Снова семнадцать

На автомате встаю с кровати, разбуженный резкой трелью будильника, вижу в старом зеркале свой убитый вид. Сегодня я тень самого себя, тень того задорного и весёлого сорванца, что учился семь лет назад в школе. Уже нет тех вечно растрёпанных пшеничных волос, нет озорного блеска в зелёных глазах и извечной улыбки. Только тяжёлый взгляд двадцати пяти летнего мужчины, мешки под глазами и хмурое лицо. На автомате плетусь на кухню, сонно зевая в руку и протирая глаза. На автомате готовлю кофе – вечный спутник моей серой жизни, включаю по телевизору заунылые новости. Лампа на старой кухне прерывисто мигает, кажется, перегорит скоро, на сковороде жарится яичница, за окнами гудят машины, стоящие в привычной утренней пробке на шоссе, телевизор вещает последние новости. Но нет ощущения жизни. Ещё давно на меня напала какая-то апатия, мне уже всё равно, что будет дальше. Уволят с работы? Плевать. Ограбят и без того небогатенькую скромную квартирку? Не важно. Зарежут в какой-нибудь подворотне, пока я буду идти поздно вечером из офиса? Пожалуйста! У меня нет семьи, последним погиб брат ещё четыре года назад, он разбился в автокатастрофе, нет друзей, нет любимой девушки. Нет цели, к которой я бы мог стремиться, смысла жить. Точнее, существовать. Мои серые будни и такие же серые выходные жизнью не назовёшь. Вяло позавтракав, я бросил посуду в грязную раковину и отправился обратно в комнату, чтобы переодеться в привычные тёмные вещи и отправиться на работу. Платят мне сущие гроши, заработок чуть ниже среднего. Прожить можно, но снимаемая мною квартира отчего-то стоит непомерно много, а других вариантов в районе не нашлось. Прождав автобус чёртовых пятнадцать минут, я решил отправиться на работу пешком, чтобы не опоздать ненароком. Благо, недалеко. Рядом с домом был лицей №146, каждое утро шесть дней в неделю туда идут на учёбу сотни школьников. И вдруг ухватил в толпе взглядом рыжую девчонку лет семнадцати, играющую с друзьями в снежки и весело хохочущую. До чего ж это по-детски… Вся шапка в снегу, нос красный-красный от мороза, снег набился в короткие сапожки, … И вдруг воспоминания. Такой же холодный зимний день, конец декабря, последние учебные дни четверти. Я ещё хожу в школу, окружённый друзьями и своей «бандой», ловлю на себе заинтересованные и кокетливые взгляды одноклассниц и девчонок из параллели, которые тоже идут в школу. И тут снежок прямо в лоб. Размякнув на моём горячем лбу, он медленно сполз по лицу и упал на пол, и тут же послышался задорный смех Аньки, по привычке своей закрывавшей заразительную улыбку ладонью. -Ян! Давай с нами! – позвала она, уже сгребая в варежку ком снега и замахиваясь. Отказаться я не мог, даже будучи вполне взрослым парнем я страдал ребячеством, не воспринимал всерьёз почти ничего, и игра в снежки до уроков или догонялки на перемене для меня были привычным делом. Увернувшись от очередного снежка, я стал метить в неё, угрожающе хитро улыбаясь. И как бы не бегала Аня от моих беспощадных атак, каждый снежок цели достигал, и уже через пару минут она валялась в сугробе и отряхивала шапку, широко улыбаясь и беззаботно что-то рассказывая мне о прошедших выходных. Но это лишь воспоминание… Сейчас она, моя первая школьная любовь, уже мертва, её изнасиловали и убили через неделю после выпуска из одиннадцатого класса. Серийный маньяк, который до сих пор не найден и не пойман, ещё гуляет на свободе… Что-то в груди закололо, сердце нещадно загрохотало в каком-то бешеном и беспорядочном ритме, норовя вылететь из груди, стало нечем дышать, словно пережали горло, не давая вдохнуть свежего воздуха. Снова эта непонятная дрожь в руках, мутная пелена перед глазами и головокружение, мерзкое чувство беспричинного страха и опасности… Открещиваясь от предложений прохожих вызвать врача или хоть проводить до дома, я вернулся в квартиру, шатаясь, добрался до полки с лекарствами. Успокоительные уже как наркотик, зависимость. Без них никуда. Дрожащими руками налил в стакан воды, половину расплескав по дороге к столу, и выпил чёртову гору таблеток, бессильно падая на стул. Всё вокруг напоминает о ней. Прохожие девочки, школьники, чужая одежда или заливистый красивый смех я могу принять за её. Она приходит ко мне во снах, постоянно мерещится в прохожих и явно не хочет отпускать меня. Или я не хочу её отпускать?.. Семь лет прошло, а я всё не могу забыть Анину улыбку, её глаза и смех, детскую наивность и вселенскую доброту ко всем, извечные тетради в цветочек, красные щёки и смущённое лепетание от одной лишь пошлой шутки. Убийца не найден, это не даёт мне покоя. Я хочу отомстить за неё, посадить эту мразь в тюрьму или расправиться с ним самому. Всё равно, что меня посадят, мне не для чего жить. Я существую лишь для мести. Но полиция беспомощна. После Аниного убийства маньяк бесследно скрылся, новостей о нём нет до сих пор, и дело давно сбавило обороты. Про Аню забыли… Я сорвался со стула и побежал в сторону комнаты, где из шкафа, попутно выбрасывая мешающие вещи, достал шкатулку. Там лежали все её фото, что были у меня: на школьных праздниках и шумных вечеринках, куда эту домашнюю особу приходилось тащить за ноги, на школьном дворе и в парке аттракционов, в кино и с друзьями на прогулке, фото из соцсетей и те, что она отдала мне сама. Везде её широкая милая улыбка с ямочками, блестящие голубые глаза и вечно растрёпанные ветром рыжие волосы по плечи. Лежала там и её заколка, которую она как-то забыла у меня в гостях, когда я ещё жил с семьёй в большом доме. Рыдания порвались наружу сами, даже побежавшие дорожками по щекам слёзы я заметил лишь тогда, когда на фото что-то капнуло. Жалею, что так и не признался ей в чувствах, не сказал, как сильно её люблю и как она мне нужна, виню себя, что не уберёг её от опасности, ведь слышал о ходящем по городу маньяке. Я должен был везде ходить с ней, защищать от всего, а в итоге из-за моей ветрености она сейчас лежит в гробу на кладбище. К вечеру я выпил бутылку водки, начал подчищать запасы иного алкоголя, надеясь пьянством заглушить боль. Но не выходило ничего, её образ и жажда мести не оставляли мои мысли ни на минуту. В квартире погром, я не умею контролировать эмоции и гнев. Ваза, разбитая в мелкие осколки, лежала у тумбочки, книги и статуэтки полетели с полок ещё утром, стулья лежали, перевёрнутые, на полу, листы из рабочих папок с документами кучей свалились у стола, а холодный зимний сквозняк раздувал их по комнате и клал на соседние пыльные столики и комод. Я ходил кругам по комнате, пиная всё, что попадалось на глаза, хлебал из горла и пил, как пропащий алкоголик. Не хочется ничего, только отомстить и наказать убийцу. Если бы можно было вернуть те дни, когда она была ещё жива… Я бы сделал всё, чтобы она выжила, признался ей в любви и не отходил бы ни на шаг… *** И снова серая жизнь, бестолковые походы на работу и бессонные ночи в мыслях о прошлом. Часто вспоминалось, как брат, тот ещё дебил, будил меня по утрам, выливая кастрюлю ледяной воды на лицо, как мать пекла по утрам блины и вечно задавала неловкие вопросы, от которых даже я, семнадцатилетний бесстыжий парень, краснел и хотел сквозь землю провалиться, как отец подарил мне на совершеннолетие мотоцикл, стоивший дорого даже для нашей семьи… Снились школьные будни, Аня, мой луч солнца в этой жизни, куча друзей и весёлые перемены, посиделки после уроков… Сейчас уже нет ничего этого. И люди вокруг не те, и девушки все не такие. Я не чувствую ничего. Мне нужна только Аня, я понимаю это даже через годы после её смерти…