***
Утро. Яркое солнце. Поют птицы. Солнечные лучи пробираются сквозь жалюзи и освещают еще пока что пустой кабинет. Ну, почти пустой. В нем был лишь один человек — я. Я сидел за столом учителя, попивая кофе, и иногда поглядывая на часы. Сегодня мой первый рабочий день в моей первой школе. По сути, во второй, если брать в расчет тот момент, когда я работал уборщиком, но я не хочу его даже считать, нахуй это. Черт, поверить не могу, что я выбрал профессию учителя. Я же блять детей со своей школы ненавидел. Точнее, подростков, потому что: а) я сам был подростком, б) мои «друзья» меня бесили, в) моя жизнь меня бесила. Господи, с кем я там дружил-то десять лет назад? Калеб, вроде, Эйдан… И кто-то еще был, но я блять не помню. Я с ними ведь толком и не дружил, делал вид, не более, потому и злился на все. Мда, это было так давно. Целых десять лет прошло, а кажется, будто еще вчера я сидел в кабинете психолога и слал самого психолога нахуй, избивая любого, кто наткнется на меня, когда я буду в плохом настроении. Эх, веселые были времена… Вообще, нет, но… иногда все же манит назад. В тот отрезок жизни, когда не было проблем и ты мог спокойно лежать голый в объятиях своего психолога, слушая его очередные бредовые, даже сумасшедшие, но очень сладкие и забавные истории. С каждым же так было, да? Ну, вообще, наверное, нет, и я думаю, это хорошо. Не всем так везет с психологами, как мне. Хотя мой был тот еще псих… Боже, как вспомню наши консультации… И плакать, и смеяться хочется, но плевать на это. Я вообще, вроде, думал о том, какого хуя я сижу в этом кабинете и собираюсь проводить урок, а не бухаю и не прыгаю по сцене, как всегда мечтал? А вот такого, что учился я, сам не зная на кого. Все бежал от проблем, да так, что добежал до педагогического института, где учился Мик. Идиот. В любом случае, как получилось, так получилось. Я удивлен, что меня на работу взяли, учитывая то, сколько у меня татуировок… Хотя, мне разрешили носить рубашки только с длинным рукавом, пиджак строго обязателен, а тату, которые видно, замазывать. Издевательство, но что еще мне остается? Работа нужна. Я же должен содержать семью хоть немного. Только вот интересно, как скоро меня уволят за то, что я какого-то ученика отпиздил? Эти подростки слишком наглые. По себе знаю. Но все же, надеюсь, мне попадется более менее нормальный класс и не придется сталкиваться с какими-то серьезными проблемами. Своих уж полно. В конце концов, мне ведь не семнадцать, мне двадцать семь. Прозвенел звонок на урок. Я тяжело вздохнул и, поднявшись со своего места, кинул уже пустой стаканчик из-под кофе в урну, начиная писать на доске сегодняшнюю тему. Кабинет постепенно заполнялся людьми и уже через минуту передо мной стоял целый класс, за который я отвечаю и перед которым ощущаю даже некоторое волнение. — Доброе утро, дети, — начал я, выходя в центр класса. — Я ваш новый учитель Фрэнк Айеро. Надеюсь, наши отношения будут дружескими и мы не будем мечтать друг друга убить. Садитесь. — дети послушно сели, из-за чего на моем лице появилась легкая улыбка. — Ваш прошлый классный руководитель ушел на пенсию, поэтому последний год вас буду доучивать я. Знаю, это очень резкое изменение для выпускников и времени привыкать у вас нет, но я постараюсь относиться к каждому из вас с пониманием, только если вы будете относиться с пониманием ко мне, ясно? Дети ответили монотонное «да». — Отлично, — сказал я и сел на свое место, — Тогда, начнем знакомство. Я зачитываю фамилию, ученик встает и говорит мне, как он провел свое лето, как ему школа, одноклассники. — В детский сад иди с такими расспросами, — прокричал кто-то с задних парт. — Что, прости? — переспросил я, пытаясь увидеть того, кто решил перейти мне дорогу своей дерзостью. — Встань-ка, — холодно сказал я брюнету за последней партой первого ряда. Он послушно встал. — Как звать? — Карл. — Карл… — повторил я и тяжело вздохнул, собирая руки «замком». — И что не так с моими вопросами, Карл? — Они тупые. Мы выпускники, какая Вам разница как мы лето провели? — фыркнул парень. Я в недоумении уставился на него, а потом пожал плечами и ответил: — Ты, я так понимаю, лучше всех лето провел, да? Настолько, что пылаешь ненавистью после него. — Да пошли Вы. — Только после тебя, — холодно сказал я, заглянув в глаза Карла. В кабинете стояла гробовая тишина. Все наблюдали за нами, за тем, как Карл опустит меня перед всеми, но я буду не я, если не сделаю этого первым. — Вы идиот, — пожав плечами, сказал Карл и сел обратно на свое место. — Я не разрешал тебе садиться. — Да мне плевать. — Встал. — Пошел нахуй. — Послушай сюда, мистер, блять, «Крутость-из-штанов-валится», я с тобой нянькаться не собираюсь. Либо ты делаешь то, что я приказываю, либо я тебе такой выпускной класс устрою, что ты молиться всем богам будешь, чтобы меня машина сбила. Выбор за тобой. И не смей мне даже что-то говорить насчет того, что я сматерился. Нормально не хочешь? Отлично. Получай свой уровень. И, поверь, я уделаю тебя, потому что разбираюсь в сарказме получше тебя, как и в психологии. А теперь живо встал и ответил на мой вопрос перед всем классом, Карл! Что ты делал летом? — с натянутой улыбкой спросил я. — Твою мамашу ебал, — фыркнул он и все же встал. Я тяжело вздохнул, ненадолго закрывая глаза и пытаясь успокоиться. — Карл, моя мама вчера скончалась… — Правда? — уже с какой-то виной спросил он. — Простите, я не… — Нет, неправда, — перебил его я. — Я просто хотел, чтобы ты извинился. Извинения приняты, садись. — Но я не… — Сел! — прикрикнул я и парень послушно сел, а в душе у меня появилось какое-то тепло. Меня, блять, слушаются. Меня! Ох, весело же им будет, а особенно мне… Сука, я уже обожаю эту работу!***
Мой первый урок прошел достаточно спокойно, если не брать в расчет Карла, что пытался как-то рыпаться на меня через каждые пять минут. Детям я явно понравился, особенно девушкам. Было видно по их глазам, как они раздевали меня, когда я стоял к ним задницей, и как тут же грустнели, видя кольцо на моем безымянном пальце. Я реально чувствовал себя слишком, блять, охуенно после того, как отвел все четыре урока, что были у меня сегодня. Меня напрягало то, что мне так сильно нравится командовать детьми, общаться с ними и маяться дурью. Я будто себя в подростковом возрасте вспоминал, когда я постоянно пакостил, огрызался на учителей, спал со своим психологом… Черт, тогда все было немного иначе, нежели сейчас. Было больше эмоций, чувств. Наверное, потому что я был подростком и все тупо преувеличивал, а может потому что я… — Детка, — пропел знакомый голос. Я улыбнулся уголками губ, сидя в своем кресле с закрытыми глазами, но так и не открыл их, когда услышал приближающиеся шаги, — Вставай давай. Уроки давно закончились. Причем, все. Твои закончились еще часа два назад. — И что? — со смешком спросил я. — Имею, блять, право отдохнуть. — Скольких детей убил, м? Я захватил с собой мешки для трупов. Мне их отрывать? — Иди нахуй, — хихикнув, ответил я и все же открыл глаза, позволяя себе посмотреть на свое чудо и улыбнуться ему уголками губ. — Никого я не убил. Все прошло вполне отлично. — Ты сейчас серьезно? — он запрыгнул на стол и уставился на меня, кивком головы убирая черные волосы с лица. — И все живы? — Все живы. — И не ругался ни с кем? — он сощурил глаза, внимательно глядя на меня. — Ругался, — пожав плечами, ответил я. — Ха! Давай сюда десятку! — с улыбкой сказал Джи, протягивая руку. Я закатил глаза и, достав кошелек из кармана брюк, положил в руку Джи десять баксов. — Ты идиот, — прошептал я и убрал кошелек обратно, а Джи запихал деньги в халат, в котором он, блять, шел до моей работы со своей. — Мх… Я помню, что тебе это нравится. До сих пор… — с ухмылкой прошептал он, заставляя меня улыбнуться. — А халат снять ты не мог, м? Обязательно надо было в нем идти до меня? — А что не так? — Джерард оглядел себя и провел рукой по своему белому халату. — Он тебе не нравится? Мне нравится. Я в нем сразу же так серьезно выгляжу. — Ты никогда серьезно не выглядишь. — А вот и нет! — возразил Джи, посмотрев на меня. — А вот и да! — Нет! — Да! — Гаденыш, я же заставлю тебя признать то, что я прав. — Спорим — нет? — скрестив руки на груди, спросил я. Джерард довольно усмехнулся и, ничего не ответив, сел ко мне на колени, расставляя ноги по обе стороны от моих бедер. — Спорим — да? — прошептал он мне на ушко, обжигая его своим горячим дыханием. — Джи, я как бы в школе. На работе. Кругом дети. Меня уволить могут, если ты не слезешь. — Зануда, — он закатил глаза и провел рукой по моим волосам. — А ты, я смотрю, слишком веселый. Как насчет того, чтобы устроить марафон, кто проживет без секса дольше? Джерард тихо засмеялся, целуя меня в губы, а потом прошептал: — Ты же все равно проиграешь. — Неа, — ответил я. — Да, — с улыбкой сказал Джи. — Уже проигрываешь. — Где? — я в недоумении посмотрел в зеленые глаза. — А вот тут… — он заерзал на мне. — Твою мать… — шатко выдохнув, выругался я, — Прекрати. У нас, блять, даже дверь не закрыта. Потерпи уже до дома, ладно? Хотя бы до машины, я не могу в школе. Вдруг нас увидят… С его губ сорвался тихий смех. Джи куснул меня за мочку уха и прошептал: — А раньше мог. И плевать тебе было, увидят нас или нет. — Раньше я в школе учился, а не учил. Тогда-то мне бы ничего не сделали, максимум тебе. Он положительно промычал и поцеловал меня в губы, запуская пальцы в мои волосы и заставляя меня как-то по-идиотски улыбнуться. Я положил руки на талию Джи и стал отвечать на поцелуй, чувствуя тепло на душе, ту самую пляску, в которую отправлялось мое сердце раньше, то самое желание крепко прижать Джерарда к себе и никогда не отпускать его из своих страстных объятий, задушить его в них, но не отпустить. Разорвав поцелуй, Джи ненадолго заглянул в мои глаза и слабо улыбнулся мне уголками губ, поглаживая меня по щеке и заставляя даже слегка покраснеть. — Давай же, детка. Как в старые добрые, м? — тихо спросил он, снимая с себя халат и кидая его на стол. — Ты предлагаешь мне заняться сексом в школе в мой первый рабочий день? — спросил уже я, чуть сжимая талию Джи и глядя на него с серьезным лицом, а через пару секунд хитро улыбнулся и, нежно чмокнув его в губы, прошептал: — Сука… ладно! Давай, но… закрой дверь. Он тихо усмехнулся, встав с меня и поправив одежду на себе, подошел к двери, что вела в кабинет, закрыл ее на ключ и вернулся ко мне, вставая напротив моего рабочего стола и опираясь на него руками. Джерард внимательно смотрел в мои глаза, хитро улыбаясь и явно играя со мной, из-за чего я не смог сдержать тихого смешка. Я провел рукой по своим волосам, встал со своего кресла и, подойдя к окну и закрыв жалюзи, также остановился возле стола, опираясь на него руками. Мы с Джи стояли напротив друг друга и улыбались, не в силах разорвать зрительный контакт, что был между нами. Я неуверенно придвинулся ближе к Уэю и, положив одну руку на его щеку, поцеловал его, шатко выдыхая и чувствуя привкус горького кофе, который, кажется, стал смыслом всей моей жизни, потому что Джерард просто, блять, пропах им. Уэй запустил свои пальцы в мои волосы и стал отвечать на поцелуй, сначала нежно, а потом с каждой секундой все более требовательно, желанно, словно ему это было нужно, словно ему я был нужен. Усмехнувшись таким мыслям и осторожно отодвинув бумаги на край стола, я притянул Джи к себе. Он разорвал поцелуй, но в то же мгновение я ощутил прикосновение теплых губ на своей шее. Уэй изо всех сил старался быть нежным, но все же иногда срывался на какую-то грубость и животную страсть. Уже покусывая мою кожу и оставляя на ней свои красные метки, которые вскоре сойдут, Джи стал расстегивать рубашку на мне, спускаясь ниже и покрывая поцелуями мои ключицы, грудь, каждое выступающее ребро, каждую татуировку, ее контур, из-за чего я тяжело дышал, сжимая волосы парня у корней и кусая свои губы, чтобы не сорваться на стон. — Ты ебаный извращенец… — тихо прошептал я, наблюдая за тем, как Джи оставляет на моем теле засосы, поглаживая мои бедра. — Это не я сейчас стою на коленях, на своем рабочем столе, с расстегнутой рубашкой и даю психологу целовать свое тело. — Ты, блять, мой муж… и вообще… — начал я, но все же тихо простонал, когда Джерард стал водить языком по моей груди, иногда прикусывая мои соски. — М? — промычал он, как бы прося меня продолжить. — Это ты меня испортил… Джерард тихо засмеялся, надавливая руками на мою поясницу и заставляя меня сесть на край стола, чтобы ему было удобней меня целовать, и я послушно выполнил его просьбу. Мы слились в очередном поцелуе, покрываясь мурашками от малейших касаний и вздохов. Я расстегивал ремень на джинсах Уэя, чувствуя, как его руки делают то же самое с моим ремнем. Плотная ткань неприятно сжимала все, что находилось ниже пояса и я уже просто мечтал скинуть с себя одежду как можно скорей, но и торопить события не хотелось, поэтому я спокойно целовал шею Джерарда, пока тот тихо рычал, дрожащими руками пытаясь избавить меня от штанов, и улыбался, понимая, что его это даже немного злит. В кабинете стало ужасно душно, жарко, мои волосы уже успели намокнуть из-за пота, а вещи, что были на мне, стать для меня невыносимой мукой и парилкой. Я спрыгнул со стола и, обняв Джи за талию, страстно поцеловал его в губы, чувствуя, как крепкие руки мужчины прижимают меня к столу. Его губы оставили ряд поцелуев от моего подбородка до пупка, заставляя меня чуть прогнуться в спине и довольно, еле слышно простонать. В кабинет кто-то постучал, из-за чего я тихо проскулил и уже хотел ответить незнакомцу, что стоял за дверью, но Джи зажал мне рот рукой, заглянув в мои глаза, и стал массировать мой член сквозь грубую джинсовую ткань, наблюдая за тем, как я закатываю глаза от удовольствия и начинаю постанывать, но в то же время иногда и поскуливать из-за болей. — Мистер Айеро, Вы тут? — спросил мужчина, вновь постучав в деревянную дверь, но я не отвечал. Мне хотелось, правда хотелось, потому что я боялся, что это могло быть что-то важное, но Джерард просто не давал мне этого сделать. Если бы он убрал руку, я бы непременно простонал на полкабинета, а потом кое-как спросил бы у нашего директора (по голосу это был он), что ему было нужно, но это так опасно… Меня явно могут уволить за то, что я делаю тут сейчас. Когда шаги стали удаляться, Джерард убрал руки от моего лица, развернул меня к себе спиной и, стянув с меня и с себя джинсы с нижним бельем, занялся растяжкой, вводя в меня палец, затем еще один и еще, но, к счастью, за все то время, что я встречаюсь и живу с Уэем, успел привыкнуть к подобному, и такая процедура для меня уже больше не пытка. Да, она ужасно неприятна даже сейчас, и я все же иногда рычу из-за боли в заднице, которая со временем стала не настолько ощутимой, что уже как-то радует меня. Джерард стал целовать мое лицо, придерживая его за подбородок свободной рукой. И посчитав, что я уже достаточно растянут, стал входить в меня уже своим членом, отчего я тихо простонал, напрягаясь всем телом и, закрыв глаза, сжал край стола, возле которого мы стояли. Джи стал медленно толкаться, целуя мою шею и поглаживая мое тело, а я же тихо мычал, чуть выгибаясь в спине и подаваясь бедрами навстречу парню. Но, как только он задел простату и с моих губ сорвался гортанный стон, Джерард тут же снова зажал мне рот рукой и, кусая и целуя мое ушко, стал быстро вбиваться в меня, шепча что-то о том, как сильно он меня любит. Я улыбнулся уголками губ таким словам и, взяв Джи за руку, переплел наши пальцы, прижимаясь к нему спиной, и громко мыча ему в ладошку от приятных ощущений. Он ускорил толчки, заставляя меня почти что упасть грудью на стол, но удержавшись, я откинул голову ему на плечо, легонько царапая его бедро короткими ноготочками, сходя с ума от удовольствия и невыносимой жары. Джи тяжело дышал рядом со мной, иногда тихо стонал, изредка целуя мою шею, губы, а потом стал вбиваться более грубо, входя в меня максимально глубоко, из-за чего я подрагивал всем телом, но уже через пару минут толчки снова стали частыми и довольно быстрыми, что буквально сводило меня с ума. Сжав бедро Джи, я стал стонать более громко, часто, рвано, чувствуя, что еще немного и я кончу. Поняв это, Уэй только ускорил толчки, словно в бреду шепча мое имя и заставляя меня возбудиться еще сильней. Пара движений и я кончаю, пачкая спермой собственный рабочий стол и прокусывая кожу на руке Джерарда, отчего он недовольно прорычал, но через секунду простонал, кончая следом, только в меня. Наши тела резко ослабли, мы еле стояли на ногах, но все же не решались разомкнуть объятия и сесть хоть куда-нибудь, мы лишь крепче прижимались друг к другу, тяжело дыша. Уэй уткнулся носом в мои волосы, я продолжал держать его за руку и мы оба пытались прийти в себя после оргазма, но это казалось просто невозможным. Через пару минут Джи вышел из меня и, натянув на себя штаны, сел на парту, что была за моей спиной. Я надел джинсы следом и, поправив свои растрепанные волосы, посмотрел на свое рабочее место. — И что мне с этим делать? — спросил я, застегивая рубашку и оглядывая собственный стол, что был испачкан спермой. — Слизывать, — пожав плечами, ответил Джи. Я посмотрел на него, вопросительно изогнув бровь и, показав ему средний палец, достал из кармана носовой платок, начиная оттирать сперму. — Такую картину испортил… — То, что я твой муж, никак не говорит о том, что я буду тут как шлюха себя вести. — Да ладно… не злись, — Джерард усмехнулся и, спрыгнув со стола, обнял меня со спины, целуя в висок, — Я же пошутил… — Не смешно, — фыркнул я, выбрасывая использованный кусок ткани в мусорное ведро. — Ну да, я идиот, но ты же любишь меня за это, верно? — спросил он, покрывая поцелуями мое лицо, из-за чего я даже злиться долго не смог и, хихикнув и посмотрев на Джи, ответил: — За что еще? — Гаденыш, — с улыбкой прошептал он. — Идиот, — ответил ему я. Джи хихикнул и накрыл мои губы своими. Его холодные пальцы коснулись моей щеки, отчего я даже дрогнул, но не стал отстраняться. На моем лице сияла теплая улыбка, я был ужасно счастлив тому, как все сложилось в моей судьбе, тому, что происходит на данный момент. Я радовался жизни, я ее любил, как и свою семью, как и Джи, как и наших детей, которые только вчера уехали к моей маме, а я уже ужасно сильно по ним скучаю. Я люблю все, что окружает меня, и это так странно, если честно. Сегодня, пока я работал тут с детьми, подростками, я невольно вспомнил, каково мне было, когда я сам был в том же возрасте. Насколько все вокруг казалось мне… невыносимым, тяжелым. Я в самом деле весь свой подростковый период считал, что такие проблемы существуют только у меня. Что не каждый человек так сильно переживает о своей внешности, о том, что его не приняли в обществе и прочем. Соглашусь, есть люди, которым на это плевать, есть люди, которых приняли сразу, но это блять не столь важно, важно то, что когда ты подросток, тебе кажется, что мир вокруг настроен против тебя. Весь мир. Полностью. Ты настраиваешься против него в ответ, и начинается эта ужасная война, борьба за право на жизнь. И тебе страшно. Тебе реально страшно, потому что ты не знаешь, что будет дальше, ты не знаешь, кем ты будешь. Тебе кажется, что все будет так же, как всегда, когда ты выпустишься из школы, но где-то в глубине души ты осознаешь, что нет, никогда уже так не будет. Никто тебя не защитит. Ты не сможешь спрятаться за спиной родителей или закона, тебе придется отвечать за все свои слова, поступки, выборы, и именно в такие моменты ты начинаешь бояться еще больше. Ты начинаешь бояться того, кем будешь ты сам. Что с тобой будет лет через десять? Будешь ли ты жить так, как мечтал, или все пойдет через задницу и ты будешь ненавидеть свою жизнь? Лично я жутко боялся этого, когда был подростком, плюс, меня бесило то, как ко всем моим проблемам относилась моя мать. Она не особо хотела в них разбираться и что-то решать. Когда она узнала, что я гей, так мы вообще поругались и это… убивало. Реально убивало. Потому что в первую очередь я ждал поддержки от нее. Но время идет. Все как-то складывается само по себе. Ты привыкаешь жить самостоятельно, отвечать за все те действия, что ты совершил, и сам не замечаешь, как мечты понемногу оживают. По крайней мере, мои подростковые мечты давно ожили и целуют меня сейчас. Боже, это так глупо… Мне, как десять лет назад сносило крышу от Джи, так и сейчас сносит. Чертов псих… Он явно что-то сделал со мной, иначе как еще объяснить такую сильную зависимость от этого парня, который до сих заставляет мою голову идти кругом одним лишь взглядом. Чертов ты Джерард Уэй, когда-нибудь я отомщу тебе за то, что ты со мной сделал, но точно не в этой жизни. Мы бы с Джи долго вот так целовались, прижимаясь друг к другу, если бы не одно «но»: я открыл глаза и, посмотрев в угол комнаты увидел блять… камеру. Ебаную камеру видеонаблюдения, которая работала. По всему телу за долю секунды пробежались волны страха. Я отстранился от губ Джи с характерным звуком и, посмотрев в его глаза, тихо прошептал: — Твою мать… — Что? От меня воняет? — спросил Джи и дыхнул в ладонь, пытаясь понять, с чего бы я так резко изменился в лице. — Я же, вроде, жевал жвачку. — Ебаный в рот… — продолжил я, садясь на край своего стола и хватаясь за голову. — Да что? — опять спросил Джи. — Я сделал что-то не то? — Камера, Джи… В кабинете стоит ебаная, блять, камера! — я указал пальцем на камеру в углу стены. — Ну… — протянул Джи, посмотрев на нее, — Эм… с первым рабочим днем тебя, детка, что-то мне подсказывает, что всем будет плевать на то, какой ты человек. — Я тебя сейчас ударю! — прокричал я, отчего Джи даже дрогнул, посмотрев на меня. — Да ладно, чего ты? Я же пошутил. Пошли просто сходим в будку охранника, договоримся с ним и заберем кассету. — Думаешь, он отдаст?! Да он нахуй нас пошлет! — Фрэнки, все он отдаст, чего ты сразу начинаешь? — Мне пизда, — продолжал причитать я, запустив пальцы в свои волосы и начиная нервно кусать губы. — Меня точно уволят, да еще и такое в характеристике напишут, что меня больше на работу никуда не возьмут! — Фрэнк, — снова окликнул меня Джерард, но я его словно не слышал. — В первый же день так залажать... Ебаный в рот, Джи. Нахер, больше никакого секса на работе! — Фрэнк! — прикрикнул парень, из-за чего я дрогнул, — Поднимай свою задницу и пошли к охраннику. Все он тебе отдаст и никто тебя, блять, не уволит. — Думаешь? — я заглянул в глаза Джи. — Уверен, — прошептал он и, протянув мне руку, добавил: — Пошли… Я договорюсь. Ты же знаешь, я умею договариваться. Я слабо улыбнулся и, взяв Джи за руку, вышел с ним из собственного кабинета и повел его в сторону будки, где сидит охранник. Я старался вести себя естественно, непринужденно, спокойно, но как, блять, можно быть спокойным, когда ты потрахался со своим мужем на камеру в школьном, блять, кабинете?! Вот именно, что никак! Но… так, Фрэнк, дыши. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Тебе просто нужно зайти к охраннику, послушать его шуточки насчет геев, предложить ему денег, забрать кассету и уйти. Все! Ничего сложного! Но мне так стыдно смотреть этому старичку в глаза… Боже, я уверен, он вообще не знал, что можно так заниматься сексом парням. Ему же лет шестьдесят… Боже, Фрэнк, ты идиот. Сколько раз тебя, блять, ловили с Джи за этим занятием? Раза три? Четыре? В последний раз нас с Джерардом поймали, когда мы занимались сексом в подсобке. Я никогда так быстро не бегал, да и Джи, думаю, тоже. Но я же обещал себе, что на работе буду его, блять, отшивать! Сука… как можно отшить эту милую сексуальную мордашку? Твою мать, Джи, нахер ты такой красивый родился?! Как только мы с Джерардом дошли до нужной нам двери, я тут же замялся и сказал: — Идешь ты. — Что? — возмутился парень. — С чего бы?! — С того, что ты меня соблазнил! — Да ты и не сопротивлялся! — Сопротивлялся! — О, ну да, сказать пару раз «не надо», нынче является сопротивлением! — он вскинул руки. — Ну, и не согласием! — Иди ты! — Нет, ты! — Фрэнк! — сказал он и подошел ближе ко мне. — Джи! — ответил я, делая то же самое. Мы несколько секунд смотрели друг на друга, тяжело дыша, а потом Джи сказал: — Ладно, я пойду, но вот… только, блять, потому что я тут не работаю и мне плевать, что он там обо мне подумал, — добавил Уэй. — Да мне тоже плевать, просто мне порнуха с моим же участием на работе не нужна, — прошептал я, скрещивая руки на груди. — Подумаешь, трахнулся с мужем в кабинете литературы, что тут такого? Ну, запачкал стол спермой, ну сняли тебя на камеру, все мы люди, все мы трахаемся! — пожав плечами, сказал Джерард, но явно не так тихо, как планировал, потому что на нас тут же обернулись подростки и с недовольством оглядели меня, Уэя, из-за чего я густо покраснел и с упреком посмотрел на Джи. — Ну… ладно, в этом однозначно что-то есть, — слабо кивнув головой, ответил он на мой жест, явно чувствуя смущение, что даже немного удивило меня. Но стоило Джи только пойти к двери в будку охранника, как я тут же увидел его на другом конце коридора. Он шел к нам. — Твою мать, твою мать, твою мать, Джи, вон он! — сказал я своему мужу и указал пальцем на низкорослого пухлого охранника в очках. — И его ты боишься? — фыркнул парень. — Да кому он твою кассету покажет? Он на нее сам дрочить будет. Я закатил глаза и ударил Джи по руке. — Ай! — тут же шикнул он. — Ладно-ладно! Пошутить уже нельзя! — Ключи у него забери! — А ты думаешь, его не было в будке, когда мы трахались? Может, он просто тебя пошел искать, чтобы начать шантажировать, м? — Спасибо за поддержку, — тяжело вздохнув, прошептал я, начиная переживать еще сильней. Каждый шаг нашего охранника заставлял мое сердце сжиматься до каких-то, блять, слишком мелких размеров, я реально боялся этого милого старичка, потому что в его кабинете лежало не особо милое видео. Мне не хотелось увольняться, снова бегать по городу и искать работу, мне не хотелось краснеть, оправдываться, придумывать истории о том, что Джи моряк и мы давно не виделись. Мне просто хотелось облегченно выдохнуть и понять, что нас никто не спалил! — Привет, Фрэнк, — с улыбкой сказал мужчина, отчего я даже немного опешил. А где мат? — Эм… привет, — неуверенно ответил я. — Как первый рабочий день, м? Ученики успели нервы потрепать? — охранник повернулся к Джи спиной и стал болтать со мной. — Да, были некоторые, но… я быстро поставил их на место. — Да, я видел по камерам. Это было весело. — Очень, — я нервно кашлянул, ожидая того момента, когда охранник заговорит про видео, на котором мы с Джи. — А ты чего тут стоишь? Хотел чего-то? — Д-да… я хотел… эм… — стал мямлить я, не зная что сказать, но меня тут же перебил Джи. Он встал напротив мужчины и протянул ему руку. — Он хотел познакомить меня с Вами. Фрэнк о Вас столько рассказывал! — с улыбкой стал тараторить Уэй, беря руку охранника и пожимая её, несмотря даже на то, что мужчина был немного шокирован такому резкому появлению нового человека перед его глазами. — Он говорил мне, что Вы такой весельчак! А шутки у Вас просто отменные! Ну, не мог же я пропустить с Вами знакомство, верно? Вот и пришел к Фрэнку на работу, думаю, а пусть он познакомит нас. Я Джерард Уэй. Частный психолог. И муж этого паренька, а Вы кто? — Я… — мужчина немного подумал, пытаясь переварить слова Джи, — Я Брюс. Охранник этой школы. — Как приятно с Вами познакомиться! Брюс… Классное имя. Я бы хотел себе такое. Что думаешь, Фрэнки, мне бы пошло имя Брюс? — Что ты несешь? — вопросительно изогнув бровь, спросил я, на что Уэй закатил глаза. — Фрэнк иногда такой зануда, — прошептал он охраннику. — Эй! — тут же возмутился я. — Я так-то тут стою! — Да-да, я вижу, детка. Слушайте, а давайте-ка мы с Вами кофе выпьем, Брюс, что скажете? — Ну, давайте... — все еще пребывая в каком-то шоке, ответил мужчина, а его взгляд буквально кричал, чтобы я спас его от Джерарда, но увы, от него никто не спасет. — Отлично, Брюс! — Уэй улыбнулся во все тридцать два и заключил Брюса в свои объятия. — Сбегайте пока за кофе, а мы с Фрэнком обсудим то, как сильно он ревнует меня к Вам. — Он Вас ревнует? — в недоумении спросил охранник. — Да, а Вы что, не видите? — Джи отстранился от него и, посмотрев на меня, добавил: — Смотрите, как покраснел, злой весь такой. Вы идите за кофе, а я с ним разберусь, ладно? — Но… — Просто идите за кофе, — продолжал настаивать на своем Джерард и мужчина, пожав плечами, послушно пошел делать кофе, а я же, подойдя к Джи, тихо прошептал: — Это что сейчас было?! — Твое спасение, — ухмыльнувшись, ответил он и показал мне связку ключей. — Он явно ничего не видел, так что… не благодари. Я облегченно выдохнул и, хихикнув, чмокнул Джи в нижнюю губу. — Постой тут. Я быстро заберу кассету и вернусь, ладно? — прошептал он, едва касаясь моих губ своими, на что я положительно промычал и, прижавшись спиной к стене, стал смотреть, когда из-за угла появится Брюс, ведь я же должен был в случае опасности попросить Джерарда пулей вылететь из кабинки охранника, куда он только что зашел, но, к моему счастью Уэй там не пробыл даже минуты. Он быстро забрал нужную кассету, выбежал из комнатки и, закрыв ее обратно на ключ, кинул связку на пол. — Зачем это? — спросил я, глядя на связку на полу. — Ну, не скажу же я ему, что, когда обнимал его, случайно ключи у него стащил. Сделаем вид, что он их уронил, а мы не заметили. — Гениально, — я усмехнулся. — Забрал кассету? Джерард тоже усмехнулся и подошел ближе ко мне, показывая мне кассету в своих руках. — Точно ту? — он кивнул головой. — Хорошо. Выкинь ее где-нибудь. — Ну уж нет, я ее себе, как сувенир оставлю, — прошептал он мне на ушко и положил кассету в карман своих брюк, на что я закатил глаза. — Идиот… — Я знаю, что тебе это нравится, — сказал Джи и нежно поцеловал меня. — Фрэнки..? — еле слышно позвал он меня через пару секунд. — М? — спросил я, глядя в его зеленые глаза и поглаживая его по волосам. — Съездишь завтра со мной на кладбище? — Зачем? — с недопониманием спросил я, на что Уэй тяжело вздохнул и, пожав плечами, ответил: — У меня дедушка умер. Завтра похороны. Я должен там быть. — Ох, черт… От чего он умер? — Сердечный приступ, — тихо сказал Джи. — Мне жаль… я соболезную, детка. Как ты? — с волнением спросил я, невольно вспоминая, как сильно Джерард любил своего деда и как часто он о нем говорил. — Нормально, — совершенно спокойным голосом ответил он и улыбнулся, из-за чего я даже немного напрягся. — Ты уверен..? Он же, вроде, много для тебя значил и… — Все хорошо, Фрэнк. Не переживай. Я нормально себя чувствую, — он поцеловал меня в кончик носа. — Смерти случаются и… это нормально. — Но… — уже хотел возмутиться я, но Джи с улыбкой до ушей побежал к Брюсу, крича мне, что обязан помочь мужчине дотащить эти чертовы стаканчики, а меня же невольно заставляя как-то загрустить. Он опять притворяется… Джерард снова притворяется, что ему плевать. Как ни странно, но в последнее время он стал слишком часто это делать, из-за чего даже как-то не по себе. Я ни один раз замечал то, как Джи что-то скрывает, о чем-то умалчивает, говоря мне, что просто не хочет нагружать меня лишними проблемами, но мне кажется, что дело далеко не в этом, а в чем именно, я даже узнать не могу. Стоит мне только начать разговор на тему того, почему Джи стал таким скрытным, как он тут же убегает куда-то, говорит, что его ждут или просто валит меня, мы занимаемся сексом и потом он опять-таки убегает. Это достаточно сильно меня тревожит, но как обсудить с ним всю эту херню про скрытность, если он не хочет? Нет, разумеется, он умалчивает о чем-то таком, что серьезным не назовешь: какие-нибудь мелкие ссоры на работе, бешеный пациент или же ему недодали сдачу, но… я чувствую себя как-то не так, когда он считает, что я должен знать что-то только ну очень важное. Может, поэтому мы дома почти и не болтаем? Он сидит в кабинете, я в зале или в спальне и… все. Ничего дальше. Не знаю, может, я просто себя накручиваю, а может Джи в самом деле стал слишком скрытный. Я должен поговорить с ним об этом. Но как, если он вообще этого не желает? Я обязан подумать над этим.