Попробуй убежать

      За что я наказана судьбой? Почему меня при себе держал какой-то ненормальный с явной манией величия и вселенской обидой на моего брата? Да, он не трогал меня. Да, он меня кормил. Но почему именно я?       А может, этот парень не наказание судьбы, а подарок? Я всегда хотела внимания от старшего брата, а тут внимание появилось немного другим образом…       — Ну что ж, а ты тихая, — парень сидел напротив меня, докуривая сигарету. — Пожалуй, я тебя переведу в гостиную. Там и потеплее, и посуше, да и помыться тебе надо, впрочем.       — Мой брат… он… скоро соберёт деньги?       — Хм… дай-ка подумать, — Юнги улыбнулся. — Пятьдесят миллионов вон почти невозможно собрать за два месяца, если ты работаешь в одиночку. Придётся тогда себя в рабство продавать.       Чимин… бедный мой Чимин…       — Всё, пошли, — Юнги достаточно резко вздёрнул меня наверх. — Тебе срочно нужно помыться.       Я ничего больше не говорила. Мин Юнги запихнул меня в ванную комнату и сказал, что даёт мне пятнадцать минут. Шутки с этим парнем плохи, и я в этом убедилась сполна, когда уже надевала школьную форму обратно и вошёл он.       — Впрочем, ты уложилась во времени, молодец, — в руках парня блеснули наручники. — А теперь я снова вынужден сковать твои ручки, так как ты ими многое можешь натворить.       Он говорил со мной как с маленькой девочкой. Если он думал, что я как раз маленькая девочка, то мне не стоит беспокоиться, он мне ничего не сделает. Ведь так?       Или он скрытый педофил, которому так не терпится завладеть телом маленькой девочки?       Я сидела на диване, опустив голову. Наручники нещадно натирали руки, и я была не в состоянии двигать запястьями. Было больно как морально, так и физически. Я устала.       И я хотела к брату.       — Ты достаточно спокойная, не как большинство, — Юнги сел напротив меня. — Они все орут так, что уши режет, а начинаешь их затыкать — кусаются. Ты же противоположна им… ничего не скажешь, всё примешь. Мне даже страшно становится, что ты такая хладнокровная.       — Я хочу к Чимину, — я подняла уставшие глаза на парня. — Зачем тебе всё это? Нравится меня мучить?       — Не ной, ты только день у меня находишься, — парень поднял руку, и я на секунду увидела край татуировки, которая шла от запястья. — Я думаю, такой человек, как твой брат, всё сделает, чтобы вернуть свою сестрёнку.       — Он же… он же несовершеннолетний…       — Ты тоже, но поверь, меня это не останавливает, — Мин ухмыльнулся. — Недаром я такой.       — Какой?       Парень резко поднялся с пола и взял мой телефон. Я и пикнуть не успела, как он набрал телефон моего старшего брата. Я хотела встать с дивана, но была резко оттолкнута назад.       — О нет, Чим-Чим, твоя сестричка не вырвалась из моих чёрных похотливых лап, — Юнги смеялся. — Я хочу тебе напомнить про долг…       — Оппа! — истошно завопила я, оценив ситуацию. — Я не знаю, где я, но…       — Заткнулась! — зарычал Юнги, и мне пришлось притихнуть. — Проблем сама не оберёшься, а ещё лезешь! О, ты мне угрожаешь? Молодец… итак, пожалуй, я возьму сейчас кое-что…       Парень подошёл к шкафу и вынул оттуда шкатулку. Открыв её одной рукой, он зажал трубку между ухом и плечом и достал стерильный шприц. Разорвав упаковку, он угукнул моему брату и стал наполнять его странной субстанцией.       А когда парень начал ко мне приближаться, я завизжала и стала стараться от него отползти. Я не знала и не хотела знать, что находилось в этом шприце, и инстинкт самосохранения говорил, что мне надо бежать от того, что держал в руках тонкий молодой человек.       — Прекратить? Сам прекрати угрожать мне. Твоя Сумин в моей власти. Я могу сделать с ней всё, что захочу. Я могу её прирезать, придушить, поджечь, изнасиловать… поверь, я эксперт в этой области. О да, я тебе угрожаю. И что ты мне сделаешь?       Я дрожала в углу дивана, а парень подносил к моей шее отвратительный шприц. И когда игла уже собиралась коснуться меня, Юнги сказал:       — Месяц, пятьдесят миллионов. Запомни это, — и убрал от меня шприц.       Он выключил мой телефон и, бросив его на ковёр, положил шприц на стол. Я не знала, что там, да и знать не хотела, но вся эта чертовщина мне не нравилась.       — А истерика у тебя похлеще, чем у самых отъявленных сучек, — парень наступил на мой телефон. Послышался хруст. — Значит, чтобы довести тебя до истерики, мне надо использовать наркотики? Или мне надо тебе угрожать?       Меня до сих пор мутило, слёзы лились из глаз. О чём говорил этот парень? Почему он сидел на полу передо мной, положив руки мне на ноги?       — Раздвинь колени, девочка, — парень улыбнулся, одной рукой немного приподнимая мою школьную юбку. — Я доведу тебя до Гонконга своим языком.

* * *

      Пятнадцатью минутами ранее я пыталась отбиться ногами от Мина Юнги, за что получила по голове и была сослана в подвал, так как «не была уравновешена».       Одна радость — наручников на моих руках не было, а значит, запястьями я могла двигать. Но каждое движение приносило мне боль. Громадные синяки на запястьях, многочисленные кровоподтёки, почти синие пальцы от холода…       Это ужасно. Зачем Юнги мучить меня, если виноват мой брат?       — Мин Юнги… — я скреблась в железную дверь, глотая слёзы, — прошу, отпусти меня…       Холод пробирал до костей. Казалось, я находилась где-то в Антарктиде. Но холодно было не только внешне, но и внутренне. Дрожь страха сковывала моё тело и душу. Я боялась этого странного парня, но одновременно он был единственным звеном между мной и остальным миром.       Что-то случится с ним — в холодном сыром подвале я буду умирать от холода и неведения. А мои родные и знакомые будут меня искать… надеюсь.       — Вот твою мать, — услышала я сквозь сон. — И на кой чёрт ты такое творишь?       Его пальцы гладили мои волосы. Успокаивал. Он прямо как мой оппа, но только более жестокий и чёрствый. И странный.       — Я же знаю, что ты не спишь, — тёплое дыхание коснулось моего уха. — Поверь, за двадцать пять лет своей жизни я научился определять, когда человек спит или бодрствует, и могу точно сказать, что ты сейчас просыпаешься от полусна.       — Оставь меня, — дрожь колотила моё тело. — Про…       — Кх, ну ты и… — парень махнул рукой, — истеричка чёртова. Ты тут сидела и выла, что хочешь выйти, а теперь просишь меня уйти?       Я отодвинулась от него и притянула колени к себе. Увидев мои запястья, Юнги вынул из кармана пластырь. Осторожно взяв мою руку, Мин наклеил его, осторожно подув на раны. С другой рукой он проделал то же самое.       — Не будь дурочкой, Пак Сумин, — сказал Мин. — Ты мне ещё живой нужна.       Он поднял меня на ноги и повёл к выходу. Я чувствовала себя настолько безвольной, настолько дурой, что дальше уже некуда. Куда я катилась? Почему я доверяла своему похитителю?       — Пошли, будешь себя хорошо вести — не буду сковывать твои запястья, — я доверилась парню, будто слепой котёнок.