***
Я сидел в своем кабинете и шарился в телефоне, ожидая, когда дети закончат писать самостоятельную, что я им дал минут десять назад. Все они, как обычно, списывали ответы со своих смартфонов, думая, что я не замечаю этого и они все такие беспалевные, но нет, я вижу все, я вижу каждого, но мне просто лень им что-то говорить. Зачем? Они все равно спишут, не с телефона, так у соседа по парте или друга, не у него, так, не знаю, найдут способ как списать у меня. Сам в школе учился, знаю все это, и знаю, что бесполезно что-либо отбирать у ученика, он все равно спишет. Но это не так уж и плохо, как думают многие, потому что в голове этого оболтуса останется хоть что-то, пока он будет искать нужную информацию, а это уже огромный плюс. Ну, а что же до меня, так я сижу в своем кресле и, закинув ноги на стол, переписываюсь с Джи, желая узнать место и время проведение похорон, где мы с ним должны встретиться и прочее. Мне, если честно, как-то не по себе от того, что мне придется стоять на похоронах. Я никогда не был на таких мероприятиях и, будем откровенны, не особо-то и рвусь на них побывать, но ради Джерарда мне все же стоит сходить туда. Я должен поддержать его, должен быть рядом с ним в такую трудную минуту его жизни, ведь я даже представить боюсь насколько это больно — терять близкого тебе человека. Я даже платок взял… Мало ли, Джи прослезится и толкнет какую-нибудь речь, ему нужна будет салфетка, а тут я, любящий муж. Надеюсь, на нас никто не будет коситься на похоронах, ведь на нашей свадьбе были только родители Джи и его брат. Даже моя мама не пришла в церковь в тот день, сказала, что ей сын гей не особо-то и нужен. Да, тогда это сильно задело меня и я был чертовски зол на свою мать, но потом, со временем, все как-то стало отступать, а сама же мама все же смирилась с тем, что я с Джи и разводиться с ним не собираюсь, как бы сильно ей этого не хотелось, а хотелось ну очень сильно. Но херня не в этом, а в том, что вся та родня, что будет на похоронах, никогда не видела меня. Они знают, что Джи в браке, но не знают с кем. Из-за этого мне хуже вдвойне. Я боюсь, что не понравлюсь им, а мне этого пиздец как не хочется. Хотя, Джерард всегда говорил мне, что особого внимания его родне можно не уделять, мол, никто почти не общается с ним, поэтому и знать другим о его личной жизни необязательно. Но так он говорил ровно до тех пор, пока был уверен, что я и его дальние родственники никогда не увидимся. Сейчас же ему… до сих пор плевать. Он даже не говорил со мной обо всем этом. Это реально напрягает. Хотя, может, его родне в самом деле плевать, и мне стоит забить на все это хер? Джерард бы предупредил меня, будь что-то не так, правда ведь? Да я уверен, что да. Он всегда предупреждает меня о всяком дерьме, а я предупреждаю его. У нас с ним некая взаимовыручка. Да и вообще, я думаю, что так абсолютно у всех пар, потому что это нормально, но вот ненормально конечно реагировать на смерть дедушки так, словно он каждый день помирает и оживает. Я должен как-то обсудить все это с Джи. Я должен узнать, почему он так себя ведет, но вот только как это узнать я не знаю. Он же просто молчит или убегает. Вот как с ним можно поговорить о чем-то личном? Это в принципе сделать сложно, а тут еще и его дед умер. Мне эта задача теперь вообще кажется невозможной, но это не значит, что я сдамся. Нет. Я обязан что-то придумать, но вот только сейчас вся моя голова забита похоронами и что-то мне совсем не думается. Попробую потом, может, все же додумаюсь хоть до чего-нибудь. Прозвенел звонок с урока, все ученики встали со своих мест и стали сдавать мне листочки с тестами, что они решали. На лице каждого была какая-то легкая улыбка, все выглядели довольно расслабленно, счастливо и спокойно, даже я, несмотря на то, что в глубине души у меня ад творился из-за сегодняшнего дня. Но вот ровно один человек выглядел ужасно, блять, злым и недовольным. Тот самый Карл. Он с каким-то недовольством, злостью скидывал вещи в свою сумку, а потом взял этот листочек с тестом и, подойдя ко мне, буквально кинул его мне в лицо. — Эй! — возмутился я, поднимая листок с пола и кладя его на стол, — Нормально положить уже не можешь или что? — Да пошел ты! — фыркнул Карл, показывая мне средний палец. — Я тебя к директору отведу и все, если ты продолжишь огрызаться. — Веди. Что он мне сделает? Исключит меня? Пожалуйста. Мне это все нахуй не надо! — прокричал он во весь голос и, пнув мусорное ведро, быстрым шагом вышел из кабинета. — Придурок! — прошептал я ему вслед и, положив телефон на стол, встал со своего места и начал собирать весь мусор, что разлетелся по кабинету, тихо матерясь себе под нос и буквально обещая самому себе надрать этому ублюдку задницу. Какого хуя он позволяет себе такое поведение?! — Добрый день, мистер Айеро, — послышался мужской голос со стороны двери. — Добрый, мистер Томпсон, — сказал я и улыбнулся, сидя на корточках и скидывая всякие бумажки в ведро. — Вы что-то хотели? — Сложный день? — он кивнул в сторону мусора. — Да, один ученик меня, кажется, уже ненавидит, потому что я новенький. Но, думаю, я справлюсь с ним. — Я надеюсь на это. Давайте помогу, — директор сел рядом со мной и тоже стал собирать мусор. — Я зашел узнать, как прошел Ваш первый рабочий день. Хотел спросить это еще вчера, но Вас уже не было в школе, поэтому я и решил навестить Вас сегодня. Итак, Фрэнк, как вчера отработали? — с добродушной улыбкой спросил мужчина, мельком посмотрев на меня. — Ну, в целом все прошло очень даже хорошо. Большинство детей приняли меня, были, разумеется, некоторые личности, которые пытались меня как-то задеть и унизить, но, думаю, это некая проверка на мою стойкость. Если бы я сорвался и накричал или, что еще хуже, заплакал и убежал, то явно эту проверку провалил бы. Я кинул последние бумажки в ведро и, встав в полный рост и поставив урну на место, сел за свой рабочий стол. Достав из него пачку влажных салфеток, я стал вытирать одной из них руки, а вторую же протянул директору, что уже стоял напротив меня. — Спасибо, — тихо прошептал он. — А если ты не сорвался и не стал ничего делать, тогда ты прошел эту проверку? — Думаю, да. Самое главное, показать детям, что ты холодно относишься ко всему тому, что они творят, либо же можно просто запугать их, стать злобным учителем и все. Тогда тебя будут, возможно, уважать. — Хм, — мужчина ухмыльнулся, глядя на меня. — Что? — Откуда такие познания в людях, мистер Айеро? — Мой муж психолог, — со смешком ответил я и кинул салфетку в урну. — Вы гей?! — Ну… да. Надеюсь, у Вас нет с этим никаких проблем. — У меня лично нет, но у некоторых из учителей есть. Допустим, наш учитель истории очень агрессивно выражается в сторону геев, лесбиянок и прочих подобных людей. Я пытался объяснить ему, что в школе это так явно проявлять не стоит, но он меня не слушал и до сих пор иногда на уроках позволяет себе резкие высказывания. — Оу… — я нервно усмехнулся, откидываясь на спинку стула, — Я буду знать, спасибо, что предупредили. — Да не за что. И еще, я советую быть Вам осторожней с местными учительницами. Молодые парни редко устраиваются в нашу школу, а если и устраиваются, то уже через пару месяцев сбегают. Их достают наши сотрудницы. — Нет, меня они точно достать не смогут, — хихикнув, ответил я. — Я гей до мозга костей. Я пытался строить отношения с девушками, но… нет. Да и Джерарда я люблю, это мой муж, так что шансов у них нет. — Хорошо, я понял. Это даже очень хорошо, что Вы такой ориентации. Будет меньше проблем. По крайней мере, я на это надеюсь. Мне не хочется читать жалобы и вновь пытаться решить все ссоры, что тут могут быть, но, в любом случае, я уверен в том, что некоторые учительницы все же будут к Вам приставать. — Пускай. Я умею тактично отшивать, — махнув рукой, сказал я. — Ну, тогда, что я могу еще Вам сказать, Фрэнк? — с улыбкой начал директор и, поправив на себе пиджак, протянул мне руку. — Добро пожаловать в наш дружный коллектив, думаю, на выходных можно будет устроить что-то вроде небольших посиделок в Вашу честь. — Спасибо, — улыбнувшись в ответ, прошептал я и пожал руку мужчине. — Надеюсь, я не сбегу через пару месяцев с этими детьми. — Мы все на это надеемся, Фрэнк. Сейчас достаточно тяжело найти хороших учителей, которые в самом деле будут любить свою работу, а не придут сюда, чтобы детей унижать и все тому подобное. — Оу, такое тоже бывает? — Намного чаще, чем Вы думаете, — тихо ответил мистер Томпсон и вышел из кабинета, оставляя меня совершенно одного, в полной тишине, со своими мыслями и переживаниями. Я тяжело вздохнул и, прочитав очередное сообщение от Джи, быстро ответил ему. После, кинув телефон на стол, поправил свои волосы и стал ждать, когда придет следующий класс. Мне осталось провести еще два урока, потом я сразу же должен поехать на кладбище. Там меня встретит Джи, мы отстоим эту церемонию и пойдем домой… Пф, черт, это все будет наверняка чертовски грустно. По крайней мере, для Джи точно, да и для меня тоже. Само слово «похороны» навеивает какую-то грусть, что уж говорить про церемонию? В любом случае, быть я там должен, хоть это даже не мой родственник, и я этого деда никогда не видел, потому что он сильно болел с тех пор, как мы с Джи заключили брак. Он даже на свадьбу приехать не смог, но тех историй, что мне рассказывал Уэй, вполне хватает. Также, как тех его светлых воспоминаний, от которых веет ностальгией… Черт, главное, платочки не забыть! Уверен, Джи все же пробьет на слезу. Я слишком много думаю про эту чертову слезу! Блять, я псих… Ну, просто я надеюсь, что Джи хотя бы там позволит себе поплакать. Это, разумеется, бывает очень редко, но бывает. Вот я и подумал, что тут та самая ситуация, когда Джи точно может позволить себе подобное, так что платочки мне наверняка пригодятся. Грустно все это… Ужасно грустно. Даже природа плачет, но, увы, всему живому рано или поздно приходит конец. С этим можно только смириться, как бы ужасно это не звучало. Но, если честно, я даже в какой-то степени рад тому, что когда-нибудь умру, потому что я никогда не понимал тех, кто хочет жить вечно. Серьезно. Зачем? Да, есть много чего такого, что хочется увидеть, узнать и все остальное, но вот сам факт, что ты будешь смотреть на то, как гибнут твои близкие, как умирают твои друзья, как все человечество гонит себя в могилу, меня не особо-то и вдохновляет. Лучше уж я проживу лет пятьдесят-шестьдесят, наслажусь своей жизнью, своей семьей, друзьями, умру счастливым, чем я буду стоять на каком-нибудь обрыве и наблюдать за тем, как все горит, как все охвачено войной. Это кажется мне самым реальным концом человечества. Мы всегда были жестоки друг к другу, поэтому не думаю, что со временем изменится хоть что-то. Агрессоры будут всегда. Это неизменно, так что, да, я определенно согласен с Джи насчет того, что смерть это нормально, но я никак не согласен с его реакцией на нее. Она же ненормальна… Кабинет стал постепенно заполняться людьми, возвращая меня в реальность. Я встал со своего места и, взяв мел, стал писать тему сегодняшнего урока на доске, вновь из-за спины слыша обсуждения моей задницы, что иногда даже бесили меня. Но, слава Богу, терпеть все это мне пришлось недолго, потому что мне надоело болтать и я просто всучил детям самостоятельную. Опять. Разумеется, мне потом самому дохера проверять, но плевать. Мои мысли забиты явно не литературой.***
Я кое-как отвел последние уроки, а потом просто пулей выбежал из школы, сел в машину и поехал на кладбище, где уже примерно как минут двадцать должен был тусоваться Джи. Прощание и все остальное… Он сказал, что ничего страшного не будет, если я опоздаю, но мне вот лично ужасно неловко. Считай, грустно, все сидят и слушают речь родственников, священника и тут я появляюсь, весь запыхавшийся, на нервах… Блять, от одного представления этой картины уже неловко, а что там будет? Не знаю, да и не особо хочу, если честно, но только вот я уже еду в своей машине, слушая радио, глядя на дорогу, полностью утопая в своих мыслях и переживаниях. На улице идет слабый дождь, на заднем фоне играет какая-то грустная песня, в душе таятся страхи, волнения. Я подъезжаю к местному кладбищу, останавливаю машину и, тяжело вздохнув и собравшись с силами, выхожу на улицу, попутно накидывая на голову капюшон толстовки. — Привет, — тихо сказал знакомый голос откуда-то сбоку, отчего я даже дрогнул. Но стоило мне посмотреть в сторону незнакомца, как я тут же облегченно выдохнул, видя перед собой Джерарда в черном костюме, всего промокшего, с пустотой в глазах. — Привет. Ты чего тут? — так же тихо спросил я, глядя на своего мужа и обнимая себя руками. — Покурить отошел, — он кивнул в сторону сигареты в своих руках и затянулся, — Тебя заодно встретить. Как день прошел? — Джи… — неуверенно начал я, наблюдая за таким спокойным, но в то же время слегка грустным Уэем, — Как ты? — Нормально. Сегодня весь день работал с тем мужиком, помнишь, может, я тебе говорил, что он считает, что у него все из рук валится, потому что ему кто-то, блять, гномиков в сумку подложил и они пакостят ему, чтобы выставить его в дурном свете? Так вот, он сегодня зашел ко мне в кабинет, сел напротив меня и хотел, видимо, руки на стол положить, но в итоге нахер все мои бумаги просто скинул с него. Я не знаю как. Я тогда просто сидел за столом, в очках, которые были запачканы кофе, потому что он, блять, что-то еще в чашку уронил, с каменным лицом смотрел на него и думал, как мне его не убить. Он так покраснел, долго что-то мямлил и в итоге, совершенно спокойно приплел сюда своих гномиков, — Джерард засмеялся, затягиваясь снова и тут же выпуская дым. — Мне кажется ему блять не к психологу надо, а в психушку. — Это… забавно, — я нервно усмехнулся, — Но… это все, о чем ты хочешь поговорить? — Ну, да. А, нет, постой! Еще, в общем, ко мне пришел новый пациент, девушка. Я сначала думал, что она пришла из-за депрессии или ее кто-то кинул, как обычно это бывает, но вместо этого она… — Джерард, — перебил его я и неуверенно подошел ближе к нему, — Ты на похоронах своего дедушки… Как ты себя чувствуешь? — спросил я, правда желая узнать настоящие эмоции Джи, его переживания, чувства. Желая понять, что он нуждается во мне, а не пытается медленно, но верно сбежать. Джерард смотрел на меня несколько секунд и о чем-то думал, а потом просто тяжело вздохнул, кинул бычок на мокрую землю и, посмотрев на меня, и пожав плечами, ответил: — Я в норме, Фрэнк. Хватит задавать мне этот вопрос. — Как ты можешь быть в норме, если ты на кладбище? — Вполне обычно. Я в морге чай один раз пил, жив же. Пошли… Нас, наверное, заждались. Хотя, деду уже не принципиально, — тихо сказал он и, поправив на себе свой черный пиджак, пошел в сторону того места, где проходили похороны. Я тихо сматерился себе под нос, понимая, что Джерард опять, блять, ничего не хочет говорить, но все же пошел за ним, желая еще раз поговорить с ним дома. Нормально. Может, там он хотя бы попытается обсудить все это со мной. Показать мне, что ему есть дело до меня и до своего дедушки, а не строить из себя холодную суку, которой никто не нужен и которая хочет жить одна. Это делает мне больно… Я даже начинаю бояться того, что Джи меня разлюбил и просто уйти хочет. Но я стараюсь гнать такие мысли нахер. В конце концов, я же, блять, не какая-нибудь тупая истеричка, которая будет накручивать себя и думать, что муж ее разлюбил, просто потому, что он не поцеловал ее перед тем, как ушел. Я же умнее подобных представителей, верно? Нет, блять, не верно… Джи стал спать на диване, в своем кабинете, а не со мной. Как я на это реагировать должен? А на эти маски, в которых полно фальшивых улыбок и смешков? Господи, Уэй загоняет меня в тупик своим поведением. Может, он и вправду уже просто разлюбил меня..? Тогда же смог, почему не может сейчас? Боже, успокойся, Фрэнк, ты себя накручиваешь. Сев на свободное место рядом с Джи и неуверенно взяв парня за руку, я стал слушать речь какого-то мужчины, что стоял возле могилы дедушки и всем о чем-то рассказывал. Оглядев тех немногих, кто присутствовал на похоронах, я не смог сдержать тяжелого вздоха, ведь почти каждый человек тут плакал. Люди, вытирая слезы платком, слушали речь незнакомца, которого потом сменила какая-то девушка, но вскоре тут же ушла, потому что не выдержала нагрузки и просто расплакалась. Следом за ней пришла еще одна, которая старательно прятала слезы за тем самым дождем, что шел не переставая, заставляя каждого из нас промокнуть до нитки, начать дрожать от холода и грустить в разы сильнее. Даже я проронил пару слезинок от некоторых речей, сжимая руку Джи в своей, на что он просто целовал меня в висок, будто пытаясь показать мне, что он рядом. Хотя, вроде как, это я должен сейчас делать подобное, только вот хрен пойми нужно ли ему это. Он один не плакал. Люди сменялись, каждый говорил что-то свое, вспоминал, заставляя всех смеяться, а потом тихо вздыхать. Но вот, когда почти все родственники высказали свое мнение об этом, как я понял, достаточно хорошем человеке, пришла очередь Джи выходить к гробу и говорить пламенную речь, от которой, наверное, будет больно даже мне. Джерард умеет, когда захочет, когда он искренен. Я погладил Джи по руке в знак поддержки, на что он слабо кивнул головой и, встав со своего места, подошел к гробу, внимательно оглядывая фотографию своего дедушки так, словно он видит его впервые, а потом, нервно кашлянув и поправив свои черные волосы, что лезли ему в глаза, оглядел всю свою родню, дольше всех почему-то поглядывая на меня. — Сегодня с нами нет еще одного очень замечательного человека, — тихо начал Джи, опуская взгляд на свои ноги, — Моего дедушки. Он был достаточно своеобразной личностью. Любил шутить, рассказывать страшилки, болтать о чем-то нереальном. Мы с моим братом, — он указал рукой в сторону Майка, что сидел со своей женой рядом со мной, — Очень сильно любили дедушку, уважали его и жизни своей без него представить не можем. Он был хорошим. Тот еще псих, если честно. Я, наверное, в него такой отбитый. Фрэнк это подтвердит, так что… Да покойся с миром, дед, надеюсь там твои речи будут слушать и не посадят тебя за них в психушку, — совершенно без каких-либо эмоций проговорил Джи и вернулся на свое место, заставляя всех как-то даже опешить от такого поведения. Но никто так и не решался задать Уэю вопрос о том, почему он так себя ведет? Даже я как-то побаивался, хоть я и его муж. — Это была довольно специфическая речь… — как-то неуверенно сказал Святой Отец, — Но, думаю, мы все поняли, что нам хотел сказать Джерард и… мы с ним согласны. А теперь же пришло время проститься… Мужчина продолжал о чем-то говорить, иногда зачитывая строчки из Библии и обращаясь к Богу. Все его внимательно слушали, в том числе и я, по крайней мере пытался, но все же я невольно поглядывал на Джи, желая увидеть на его лице хоть какие-то эмоции, но…ничего. Он смотрел на священника совершенно спокойным взглядом лишь нервно подергивая ногами и постоянно поглядывая на часы, словно он куда-то спешил. На его глазах не было слез. Джерард вообще был слишком спокоен, хотя даже его брат позволил себе заплакать, когда их деда хоронили. Но Джи же… Стоял возле меня и смотрел на то, как деревянный гроб закидывают землей, с полным похуизмом. Иногда он даже отбрасывал какие-то шуточки, которые понимал не каждый, а точнее никто, и все смотрели на Джи так, словно он маньяк-убийца, у которого на счету полно жертв. Даже я себе позволял пару раз такой взгляд, но в общем и целом, я постоянно пытался доказать Джерарду, что я рядом и он может мне доверять все свои эмоции. Я держал его за руку, целовал, обнимал, гладил по плечу или же волосам, но даже на это ему было плевать. Я чувствовал себя таким ненужным в эти моменты, мне хотелось просто встать и уйти, но я продолжал убеждать себя, что Джи просто скрывает чувства. Я знал, что это так, я верил в это. Церемония подошла к концу, все стали разъезжаться по своим домам и мы с Джи в том числе. Промокшие насквозь, замерзшие, уставшие, мы сели в машину, не проронив за последние пару часов и двух слов друг другу. Уэй включил обогреватель и, приоткрыв окно, достал из кармана пачку сигарет, желая прикурить, но тут же сматерился, кидая ту самую пачку назад, ведь она была пустой. — Есть сигареты? — тихо спросил Джи, нервно стуча пальцами по рулю. — Да, конечно, — так же тихо ответил я и, достав из кармана брюк уже свою новую пачку сигарет, протянул ее мужу. Уэй тут же открыл ее, достал одну и прикурил, откидываясь на спинку сидения и переводя взгляд в окно. Между нами нависла тишина. Я смотрел на свои руки, Джерард на дождь на улице, периодически выдыхая туда никотин. Мы просто молчали, хотя я и не особо-то этого хотел. Вопросов было много, но задавать их было так страшно, словно Джи в самом деле мог убить меня за то, что я ему докучаю, но в действительности, мы бы просто разругались, поинтересуйся я сейчас хоть чем-то. Мы бы кричали друг на друга, пытаясь что-то кому-то доказать, а потом бы сидели дома по разным комнатам и проклинали себя за свой характер. Так было не раз. И, да, это определенно нормально, но все же достаточно тяжело и для меня, и для Джи. Поэтому я и боюсь спросить хоть что-то, поэтому я и боюсь в очередной раз попытаться вывести Джи на разговор. Он выглядел спокойно, да, но где вероятность, что в душе он спокоен? Ее нет… — Домой? — спросил Джи, кидая бычок на улицу и закрывая окно. — Я люблю тебя, — резко ответил я и поднял грустный взгляд на своего мужа. С его тонких губ сорвался еле слышный смешок. Уэй нежно поцеловал меня и прошептал: — И я тебя, — заставляя мое сердце ускорить свой ход, а меня же задрожать от таких слов. — Джи… — дрожащим голосом начал я, смущенно поджимая губы и глядя в глаза парня, — Ты… доверяешь мне? — Разумеется, с чего бы нет? — со смешком спросил он. — Не знаю, просто в последнее время, ты какой-то слишком скрытный. Постоянно в кабинете ночуешь, по вечерам иногда куда-то уходишь… не г-говоришь мне, что т-ты чувствуешь… — максимально тихо сказал я последние слова, сжимая край своей толстовки, что была на мне вместо куртки. — Меня это волнует… Джерард тяжело вздохнул, глядя на меня несколько секунд, желая что-то сказать мне, возможно даже пожелать мне пойти нахуй, но вместо всего этого он тупо… ничего не ответил, заставляя меня покраснеть, разозлиться, но не сдаться. Джерард крепче сжал руль в своих руках и, заведя машину, выехал на дорогу, направляясь домой и внимательно наблюдая за уличным движением. И на его лица опять не было эмоций, никаких. Он выглядел слишком спокойно, но его руки, что чуть дрожали оттого, как сильно он сжимает руль, практически «кричали» мне о том, что Джерард явно не в норме. — Ты даже не плакал на похоронах… Майк плакал, его жена, я, другие люди, а ты нет… Почему? Я думал, дедушка был важен тебе. Я переживал, что тебе будет плохо после похорон, а тебе словно плевать… — вновь начал я, глядя в боковое окно и наблюдая за мелькающими картинками за ним. — А что я делать должен был? Реветь? Он умер. Это блять нормально! Я не обязан оплакивать каждого, кто отошел в мир иной! И я уже устал говорить тебе, что со мной все, блять, нормально! Что мне все равно на него! — Но почему до этого момента было не все равно?! — прокричал я на полмашины, посмотрев на мужа. — Ты же постоянно к нему ездил! Возил лекарства, спрашивал, как он, тебе было не плевать! — А сейчас плевать! Он сдох, что еще тебе от меня надо?! — Чтобы ты сказал правду! — Я говорю ее тебе уже в сотый раз, Фрэнк! Сколько еще раз мне нужно повторить, что мне плевать и со мной все нормально, чтобы ты понял это и принял, а не ебал мне мозги?! — со злобой прокричал Джи, заставляя меня даже дрогнуть от страха. — Нисколько, потому что я знаю, что тебе не плевать! Ты мой муж! Я блять всего тебя знаю! — Ты не знаешь мои мысли, ты не сидишь в моей голове, ты тупо не можешь знать, каково мне сейчас! — Так, расскажи мне! Расскажи мне, как ты себя чувствуешь, почему ты уходишь из дома по вечерам, почему ты спишь, блять, в кабинете?! Я тебя обидел?! Я сделал что-то не то?! Почему ты стал таким?! — Да потому что я всегда таким был! — Ты верил мне! Ты не врал! Ты ничего не скрывал. Тебе нравилось спать со мной, смотреть фильмы, а теперь тебе словно противно! — Боже, а ты стал просто невыносим! Что ты доебался до меня с этими похоронами?! Я все тебе сказал, поэтому просто заткнись и отвали! — до хрипоты в голосе прокричал Уэй. Такие слова достаточно сильно задели меня. Я посмотрел на Джи с каким-то упреком, обидой и, психанув, попросил его об одном: остановить машину. И Джерард не стал противиться. Он остановился возле какого-то магазина, глядя в пустоту перед собой и кусая ногти. Уэй все еще продолжал недовольно хмурить брови и злиться, в то время как я просто вышел из машины на холодную темную улицу, хлопнул дверью и пошел в сторону школы, желая сегодня переночевать там, а не дома, с Джи, который совсем уж с катушек слетел. Пусть делает, что хочет один, раз уж я уже его до ужаса бешу своим присутствием! Придурок, я думал, он мне доверяет, думал, у нас все отлично, блять, в отношениях, а я его бешу! Мало того, что он мне не доверяет, он просто нагло скрывает все свои эмоции, словно в них есть что-то постыдное, но это не так! Раньше же он позволял себе плакать при мне, он позволял себе личные разговоры, что сейчас не так?! Неужели я ему надоел и он тупо хочет довести все до развода? Я не переживу этого, если все в самом деле так… Я люблю Джи, он важен для меня и нужен мне. Меньше всего на свете я хочу разводиться с ним, но если это все будет продолжаться… Развода не избежать. То ли Джи этого не понимает, то ли он этого хочет… Не знаю. Иногда кажется, что, решая проблемы других, говоря им, что они должны быть собой, он совершенно забыл о том, что он такой же человек, как и все остальные, что ему тоже надо решать некоторые проблемы, а не переводить их в шутку или делать вид, что никаких проблем нет вовсе. Боже, я даже не ебу, что мне делать. Обычно мы решали все споры сексом, свиданием или просто обычной шуткой. Но споры-то были ни о чем, а сейчас мне даже спать с ним не хочется. Я хочу тупо поговорить, заставить его стать собой, но как это сделать я не знаю. Он психолог… Он всегда найдет, как выкрутиться. Ему вся эта психология, блять, известна, он откровенен будет максимум со своими пациентами и… Стоп. С пациентами… Джи же частный психолог. Не особо дешевый, но и не особо дорогой. Так, может, я… Точно, я так и сделаю! Но если и это не поможет, пойдем путем истерик и скандалов, а я очень сильно этого не хочу. Я же люблю Джи… Мне не хочется делать ему больно.