***
Если бы Чимина спросили, сколько дней он провел, думая над смыслом своего существования, он бы рассмеялся этому человеку в лицо. Во-первых, кто вообще такое считает? А во-вторых, этих дней все равно было бы слишком много, так много, что Чимину самому не хочется представлять это число; половина его осознанной жизни проходит в осмыслении и размышлениях. Довольно тяжко жить, когда каждый день ты слушаешь бессмысленные обиды собственной бестолковой сестры. — Подвинься! — Сама подвинься! — Ты не видишь, я занята! Это заставляет Чимина безостановочно закатывать глаза и в открытую показывать всю свою ненависть. Его сестра, Пак Чонхва, известна абсолютно всей школе благодаря своему милому личику и медовым бедрам, а между тем не может успокоиться и постоянно достает старшего брата. Чонхве всего шестнадцать, а язвительности в ней столько, сколько за всю жизнь не приобрел бы сам Чимина. Они переругиваются в ванной еще примерно пять минут, не двигаясь с места несмотря на то, что ванных комнат в их огромном доме хватит на каждого по три штуки. Но гордость и задетое самолюбие не дает им остановиться. — Малюешься уже полтора часа, — не затихает Чимин, потихоньку начиная закипать. — Скоро никто не станет без всей этой штукатурки узнавать. — Тебе бы тоже не помешало, — саркастично бросает Чонхва, доставая еще какую-то штуку из своей бездонной косметички. Парень подозрительно оглядывает сестру взглядом, как бы спрашивая, что та имеет ввиду. Чонхва усмехается: — Это же по твоей части, а? Это уже начинает выводить из себя. Он еле сдерживается, чтобы не занести руку для удара, но вовремя понимает, что бить девушку, а тем более — собственную сестру, не самый достойный для человека поступок. Но Чонхва будто всеми силами пытается заставить его это сделать: он не поведется. От новой гневной речи его останавливает появившийся в дверях отец. Он на несколько секунд застывает, глядя на детей тяжелым взглядом, давая понять, что разговор закончен, и уходит в сторону лестниц. Чимин сдувается, а Чонхва с еще одной победной усмешкой торжественно закрывает косметичку, выходя из комнаты. Жить становится еще тяжелее с осознанием того, что под окнами тебя ждут два твоих личных телохранителя и нескончаемые подозревающие в чем-то взгляды на людей из твоего круга общения. Они ни в чем не виноваты. Чимин знает.***
Тэхен с плохо скрываемым подозрением косится на своего нового «партнера». Он работал с другими людьми очень редко, в основном только с Йерим, да и то, пока та была под прикрытием какой-нибудь студентки-ботанички или агрессивной продавщицы в мелком супермаркете. С той Тэхен уже давно сработался и знает все ее примочки и привычки, не утруждая себя особыми подходами к разговорам с ней. Она его, конечно, бьет иногда, но Тэхен ей честно и по-мужски поддается. Так вот. С этим неподкупным и совсем капельку агрессивно настроенным Чон Чонгуком у него, Тэхен так думает, такого не получится. Максимум, они не подерутся. — И что мы сделаем в первую очередь? — спрашивает он, когда они наконец выходят из душного конференц-зала (который, конечно же, шикарно выглядит внутри и создает ощущение суперсекретной организации) и остаются наедине. Не подумайте, Тэхена вовсе не смущали посторонние люди в помещении, но он все же решил, что наедине поладить с новым человеком у него получится намного лучше. О, как же он ошибался. Чонгук поворачивает к нему голову и кривит губы. — Так мне действительно придется с тобой работать? — Конечно, — с энтузиазмом кивает ему Тэхен и жмет на кнопку лифта. Он, если честно, без понятия куда ему идти. А еще, он не забывает обращать внимания на симпатичных работниц, которые уверенной походкой с намеком на мужскую проходят мимо и стреляют глазками. Ну да, он симпатюля. Тем временем лифт долго не хочет приезжать. Чонгук бьет по кнопке локтем и процесс запускается. Тэхен поворачивает к нему лицо. — Вот значит какие методы ты используешь. А на общение с людьми они тоже распространяются? — Только на больных ублюдков. Он конкретно развлекается, и, видимо, делает это зря. Тэхен не успевает прикусить язык, как слова уже льются из его грязного рта: — Надеюсь, на меня это не распространяется? Я боюсь… боли. Парень, заходящий в лифт, поворачивается на пятках к нему лицом и тяжело смотрит, после чего его взгляд изменяется на настолько хитрожопый, что у Тэхена зубы сводит. — Смотря как ты себя поведешь.***
Наушник почему-то отзывается скомканным хохотом, после чего все замолкает и в правом ухе повисает пугающая тишина. Эта тишина заставляет Йерим громко выдохнуть, и выходит у нее так громко, что кто-то из класса поднимает головы, чтобы посмотреть на нее. Ее соседка слева что-то чиркает в своей тетради, явно не особо следя за скачущим у доски преподавателем. Йерим ее понимает и не осознавая того сама зевает во всю ширину рта, забыв прикрыть рот ладонью, как делают истинные леди. Но зачем кого-то обманывать, думает Йерим и для приличия еще и громко причмокивает ртом после зевка. Соседка слева бросает на нее заинтересованный взгляд и хмыкает. — Терпеть не могу литру, — жалуется она шепотом и незаметно пододвигается на стуле ближе к ней. Йерим закадычно протягивает ей свою жвачку и одобрительно кивает три раза. Мнимая одноклассница поворачивается к доске и горестно вздыхает, смотря на расхаживающего и зачитывающего какие-то занудные корейские стихи Ким Сокджина. — Такой красавчик, но такой скучный… А после того случая так вообще почти перестал улыбаться своей сногсшибательной улыбкой. Йерим на автомате тянется к своему банту на шее и жмет на еле заметную кнопку. Нужно всегда держать ухо востро! — Что за случай? — спрашивает она как можно более непринужденным голосом и победно скрещивает пальцы, когда девчонка еще раз кидает взгляд на увлеченного своим предметом учителя и наклоняется к ней ближе. — В конце прошлого года здесь произошло… — Ученицы Ким и Чхве. Попрошу слушать меня внимательнее, и не отвлекаться. Йерим от нетерпения чуть не валится со стула, когда подпрыгивает от чужого громкого голоса, и раздраженно возвращается в прямое положение. Где-то через минуту она не сдерживается и снова поворачивается к соседке слева. Та косит на нее взгляд, и Йерим одними губами спрашивает «что?». И ответ приводит ее в неопределенное возбуждение.***
Чонгук дергает плечом, когда слышит это. — Я не был морально к такому готов… — Никто не был. Записная книжка в его руках пополняется новой записью и резко закрывается. У Тэхена, который до этого засовывал в нее свой нос, нервно дергается глаз и сводит скулы от того, насколько сильно парень их сейчас смыкает. Чертов выпендрежник. — И что теперь? — Искать будем. Он поднимает на Чонгука взгляд и заканчивает: — Убийцу.