Neighbors

      Отвратительный день – это когда начальник делает выговор за испорченный факс в своем кабинете и вычитает почти половину заработной платы. Еще более отвратительный день – это когда из съемной квартиры выселяют из-за нехватки денег за месяц проживания по той же причине – из-за, будь он неладен, факса. Чимин никогда не отличался особым рвением работать, его никогда не хвалили за красивые статьи в по праву выделенной ему колонке о модных вещах сезона в модном журнале «Angelic Rose», но и не ругали тоже. Поэтому данная ситуация в глазах Пака оборачивается настоящей трагедией – первой трудностью на работе 22-х летнего Чимина. Все это усугубляется словами хозяина квартиры «дверь там», и желание залить все алкоголем усиливается до невероятного. Блондин заходит в первый попавшийся клуб, название которого даже не укладывается в памяти, заказывает пару бокалов алкогольных напитков и из-за того, что подобным он занимается крайне редко, довольно быстро теряет все деньги в баре, заказывая еще и еще. В голове неприятно гудит, и вся музыка превращается в отвратительный шум, который расходится в дрожащие круги внутри стакана с водкой.       На танцполе огромная толпа людей. Две девушки в коротких платьях непонятных из-за включенных прожекторов цветов танцуют так пошло, что Чиму на секунду хочется вылить на них стакан или два воды, чтобы осознали все и пошли домой – на вид им не больше семнадцати, прямо как чимову хорошему другу. Наверное, поэтому для Пака это настолько противно.       Бармен подливает блондину водки, параллельно разговаривая с кем-то за барной стойкой. Его темные волосы липнут ко лбу из-за духоты и закрытых окон в клубе, а в черных глазах отражаются разноцветные огни стробоскопа. Чимин среди этих цветов замечает блеск невыносимой усталости, переводит взгляд на невероятно идущую парню белую рубашку с темным фартуком сверху, подмечая про себя, какие широкие у бармена плечи.       — У меня больше нет денег. Бармен улыбается и пожимает плечами:       — За вас заплатили.       Чимин переводит взгляд в сторону стоящего довольно далеко парня и старается вглядеться в его лицо, однако или в силу довольно сильного опьянения, или в силу того, что его зрение в принципе не было столь хорошим – отчетливо видит лишь темные волосы.       — С чего мне такая привилегия? — снова смотрит на бармена и, не дожидаясь ответа, выпивает налитый ему алкоголь одним глотком и морщится. Парень поправляет волосы, рукой приглаживая челку, а затем шепотом произносит, прежде, чем уйти к подошедшей паре молодых людей:       — А это вы уже сами спросите.       Пак наблюдает за тем, как его собеседник отдаляется и заводит разговор с новыми клиентами, внимательно смотрит на его красивый профиль и невольно сопоставляет со своим, который по причине комплексов с детства он ненавидит.       — Выпьем? — Чимин вздрагивает от неожиданности. — Думаю, нам есть, о чем поболтать.       Чуть хрипящий голос доносится сзади, поэтому блондин крутится на барном стуле, чтобы оказаться лицом к кому-то подошедшему. Рядом с двумя большими стаканами какой-то непонятной для Чимина синей жижи в руках стоит среднего роста парень. Его черные волосы слегка растрепаны, а довольно длинная челка чуть падает на глаза. Но даже из-под нее Паку удается разглядеть их блеск и темный оттенок. Ярко-красная рубашка, походящая больше на грязно-коричневую из-за освещения, застегнута не на все пуговицы, что позволяет видеть выпирающие ключицы. Светло-серые брюки, в которые наполовину заправлена рубашка, немного запачканы пятном от пролившегося алкоголя – красного вина или, возможно, кампари, судя по цвету. Лицо подошедшего парня кажется Чиму настолько знакомым, что он готов поспорить на что угодно, потому что уверен, что они уже виделись. Еще более знакомыми, как это не странно, Чимину кажутся длинные пальцы, крепко держащие два стакана. Вернее, достаточно тонкое серебряное кольцо на одном из них, со странно изогнутой линией черного цвета, формирующей неровную дугу, и с какой-то надписью рядом. Он, действительно, готов поклясться, что эти руки и украшение он уже видел.       — Мы не знакомы? Я уверен, что мы где-то пересекались… — неуверенно начинает блондин, стараясь говорить четко, что дается ему с трудом из-за выпитого ранее алкоголя.       — Так и есть. Меня зовут Мин Юнги, и, если мне не изменяет память, мы даже разговаривали несколько раз. Я фотограф, с недавних пор работаю совместно с журналом «Angelic Rose». С моделями, заключившими с ним контракт, если точнее.       Чимин улыбается и несколько раз извиняется за то, что не сразу узнал брюнета, а затем понимает, почему руки Юнги он узнал быстрее, чем лицо – за камерой обычно плохо видно, тем более Пак-любитель-наблюдать-за-съемочным-процессом-Чимин больше обращает внимание на моделей, в тайне восхищаясь ими, чем на тех, кто их фотографирует. Бармен возвращается к Чимину, приветливо улыбается Юнги и передает ему еще два стакана с каким-то коктейлем, который блондин также видит впервые. После опустошения предыдущих бокалов, Юнги, в очередной раз стараясь перекричать музыку, предлагает выйти на улицу и подышать свежим воздухом, на что Пак охотно соглашается – голова кружится жутко, и перерыв ему как раз не помешает. Перекинувшись несколькими фразами с барменом, Мин идет к двери, осторожно придерживая Чимина за талию – слишком сильно его штормит.       — Сколько тебе лет?       Слово «лет» из уст Пака больше напоминает какое-то абсолютно непонятное «фет», поэтому Юнги улыбается, осторожно усаживая его на ступени у дверей клуба.       — Двадцать семь, — из кармана брюнет достает пачку сигарет и вынимает оттуда две штуки. — Куришь? — протягивает одну Чиму, параллельно доставая белую полупрозрачную зажигалку.       — Значит «хен»… — бубнит себе под нос блондин, разжимая кулак и открывая ладошку. — Вообще не курю. Но сегодня можно.       — А что сегодня? — Юнги прикуривает, делает вдох и громко выдыхает облаком дыма. – Трудный день?       Чимин выхватывает зажигалку и кивает в знак согласия. Попытка повторить за Мином проваливается с треском, когда за вздохом следует кашель и рваные клубы дыма.       — Ну и гадость.       — Ага.       Брюнет садится на ступени рядом, достает телефон из кармана брюк, отбивает кому-то сообщение и тушит окурок о кирпичную стену рядом.       — Выпьем еще? — парень наклоняет голову.       — Выпьем.       Из дверей появляется уставший бармен, в руках которого красуется большой поднос оранжевых и красных рюмок.       — Ты наглеешь, Юнги. В следующий раз зайди и забери свой заказ сам. — широкоплечий парень переводит взгляд на сидящего рядом с брюнетом Чимина и улыбается. — Ваши шоты.       Ставит поднос на ступеньку между парнями и идет в сторону клуба, оборачиваясь с недовольным лицом на громкое миново «спасибо, хенним!».       — Вы знакомы? — Пак берет рюмку из протянутой руки Юнги.       — Как видишь. За встречу, — Юнги поднимает рюмку. Чимин улыбается и старается бороть сонливость из последних сил, потому что чувствует себя как-то подозрительно спокойно.       — Мы уже за нее пили.       — Лишним не будет.       А ведь и правда.       Через пару часов, когда все вопросы, а вместе с ними и огромный поднос шотов закончились, Чимин, будучи не в состоянии даже встать, уснул на плече Юнги прямо на улице. Нельзя сказать, что Мин жаждал напоить парня до такого состояния, как и нельзя сказать, что данная ситуация его не забавляла. Напротив, он даже находил это милым. В какой-то степени. Сейчас Юнги мог разглядеть парня более внимательно: его длинные ресницы немного дрожат, а губы приоткрыты; грудь заметно приподнимается в такт дыханию, а вместе с ней и полупрозрачный розовый бомбер с зигзагообразной молнией.       — Только не надо спать на ступенях перед клубом, Юнги~я, — знакомый голос доносится эхом, потому что Мин тоже довольно пьян. — Ты нормально себя чувствуешь?       Брюнет осторожно поворачивается, чтобы случайно не задеть Чима, и видит обеспокоенные глаза, в которых все также читается усталость.       — Вполне.       — А он? Ты знаешь, что у меня будут проблемы, если вы тут все испачкаете.       Юнги вздыхает и смотрит на экран мобильного, который показывает ровно четыре утра.       — Но мы ведь не испачкали, Джин.       — И отлично. Я закажу тебе такси…и ему тоже, — высокий брюнет кивает в сторону посапывающего блондина.       — Диктуй адрес.       — Мой адрес ты знаешь. Заказывай.       Сокджин неодобрительно смотрит, будто прожигая в собеседнике дыру, порой глядя на Чимина тоже.       — Почему?       — Что? Потому что он не сказал мне своего адреса, разве не очевидно.       Юнги раздражает вся эта ситуация, потому что он знает Джина лучше других. И потому что прекрасно знает о его чувствах.       — Позвони мне, когда приедешь, — большая ладонь опускается на голову Мина и с нежностью гладит волосы. — Ладно?       — Если не усну. Иди, твоя смена еще не закончилась.       И Сокджину нечего на это ответить. Он молча разворачивается и уходит, скрываясь за дверьми в клуб «Cherry», в котором Юнги вообще не любил появляться. В большей степени из-за Джина. А еще потому, что в нем не предусмотрено мест для курения. Когда приезжает машина, Мин, опирая на себя Чимина, садится вместе с ним в салон, бросая пару забавных фраз водителю – о том, чтобы сильно быстро не ехал и кочки объезжал по понятным причинам. Блондин сопит, утыкаясь носом в шею Юнги, пока тот аккуратно придерживает его в таком положении. От светлых волос пахнет ванилью.       — Чимин~а, знаешь…мне нравится, как ты пахнешь.       Юнги улыбается и задумывается о том, что нужно будет утром спросить, что за шампунь Пак использует, чтобы смог ответить.       Что-то внутри подсказывает Юнги, что они с этим парнем подружатся. Может быть потому, что Мин не такой простой человек и не спешит открывать все карты – но все, что он делает – не просто так. А значит, по-другому и быть не может.

***

      Чимин смотрит на часы непонятной формы, отдаленно напоминающей очертания какого-то корабля. Минутная стрелка расплывается в глазах, превращаясь в разводы и сливаясь с рисунком на циферблате, подобно каплям бензина в грязной луже. В квартире пахнет перегаром и сигаретами, смешиваясь с запахом сладкого мужского одеколона; голова болит так сильно, что отдает в виски. Чимин лежит на кровати, смотрит по сторонам и не может понять, где находится. Попытка вспомнить, что произошло прошлой ночью после тоста «за встречу» проваливается с треском.       — Доброе утро, — блондин поворачивается на голос и видит Юнги, стоящего в дверном проеме с большой кружкой.       — Доброе.       — Голова болит? — брюнет отпивает немного кофе из стакана и садится на небольшое круглое кресло, которое больше напоминает мешок по своей форме.       Чимин приподнимается с подушки и все еще вглядывается в предметы интерьера.       — Немного. — заметив свою сумку и два пакета с вещами, Пак удивленно уставился на них. — Это…мои вещи?       Юнги спокойно ставит кружку на пол у кресла и берет со стоящего рядом письменного стола свой фотоаппарат.       — Так уж вышло, что меня разбудил телефонный звонок. Звонили тебе, но из-за того, что я спал в гостиной на диване, я услышал первым и единственным — все свои вещи из карманов ты вчера вытащил и кинул на тумбу в коридоре. Само собой, я ответил. Звонил хозяин квартиры, которую ты снимал, очень ругался и требовал забрать вещи. И так как ты спал, я быстро съездил туда и все привез. Чимин садится, свешивая ноги с кровати.       — Спасибо, хен! Прости за беспокойство, мне очень неловко. Тебе стоило разбудить меня…       — Все в порядке. И до момента, пока квартиру не найдешь, тоже можешь остаться. Я все равно живу один, так хоть не скучно.       Чимин от этих слов сияет ярче любой гирлянды или страз на солнце, улыбается и от этого щурится, становясь похожим на ребенка. Юнги, не давая парню ничего сказать, быстро ловит кадр и от щелчка фотоаппарата блондин вздрагивает.       — Я фотограф, не забывай.       Юнги улыбается, удобнее откидывается в кресле и смотрит на прекрасно получившуюся фотографию, думая заранее, какую обработку он использует.