***
— Нет, нет и снова нет! Стоп! — в ярости кричит режиссер, когда Кьеко тихонько открывает в дверь и проскальзывает на съемочную площадку. Как бы там ни было, она все-таки решила прийти сегодня. И не потому что набралась смелости, о нет. Просто находиться дома после того кошмара было невыносимо. — Ну что опять не так?! — раздосадовано встает в позу актриса, и Могами с удивлением узнает Эри-чан, девочку, с которой она снималась в прошлом сериале. Неужели она играет в том же фильме, что и Тсуруга-сан? И, кажется, у нее одна из главных ролей. — Я в сотый раз тебе повторяю: всё не так. Я не верю, что пистолет у тебя в руке заряжен. — Но он же и правда не заряжен… — буркает девочка. — Вот! Вот в этом и вся проблема. Ты должна заставить зрителя поверить, что этот пистолет может выстрелить. Но как ты собираешься это сделать, если сама не веришь в свою игру? Обстановка напряженная и, похоже, у Эри-чан неприятности. Надо будет обязательно подойти к ней, может, она сможет ей чем-то помочь. Но едва у Кьеко промелькнет эта мысль, как все снова переворачивается с ног на голову. — Все, с меня хватит! Даже уборщица сыграет эту роль лучше тебя. Да даже… — он обводит взглядом зал, но как раз сейчас в зале почти никого, кроме… — Да вот она! Все оборачиваются, и Могами не сразу понимает, что смотрят все на нее. Девушка нервно сглатывает и бледнеет. Да-а, влипла она. Кто-то нашептывает режиссеру пару слов на ухо, но настрой у того не изменяется и на йоту. Наоборот, мужчина еще больше воодушевляется. — Аа, так она актриса. Тем лучше! Клянусь, я отдам вам роль, если у вас получится лучше, чем у этой несносной девчонки! Что ж, до сих пор многие режиссеры принимают ее за новичка поначалу. Но, черт возьми, почему именно сегодня? Почему именно сейчас, когда ей хотелось просто посмотреть на чужую игру со стороны и разобраться в себе? И вот Могами Кьеко уже понуро сидит в углу со сценарием в руках и все еще не верит, что вляпалась в эту историю. Наверное, ей все же стоило сегодня остаться дома, вместо того, чтобы испытывать судьбу. Но кто же мог предположить, что все обернется таким вот образом? Могами роняет очередной вздох, перелистывая страницу. — Похоже, Тсуруга-сан многое пропустил, Кьеко-чан? Могами тут же встречается с добродушным взглядом Яширо-сана. — Да-а, верно. — Вы с ним разминулись, и его вызвали на интервью. Скоро придет. — Яширо осматривает Кьеко, и сегодня она кажется ему тише и молчаливее, чем обычно. Даже ее лицо выглядит слишком бледным. — Но вы, кажется, сегодня не в духе, Кьеко-чан? — Нет! Нет, нет, я в порядке! — она улыбается, немного нервно, что не может не вызвать подозрения. — Просто вы обычно так воодушевлены, когда вам подворачивается случай сыграть нового персонажа. — Да дело не в этом, просто… — В голове снова мелькает воспоминание о том отвратительном сне. Могами едва заметно качает головой, чтобы отогнать назойливый образ. — Кьеко-чан?.. — Могами-семпа-ай! К счастью, Эри-чан поспевает вовремя и набрасывается на Могами с крепкими объятиями. Этого достаточно, чтобы Кьеко успела отогнать от себя мрачные домыслы. — Вы знакомы? — недоумевает Яширо. — Да, мы знакомы по моему прошлому проекту. — О, вот оно что, — мужчина мельком поглядывает на время и, кажется, ему уже пора встречать Рена. — Тогда вам есть, о чем поговорить, а мне пора. — Да, конечно, — улыбается Кьеко, а Эри так и продолжает висеть на ее шее, словно ребенок. — Могами-семпай, какой же у нас противный режиссер, да? — Ну как сказать. По-моему, он искренне желает увидеть, как ты преподнесешь эту роль. — А что если у меня не получится… или если ты понравишься режиссеру больше? — О чем ты, Эри? Ты не должна о таком волноваться, эта роль твоя и ничья больше. — Что-то промелькает во взгляде Одзавы Эри, и Могами только сейчас осознает, что съемки «Паучьей лилии» закончились, и теперь они с этой девочкой будут видеться не так часто. А ведь она уже успела привязаться к этой бесцеремонной девчонке. — А я даже не подозревала, что ты тоже снимаешься в этом фильме, Эри-чан. Я пришла просто посмотреть на… — …Тсуруга-сана, я знаю! — она снова широко улыбается. — Знаете, Могами-семпай, даже как-то странно осознавать, что у твоего кумира тоже есть наставник. — Кумира? — Конечно! Вы мой кумир, Могами-семпай! Или мне лучше называть вас сенсей? Я смотрела все фильмы и сериалы с вами, даже те, где вы играете лишь эпизодические роли. Поэтому, пожалуйста, покажите мне, как нужно сыграть эту роль! Урок от вас для меня бесценен. Глаза у Эри взволнованно блестят, и в этот момент эта девочка чем-то напоминает Кьеко саму себя в самом начале пути. Неужели Эри действительно видит в ней человека, с которого хочется брать пример? Разве раньше могла Кьеко хотя бы задуматься о том, что станет для кого-то примером подражания? Но этот момент приходится прервать раньше, чем следовало. Режиссер пересекается взглядом с Кьеко и кивком подзывает к себе. Могами поднимается и смотрит на кохай, как бы уверяя ее: «Не переживай, ты со всем справишься». А затем отворачивается и направляется в противоположную сторону. Одзава провожает свою семпай взглядом и добродушно улыбается, но когда та уходит, улыбка медленно сползает с ее лица. И почему-то для Эри время чудовищно замедляется в этот момент. Одзава видит, как режиссер разговаривает о чем-то с Могами, а та ему оживленно кивает. К ним присоединяется женщина средних лет, актриса, играющая в сцене с Эри, а вернее теперь уже с Кьеко, и кажется, знакомство проходит вполне удачно. Они стоят достаточно близко, чтобы Одзава смогла рассмотреть их позы и лица, но слишком далеко, чтобы расслышать, как Кьеко настаивает на том, что Эри «хорошо показала себя на съемках прошлого проекта и обязательно покажет себя с лучшей стороны в будущем». Эри видит только милые улыбки. У Одзавы обостряется зрение, но закладывает уши. Она замечает каждую мелочь, все цвета становятся такими яркими и броскими, что слепит глаза, а звуки, наоборот, рассеиваются эхом и смешиваются в неразличимое бормотание. Эри замечает в конце зала молодого парня, отвечающего за реквизит. Он суетится вокруг и, кажется, ищет что-то очень важное. Мутный взгляд Одзавы соскальзывает на столик, заваленный небольшими коробочками, вещами… Все внимание Эри внезапно сосредотачивается на самозарядном пистолете, который она еще совсем недавно сжимала в руках. И почему-то у нее никак не получается отвести от него взгляд. Девушка чувствует, как на лбу проступают капельки пота, как затекают конечности и становится трудно дышать. Эри осторожно прячет правую руку в карман куртки и нащупывает пальцами холодный металлический ключ.***
Направляясь обратно к съемочной площадке, Тсуруга Рен идет вдоль коридора чуть быстрее обычного и слушает рассказ Яширо о том, что успело приключиться за время его отсутствия, тоже чуть более внимательно, чем обычно. По крайней мере, так кажется со стороны. — …Мне она показалась чем-то озабоченной сегодня. Хотя, думаю, это из-за того, что ей дали роль ее подруги Одзавы. — Говоришь, она неважно выглядела? — Да… думаешь, дело в чем-то другом? Но чей-то внезапный возглас заставляет прерывать этот разговор. Остановившись на месте, Рен замечает, что крики доносятся из полуоткрытой двери какого-то кабинета. — Что значит ты потерял ключ от хранилища?! Ты вообще в своем уме? — Простите, я был слишком невнимателен! Я сейчас же проверю, не пропало ли еще что-нибудь. На первый взгляд, обычная рядовая ситуация — начальница отчитывает сотрудника. Но в этот раз что-то было не так. Уж слишком взвинченной кажется женщина, а обстановка слишком напряженной. — Черт возьми, там же реквизит для боевых сцен: лезвия, оружие, патроны, черт возьми! Ты хоть понимаешь, что это значит? Кто тебя вообще сюда допустил? Парень, запинаясь, начинает что-то объяснять, обещать, что такого больше не повторится и просить, не увольнять его. Но все это Тсуруга уже не слышит. Его пронзает странная и в то же время очень правдоподобная мысль. — Рен, ты куда? — восклицает Яширо Тсуруге вслед, но тот уже скрывается за ближайшим поворотом.***
Стоя на сцене, в искусственно воссозданном кабинете, Кьеко уже держит в руке кольт сорок пятого калибра и думает о том, что еще не поздно отказаться. Что, если ее рассудок снова преподнесет какую-нибудь неприятную шутку? Все-таки она только вчера закончила сьемки в психологическом триллере, так может, не стоит снова бросаться в то же полымя? Конечно, подобный поступок разочарует Эри-чан, но в конце концов, Кьеко бы никто не осудил, если бы в этот раз она осталась в стороне. Уже не один раз она наглядно доказывала свою профессиональную состоятельность в качестве актрисы. Могами вздыхает. И все же ее профессия — это не забег на определенную дистанцию, в конце которого обязательно висит табличка «Финиш». Нет, ее работа — это непрерывный процесс взбирания на гору, вершина которой постоянно растет. Стоит только попытаться возомнить себе, что достиг крайней точки, как тут же заметишь силуэты соперников, что сумели взобраться гораздо выше. И все же она добровольно выбрала этот путь. Поэтому не стоит забывать, что достаточно оступиться всего раз, и навсегда сорвешься в пропасть. Да и быть может, отыграв эту сцену, эти странные сны и видения отпустят ее? Может быть, ей просто нужна встряска и тогда все закончится? Клин клином. Режиссер отдает команду всем приготовиться, и все расходятся по своим рабочим местам. Могами Кьеко стоит спиной к камерам и уже через секунду она станет Нисидой Айяно. Нет, нет, нет! — непрерывно стучит в голове у Рена. Это просто совпадение, просто недоразумение. Мысль, звенящая в голове, железными иглами впивающаяся в череп; мысль, от которой туго сдавливает горло и мелкой дрожью сковывает движения, — пожалуйста, пусть это будет просто неудачная догадка, просто разыгравшееся воображение… Могами Кьеко крепче обхватывает рукоять кольта, закрывает глаза и делает глубокий вдох, ожидая сигнала. Едва Рен врывается на съемочную площадку, как режиссер уже отдает команду — «Мотор!» и Кьеко оборачивается. Поздно, она уже в игре. Рен понимает это по ее осанке, потемневшему взгляду и легкой усмешке на губах. Это Айяно, та самая Айяно, которую прописал в своем романе Огава Минору. Он скончался два года назад и перед смертью сказал: «Это все Айяно… Айяно высосала из меня жизнь». А теперь эта Айяно насмешливо смотрит в камеру глазами Кьеко и вертит в руке пистолет, словно игрушку. Она достает из кармана упаковку жвачки, забрасывает в рот сразу несколько подушечек и с наслаждением начинает шевелить нижней челюстью. Секундой позже в комнату врывается мачеха Айяно, вторая жена ее покойного отца. — Вот где ты, негодница! Я тебя повсю…— она останавливается на полуслове, когда замечает в руке у падчерицы оружие. Не раз она ловила названную дочь с поличным. Какие только проступки не совершал этот ребенок. Но женщина никогда не думала, что однажды эта сумасбродная девчонка представит настоящую угрозу. — Айяно, это же… Многогранный механизм запущен, и его шестеренки завертелись с бешеной скоростью. Рен еще не понимает почему, но каким-то внутренним ощущением предчувствует: этот поезд не остановить так легко, а попробуешь вклинить трость меж шестеренок и те, заискрившись, разломят любую преграду и продолжат свой бег с удвоенной скоростью. — Этот кабинет всегда принадлежал отцу… и этот пистолет тоже, — Нисида Айяно игриво рисует им дугу в воздухе, и металлическая отделка ярко переливается на свету. — Нисида усмехается, наблюдая за реакцией мачехи. — Отец научил меня обращаться с подобными штуками, а тебя, похоже, нет? Какая жалость. А впрочем, хочешь, развлеку тебя? Не пугайся, это не опасно, ну почти. Как думаешь, заряжен этот пистолет или нет? Только учти, у тебя всего одна попытка. Она направляет ствол на мачеху и оружие как будто бы становится продолжением руки Айяно, неразрывной частью ее сущности. В этот же момент Рен приближается к режиссеру, стоящему у самой сцены, и коротко рассказывает ему все о своих подозрениях. — Стоп, остановитесь! — тут же командует режиссер. В конце концов, актер такого уровня, как Тсуруга Рен, не стал бы отвлекать его от работы из-за какой-нибудь ерунды. А значит, перестраховаться лишним не будет. Но Могами, словно замершая во времени статуя, продолжает держать пистолет по направлению к мачехе. Актриса в недоумении переводит взгляд с Кьеко на режиссера и наоборот, но в итоге останавливается на Могами, замирая под гипнотизирующим взглядом этой девочки. Она много лет работает в сфере киноиндустрии, но уже очень давно не испытывала такого леденящего кровь ощущения, словно все ее тело опутали демонические щупальца. А ведь эта девочка еще совсем юная. Всего парой минут назад и вообразить было сложно, что столь милый ребенок может в секунду превратиться в сущего дьявола. Пораженная такой переменой актриса никак не может выйти из роли и вернуться к реальной действительности. Глаза этой девочки заглядывают ей в самую душу и, кажется, еще мгновение и всадят нож в самое сердце. Айяно не отпускает ее. В помещении кроме режиссера, состава съемочной группы и еще пары незадействованных в данный момент актеров больше никого нет. Удивленное перешептывание нарастает, становясь все громче. — Могами-сан, спускайтесь, нам необходимо кое-что проверить. — Режиссер обращается уже непосредственно к Кьеко, но та словно не слышит его. — Возможно, есть проблема с реквизитом… Резко развернувшись, она вдруг направляет оружие на режиссера, и тот почти физически чувствует прожигающую точку между глаз. Чей-то испуганный вздох из конца зала эхом рассыпается по помещению, хотя о грозящей опасности сейчас в курсе только два человека… или три? Могами поднимает подбородок и смотрит так, словно в ее силах испепелить человека при помощи одного взгляда. Переполненная ненавистью и злобой она произносит сквозь зубы: — Меня зовут… Айяно. И даже если ей скажут, что через минуту это здание взорвется, она не уйдет, пока не закончит. Эта решимость предельно ясно читается в ее взгляде. Айяно снова переводит взгляд на мачеху. — Что, матушка, язык проглотила? — Что… что с тобой происходит, я не понимаю?! — отвечает женщина, невольно продолжая ей подыгрывать. Она забыла все слова в мгновение ока, но каким-то образом этой девчонке удается вытягивать из нее все необходимые реплики. Режиссер неровно выдыхает, и его ноги подкашиваются, но к счастью, стул оказывается как раз рядом. Шепот затихает и, кажется, все решают, что это была всего лишь очередная размолвка между актером и режиссером. Каждый продолжает свою работу, хотя осадок недопонимания все же остается. Рен наклоняется и что-то шепчет режиссеру, а тот, все еще находясь в странном оцепенении, кивает. — О, да сегодня у нас вечер встреч старых знакомых, — криво улыбается Айяно, когда на сцене появляется Тсуруга-сан. — Не ожидала и тебя сегодня встретить, Джун. Рен смотрит в глаза Айяно, заглядывает в самую сердцевину бушующего шторма, но никак не может отыскать в этой буре Могами Кьеко. «Где же ты?» Она никогда не пренебрегла бы распоряжением режиссера лишь ради забавы, лишь ради того, чтобы показать другим свое превосходство. Так почему же она продолжает играть? Или… просто не может остановиться? При мысли об этом Рен чувствует, как пересыхает во рту и появляется въедливый привкус горечи. — Она здесь не при чем, отпусти ее, — говорит Тсуруга, кивнув в сторону «мачехи». Встретившись лицом к лицу с человеком, достойным дать ей отпор, у Айяно ярче прежнего загораются глаза. Что ж, так будет даже интереснее, думает она. — Пфф, да подумаешь. Все равно она скучная. — Айяно отводит от нее взгляд, и женщина как будто приходит в себя, хотя в голове все равно какая-то каша. Боже, что с ней сегодня происходит? Может, она не здорова? У нее еще будет время поразмыслить о том, что случилось, но не сейчас. Заметив режиссера, активно махающего ей рукой, она на нетвердых ногах выходит из павильона, оставляя Рена и Кьеко один на один. Айяно тем временем легко запрыгивает на стол, начинает по-детски болтать ногами и надувает пузырь из жвачки, но оружие из руки и не думает выпускать. Она держит в руках настоящую бомбу, чей фитиль уже, вероятно, подожжен, но в ее глазах нет и капли тревоги. — Отец постоянно нахваливал тебя, говорил, что ты лучший его ученик. — Реплика из заключительного эпизода, Рен сразу ее узнал. — Как-то даже проговорился, что хотел бы иметь такого сына, как ты. И знаешь, мне кажется, будь у него выбор, он бы выбрал тебя в качестве своего ребенка, а не меня. Слишком рано она раскрывает образ Нисиды, слишком быстро. Чего она добивается? К какому финалу она собирается привести этот диалог? И кто на самом деле стоит сейчас перед ним? — …Ты был так близок с моим отцом, даже слишком. Ловил каждое его слово, сопровождал повсюду, словно тень. — Она играючи вертит в руке пистолет, приковывая всеобщее внимание к механизму, несущему смерть. Всего одна неосторожность и эта штука изменит мир до неузнаваемости. — Отец не просто хотел сделать тебя своим преемником, он был готов передать тебе все свои навыки и раскрыть все тайны своей профессии. Так скажи мне, — она смотрит исподлобья прямо в глаза, — как же так получилось, что в самый ответственный момент ты не смог защитить его? — Ты ведь знаешь, я желаю найти убийцу Нисида-сенсея не меньше тебя. Она недоверчиво хмыкает, опускает взгляд на свою «игрушку» и, повернув ствол к своему лицу, обводит пальчиком дуло по кругу. Рен перестает дышать в этот момент. Все вопросы потом, сейчас необходимо как можно скорее вытащить ее из этой роли, ведь дальше по сценарию… Нет, нет, она же изменила порядок следования сцен, а значит, и финал тоже может измениться, верно? — Хочешь сказать, что желаешь этого даже больше чем я? Пфф… Айяно поднимается и направляет ствол Рену прямо в голову. И целится она достаточно метко. — Можешь выстрелить в меня, если так этого хочешь, — Тсуруга произносит это, вполне осознавая, что за этим последует и как на эти слова отреагирует Нисида. «Только, умоляю, — оглушающе стучит в голове мысль, — не направляй его на себя!» — Неплохая идея, — усмехнувшись, она спускает курок. В один щелчок все переворачивается с ног на голову. Отдача отбрасывает Айяно назад и та ударяется о край стола. Режиссер резко вскакивает, ближе к сцене пробирается и ничего не понимающий Яширо. Где-то позади Одзава Эри зажимает ладонями рот, чтобы не закричать. Вспышка, оглушающий звон, а за ней парализующая тишина. Вот и все? Как же легко все может закончиться — лишь одно нажатие изящного женского пальчика на спусковой крючок, и в ту же секунду все вокруг исчезнет. Но секунды ускользают одна за одной, а Тсуруга все еще стоит на месте, не шелохнувшись. Все еще дышит и не ощущает пули в голове. Патроны… холостые? — Ну вот, опять обманули, — Айяно пожимает плечами, как ни в чем не бывало. — Какое разочарование, а ведь я все же надеялась, что это не просто хлопушка. Что? Это не реплика Нисиды. Это вообще не реплика из сценария, но и не Кьеко. Так что же тут происходит в конце концов?! Тсуруге хочется вырвать этот чертов пистолет у нее из рук, хочется схватить ее за плечи и трясти до тех пор, пока эта Айяно наконец не исчезнет. Но Нисида, словно поняв намерения актера, направляет ствол в конец зала, игнорируя взволнованный возглас, разлетевшийся по залу. — Эта девчонка… — и сейчас Рен понимает, что указывает она на Одзаву. Эри-чан сжимает ладонями рот до побеления кончиков пальцев, и, всхлипывая, подавляет нарастающую истерику. «Зачем… зачем она это делает?! — мысленно кричит Эри. — Она знает, что это я все устроила? Поэтому… поэтому разыграла весь этот спектакль? Чтобы уничтожить меня?» Еще секунда и Одзаве кажется, что Могами собирается прилюдно очернить ее, рассказать всем о том, кто украл холостые пули из хранилища и подверг жизнь каждого присутствующего в зале опасности. Всего несколько слов и она растопчет ее карьеру, репутацию, жизнь… всё. Но Кьеко все еще лениво жует жвачку, все еще смотрит мутным взглядом, она все еще во власти Айяно. Нисида лишь хмыкает и опускает ствол, вот только то, что она говорит, поражает сильнее, чем выстрел. — Эта девчонка не способна показать меня такой, какая я есть на самом деле. А я не хочу существовать, будучи подделкой. «О чем она говорит? Это какой-то эксперимент, а не репетиция?» — проносится в голове у каждого, и только Тсуруга в ужасе ощущает, как с гулким шумом трескается “четвертая стена”. — Только эта девушка, — она тычет дулом себе в грудь и горько улыбается, — может подарить мне настоящую жизнь. Возможно, Тсуруга сошел с ума, но неужели она сейчас говорит… о Кьеко? Она как персонаж желает быть отыгранной Могами-сан? — Я никогда не просилась на свет, а этот идиот, Огава, просто взял и обвинил меня во всех своих несчастьях. Сам ушел, а меня выбросил на суд этим людям, сделал меня безвольной марионеткой в руках чужаков. Конечно, так намного проще, и все же… если я не нужна ему, то какой смысл в моем существовании? Если я так ему ненавистна, нужно было просто сжечь рукопись в самом начале… — Айяно смотрит на Рена с горечью и как будто желает отыскать в его взгляде сочувствие, но встречает лишь недоумение. Она снова хмыкает. — Ты ведь не понимаешь, о чем я говорю, не так ли? Знаешь, из тебя получился отличный Джун, но… Не волнуйся, я знаю, что не смогу слишком долго удерживать контроль, а значит, скоро ваша дорогая Могами Кьеко вернется. — Нисида смотрит на пистолет и в тот самый момент, когда все готовы облегченно выдохнуть, она вдруг резко поднимает взгляд и улыбается. Всего пары слов достаточно, чтобы вновь вернуться к изначальному финалу: — Вот только и отдать свою жизнь в чужие неумелые руки тоже не могу. Поэтому единственный выход для меня… — она поднимает кольт выше. — Нет!.. — Знаешь, холостыми пулями тоже можно убить, если выстрелить… — Айяно прикладывает дуло к виску Кьеко. — …вот так. Рен мгновенно срывается с места, но какими бы идеально точными ни были его рефлексы, как бы молниеносно быстро он ни бросился вперед, считанные миллисекунды решают финал этой сцены. Последнее, что видит Рен, находясь в шаге от Могами, — безмятежный и невероятно счастливый взгляд Айяно. Теперь она свободна. Бах?..