Lux in tenebris

      — Дядя Кавахиро! — воскликнул Тсуна.       — Тот кто помогал нам в будущем! — закричали одновременно Юни и Реборн.       — Помогал? — удивился мужчина и вернул маску на прежнее место. — Ну да, для вас это было помощью. Это всего лишь один из многих моих обликов, предназначенных Тринисетте.       — Что всё это значит?! — Тсуна ещё сильнее сжал кулаки.       — Тише, тише. Не кричи так, — несколько безразлично попросил Кавахиро. — Я чувствую вашу вражду. Но знаете, этот ваш план… Он был провальным с самого начала.       Волна невыносимого жара опалила всё тело. Мощнейшее пламя волнами исходило от Кавахиро, и ударная волна едва не откинула меня назад. «Такая мощь! — я закрыла лицо рукой, спасая глаза от обжигающего воздуха. — Если сила Тсуны меня поражала, то это…».       — Это моё пламя. Оно в десять раз сильнее твоего, Тсунаёши-кун. И вызвать его мне проще простого, — объяснил Кавахиро. Я слышала ухмылку в его голосе. — Наши уровни несравнимы, хотя бы потому, что мы с вами — разных видов.       — Ты что пришелец, что ли?! — закричал Верде, налету ловя сорвавшиеся с глаз очки.       — Конечно, нет. Я самый что ни на есть землянин, — ответил мужчина.       Постепенно его пламя начало уменьшаться. «Он…» — я сдавила виски пальцами, будто это могло уменьшить внезапный приступ боли. Его неизменно слегка безразличный и спокойный голос потревожил спящие в подсознании воспоминания. Картинки были не такими яркими и хаотичными, чтобы дезориентировать, но достаточно явственными, чтобы всё понять и осмыслить. «И неужели он собирается раскрыть им правду? — я сосредоточила всё внимание на разговоре. — Интересно послушать».       — Правда, сейчас из моего вида в живых остались лишь я и Юни, — без капли печали сказал Кавахиро.       — Что? Юни?! — озвучил Тсуна всеобщий вопрос.       — То есть ты утверждаешь, что вы с Юни одного вида? — настороженно уточнил Реборн. — Что ты имеешь в виду? Объяснись.       — Хм, — Кавахиро ненадолго задумался, взявшись за низ своей маски. — Что ж, времени у нас предостаточно, можно и поболтать. В конце концов, если передумаю, всегда могу стереть вам память или просто убить.       «Так легко и непринуждённо говорить подобное, — я разжала пальцы, уже почти привыкнув к коликам в висках. — Это даже не угроза, а просто констатация. Он действительно… опасен». Я опустила руки и инстинктивно положила на рукояти катан.       — Не знаю, что именно вам уже известно, но сейчас я расскажу всю правду. И ничего кроме правды, — Кавахиро глубоко вздохнул и начал свой рассказ. — Мы жили на Земле задолго до появления человечества. Нашей святой обязанностью была защита этой прекрасной планеты. Тринисетте — устройство, поддерживающее баланс жизненных сил Земли и её развития. Раньше Тринисетте представляло собой семь камней, и мы могли зажигать их пламя одной силой воли. Тогда нас было десять, но время шло, и мои собратья стали гибнуть один за другим.       Кавахиро прервался. Мужчина опустил свою маску и положил обе руки на набалдашник трости. Он держался расслабленно и, даже когда говорил о смерти сородичей, не позволил своему голосу дрогнуть и изменить интонацию.       — Нас осталось пятеро, и управлять камнями стало слишком сложно, — продолжил Кавахиро. — И тогда мы решили брать силу у новых обитателей планеты. У вас, людей. Седьмой камень разделили на семь частей — так появились пустышки. Чтобы пламя не угасало, пустышки сделали неотделимыми от носителей. Аркобалено стали их пожизненными защитниками. Система жестокая, спору нет, но мы были обязаны защитить жизнь на земле, — Кавахиро поднял на голову. — Но смерти наших собратьев продолжались, и в итоге выжили лишь предок Юни и я. Нас было слишком мало, чтобы контролировать оставшиеся камни. Попробовав опять занять силу у человечества, мы вновь разделили камни и создали кольца Вонгола и Маре.       «Что за бред? — я чувствовала поднимающееся внутри раздражение. — Что он вообще несёт? Правду? Ничего кроме правды? Лжец всегда остаётся лжецом. Чёртов лицемер».       — Кольца Вонгола передали молодой группировке, выбранной предком Юни, а кольца Маре она решила отдать во власть собственного рода. После этого моей задаче стало наблюдение за судьбой Тринисетте… — Кавахиро выпрямился. — Я выходил на свет лишь тогда, когда нужно было выбирать для пустышек новых носителей.       — Мой предок? Я ничего не слышала об этом! — возмутилась Юни.       — Ну, думаю, она скрыла от потомков свою принадлежность к более древней расе. Видишь ли, мы расстались не очень хорошо. Не сошлись во взглядах.       — Значит, в будущем ты появился, чтобы защитить Тринисетте? Почему же потом исчез? — спросил Реборн.       — Встретив Юни, я понял, что она сама справится. Мы с ней — шаманы, способные видеть будущее. Взглянув в глаза этой девочки, я увидел, что она защитит Тринисетте, даже ценой собственной жизни. К тому же, я не вмешиваюсь в дела колец Вонгола и Маре, — Кавахиро стоял неподвижно, лишь изредка постукивал тростью по камням. — Передать пустышки новым владельцам — вот моя задача.       — Вот же! — я сжала кулаки и осуждающе посмотрела на Кавахиро. — Говоришь, что наблюдаешь за судьбой Тринисетте, а сам игнорируешь две трети её части. Не сходятся слова с действиями.       — Хм, возможно… Но мне уже так наскучило всё это. Я живу слишком долго… — Кавахиро устало выдохнул, чем ещё больше разозлил меня.       — Строишь из себя святую невинность. Лицемер! — резко бросила я. — Расскажи всю правду.       Шокированные взгляды прожигали меня, но я продолжала упрямо смотреть на клетчатую маску. Рука Кавахиро сжала трость. В ответ не было ни звука. Я коротко усмехнулась и покачала головой.       — Что? О чём ты говоришь?! — выкрикнул Верде. — Это всё ложь?!       — Объясни, что значат твои слова, — потребовал Реборн.       — У всех есть прошлое, которое хотелось бы стереть и забыть, но раз ты решил говорить правду, то делай это, — сказала я. Кавахиро застыл, словно выросшая из земли статуя. — Ладно, я сама. Почти всё, что было сказано — правда. Однако он умолчал многие важные детали, наверное, не хотел выставить себя в дурном свете. Хотя смысла в этом я не вижу, ну да ладно.       — Какие детали? — нетерпеливо спросил Тсуна.       — Помните, я рассказывала вам о происхождении коробочек и первом поколении людей, научившихся использовать пламя? — спросила я и, не дождавшись ответа, сразу продолжила: — Эти люди жили ещё до создания пустышек и тем более колец. Они знали о существовании Кавахиро и ему подобных, но никогда не лезли в их дела. Даже когда появились Аркобалено, да и после тоже. И это несмотря на то, что именно Кавахиро с собратьями стали причиной появления пламени у Первого Вождя.       — Что? Разве это случилось не из-за засухи? — удивился Реборн.       — Верно. Но почему случилась эта внезапная засуха, которая почти испепелила некогда плодородную почву? Это случилось из-за их действий, — безжалостно выдала я правду. — Их необдуманное, я бы сказала, легкомысленное обращение с Тринисетте повлекло за собой природный катаклизм, унесший жизни многих живых существ, в том числе людей. И такое было не один раз, так ведь? — я ждала хоть какого-то ответа, но Кавахиро упорно молчал. — Первый Вождь и все его потомки на протяжении столетий подчищали за ними. Вы помните, с какой целью люди использовали пламя и шкатулки?       — Для поддержания сохранности природы, — ответил Тсуна.       — Именно. Только для этого. А вот они, — я кивнула на Кавахиро, — действовали иначе.       — Я не понимаю… — начал Тсуна.       — Он сказал, что Тринисетте — это устройство, поддерживающее баланс жизненных сил Земли и её развития. И в этом он солгал. Изначально Тринисетте создавалась, чтобы получить контроль над Природой.       Мои слова эхом раздались над поляной, но никто не проронил ни звука в ответ. Наверное, сказанное ошеломило настолько, что все потеряли дар речи. Руки Кавахиро едва заметно дернулись, а кончик трости проехался по камням.       — Вы хотели стать Богами этого мира, подчинить ту энергию, что течёт вокруг, а люди должны были стать рабами, исполняющими любые ваши приказы, — я не думала приукрашивать неприятную истину. — И поначалу всё шло по плану, но после… Природа не любит, когда её пытаются подчинить.       — Как это понимать? — с недоверием спросил Реборн.       — Жутчайшие природные катаклизмы, — ответила я сухо. — Извержения вулканов, страшные землетрясения, наводнения, ураганы… Это всё привело к серьёзным изменениям вида нашей планеты. Некоторые материки соединились, а некоторые безвозвратно исчезли в пучинах океана. И скрыться от этого даже им было не по силам. Пришлось погибнуть троим из его собратьев, чтобы они отступили и стали буквально молить о пощаде. Когда Природа успокоилась, логично было бы уничтожить Тринисетте и вернуть всё в первозданное состояние. Но нет, вы сохранили систему, как своё дорогое детище. Правда, уже не пытались использовать её против Природы, даже стали действовать будто ради её блага. Поняв свой грех, вы начали ломаться под его тяжестью. Чтобы избавиться от этого, вы убедили самих себя, что используете Тринисетте для поддержания баланса.       — Ты хочешь сказать, что Тринисетте на самом деле бесполезная фигня?! — воскликнул Верде.       — Этого я не говорила. Сила системы велика, и она слишком долго была частью этого мира. Если хотя бы одну её часть удастся уничтожить, это может повлечь за собой серьёзные последствия. Но сделать это в любом случае проблематично, так ведь? — спросила я безмолвного Кавахиро. — Один из его собратьев пытался уничтожить Тринисетте, что привело к его смерти. Он понял, что Природе не нужна система, вот только остальные не дошли до этого так быстро. Как итог, ваши действия — словно вирус, который ослаблял Природу и выпускал текущее в ней пламя, но никто не контролировал его. И если бы Первый Вождь и его потомки не исправляли ваши ошибки, то Природа уничтожила бы вас вместе со всем живым. Сотворился бы новый мир без людей, и всё началось бы сначала. После того, как были созданы кольца, а в живых остался лишь ты один, всё стало гораздо тише. Ты пустил Тринисетте на самотёк, присматривал лишь за пустышками, поэтому всё и вернулось в относительную норму.       Были моменты в моей речи, когда я не осознавала слов, что произносила. Воспоминания Первого стали ярче, и будто не только видела всё, но и слышала. Некоторые вещи говорила не я, а голоса прошлых поколений. И они даже для меня стали шокирующим откровением. Я осмотрела людей вокруг. У всех во взгляде читалось удивление в смеси с недоверием. И второе явно преобладало. Пусть. Хоть моим словам было сложно поверить, но скоро сам Кавахиро подтвердит, что сказанное — правда.       — Откуда ты знаешь всё это? — нахмурившись, спросил Реборн.       — Видимо, ты потомок того самого Первого, приемник веры народа Оиси. Вот так сюрприз. Я помню этого парня… Мы с ним неплохо ладили, — наконец, подал голос Кавахиро. — Думаю, тебе рассказали об этом кто-то из старших, а им те, кто был до этого. Так почему ты безоговорочно веришь словам, которые передавались от одного поколения другому, а не мне, тому, кто был непосредственным участником всего этого?       — Зачем ты пытаешься посеять во мне сомнение? — спокойно спросила я. — В любом случае, я верю в свои слова. Ведь я помню всё это.       — Что? — переспросил Кавахиро. Я постучала пальцем по своему виску.       — В моей голове воспоминания всех вождей и старейшин, что были после Первого. И его собственные тоже, — на этих словах Кавахиро даже пошатнулся от неожиданности. — А Первому Вождю раскрыл правду один из твоих собратьев, перед тем как умереть.       Послышался общий вздох изумления. «Ладно, раз уж говорю всю правду, то и это рассказать стоит», — я глянула на Реборна и Фонга и виновато опустила взгляд на землю.       — Наверное, сейчас самый подходящий момент сказать, — я глубоко вздохнула. — Когда Фонг предложил мне стать его представителем и рассказал о Битве, я уже знала о том, что проклятье снять невозможно.       — Что?! Почему ты ничего не сказала раньше?! — заорал на меня Маммон.       — А вы бы поверили? Вы ведь и сейчас сомневаетесь в моих словах, — спокойно заметила я, посмотрев на Аркобалено.       — Ха-ха, — тихонько посмеялся Кавахиро. — Вот так сюрприз! Не думал я, что всё обернётся таким образом. Ну, что могу сказать, она не солгала. Ни в чём. Аха, какая злая шутка судьбы! Знаешь, а ведь когда пробудилось пламя Оиси, мы сразу поняли, что это Природа вмешалась. Она, можно сказать, создала его, чтобы противостоять нам. Его сила была невообразимой. Но у этого парня был свой взгляд на происходящее. Оиси знал о наших ошибках, знал, какой непоправимый вред мы причиняли Природе, но всё равно не хотел уничтожать нас. Думаю, если бы мы не оставили своих попыток, то он всё-таки сделал это. Возможно, ему это было бы по силам. Ведь на его стороне была сама Природа.       «Как странно. Почему… почему я слышу неподдельную горечь в его смехе?» — я посмотрела на Кавахиро, и он мгновенно умолк. Пришло чувство вины и сожаления. Казалось, я не имела права говорить всё так, как это было сказано. Со злостью, раздражением, даже толикой презрения. И причина вины стала очевидна, стоило сосредоточиться на прокручивающемся в голове воспоминании.       — Уроды! Из-за вашей мании величия и алчности мы и многие до нас прошли через проклятье! — заорал Маммон в гневе.       — Мне жаль тебя, — тихо сказала я. — Ты сказал, что вы ладили с Первым, но это не так. Ты, Первый и человек, всё ему рассказавший — вы были близкими друзьями. Какое красивое место, и какая тёплая, но полная печали беседа…       Я видела перед собой небольшую мирную речку, окрашенную в голубой холодным светом полной луны. Владелец воспоминаний протянул спелый фрукт сидевшему справа Кавахиро и засмеялся, будто приободряя его. Губы тронула ностальгическая улыбка, будто на том месте сидела я сама.       — Что ты… — прошептал Кавахиро.       — Что ты несёшь?! Он — ублюдок, который сделал столько всего, а тебе жаль его?! — орал в бешенстве Верде, поддерживаемый остальными Аркобалено. Лишь Реборн молчал.       — Да, вы натворили много дел, — я игнорировала общий ор, продолжая обращаться к Кавахиро. — Но мне действительно жаль тебя. Ты ведь понимаешь, что Тринисетте не нужно этому миру, просто не знаешь, как всё исправить. Поэтому ты просто оставил систему, надеясь, что всё наладится само собой.       — Говоришь так, будто знаешь меня, — на выдохе сказал Кавахиро. Теперь я отчётливо слышала горечь в его голосе, хоть он и пытался её скрыть. — В любом случае, это не имеет значения. Я должен закончить то, что начал, поэтому отдайте мне пустышки.       — Постой! Должен же быть другой путь! — возразил Тсуна. — Путь сохранить и пустышки, и жизни Аркобалено, не разрушая Тринисетте!       — Ты думаешь, я не пытался найти другой выход? — спросил Кавахиро, всё больше и больше показывая боль своей души. — Другого пути нет. Этот единственный. И на твоём месте, Тсунаёши-кун, я бы переживал за себя. Ведь в списке претендентов на новое поколение ты в числе первой тройки.       — Я знаю и готов к этому, — решительно сказал Тсуна.       — Не говори глупости, Тсуна, — одернула я его. — Знаешь, Кавахиро, почему я рассказала всю правду? Если бы я этого не сделала, ты даже слушать меня не стал. А ведь мне, как и остальным, есть, что сказать.       — Даже так. И что же такого вы хотите сказать мне? — спросил Кавахиро.       — Есть способ сохранить жизни Аркобалено и не сломать Тринисетте, — я посмотрела в сторону леса.       В нашу сторону медленно шёл древний почти лысый старик — волосы росли лишь посередине его головы, напоминая тёмно-красный ирокез. Потрёпанный коричневый плащ с этническими узорами на рукавах и подоле немного развевался от ветра, множество колец на пальцах и ожерелий из бусин и костей на шее звонко гремели в такт его ходьбы. Его глаза закрывала плотная чёрная повязка, а в сморщенной худой руке старик держал недлинный деревянный посох. Второй рукой старец прижимал к груди какую-то белую сферу на металлических ножках и с такой же ручкой наверху. Следом за стариком шёл высокий, смуглый мужчина в чёрном костюме и заплетёнными во множество косичек светлыми волосами. В его руках и за спиной было видно ещё несколько идентичных сфер.       — А девушка дело говорит. Ты слишком торопишься, малец, — хрипло сказал старик.       — Дедушка Талбот! — радостно закричал Тсуна.       — Шахматоголовый, может, взглянешь сначала на эту штуку? — Талбот покрутил перед собой сферу.       — Что это? — скептично спросил Кавахиро.       — Контейнер для пламени, способный заменить пустышки, — ответил Талбот. — Причём раз и навсегда.       — Каким образом? — все так же недоверчиво спросил Кавахиро.       — Хм, — ухмыльнулся старик. — Семь типов пламени Неба схожи в одном: при разгоне до определенной скорости их энергии усиливается. А если поместить внутрь ещё и восьмое, тёмное пламя в виде петли и сделать так, чтобы остальные проходили сквозь созданные им телепортные дыры, мы обеспечим себе вечный двигатель.       «О, так вот в чём его идея», — я посмотрела на Тсуну. Когда он сказал, что обратился за помощью к этому старику, я, признаться, особо не надеялась на успех. Придумать нечто, что способно заменить треть системы в такой короткий срок… «Но Талбот смог. Однако есть в его плане свои погрешности».       — Ясно… То есть использовать пламя Мрака так же, как это делал Бермуда во время боя с Савадой? — спросил задумчиво Верде скорее самого себя, чем кого-то.       — Однако не всё так просто, — продолжил Талбот. — Во-первых, пламя, которое предстоит поместить в контейнер, должно быть очень мощным. Во-вторых, обладатель восьмого пламени должен поддерживать его для ускорения других.       «Если Вендиче согласятся, то с пламенем Тьмы проблема решена. Но напитать пустышки достаточно сильным пламенем. Ха, как интересно. Кажется, всё к этому и шло, — я мимолётом осмотрела всех представителей. — Если бы не общий враг и не общее желание помочь Аркобалено, они ни за что не объединились бы. А ведь только их совместное пламя способно наполнить сферы Талбота, один человек с этим не справится. Исключительный случай. Должно быть, это и есть судьба».       — Занятно, — протянул Кавахиро после пары секунд молчания. — Но если нужно восьмое пламя…       — Что-то я сомневаюсь, что Бермуда согласится помогать Шахматоголовому в защите Тринисетте. Он же и жил, и своё пламя создал лишь ради мести, — заметил Верде.       — Что скажешь, Бермуда? — Реборн повернулся к боссу Вендиче, который уже принял свой детский облик.       — Разумеется, я согласен! — решительно закричал Бермуда. — Ведь тогда мы сами сможем контролировать судьбу пустышек! И ты, Шахматоголовый, будешь нам не указ!       — Неплохо сказано, Бермуда. Для тебя это хороший выход из положения, да? — ехидно осведомился Кавахиро, смотря на улыбающегося Бермуду.       — Ты не прав! — закричала подбежавшая к нам Юни. — В этом случае месть Бермуды будет заключаться в том, чтобы унизить тебя, отобрав права на Тринисетте. А исполнив своё желание, он пожертвует собственным будущим, чтобы Аркобалено больше никогда не появлялись. Этому ты должен быть рад, ведь слова Кэтрин-чан были правдой, так?       Кавахиро замолчал и в течение минуты просто стоял на месте. Талбот и пришедший с ним человек встали позади нас, рядом с остальными. Рука Кавахиро несмело поднялась к маске, и он сорвал её с себя.       — Я носил эту маску долгие годы, — тихо сказал Кавахиро, внимательно рассматривая маску. — Я хотел исправить ошибки прошлого и загладить вину своего народа перед миром, но не знал как, поэтому просто сохранял баланс Тринисетте, чтобы не причинить ещё больший вред. Ради этого, я был готов жертвовать малым, чтобы спасти большее. Мне было ненавистно создавать новых Аркобалено, и будь другой способ сохранить Тринисетте, я бы непременно воспользовался им. Теперь он появился, и я могу быть спокоен. Спасибо за помощь, Бермуда! — Кавахиро с тёплой улыбкой посмотрел на Юни. — Ты видишь это, потомок Сепиры? Светлое будущее Тринисетте?       — Да! — уверенно ответила сияющая от радости Юни.       Позади послышался общий вздох облегчения, за которым последовали радостные крики и громкий смех. Пламя на лбу Тсуны потухло, и он со счастливой улыбкой повернулся к Реборну.       — Мы сделали это, Реборн! — закричал Савада, а Аркобалено широко улыбнулся в ответ.       «Отлично. Большего и желать нельзя, — я измученно улыбнулась, когда Ямамото хлопнул меня по плечу. — Кавахиро дал обещание, что снимет проклятье с Аркобалено, так что они не только будут жить дальше, но и примут свой прежний облик. Невероятно, но у Тсуны правда получилось спасти всех».       Все не сдерживались и не скрывали радости. Их громкие голоса, счастливые улыбки и блестящие глаза заражали, но… как бы ни пыталась, я не могла выдавить из себя широкую улыбку. Я не чувствовала того же, что и мои друзья. Зато внутри снова возникло неприятное покалывание, что притупилось во время сражения. «Да что же это такое? — я отошла от ребят. — Юни ведь сказала, что Тринисетте будет в порядке. Повода сомневаться нет, но откуда это сильнейшее чувство тревоги?».       Внутренний голос заставил обернуться и посмотреть на Кавахиро. Мужчина стоял в отдалении от толпы и, заметив мой взгляд, тепло улыбнулся. По моему виску стекла капля холодного пота, а глаза неотрывно смотрели на улыбающееся лицо. «Почему… — тело парализовало. — Почему мне так неспокойно?!».       — Кэтрин-чан, что с тобой? — спросил подошедший Тсуна, но я даже не посмотрела на него.       — Джудайме, поздравляю! Вы были неподражаемы, как всегда! — восхищенный крик Гокудеры звучал словно из-за толстой стены.       — Тсуна, ты справился! — Ямамото тоже оказался рядом и завалился на Тсуну, по пути задев меня рукой. Я чуть пошатнулась, но почти не обратила на это внимания.       Кавахиро широко улыбнулся и закрыл глаза. «Что… это?». Время будто резко остановилось, и все вокруг замерли. Лишь одно движение видели мои глаза. У уголка рта Кавахиро появилась небольшая алая капелька и стала медленно стекать по подбородку. Из другого уголка улыбки за ней поспешила другая, стремясь перегнать соперницу. Дыхание перехватило, а сердце пропустило пару ударов. Я почувствовала, как кровь моментально отлила от головы и руки похолодели. Глаза Кавахиро медленно открылись, и, только встретившись со мной взглядом, мужчина всё понял. Кавахиро опустил испуганный взгляд, его широкая улыбка медленно исчезла, превращая до этого радостное лицо в болезненную гримасу. Вслед за ним я медленно опускала взгляд. Шея, плечи, торс… Судорожный короткий вдох, и лёгкие сильнее запылали в огне.       Из груди Кавахиро торчала рука, сжимавшая ещё пульсирующее сердце. Густая кровь стекала по чьей-то руке, капала на землю и ботинки Кавахиро, а последнее сокращение сердца разбрызгало её во все стороны. Рука Кавахиро бессильно поднялась. Кончики пальцев несмело дотронулись до липкого органа. Я услышала его сдавленный хрип и булькающий звук крови, поднимающейся по горлу и заполняющей рот. Глаза Кавахиро широко открылись от шока, боли и страха. Он уставился на свои пальцы, словно сомневаясь в реальности липкой алой жидкости на них.       — Вот и всё, — услышала я мужской голос.       Он был слегка насмешлив, будто даже издевательский, но в тоже время вкрадчивый и пробирающий. Над плечом Кавахиро появилась облачённая в широкий тёмно-зеленый капюшон голова человека, скрывающего своё лицо за белой безликой маской. Убийца с неприятным хлюпающим и хрустящим звуком вырвал руку из тела Кавахиро, а второй рукой схватил ворот одежды, спасая безжизненное тело от падения.       — Пока-пока, цербер Тринисетте.       Глаза Кавахиро потухли.