Попробуй убежать

      Пришла я в себя в тот момент, когда всё ещё обозлённый Юнги нёс меня куда-то на руках. Я была обнажённой и явно жалкой, а когда Мин заметил мои раскрытые глаза, он вообще сказал:       — О, очухалась. Хорошо, что не подохла. Не знаю, как бы я объяснил труп изнасилованной бабы в своём доме.       Он опустил меня в воду. Когда же он успел всё это сделать? Неужели я так долго была в отключке? Но зачем он это делает?       — Мойся, блядь мелкая.       Я не могла пошевелить ногами. Было больно. Я кое-как приняла сидячее положение и поёжилась. Как это… больно и унизительно. Я же просто хотела свободы, хотела сбежать. Зачем надо было идти на такие меры?       Теперь я чувствовала себя грязной и недостойной жить. Мне плохо. Мне больно. А этому придурку всё равно. Ему главное поместить меня в ванну и грязно обозвать.       Бритва лежала так близко, она так и манила меня. Манила мой взгляд. Я хотела взять её, почувствовать холодную пластиковую ручку, резануть себе по руке…       Сумин, что у тебя за мысли? Ты действительно не хочешь жить?       Но рука предательски тянулась к бритве. Я уже схватила её и закрыла глаза, как неожиданно услышала лишний шум, а потом Юнги выбил бритву из моих рук.       — Дура тупая! С головой не дружишь?!       Я смотрела на него, не понимая, что он от меня хотел. Что он здесь делал? Зачем он орал на меня? Будто ором можно чего-то добиться. Но, к сожалению, я ни к чему не восприимчива. Я хотела умереть.       Юнги брызнул в моё лицо водой.       — Я спрашиваю — будешь ещё так делать или нет?!       — Н-нет… — губы не слушались, всё тело дрожало.       — Всё, давай, вставай, я замотаю тебя в полотенце.       — Я не могу… Юнги, мне больно…       — Давай через не могу. Поднимайся.       Мы смотрели друг другу в глаза. Я пыталась не расплакаться, дрожала от холода и беспомощности, а Юнги смотрел на меня своими злыми глазами, показывая, что он не намерен мне помогать.       — Давай! Ты же у нас такая умная! Как взять пистолет и выстрелить в человека — мы смелые и умные, а как подняться из этой чёртовой ванны — ты не можешь. Скажу тебе по секрету, Пак Сумин. Я даже полностью в тебя не проникал, а ты уже ноешь. Так что давай.       Он вынул затычку. Вода стала медленно уходить из ванны, а потом Юнги резко дёрнул меня на себя, и я оказалась прямиком в белом полотенце.       На руках насильника.       — Отпусти меня! — инстинкты восторжествовали над разумом, и я вырывалась из рук Юнги, пыталась его ударить.       — Так иди! — и он просто бросил меня на пол. — Давай!       Я пыталась подняться по стеночке, но ноги подкашивались и я каждый раз падала, больно ударяясь коленями и ладонями. Я хотела умереть от этой боли, так как спрятаться от неё не было возможности. Я плакала, истерично смеялась, а Мин смотрел на всё это.       Я застыла, когда парень вновь взял меня на руки. На этот раз я полностью подчинилась, и лишь слёзы беспрерывным потоком текли из моих глаз.       — Ты можешь нарваться на крупные неприятности, моя девочка, — я сидела на диване, а Юнги касался пальцами синяков на моей шее. — Впрочем, я тоже. Но ты виновата во всём, поняла? Сама меня спровоцировала.       Я сидела и не шевелилась. Внутри всё замирало от страха, когда он касался меня, а когда Юнги приблизил своё лицо к тем самым синякам, я задрожала, рот скривился, и я вновь начала рыдать.       — Да что ты рыдаешь?! Закрой свой рот! И так страшная, а когда ревёшь, вообще на бегемота похожа! Закрой рот, второй раз говорю!       Но слёзы всё катились. Я всхлипывала и не могла бороться с этим потоком.       Никому не пожелаешь испытать такого ужаса, как я. Изнасилование — это совсем не классно. И я боялась человека, который сейчас сидел передо мной. Боялась, что он снова сделает мне больно.       — Одевайся. Я не собираюсь тебя одевать.       POV Юнги.       Снова взял в руки сигарету, поджёг её тоненьким огоньком от зажигалки и закурил. Дым приятно наполнил лёгкие, а потом я плавно его выдохнул.       Мой дом целиком пропах сигаретами. От меня тоже несло ими. Это многих отпугивало. Смотрели — мальчик как фарфоровая кукла, не старше лет семнадцати, а дымил как паровоз. Впрочем, курил я лет с четырнадцати. Сначала со своим хёном, которого я ненавидел, теперь один.       Чёрт, да когда эта Пак Сумин заткнётся? Всё ревёт и ревёт. Когда она потеряла сознание, было во много раз тише. Да бля. Пора зажигалку менять. А то совсем не осталось в ней газа.       Бессмысленно стал щёлкать зажигалкой. Рыдания Сумин действовали на нервы, хотелось заткнуть её, а нельзя. Ещё сорок девять лямов — и девочка отправится к семье. Или же Пак Чимин со своим дружком напорется на неприятности и девушка перейдёт во владение ко мне.       Она из тех фарфоровых пустышек, которыми хотелось обладать. Хотелось доводить её до слёз, ставить засосы на тонкой белой шее, оттягивать её волосы, чтобы стоны слетали с её алых губ… я псих? Нет. Просто люблю унижать девушек. Они и созданы лишь для того, чтобы удовлетворять потребности мужчин.       Но всё же нет подарка для мужчины лучше, чем стон наслаждения, сорвавшийся с губ молоденькой девушки.       Стоны же Сумин были наполнены болью. Она плакала, господи, как она плакала, я чуть сам не прекратил её насиловать. Но она заслужила. Нехуй злить якудза. И признаюсь, впервые я радовался стонам боли. Её кожа такая мягкая, губы такие нежные — ничто из этого не привыкло к насилию. Я даже не удивился, увидев синяки на её шее.       — Оппа, когда же ты придёшь… — через всхлипы услышал я голос девушки. — Чимин… Чонгук… кто-нибудь, спасите меня…       Она сидела в моей одежде на диване и раскачивалась. Её глаза смотрели куда-то вдаль, она явно хотела забыть, что произошло буквально минут сорок назад. К сожалению, она этого не забудет. Я тоже. Потому что поработать мне пришлось конкретно — еле усмирил свою действительно злую сторону, а то девчонке бы совсем не повезло.       Вновь сделал затяжку. Вновь смотрел на тонкие девичьи руки, которые дрожали, и её алые губы, которые кривились. Господи, как ей не идёт эта гримаса. Девушка с таким лицом похожа на ранимую куклу.       Впрочем, я скажу, что Пак Сумин красивая. И привлекает меня, взрослого мужчину, в сексуальном плане.       Конец POV Юнги.       POV Автора.       — Ну что же, давай поговорим начистоту, — Нам Джун еле дождался закрытия ночного клуба и присел рядом с Ким Хёнджу, ставя перед ней бутылку пива. — Я тут слышал, что ты хочешь бросить всё это дело. Для кого или ради кого?       — Какой ты догадливый, Джун, — девушка откинулась на диван, взяв бутылку, открыла её и сделала глоток. — Просто так. Ради матери. Ей стыдно, что я работаю танцовщицей в ночном клубе, который пользуется дурной славой. Поверь, ей это не нравится.       — Я тебе не верю, Ким Хёнджу, — сказал парень. — Ты же та ещё лживая…       — Ой-ой, Джун, — девушка отпила пиво. — Ладно уж, только ничего не говори Юнги, договорились?       — Договорились.       — Я ухожу ради Пака Чимина.       Ким Нам Джун подавился и долго кашлял, а девушка участливо била его между лопаток, вспоминая всё хорошее.       — Ты хоть соображаешь что-нибудь? Если Юнги узнает, он тебе глотку перережет!       — Да мне всё равно, — сделала новый глоток девушка. Она вытерла губы и посмотрела прямо на бармена. — Знаешь, почему я хочу покинуть клуб именно ради него?       — Почему?       — Потому что я влюбилась в него.       — Хватит шутить.       — А я и не шучу.