She's gone

      Асока сидела на лавочке и рыдала на плече друга. Сенатор Бонтери пришёл к Асоке спросить, как у неё дела после суда, а тут Асока не в Ордене и одна. Вывод из происходящего навязывался сам собой. — Всё-таки ушла? — спросил Лакс, успокаивая подругу.       Асока слегка кивнула и продолжила плакать. Лакс даже не знал, как её успокоить. Что не скажи — может стать ещё хуже. — Тебе есть куда пойти?       Тут Асока перестала плакать. Лицо как будто посерело от такого осознания проблемы. «Так, первая волна прошла. Не дай бог быть второй» — подумал Лакс.       Тано действительно побледнела. До неё дошло, что она осталась не только одна, но ей ещё и некуда пойти. Асока лишь отрицательно покачала головой в ответ на вопрос сенатора. — Ну, всё понятно. Пошли, Асока. — Куда? — тихо спросила Тано. — Поживёшь пока у меня. А там посмотрим.       Он приобнял её за плечи и повёл в космопорт на свой корабль. Асока молча шла с ним, она чувствовала, как плохо сейчас её учителю, но только при мысли о нём к глазам подкатила вторая волна слёз.       Лакс прилетел на своём корабле. Большой, однако, но Асоке было несколько всё равно. Она с Лаксом села в салон пассажиров, где чувствовала себя уже значительно лучше, но истерика всё продолжалась. — Скоро будем на Ондероне.       Асока не сумела натянуть улыбку вежливости или что-то в этом роде. Ей было настолько плохо, что все формальности были лишними. Чувствуя, что слёзы уже близко, Асока утёрла глаза от них. — Вот, выпей. Это поможет, — сказал Лакс, протягивая Асоке стакан с прозрачной жидкостью — успокоительным.       И вправду помогло. Плакать больше не хотелось. Но на душе всё равно было тошно. — Спасибо, — тихо произнесла Тано. — Асока, я пока что живу во дворце короля Ондерона. Мой дом ещё не готов. — Угу. — Эй, не всё же так плохо. Или плохо? — Всё нормально, Лакс. Я в порядке, — произнесла Асока утерев очередную слезу. — Я же вижу, что нет. Что именно случилось? — Мне противно это место! Никто, кроме мастера, мне не поверил! И то, он… — Асока запнулась. Снова к глазам подступили слёзы. — Всё в прошлом. Найди себе новое занятие и забудь прошлое. Об этом потом подумаешь.       Асока почти незаметно кивнула. Их корабль сел на посадочной платформе за дворцом. Лакс всё так же поддерживал Асоку. Она устала за целый день. И вот, идя по коридорам в комнату Лакса, она не обращала внимания ни на что вокруг. — Вот, Асока. Я живу здесь, — сказал Лакс, приглашая Асоку в свою комнату.       Асока зашла и, впрочем, не была удивлена местом обитания Бонтери. Мысли девушки были далеко от происходящего. Да и конкретных мыслей не было вообще. Возможно, теперь, впервые за день, она хотела спать. — Асока, поспи на моей кровати, а я лягу на диване. — Нет-нет, Лакс. Это твоя кровать, и очень уж большая для меня, — всё так же тихо и уныло говорила Тано. — К тому же я не хочу сейчас оставаться одна.       Лакс смотрел на Асоку и просто диву давался. И как вообще можно подумать, что Тано способна совершить тот теракт? Заглянув в глаза Асоки он заметил неловкость, и что-то ему подсказывало: он тоже мог спать на этой же кровати, но представить себя в обнимку с Асокой он не мог. Они друзья и ничего более. — Я тебя понял. Пойди, прими душ, освежись. Если что, бери там белый халат.       Асока медленно двинулась в ванную комнату. Вода смыла почти все страдания тогруты за этот день. В голову полезли свежие мысли. Как ей быть дальше? Чем заняться? И чем заняться именно на Ондероне?       Стараясь не думать об этом, Асока выключила воду и вышла из душа. Слёзы иссякли, и она просто прошла к кровати и легла на краю. Кровать была такой мягкой. «Какая мягкая. Как непривычно. У нас в ордене кровати особой мягкостью не отличались», — подумала Асока. Это заставило её улыбнуться.       Свет внезапно выключился и Асока почувствовала, как с другого края кровати осторожно примостился Лакс. Глаза слипались и Асока провалилась в царство Морфея. Очевидно, Сила решила, что хватит уже мучить бедную тогруту.       Асока спала достаточно долго. Её утро началось в одиннадцать часов утра. Первое, что почувствовала Асока, открыв глаза, — бодрость. Никогда она не спала так долго. В это время она уже или рубила жестянки на металлолом, или была в совете.       Встав с кровати, она осмотрела комнату.       Высокий потолок, стены бежевого цвета, большое окно, терраса и кровать цвета белого жемчуга. Мебель особой изысканностью не отличалась. Белые шкаф, оконная рама, стол и тумба. На тумбе лежали вещи Асоки и записка. «Доброе утро, Асока. Надеюсь, тебе стало лучше. К тебе придёт моя подруга. Она поможет обустроиться», — в мыслях прочитала Асока.       Тано снова надела одежду. От неё веяло проблемами вчерашнего дня. Асока даже не знала, что ей делать. И только она подумала о выходе из комнаты, как в неё зашли. — Асока! — поприветствовала гостья тогруту. — Райо? — Да. Лакс просил забрать тебя и помочь обустроиться. Идём.       Асока, не думая, пошла за сенатором. Выбора особо-то и не было. «Интересно, а что сейчас делает Энакин? Он, наверно, даже и забыл обо мне уже», — подумала Асока. — Райо, а почему Лакс попросил именно тебя? — спросила Асока, желая поговорить с подругой, а не молча следовать за ней. — Эм, ну, мы… — Райо никак не ожидала такого вопроса и была просто удивлена. Но и так зная, что Асока влюблена в кое-кого иного, ответила, — ну, мы как бы пара.       Сама Асока не ожидала такого. Но она была рада за друзей, что они нашли друг друга. Асока ушла глубоко в себя, задумавшись об Энакине. — И ты не злишься, что он спал в одной кровати со мной? — вдруг спросила Асока. — Что ты? Конечно нет. Он же не с тобой спал, а возле. — Я просто не хотела оставаться одна. — Я поняла. Ты думала, чем заняться? — спросила Райо, резко сменив тему.       Асока лишь посмотрела на Райо. Она даже и не собиралась не думать. С её навыками боя ей только в охрану идти, а эта перспектива ей была не по душе. — Ясно. Хорошо, что я подготовилась, — Райо достала из своей сумочки список и протянула его Асоке. Она пробежала глазами по нему. Из предложенных вариантов Асока выбрала несколько. — Ну, я бы попробовала кулинарию, шитьё и всё связанное с рукоделием, — Асока ещё раз посмотрела список. — И может, последнее. — Ну, что же, идём тогда.

***

      Время близилось к вечеру. За целый день Асоке ничего не подошло. Проба себя в кулинарии обернулась полным провалом. Она чуть не спалила кухню в ресторане. Рукоделие закончилось тоже плачевно. Она уколола иглой руки так, что даже кровь с них шла. Плетение с бисером закончилось также поколотыми руками и рассыпанным бисером. Вязание не получилось. И вот уже, ужиная с сенатором в престижном ресторане Ондерона, Асока не питала надежд на то, что она найдёт работу или хотя бы занятие. — Это бесполезно. Я ни на что не способна, — уныло сказала Тано. — Ну, не расстраивайся, Асока. Галактика разнообразна, — пыталась подбодрить подругу Райо. — Конечно. Отправиться на Джакку и зарабатывать на жизнь, продавая мусор... — с пофигистическим настроем произнесла Тано. — О, или жить на нижнем уровне Корусанта в нищете... — Ну, есть на Ондероне ещё один вариант, который тебе может подойти, если тебя научить.       Асока уже без всякого настроя доела ужин. В мыслях крутились воспоминания за день. А Райо всё вдохновлённо рассказывала о чём-то. «Энакин должно быть даже и не вспоминает обо мне и вьётся возле Падме. И чем она ему приглянулась? Она же политик! Спокойная, уравновешенная! А Энакин! Добрый, смелый, эмоциональный и заботливый. Ну, хоть кому-то повезло! Не то что мне», — размышляла Асока. И, тяжело вздохнув, сказала: — Ну, идём уже туда! Давай покончим с этим! — выпалила Асока, отодвигая от себя пустую тарелку.       Райо заплатила за ужин и провела Асоку почти в самый центр столицы. Огромное здание с красивыми росписями. На фоне неба его подсвечивали белые прожекторы. — Это место, где вершится чудо! Театр Балета! — воодушевлённо произнесла сенатор.       Она провела Асоку внутрь. Тано была настолько расстроена после целого дня, что ей было не до прелестей здания балета. А ведь оно было воистину прекрасно. Райо уверенно вела Асоку в концертный зал.       Это место было куда прекраснее, чем все коридоры и здание снаружи вместе взятые. Огромная золотая люстра, огромный зал. И большая сцена, по которой носились балерины. — Стоп-стоп-стоп! Ребят, да что с вами? Ну же, соберитесь! — кричал хореограф. — Уверена, что это для меня? — спросила Асока, смотря на утонченных балерин. — А ты попробуй! — подбодрила Асоку сенатор. — Мистер Мэа! — О, сенатор Чучи! Не ожидали вашего визита. Чем можем помочь? — Да вот нужно подругу пристроить. Мы испробовали всё. — Ты хочешь стать балериной, девочка? — Я хочу попробовать, — ответила Асока, внезапно почувствовав, что она справиться. — Выходи на сцену.       Асока смотрела на помещение. До сцены не так легко уже и дойти. Огромная оркестровая яма преграждала путь. Одним прыжком силы Тано запрыгнула на сцену. — Впечатляет. Приходи завтра утром. Будем учить тебя. И самое главное: этому искусству учатся не один день. — Моё утро обычно начинается с восходом солнца. — Утро — это в девять часов в удобной форме. Не роба джедая.       Асока кивнула и таким же прыжком вернулась к Райо. На лице Асоки появилась улыбка. Ей захотелось стать великой балериной. Завтрашний день обещал быть весёлым.       Утро Асоки началось в семь часов. Тано подорвалась и понеслась в душ, захватив с собой новую одежду, предназначенную именно для занятий. Новый бордовый топ и чёрные лосины ничем не напоминали о прошлой жизни девушки. Асока старалась больше не вспоминать о своём джедайском прошлом и об Энакине. Каждый раз вспоминая его, она вспоминала и его жену. Имя этих двоих Тано не хотела слышать даже больше, чем имена бывших друзей из ордена.       Асока носилась по новому дому сенатора Бонтери со скоростью пули. Предвкушение новой пробы. Асока действительно боялась провала, но как её заверили: "Этому искусству учатся не один день.       Пока Асока собиралась, она разбудила сенаторов. И вот на часах восемь, ещё час до девяти. «Я-то думала, что опаздываю. Ладно, приду пораньше», — подумала Асока и постаралась выйти тихо. Хоть в тишине смысла не было, она нашумела. Не специально, конечно. Город был совсем не далеко, и Асока могла позволить себе пробежаться к театру балета.       Её занятия начались в девять. Тано была многообещающей ученицей. Коллектив принял Асоку очень тепло и не позволял думать, что она брошенная или что ей не доверяют. Спустя несколько месяцев, она была почти профессионалом в этом искусстве. Но на большую сцену пока не выходила.       Асока обрела счастье. Но разве это счастье — жить одной, даже если рядом друзья. Если бы Энакин был с ней, мир был бы определённо другим.