Let's make love ‘cause it feel so right Tonight is the night We can't stop baby won't stop
태양 (TAEYANG) – 오늘밤 (TONIGHT) (Feat. ZICO)
Когда наступает то время суток, в которое люди занимаются любовью, Юнги каждый раз мысленно благодарит Сокджина. Он не говорит этого вслух, а старший и так знает, потому что он тоже. Иногда ему кажется, что Шуги и вовсе не существует, потому что это не тот человек, который днями и ночами будет сидеть в комнате и играть в шумные игры, а по утрам спать дольше всех, заставляя вести себя тихо. Они не занимаются друг с другом любовью, но им все равно нравится это время суток. Когда они зашторивают окна и выключают в комнате свет. Когда все на свете становится неважным, кроме тишины, изредка нарушаемой еле различимым шуршанием простыней. Иногда они разговаривают совсем немного. Но это время суток больше подходит для занятия любовью, а не для длинных диалогов. Иногда Юнги, поддавшись какому-то внезапному порыву, благодарит Джина за то, что он такой, какой есть. Тихий и понимающий сосед по комнате. Он говорит, что их соседство это одна из самых лучших вещей, произошедших с ним за последнее время. И Джин соглашается, кивает, а потом негромко мычит, минимально озвучивая свои мысли по этому поводу. Сокджин и Юнги не разговаривают слишком много в то время суток, когда люди занимаются любовью. Иногда, совсем редко, Джин говорит, что они хорошо потрудились сегодня, перед тем как пожелать спокойной ночи и выключить свет. Иногда, совсем редко, Юнги полусонно мычит в ответ и улыбается, пока старший не видит из-за стеллажа, служившего перегородкой. Они охраняют личное пространство друг друга, совсем редко заходя на чужую территорию. Каждый из них думает, что другой – самый удобный сосед в мире. Совсем редко, почти никогда, в то время суток, когда люди занимаются любовью, они не ложатся спать и долго-долго разговаривают. Они сидят на полу на нейтральной территории, стараясь как можно меньше попадать телами на чужую часть комнаты. Они обсуждают всякую несущественную ерунду, то, что волнует только их двоих из всей семерки, смеются тихо-тихо, не заливисто, как на камеру, а так, немного устало и очень искренне. Юнги рассматривает Сокджина на предмет какого-то рычажка, и даже спрашивает, есть ли такой у него где-то, потому что в то время суток, когда люди занимаются любовью, старший меняется почти до неузнаваемости. Всегда активный, хлопочущий над чем-то, переживающий за младших, ночью он такой спокойный, почти как сам Юнги. Может быть даже еще тише. Такого хочется обнять и благодарить за всё долго-долго. Но Юнги только кивает в ответ, когда Джин начинает делать это первым, как всегда, потому что он лучше в таких вещах. Сокджин совсем по-детски расставляет руки в стороны, и Юнги как всегда сначала смотрит исподлобья, но улыбки скрыть не может и слишком быстро сдается, позволяет им обняться. Джин обвивает руками за шею, а Юнги сцепляет руки у старшего на пояснице. И стоит им пробыть так чуть-чуть дольше обычного, как ни один ни второй не смелеет до такой степени, чтобы отстраниться первым. Джин украдкой вдыхает чужой запах, отмечая про себя, что как бы их запахи не смешались за столько лет, а у Юнги все равно есть что-то особенное. На самом деле, у каждого из них есть, просто Джин не задумывался. Когда объятие слабеет, и они отстраняются, боясь нарушить между ними что-то дружеское, Юнги на секунду задерживается взглядом на джиновых губах, вздыхает и облизывает свои, просто машинально. У Сокджина губы пухлые, яркие и очень-очень мягкие. Юнги думает, что они такие, потому что старший много ест. У Шуги губы тоньше и бледнее, наверное, потому, что он слишком часто их облизывает. Они совсем не подходят друг другу. Как ром и кола, хотя многие по ошибке их смешивают, называя превосходным коктейлем. Алкоголь и газировка – не лучшее сочетание, ни в каких пропорциях. Но иногда их все равно насильно заливают в один стакан, даже чаще, чем нужно было бы, и употребляют. И это даже вкусно, поначалу. А потом противно, кисло, а наутро болит голова. Юнги смотрит на губы Сокджина ровно секунду, потом в глаза старшему – столько же. Он выдыхает шумно, проглатывая тяжелый ком в горле, опускает голову и, прикрывая глаза, тихо произносит: – Не надо. Потому что однажды, в то время суток, когда люди занимаются любовью, они так же долго-долго разговаривали, а потом поцеловались. Случайно. Но так естественно, будто бы всегда так делали. Юнги все еще помнит пальцы Сокджина у себя в волосах, и как тот потом долго извинялся, повторив фразу «я не знаю, как это получилось» раз двадцать за ночь. Сокджин тоже знает, что не надо. Он неспешно убирает руки с плеч Юнги, но не разочаровывается, потому что думает в точности как младший. Потому что только этого дерьма им бы еще не хватало сейчас для полного букета. Это как воткнуть насильно красную розу на длинной ножке посреди белых пушистых хризантем – не подходит. И, черт возьми, какой же нужно обладать безвкусицей, чтобы их соединить. В то время суток, когда люди занимаются любовью, Сокджин и Юнги просто спят, как и другая половина людей, которая использует ночь по её прямому назначению.