Через тернии к звёздам

      Глеб сидел в гримерке в ожидании выхода на сцену. От волнения он много курил и нервно ковырял небольшую царапину на щеке. Сегодня был не совсем обычный концерт. Опыт выступления с симфоническим оркестром для Самойлова младшего был не первым, но сегодня в зале будет особый зритель- Ирина Владимировна Самойлова, которая приехала в Екатеринбург посмотреть выступление младшего сына, поддержать его. Глеб был очень благодарен за это и пообещал себе, что выложится сегодня на тысячу процентов. - Добрый вечер, Екатеринбург! Спасибо всем, что вы пришли нас послушать, - Выйдя на сцену после музыкального вступления в исполнении симфонического оркестра, Глеб сразу увидел маму, сидящую в первом ряду слева, он слегка улыбнулся ей. - А мы, пожалуй, начнём.       Как только зазвучала музыка, публика замерла. По окончании каждой из четырёх прозвучавших песен все хлопали, из зала доносились крики: "Глеб, ты лучший!", "Глебушка, спасибо тебе!", и все подпевали тексты знакомых и таких близких песен. - Спасибо, - Глеб чуть улыбнулся и, придерживая шляпу, сделал лёгкий поклон, - Мы этого не заслуживаем, - кокетливо добавил он, делая глоток из бутылки с водой.       Как только зазвучала музыка следующей песни, Самойлов младший подошёл к левому краю сцены и опустился на колени, глядя в глаза человеку, ради которого звучал сегодняшний концерт. - Через сорок тысяч лет скитаний, возвращался ветер к старой маме на последней дозе воздуха и сна... сна. Поцелуй меня, я умираю, только очень осторожно, мама, не смотри в глаза, мёртвые глаза УРАГАНА! - знакомая всем уже лет двадцать песня сегодня звучала по-особенному, будто бы тот, кто её пел и был тем самым Ураганом, нашедшим своё успокоение в объятиях любимой мамы. Глеб жестом попросил Ирину Владимировну подойти и, наклонившись со сцены, обнял её. Женщина провела рукой по щеке сына, вероятно, стирая скатившуюся слезинку. Особо чувствительные от такой трогательной сцены тоже невольно смахнули слёзы.       Но концерт продолжался. То ли родные стены помогали, то ли поддержка мамы, но Глеб сегодня был на высоте, действительно выкладывался на тысячу процентов, музыка и исполнение так захватывали зрителей, что люди уже не могли сидеть и спускались со своих мест к сцене, но их никто не останавливал.       Всё было бы отлично, но где-то на середине концерта была песня, во время которой Самойлов младший должен был играть на гитаре. Глеб взял инструмент, провёл по струнам- глухо. Ещё несколько раз, но гитара не хотела звучать как положено. Глеб нервно закусывал губы, периодически повторяя мимо микрофона: "Твою мать, твою мать..." и поправляя какие-то провода. - Ладно, давайте сыграем следующую песню, - взяв себя в руки, сказал Глеб в микрофон, - А за это время, может быть, нам исправят проблемы с аппаратурой, - он отдал гитару и вытер лоб рукавом.       К следующей песне и правда всё наладили. Да так, что Глеб даже удивился- гитара звучала так чисто и звонко, как не звучала в его руках уже несколько лет. Так тонко настроить звук на памяти Глеба мог только... Нет, ему показалось, гитара звучала как и всегда, просто после небольшой заминки обычное звучание показалось идеальным, да.       А дальше всё снова пошло как надо. Глеб пел, благодарил зал, шутил, зрители хлопали, подпевали и подбадривали Самойлова. - Пожалуйста, разойдитесь немного, я маму не вижу, - попросил Глеб, снова подойдя к левому краю сцены и устанавливая там стойку для микрофона. - Мамочка, я уже не знаю сколько лет хотел спеть тебе эту песню, - обратился он.       Зазвучала песня "Собачье сердце". На глаза присутствующих навернулись слёзы. Глеб всегда умел залезть прямо в душу и поиграть на её струнах, но сегодня он делал это так виртуозно, как не делал уже давно. Этот концерт явно был особенным, видимо, потому, что музыка, звучавшая сегодня, была сыграна на струнах души самого Самойлова младшего. - Спасибо, - поблагодарил Глеб, - А теперь последняя, - он сделал глоток воды и откинул в сторону пустую бутылку. Последней песней была "Дворник". - Время пришло и захлопнулась дверь, ангел пропел и полопалась кожа... - ...Мы выпили жизнь, но не стали мудрей, мы прожили смерть, но не стали моложе, - за левой кулисой Глеб услышал голос, который он никогда не перепутал бы ни с каким другим. Сердце бешено заколотилось. Вцепившись в стойку, Глеб медленно повернулся и за кулисой увидел родной силуэт, который пристально смотрел на него тёмными глазами из-под чёрных мягких локонов. - Спасибо вам за то, что были с нами в этот вечер, вы были слишком добры к нам, - натянув улыбку и сделав театральный поклон, Глеб попрощался с залом и поспешно скрылся со сцены. - Привет, - силуэт, выйдя из тени нарисовался перед Глебом. - Вадик? Что ты тут делаешь? - Самойлов младший дрожащими пальцами вытащил из кармана пачку сигарет и закурил. - Да вот звук настраиваю, - пожал плечами Вадим, - сегодня ты был на высоте, ничего не скажешь, - он сдержанно улыбнулся, - а вот гитара как без меня не звучала, так и не звучит, - Глеба обидела эта подколка и он, сунув руки в карманы, развернулся, чтобы пойти в гримерку. - Ладно, переодевайся, я тебя в машине подожду, - сказал Самойлов старший.       Глеб повернул защелку в замке гримерки и, сняв промокшую рубашку, упал на диван, снова закурив. Самойлов младший просидел так два с половиной часа, на попытки достучатся до него, отвечая, что ему нужно время. Впустил он только одного человека- маму. Глеб пообещал, что обязательно проводит её, когда поговорит с внезапно объявившимся Вадимом. На что женщина сказала, что он может не переживать, потому что переночует она у своей давней подруги, а завтра Вадик обещал отвезти её в Асбест на машине. - Спасибо тебе, мамуль, за поддержку - Самойлов младший крепко обнял женщину, - Я тебя очень люблю. - Я тебя тоже люблю, Глебушка, - женщина поцеловала сына в щеку, - Вы оба мои самые любимые мальчики, я хочу, чтобы вы помирились.       Выйдя на улицу, Глеб был в полной уверенности, что Вадим не дождался его, но нет, Самойлов старший стоял возле выхода и курил, кутаясь в пальто от холодного осеннего ветра. - Ну наконец–то, я уж думал ты там жить решил, - Вадим кинул окурок в урну, - Может, поедем в гостиницу поговорим? - Глеб молча кивнул, и они сели в машину. Всю дорогу братья ехали молча. Глеб, сунув руки в карманы пальто, широко распахнутыми глазами смотрел на дорогу, пытаясь понять, что сейчас вообще происходит. - Спасибо за гитару, - первым нарушил молчание Глеб, когда они уже вошли в его номер. Он повесил пальто и шляпу на вешалку и, пнув ботинки куда-то в сторону, сел на кровать. Тоже сняв верхнюю одежду, Вадим сел рядом, выставляя на стол из пакета пару бутылок виски. Ночь обещала быть длинной.       Почти всю ночь они просидели вдвоём за разговорами о детстве, юности, временах Агаты, о семье и друзьях, обо всём на свете; опустошили обе бутылки и выкурили по полторы пачки сигарет. Когда стрелка часов медленно приближалась к четырём утра, Глеб устало завалился на кровать и, зевнув, прикрыл глаза. - Вадик, и всё таки, ты даже не разговаривал со мной всё это время, - тихо проговорил Глеб, устраиваясь поудобнее, чтобы поспать хотя бы три часа. - Зачем ты приехал?       Вадим, не говоря ни слова, взял руку брата и вложил ему в ладонь маленький помятый листочек и другой рукой мягко провёл по спутанным волосам и затем по гладко выбритой щеке брата. Глеб развернул записку и, прищурившись без очков, увидел написанное его же почерком: "Чтобы хоть иногда увидеть тебя".