проверяем, они полностью рабочие. От человека не отличить. — Спасибо вам огромное. Я уже выбрал имя, я назову его Ким Тэхён, — Чонгук подошёл поближе, чтобы рассмотреть черты лица нового Ким Тэхёна и непроизвольно улыбнулся. — А можно... Я его сфотографирую? — Без вопросов, он же твой. — Спасибо. Чонгук вытащил из кармана джинс телефон и принялся обходить стенд с андроидом в поисках лучшего угла для съёмки. Ким Намджун отулыбался и через секунду испарился, оставляя Чонгука наедине с Ви. — Ах ты паршивец... Со всех ракурсов красавчик. Мне бы так. Чонгуку нравился этот парнишка, пусть он и был на батарейках. Главное, что Чонгук теперь мог получать всю обещанную жизнью любовь, которая ускользнула от него после четырнадцати.* * *
— Доктор Мин, сегодня я иду за своим андроидом. Предназначенным. Мне так страшно, если честно, вы ведь больше меня знаете. Можете рассказать, как себя ведут эти искусственные соулмейты, и как вообще с ними обращаться? — Ну, для начала не говори при них слова "искусственный" и "андроид", их это ранит. Им в процессе сборки дают человеческие эмоции и чувства, так что они сильно обижаются на резкие слова. А так, они запрограммированы на постоянную любовь и преданность, — Чонгук, казалось, вечно зависал в кабинете доктора, так как тот никогда не отказывал ему в совете. — Такого ведь и в жизни не всегда найдешь... — Да. Но все-таки они не люди, Чонгук. У них может быть сбой системы, они могут перестать контролировать себя. И вообще, сможешь ли ты свыкнуться с той мыслью, что единственная твоя судьба — кучка металла? Для меня лучше бы её и вовсе не было... — Я понимаю вас, доктор. Но я с самого детства нуждаюсь в любви. И мне не важно, от кого я буду её получать, главное, чтобы она была в моей жизни. — Твоя воля, Чонгук. Я не могу тебя остановить.* * *
— Здравствуйте, господин Ким. — Чонгук снова ступал по серому полу внутреннего помещения навстречу создателю своего будущего андроида-соулмейта. — Можно просто Намджун. Ты ведь Чонгук, верно? Я запомнил имя. Твой... — мужчина задержался глазами на списке в руках, — Ким Тэхён уже ждёт в мастерской. Включим его при тебе. Чонгук пошёл за Намджуном следом, чтобы не потеряться в этом лабиринте. Он уже забыл дорогу к мастерской за неделю, что неудивительно. Он полгода не мог запомнить, где находится его новая квартира. — Вот он. Мы его промыли, он теперь как новенький. Все жизненно важные функции выполняет: дышит, спит, даже в туалет ходит, представь себе. Никто и не заподозрит, что он механический. — Намджун к каждому своему механизму относился с любовью, как к ребенку, что было заметно по его интонации. — Это просто невероятно, я до сих пор не могу это осознать. Они и правда как живые люди. — Что ж, пришло время его включить, — Намджун порылся в столе, чтобы найти инструменты. — Если вдруг захочешь закончить работу с ним, то приводи сюда. Все-таки отключить его довольно сложно. — Думаю, мы с ним поладим, однако, — у Чонгука мечтательный взгляд. Он уже представляет на каком небе от счастья будет, испытывая чистую любовь к своей персоне. — Буду надеяться. Если что, в визитке на столе есть мой номер. Возьми. Если будут вопросы — звони, не стесняйся. Намджун подошёл к андроиду и принялся ковыряться в его шее. Спустя пару минут он все же вернул все запчасти на место и объявил, что закончил. И тут у Чонгука сердце ухнуло вниз. — Пару минут загрузки, и он заработает. Он у нас парень чувствительный, если что, на прикосновения реагирует остро, так что лучше его сильно не бить, — Намджун засмеялся, а Чонгук попытался выдавить подобие улыбки. Честно? Когда Намджун объявил, что Ким Тэхен сейчас заработает, ему стало страшно. Он ещё никогда не видел живых андроидов и тем более не знал что с ними делать. Неизвестность для Чонгука самое пугающее, что только возможно. Через пару минут веки андроида прикрылись, а сам он задвигался и опустил голову. У Чонгука сердце в пятки ушло и забилось где-то на кончиках пальцев. Сейчас перед ним его оживший предназначенный, имя которого вновь красуется на запястье Чонгука. Пусть даже он и немного не из плоти и крови. — Я... — Ким Тэхён заговорил. Теперь у Чонгука язык не поворачивался называть его искусственным или механическим, потому что он был настолько реальным и живым, что такой факт даже в мозгу не укладывался. Ким Тэхён убрал ладонь с лица и посмотрел на буквы с запястья. — Чон... Чонгук? Кто это? Чонгук вдруг почувствовал острую необходимость позаботиться об этом пришельце, четыре года простоявшем в полном молчании среди таких же замерших статуй, как и он. — Эй, Тэхен... Пойдём домой. Нам пора, — Чонгук не мог похвастаться уверенным голосом, он скорее был похож на дрожащий от ветра листочек, чем на сурового и "совсем уже взрослого" мужчину. Когда Чонгук проходил мимо Намджуна, тот вдруг остановил его, схватив за плечо, и приблизился к его уху. — Забыл самое главное... Не говори ему, что он ненастоящий. Придумай историю его жизни и скажи, что он потерял память. Чонгук еле заметно кивнул и испуганно вышел из мастерской вместе с Тэхёном, а затем и покинул территорию компании. Тэхен вдруг почувствовал острую надобность в общении, поэтому заговорил без передышки. — Я абсолютно не понимаю, что происходит, и очень надеюсь, что ты мне объяснишь. Я не помню абсолютно ничего, однако вы вдвоём с тем мужиком смотрели на меня так, будто знаете уже сто лет. Я твой брат, твой сын, не дай бог, или что вообще? И куда мы идем? Я ведь даже не знаю, где мой дом, и слова "твой дом", произнесённые твоим ртом, не внушают мне доверия, знаешь ли... — Может, заткнешься? — Чонгуку вдруг стало так уютно и хорошо, и все страхи улетучились, когда в его уши вдруг полился этот глубокий голос его нового предназначенного. Они в полном глухом молчании дошли до квартиры Чонгука, и тот, открывая дверь, впустил Тэхена первым. Он от неожиданности завис и тупо смотрел в Чонгуково лицо, ожидая комментариев. — Входи. Скоро всё тебе расскажу.* * *
— Ох, и я всё забыл... — Ким Тэхён теребил в пальцах край покрывала, высиживая свой механический зад на диване Чонгука. Его взгляд был до чертиков невинный, и Чонгук действительно забывал, что этот человек и не человек вовсе. — Но ладно, это ведь всё не важно? Главное, что я могу с помощью тебя все вспомнить. — Да, верно. Может, поедим? Что ты любишь кушать? Чонгук не был уверен, что ему ответят, но все равно спросил, ради приличия. Он был весьма удивлён, когда Тэхён начал с поразительным энтузиазмом вещать о своих любимых блюдах. — Знаешь, многие говорят, что простая яичница — это банально и невкусно, но лично я могу найти миллион достоинств в обычных жареных яйцах... — он говорил какие-то вещи, не имеющие особого смысла, а Чонгук просто слушал. Ему нравилось следить за поразительно натуральными губами рыжего несуразного паренька и запоминать эти движения. — Эй, Чонгук. Ты меня слушаешь? Он не слушал. Но он слышал и хотел продолжить. Такой по-реальному человеческий мужественный голос, эта живая мимика — он был великолепен. — Угу. Только у меня есть один рамен на двоих, так что придётся перебиваться им. Ты ведь не против? Тэхён ответил невербально, широко улыбнувшись, и Чонгук даже зарделся. Ему так никто никогда не улыбался.flashback
— Чонгук... Послушай, может, тебе лучше найти реального человека? Кого-нибудь непомеченного. Иначе ты будешь так страдать очень и очень долго, — доктор сглатывал и тревожно поглядывал в глаза Чонгуку, отмечая его полное безразличие. Чонгук лишь смотрел куда-то сквозь доктора Мина и совсем не хотел отвечать. Это была его шестая попытка суицида за прошедший месяц. — Чонгук, я не твой отец, я не член твоей семьи и не смогу защитить тебя от глупого поступка. Но мне бы хотелось, чтобы ты жил дальше. Как я. — Разве вы счастливы сейчас? — у Чонгука вдруг проснулся голос, только скрипящий и еле слышный, сорванный от слез и дрожащий, пульсирующий в такт крови, которая пару дней назад окрасила веревку, когда Чонгук попытался на ней повиснуть. Если человек хочет умереть, он позаботится о том, чтобы его не остановили. Но Чонгуку тогда хотелось лишь побыстрее сделать хоть что-нибудь. Долгое ожидание и планирование расценивалось им как бездействие. — Нет. Сейчас я несчастлив. Но кто знает, что станет со мной в будущем? Мы для этого и живем, чтобы переживать радости и горести. Это естественный отбор — жизнь дает условия для проживания, будь то совершенно невыносимые муки, или бесконечная радость, и ты должен выжить. Вечное счастье тоже иногда надоедает. Просто перетерпи, переживи этот тяжелый период, и дальше будет гораздо легче. Может быть, не счастливее, но легче, уж поверь мне. Чонгук вслушался в монолог доктора, и пустота внутри него вдруг задвигалась, что-то там, глубоко в сердце закопошилось, заставляя хотеть почесать себя изнутри, и Чонгук почувствовал жжение в уголках глаз. Доктор говорил такие банальности, но они так глубоко заходили в юное сердце Чонгука, перестраивая его, что он не мог сдерживаться. — Кажется, я понял. И я что-то чувствую. Но, боюсь, вам не понравится, доктор.end
Тэхен жил в доме Чонгука уже больше недели. За это время Чон испытал все виды эмоций: начиная радостью, заканчивая дичайшим гневом. Тэхен же был настроен по стандарту на одну эмоцию — бесконечно сильную и нерушимую любовь к Чонгуку. Чонгуку не нравилось слишком быстрое развитие их отношений. Он был завоевателем, как и многие мужчины, а факт, что он знал чувства Тэхена вдоль и поперек, совсем не добавлял ему игрового азарта. — Чонгук-ки, я хочу тебя поцеловать. И прочие ванильные нежности, которые Чонгук не переваривал, преследовали его чуть ли не каждые пять секунд. Переубедить кусок железа не выйдет, нужно либо отключать его, либо терпеть. Чонгука от повторного похода к Намджуну уберегал тот факт, что Тэхен, пожалуй, единственный человекоподобный в этом мире, которому на Чонгука не плевать. Но все же прав был доктор Мин, когда говорил о том, что такие модели не смогут заменить реального человека. Чонгуку уже все осточертело, но у него не было выбора. Либо он остается одиноким при своей непереносимости одиночества, либо довольствуется малым. Выбор здесь очевиден. В первые дни Чонгук был дико счастливым и влюбленным, гормоны брали верх над разумом, и он плевать хотел на размеренный темп отношений. Тэхен рвался целоваться, а Чонгук, хоть и стеснялся, но не мог не ответить. Он, правда, совсем не умел это делать, но Ким брал инициативу на металлического себя и разруливал всю ситуацию. Чонгук заметил, что губы андроиду проработали хорошо, потому что поцелуи были незабываемо нежными. Но Чонгук все никак не мог воспринять Тэхена как живого: в его голове все ещё была картинка, как тот сначала стоит обездвиженый, а затем Намджун ковыряется в его шее отвёрткой. Так себе воспоминание, и поцелуи никак не хотели его перекрывать. Но Чонгук не сдался и подумал головой: воспоминание посерьёзнее сможет заглушить яростный стук его испуганного сердца. Чонгук сел на диван и за подбородок притянул Тэхёна на подрагивающие колени, а тот на удивление быстро сообразил что по чём. Он вцепился в губы Чонгука, словно присоска, и уже начал было стягивать свою рубашку после джинсов, как Чонгук вдруг осознал, что делает глупость, и оттолкнул полуголого Тэхена. Да так сильно, что тот завалился на пол, звеня металлическими косточками. Если они были, конечно. — Эй, в чем дело? — Тэхен был явно не доволен возникнувшей ситуацией. В его коде заложено ступенчатое воздействие — сначала поцелуй, а потом уже через время секс по любви. Тэхен, не имеющий понятия о человеческих принципах, должен был определять нужный момент по сигналам и невербалике партнера, только вот Чонгук, подавая все эти сигналы, отталкивал ничего не понимающего Тэхена. — Это слишком быстро для меня... Возможно, для Тэхена не настроили понимание темпа отношений, но Чонгуку об этом не сказали. Он знал, что у Тэхена был какой-то производственный брак, но никто не уточнял деталей. Возможно, проблема как раз в этом? — Мы ведь любим друг друга, верно? — выпалил Чонгук в целях разрешения назревающего конфликта и задумался. Может, все же не любим? Возможно даже оба. Чонгук вдруг понял слова Намджуна о том, почему никто не хотел оставлять Тэхена у себя. "Он робот, и он плевать хотел на твои заскоки. Это я так, к слову. Ты ничему его не научишь сам, он знает только то, что знает, и понимает только то, что ему доступно. Остальное для него пустой звук." Чонгука пугало с одной стороны — необычная внешность, показавшаяся сначала Чонгуку изюминкой, на деле же — бракованное лицо и тело, а с другой стороны — его безразличие к чувствам другого. Тэхен был металлическим, у него не было сердца. Он не родился особенным, его создали, и Чонгук, как бы не хотел, не смог и не сможет смириться с его нечеловечностью.* * *
— Доктор, вы были правы, когда говорили, что это самообман. — Ты... выбрал предназначенного? — Да, я нашёл одного и назвал именем того, кто должен был быть им изначально. Поначалу это было чем-то забавным и, как мне казалось, правильным. Но сейчас я понял, что моё одиночество никуда не делось. Оно стало, будто бы, только сильнее. — Я понимаю. Я знаю тебя довольно давно, чтобы понять, что ты чувствуешь. — Да уж, — Чонгук был абсолютно согласен. Доктор Мин был единственным другом в его жизни, единственным человеком, способным понять и поддержать в трудной ситуации. Он всегда делился своим жизненным опытом с Чонгуком и никогда ничего не требовал взамен. — Четыре года назад? Я пришёл к вам тогда, я был так расстроен и не знал, что делать. — Ох, я прекрасно помню. Ты был в шоковом состоянии и почти не мог разговаривать, — доктор Мин улыбнулся, вспоминая это. Тогда им было не до смеха, но сейчас это лишь воспоминание, положившее начало их дружбе. — С того времени ничего особо не поменялось. Я всё так же почти ни с кем не разговариваю, — в кофейне было совсем тихо, и Чонгука разрывало от накативших воспоминаний. Рука с кружкой подрагивала, и кофе просился на стол, но Чонгук хлебнул кипятка, уберегая его от падения. — Помните, я говорил, что мне нужна любовь и не важно от кого она? — Помню, конечно. Это поменялось? — Да, доктор. Я всегда мечтал о любви, но судьба выбрала для меня другую дорожку. Я думал, что если меня будут любить и боготворить, я стану счастливым. Но счастье не в этом вовсе. Счастье, когда любишь взаимно и с полной отдачей. Когда ради тебя жертвуют всем, и когда ты готов пожертвовать всем в ответ. Это равновесие, это единственный правильный вариант. — Но... Твоего предназначенного нет, а это значит... — Это значит, что моя самая главная потребность в любви никогда не сможет быть удовлетворена. Человек не может прожить без воды, без еды, воздуха. А без любви? Чонгук сверлил столик взглядом человека, попавшего в тупик. Юнги взял свою кружку и безостановочно по каплям глотал кофе. Они молчали больше двух минут, и в их ситуации это казалось парой часов. Их мысли заполняли все пространство вокруг, но совершенно не пересекались. — Чонгук, — доктор отодвинул в сторону кружку, — я хочу кое-что рассказать тебе. Чонгук поставил свой кофе на место и переместил взгляд на Юнги. — Я до сих пор не могу вернуться в прежнюю колею. Это не связано с Чимином, я мог бы жить дальше как нормальный человек, не будь в моей жизни ещё одной ужасной ошибки, — он выдержал паузу, и Чонгук понял, что доктору даётся тяжело этот рассказ. — Ты спрашивал меня, что будет, если кто-то полюбит меня, человека, разорвавшего связь с предназначенным. Так однажды и случилось. Это было после того, как я понял, что андроиды-соулмейты идея не из лучших. Я тогда довольно долго общался с подростком, я тогда и сам был моложе, хотя и сейчас не старик. Я тогда заканчивал университет, и этот переходный период и все события, произошедшие в нем, меня подкосили. Я заработал серьёзные проблемы с психикой и долго не понимал всю абсурдность ситуации, когда этот подросток влюбился в меня. Он не был плохим, но тогда он был одиночкой. Я так думал. Я думал, что последствий не будет. Парнишка намекал мне, что я ему не безразличен, но я тогда ни во что в этом мире не верил. Я заставил его сказать мне прямо, что он любит. Я надеялся, что все будет нормально, хотя и знал, что могут быть риски, но я не остановился, — доктор перевёл дыхание, и Чонгук заметил в уголках его глаз влагу. — В тот день я убил ещё одного человека. Мы сидели за одним столом, и в тот момент, когда он начал произносить признание мне, на его руке появилось чье-то имя. Я не успел толком разглядеть, потому что он исчез так же быстро, как и все люди из моего прошлого, которых я любил. Я убил его. Я убил его и разрушил жизнь его предназначенному. После этого я задумался, что хуже — умереть сразу или жить с осознанием того, что по чужой вине ты потерял шанс быть счастливым навсегда. Так хочу спросить у тебя, Чонгук, как жертву похожей ситуации, что же будет хуже? Чонгук молчал. Он совсем растерял все слова. Эта ситуация сделала тупик Чонгука ещё более тупиковым. — Доктор Мин, а как звали этого подростка? — Ким Тэхен.