Rescue me before I fall into despair.

***

Я крепко прижимался спиной к Джерарду, пытаясь сдерживать стоны, и царапал стену, перед собой, сходя с ума от жары и удовольствия. Уэй целовал мою шею, крепко сжимая руками мои бедра и как-то нежно толкаясь в меня, тихо постанывая и стараясь прижаться ко мне максимально близко. — Еще… — прошептал я, накрывая руку парня своей и подаваясь бедрами ему навстречу. Джи ускорил толчки, заставляя меня протяжно простонать и покрыться мурашками от приятных ощущений. — Джи… — еле слышно простонал я, — Быстрее… Ах, да, быстрее, Джи… — и он снова стал вбиваться в разы быстрее, отчего я стал царапать своими короткими ноготочками стенку кабинки туалета и кусать губы до крови. — Я люблю тебя… — шатко прошептал Джерард мне над ухом, опаляя его своим горячим дыханием, — Обожаю… Я посмотрел на него затуманенным взглядом и, улыбнувшись уголками губ и ничего не ответив, просто нежно поцеловал его, чувствуя, как его крепкие руки залазят под мою рубашку, начиная поглаживать мое тело. С губ сорвался очередной стон, я тяжело и быстро дышал, не желая разрывать поцелуй, и подавался бедрами навстречу, постепенно ускоряя толчки до максимума и чувствуя, что вот-вот кончу. — Д-джи… — прошептал я, царапая уже не стену, а поясницу парня, — Джи, боже… еще, пожалуйста, еще… я сейчас… ах! — прокричал я и кончил, пачкая своим семенем перегородку. Уэй крепче сжал меня своими руками, продолжая вбиваться и через пару движений кончил следом, позволяя себе такой же громкий стон, какой был и у меня, который заставил меня даже улыбнуться и расслабленно выдохнуть, словно это я во второй раз получил оргазм, а не Джерард. Он уткнулся своим носом в мои волосы и, тяжело дыша, пытался прийти в себя, иногда позволяя себе целовать меня в висок, шею, что-то еле слышно шепча о том, как я прекрасен. На душе снова стало тепло, мое сердце дрожало от того, что я чувствовал Уэя рядом, слышал его, мог коснуться, а на лице была довольная улыбка, из-за которой я, наверное, выглядел сейчас ужасно глупо. Но мне было так все равно на это. Я чувствовал себя счастливым прямо сейчас, мне не хотелось плакать, как буквально час назад. Мне хотелось улыбаться во все тридцать два, прижимаясь спиной к своему мужу, который, видимо, решил задобрить меня сексом или извиниться передо мной им за то, что было вчера, за ту глупую ссору, в которой не было смысла, за то, что он заставил меня усомниться в его верности… Выйдя из меня, натянув на себя штаны и поправив на себе футболку, Джи поцеловал меня в макушку, помогая натянуть брюки и мне, а потом, развернув меня к себе лицом, провел рукой по моей щеке, внимательно оглядывая меня так, словно мы не виделись несколько лет, словно мы вообще не знакомы. — Так ты выглядишь гораздо лучше… — прошептал он, чуть улыбаясь. — Как? — не сдержав смешка, спросил я. — Растрепанно? Помято? Когда вся моя шея в засосах, а рубашка расстегнута до пупка? — Последние два пункта нравятся мне особенно сильно. — Идиот… — хихикнув, сказал я, и стал застегивать рубашку на себе. — Теперь ты готов поговорить со мной или тебе все еще нужно расслабиться, меня расслабить? — М, думаю, годика на отдых хватит, подождешь столько? — Джи… — Ладно-ладно, я шучу. Сейчас поговорим, дай мне пару минут, ладно? Я кивнул головой, на что Джи нежно поцеловал меня в губы и, выйдя из кабинки, пошел мыть руки, в то время как я оторвал немного туалетной бумаги и стал стирать следы «преступления», что мы с Джи совершили минут пять назад, в «светлых» стенах школы, где никто даже не думает о сексе. Боже, даже звучит смешно… Кинув бумажку в унитаз и смыв ее, я поправил волосы на своей голове, провел руками по рубашке и, подтянув джинсы и тяжело вздохнув, тоже пошел мыть руки, делая такой вид лица, словно я просто в туалет ходил, а не трахался со своим мужем, прося его быстро двигаться во мне. — Так, — неуверенно начал Джи, выключая воду и кусая губы, — Мы же…можем поговорить теперь, да? — Мы и до этого могли, ты не захотел. — Не могли. Тот уебок явно накрутил тебя на всякие неприятные мысли обо мне… Ты бы не поверил моим словам, так что я решил подойти издалека, да и плюс ко всему, кто-то же должен был тебя успокоить. — М, ты подошел сзади, а не издалека. — Твою мать… — Джи засмеялся, поднимая взгляд на меня, — Я, кажется, правда испортил тебя. — А это плохо? Не думаю, меня лично все устраивает и тебя, думаю, тоже, разве нет? — Охуеть как устраивает, — с губ Джерарда сорвалась какая-то грустная усмешка и он посмотрел в собственное отражение в зеркале, начиная о чем-то думать, заставляя меня даже немного запереживать из-за такой тишины и небольшого напряжения. Я тяжело вздохнул, заправляя прядь черных волос за ухо и, подойдя ближе к Уэя, неуверенно спросил, касаясь своей рукой его плеча: — Все хорошо? — М? — переспросил он, продолжая смотреть уже на нас, даже не моргая. — Ты какой-то задумчивый… слишком. Уверен, что хочешь поговорить? — Так мне нравится смотреть на себя гораздо больше… — еле слышно прошептал он. — Что? — Когда ты рядом… Мне кажется, я выгляжу в разы лучше, и дело не в том, что ты там некрасивый, нет, ты чертовски красивый и, когда ты стоишь рядом со мной, ты словно… делишься со мной своей красотой. Мне это так нравится. — Ты головой ударился? — усмехнувшись, спросил я. — К чему это все? Джерард снова тяжело вздохнул и заглянул в мои глаза, пожав плечами. — Фрэнк, ты же понимаешь, что все те слова, что говорил тот малолетний уебан — ложь. Я понятия не имею, что он там откуда взял, мы с ним даже не знакомы, я просто… Я не хочу, чтобы ты верил всяким уродам, которые пытаются убедить тебя, что я тебя не люблю и ты мне не нужен. Они даже не знают меня, нас, нашей жизни. Они не могут знать того, что происходит у нас в постели. — Я не верил ему. — Ты плакал — значит верил. И зря. Он просто хотел тебя взбесить, видимо, чтобы ты что-то сделал, не более. Ты не должен был даже слушать его. Ты должен был пойти за директором. — Он проблемный парень. Его могли бы просто исключить. — Он ублюдок. И, поверь, школа бы ничего не потеряла, не будь его тут. — Я тоже ублюдок… Точнее, был им. Я тоже пытался тебя взбесить, и что дальше? Ты же не побежал жаловаться на меня, ты пытался справиться со мной и, не знаю, как-то помог. — Ну, вообще-то, я жаловался на тебя, говорил, что ты слишком дикий, — прошептал Джи, а потом нормальным голосом продолжил: — Но я рад, что твоему директору было похуй на то, что с тобой происходит, как и почему, из-за чего он даже исключать тебя не стал. — Эй, какого хера ты на меня жаловался?! — Ты был слишком агрессивный, что мне оставалось?! Я тебя боялся! — Я подросток, Джи! — Подростки те еще безбашенные психи, мои поступки оправданы! — О, да, как и тот факт, что ты меня трахнул тогда? — Вот тут уже тоже чисто твоя вина! — Что?! — с возмущением спросил я. — А почему нет? Вырос тут весь такой сексуальный, виляешь передо мной задницей, я не выдержал! — Это был намек на то, что я пытался тебя соблазнить? — Это факт! — подняв указательный палец вверх, гордо заявил Джи, заставляя меня засмеяться. — Боже, да нахер мне было тебя соблазнять? Я, блять, не извращенец, как ты! — Ага, то есть, ты всем дрочишь, когда сидишь рядом с ними? Рефлекс или что? Если да, то, увы, Фрэнк, тебе придется немного посидеть в психбольнице и пройти пару диагностик. — Идиот… — я закатил глаза. — Только твой, — со смешком ответил он, но затем тут же снова стал серьезным. — Но вообще, я пришел не для того, чтобы поговорить о том, кто кого соблазнил десять лет назад. Я пришел для того, чтобы обсудить то, что было вчера. — Джи, я хочу… — шатко выдохнув, начал я, но парень закрыл мне рот рукой, из-за чего я с недопониманием на него уставился. — Сначала говорю я, а потом ты, пока мы снова не поругались, договорились? — я положительно кивнул головой, глядя в зеленые глаза Уэя и невольно слабо улыбаясь. — Спасибо, — тихо ответил он и, убрав руку, прижался спиной к кафельной стене, начиная нервно постукивать ногой, глядя в пол. После небольшой тишины, что нависла в комнате на пару минут, Джерард все же, видимо, собрался с силами и вновь посмотрел на меня каким-то грустным взглядом, явно не зная, с чего начать. — Если ты не можешь об этом говорить, я пойму, Джи, я не хочу заставлять тебя… — Нет-нет, все нормально, я готовился к этому разговору, просто… так долго репетировал речь, что забыл ее. — Речь? — вопросительно изогнув бровь, спросил я. — Да, я подготовил речь. Не знаю, ты постоянно так делаешь и у тебя все так складно получается передать, а я, блять, с трудом могу сказать, как у меня день прошел, что уж там про свои чувства говорить? Я это дерьмо писал часа три и… учил! Только теперь ничего не помню и не знаю, что мне говорить, а листочек я случайно залил ебучим кофе, поэтому… просто не злись, если я буду говорить непонятно, ладно? Или там если, не знаю, в моих словах не будет смысла. Я говорю то, что чувствую сейчас и это пиздецки тяжело! В общем, — опять начал Джи, пытаясь уже в который раз перейти к тому, что хотел мне сказать, — Я люблю тебя, Фрэнк. Ты, блять, нужен мне как никто другой, и я жизни своей без тебя не вижу. Я просто… не могу даже представить, что проснусь, а тебя рядом нет, это, блять, кошмар для меня, но в последнее время мы только так и просыпаемся. Я… знаю, что сам ухожу спать в кабинет, знаю, тебя это напрягает точно так же, как и меня напрягает то, что ты второй день ночуешь, блять, в школе. Не понимаю, как тебе не противно, но… я хочу, чтобы ты вернулся домой и просто был там, а не корчился тут, пытаясь уснуть и найти удобное положение. Я хочу, чтобы ты был рядом со мной сейчас, несмотря на то, что я веду себя не так, как должен муж. Да, я говорил тебе, что со мной все нормально и ты заебал меня своими расспросами, что мне плевать на смерть деда и сплю я в кабинете, и по ночам валю просто так, но ты, наверное, сам понимаешь, что… все не так. В том письме я пытался описать свои чувства насчет всего того, что случилось за последние несколько дней и у меня, блять, с огромным трудом это получилось, но мои косые руки сделали свое дело, так что, я не знаю, как мне сейчас можно объяснить все это дерьмо. То есть, знаю, но я не уверен, что найду подходящие слова. Хотя, может и найду, но не факт, что они опишут все верно, а может все-таки и опишут… — быстро тараторил Джи, глядя в ноги и жестикулируя руками, но его хватило ровно на пару секунд, потом же он снова замолчал, ненадолго прикрывая глаза и устало выдыхая. — Мне не плевать на смерть дедушки… — еле слышно прошептал он, поднимая на меня свои глаза и заставляя мое сердце сжаться от неприятной боли, ведь в глазах парня стояли слезы… — И я не в порядке, Фрэнк. То есть, если честно, я чувствую… не знаю… мне вроде и плевать. Последние пару месяцев я реально переживал, позволял себе плакать, когда врачи говорили мне, что ему осталось недолго, постоянно, блять, водил к нему всяких священников, мало ли, может Бог и правда есть, таблетки всякие покупал, все делал, а он просто… умер. Все мои силы, все мое желание спасти его не имело никакого смысла, я просто потратил дохуя бабла впустую! Но… плевать на деньги, я потратил столько нервов на все это, я убедил себя, что ему станет лучше, что он поправится и… — голос Джи предательски дрогнул, а по его щеке покатилась слеза, — Он правда пошел на поправку… Когда я был у него в последний раз, он даже ходить мог! Не так быстро, конечно, как я, но все же это было серьезно… Я сказал тогда, что, раз уж ему стало лучше, то следующий выходной я проведу дома, с тобой. Я сказал ему, что я не приеду, потому что мне хочется сходить куда-нибудь с тобой, и он согласился, сказал, что я должен проводить время с тобой, а не с ним и… в тот вечер мы… мы с тобой в ресторане были, помнишь? — он шмыгнул носом и улыбнулся, оголяя свои зубки. — Ты тогда еще рассказывал мне историю о том, как разобрался с каким-то наглым кассиром, который оказывается пялился на мою задницу, пока я что-то на нижних полках искал и… мне было так хорошо с тобой, Фрэнк. Мы так редко выбираемся куда-то вместе, один на один, говорим о чем-то тупом или ужасно личном, но такие моменты случаются и… мне охуенно, когда происходит что-то подобное. Словно ты все еще ученик старших классов, а я твой психолог, желающий помочь тебе. Мы встречаемся, влюбляемся и проживаем все то, что было тогда еще раз, затем еще и еще, но в тот вечер, пока ты улыбался мне, явно, блять, напившись двумя бокалами вина и попутно что-то рассказывая, я узнал, что деда не стала и это просто… стало для меня взрывом мозга. Не знаю, заметил ли ты в тот вечер, что я изменился или нет, но я изо всех сил старался сделать все для того, чтобы ты ничего не заметил. Я… реально держался, как только мог, постоянно выпадая из наших разговоров, прогоняя в своей голове все то дерьмо, что было с моим дедом, пытаясь понять, почему он умер, если он пошел на поправку? И это… Не знаю… Ты выглядел счастливым, мне никогда не хотелось портить тебе жизнь своими эмоциями, настроением, но ты просто… лез ко мне с этим тупым вопросом о том, как я себя чувствую, все ебал мне мозги, заставлял меня думать и понимать, что… кажется, мне и не плевать, но я так не хотел говорить об этом всем. Я до сих пор не хочу, просто не понимаю зачем. Да, мне тяжело, да, мне довольно неприятно и, не знаю, я хочу поностальгировать под грустную музыку, поплакать, но в то же время как-то и нет рвения даже говорить об этом, но ради тебя я готов… перетерпеть все это и объяснить свои чувства. И, да, самое, блять, главное: у меня никого нет, ясно? Я в кабинете спал чисто потому, что иногда позволял себе всплакнуть в подушку и оставить на ней свои сопли. Не хотелось, чтобы ты видел все это… Я хотел быть… сильным для тебя? — неуверенно сказал Джерард, заглянув в мои глаза и закусив губу. — Да. Я хотел этого… Хочу. — Джи, — шатко выдохнув, начал я и неуверенно подошел ближе к нему, — Ты такой идиот, ты знаешь это? Ты просто ребенок, но… я так люблю тебя. — соприкоснувшись своим лбом со лбом Джи, прошептал я. — И я тебя, — с усмешкой ответил он, запуская пальцы в мои волосы. — Но из нас двоих ты ребенок больше… — Почему же? — стерев слезы парня, спросил я, невольно слабо улыбаясь. — Потому что ты ниже меня ростом. — Придурок, — легонько ударив его в плечо, ответил я, на что Джерард тихо засмеялся и, прошептав еле слышное: «Я знаю», едва ощутимо поцеловал меня в верхнюю губу, заставляя мое сердце вновь сходить с ума… Как он это делает? — Так, значит, тебе не плевать на его смерть, да? — неуверенно спросил я через несколько секунд. — Не плевать… — И ты хочешь плакать? — Эм… да, возможно, а что? — Сделай это. — Не понял? — Поплачь прямо сейчас, чтобы стало немного легче… Во всяких сериалах это обычно помогает. — Нет, я не могу, прости, — со смешком прошептал Уэй. — Я и так тут серьезный был минут пять, больше уже просто не могу, это для меня опасно, ты же знаешь и… мне гораздо легче прятать все за шутками. — Да, но я не хочу, чтобы ты держал все переживания в себе. Ты плакал, когда говорил все это… Я... боюсь представить, каково тебе, у меня из родных еще никто и никогда не умирал. — И не надо, Фрэнк. Радуйся этому. Это довольно неприятно, знаешь. Я уже много родственников схоронил и, вроде как, давно должен был привыкнуть к этому всему, но все равно больно видеть их мертвые лица и понимать, что еще буквально вчера они были живые, они улыбались… С каждым разом это все только больней и… не знаю, я просто надеюсь, что твоя мама вампир и проживет лет двести, попивая нашу кровь и кровь всех геев на этой планете, потому что, кажется, она родилась, блять, ради этого. Но…на самом деле, если такое случится, что ее не станет, я… Я не брошу тебя, ясно? — Мы, вроде, говорили о тебе, нет? Это я должен говорить такие слова, а не ты Джи, — заглянув в его глаза, тихо сказал я, на что он пожал плечами и ответил: — Я сказал, что смог, детка, на большее меня не хватит, и не надо от меня ничего требовать, никаких показателей эмоций, чувств, просто запомни: чем больше я шучу над всяким дерьмом, тем мне хуже… А иначе я рот тебе каким-нибудь кляпом заткну и к батарее прицеплю! — Ты извращенец, Джи! То в рот мне что-то пихаешь, то цепляешь куда-то! — Эй, это было всего два раза! — Но было! Ты меня к дверной ручке приковал! — Так, вот тут никакого сексуального подтекста не было, я просто хотел первым сходить в душ! — с улыбкой ответил Джи, стирая остатки слез с глаз, которые до сих пор немного блестели от недавнего признания. — Да, а потом, блять… Черт, я сейчас вспоминаю это и паршиво! — Да брось, ты просто любящий муж, который позволил мне разрисовать свое лицо маркером, а потом так на работу пошел. — Ага, и меня уволили! — Они ничего не смыслят в прекрасном, — фыркнул Джи, засовывая руки в карманы и заставляя меня ярко улыбнуться. Не сдержав себя, я крепко обнял Джерарда, утыкаясь носом в его шею и чувствуя себя сейчас как-то уж совсем иначе. Не знаю, что со мной не так и почему я такой долбаеб, но сейчас я почему-то поверил Джи. Я поверил его словам о том, что он не хотел казаться слабым в моих глазах, что он не хотел портить мне жизнь, потому что он говорит мне это чуть ли не каждый день, словно реально боится, что когда-нибудь сможет испортить мне хоть что-то, но, к сожалению или к счастью, это далеко не так, я быстрее от старости умру, чем возненавижу Джерарда за то, что он мне жизнь испортил. Он ее спас. Он меня спас. Как я могу ненавидеть его за это? Он дал мне то, чего мне всегда не хватало, это так изменило меня… Я чувствую себя ванильным мудаком, который все никак не может определиться, кем он хочет быть, но который при этом позволяет себе быть нежным в глазах одних и уебком в глазах других. Иногда я ненавижу себя за это. И порой мне кажется, что Джерарду противно, когда я настолько романтик, что я надоедаю ему, но потом я понимаю, что это все просто… я. Моя самооценка, мое прошлое, моя боль — это все сделало меня таким, какой я сейчас. Это все постоянно требует от меня одного — сомневаться в том, что я нужен хоть кому-то. Мне повезло лишь в том, что Уэй каким-то образом находит каждый раз решение подобной проблемы. Когда подобный кризис был у меня год назад, и я был уверен, что Джерард меня разлюбил просто потому что я давно отличаюсь от того Фрэнка, что был во мне раньше, этот идиот увез меня в парк аттракционов и весь день водил по нему, улыбаясь, словно маленький ребенок, не забывая нести чушь и постоянно целуя меня, что, собственно, и помогло мне переосмыслить свои убеждения. Сейчас же он заставил себя сказать что-то особенно личное, о чем он явно не любит говорить, это тоже что-то мне доказало… Я не знаю, как он там раньше переживал все это дерьмо, когда мы даже не знали друг друга, как его поддерживали бывшие, родители, друзья, но не думаю, что тогда он тоже говорил им особо много. Если честно, наверное, я бы тоже тупо не смог показать все свои эмоции. Мало того, я бы злился, сильно злился, кидался бы на всех, но… я идиот, что так ебал ему мозги… Мне надо было просто подумать о том, каково ему и все. Хотя с другой стороны, я никогда не ощущал такой легкости от его слез, словно с моей души камень упал, а все мои мрачные мысли, все мои сомнения в одно мгновение умерли, давая мне посмотреть на все трезвым, нормальным блять мышлением, а не мышлением школьницы лет тринадцати! Долбаеб, что сказать. Но я знаю, что Джи это нравится… Крепко прижимаясь к Джи и глубоко вдыхая его запах, я чувствовал, как крепкие руки парня обнимают меня в ответ, а его губы периодически касаются моей макушки, разгоняя по моему телу волны приятного тепла, волны дрожи, любви. Я по-детски чмокнул парня в щеку и жутко покраснел, чувствуя себя сейчас как-то максимально глупо, на что он усмехнулся и, погладив меня по волосам, поцеловал меня в губы. — Ты все уроки отвел? — тихо спросил Джерард, едва касаясь моих губ своими. — Эм… блять, — выругался я, понимая, что я проебался. — Что? — Я сейчас урок вести должен… — Оу… ну, сделаем вид, что ты ведешь. — Ага, только я тут стою, а в кабинете либо дети меня ждут, либо дети разбежались и мне пизда. — Это сильно опасно? — Ну… наш директор, вроде, вполне милый, так что… Да, думаю, да, он довольно-таки...— не успел я закончить, как дверь в туалет открылась и на пороге появился запыхавшийся Брюс. — Фрэнк, — начал он, стирая пот со лба. — тебя директор ищет. — М, зачем? — тихо спросил я, кусая губы, на что мужчина тяжело вздохнул и пожал плечами, пытаясь отдышаться. — Но он был очень зол. Надеюсь, это никак не связано с тем, что мы вчера коньяк пили, потому что я-то записи с камер стер и бутылку выкинул. — Ты с ним вчера коньяк пил?! — с недовольством спросил Джи. — Боже, умоляю, не ревнуй меня ко всем подряд, Джи. — Эй, вот не надо мне тут, я к Брюсу сразу ревновать начал, как только увидел его! Он мой главный соперник! — Джерард, в этом всем нет смысла, надеюсь, Вы понимаете. — Не пей с моим мужем, — сощурив глаза и посмотрев на охранника, сказал Джи. — Иначе я тут все разнесу. — Джи, ты идиот, — закатив глаза, сказал я и побежал в кабинет директора. Реально побежал, почему-то жутко боясь того, что меня может ожидать за плотной деревянной дверью светлого цвета, которая казалась мне сейчас ужасно большой и страшной, хотя на деле, это просто, блять, дверь. — Фрэнк, я с тобой! — прокричал Джерард, пытаясь догнать меня, но постоянно поскальзываясь хер пойми почему. Я остановился возле нужного мне кабинета и, тяжело дыша, прижался спиной к стене, пытаясь собраться с силами, чтобы зайти туда, но страх во мне предлагал просто сбежать и забить на все это хер. — Я с тобой… — тихо повторил Джи, добегая до меня и заглядывая в мои глаза. — Зачем? Меня же вызвали. — Затем, что это я увел тебя с урока и покрыл твоего ученика матом. — Думаешь, меня поэтому вызвали? — Не знаю, но я все равно пойду туда с тобой, чтобы, в случае чего, исполнить свою давнюю мечту... — И какую же? — тяжело дыша, спросил я. — Послать директора нахуй, — ответил Джи, заставляя меня тихо хихикнуть. Я подошел ближе к нему и, нежно поцеловав парня в губы, заправил прядь волос ему за ухо. — Оставь парочку фраз мне, ладно? — Нас, наверное, все ненавидят… — со смешком сказал он. — Плевать, — ответил я, — Главное, что мы друг друга любим, другого мне и не надо. Джерард тихо засмеялся и, в последний раз поцеловав меня, взял за руку, кивая головой. Я кивнул ему в ответ и, собравшись с силами, повернул дверную ручку, заходя в это пристанище ада, в котором меня, наверное, хотят порвать в клочья, в то самое место, что вызывало у меня отвращение еще с тех времен, когда я был подростком. — Вызывали? — неуверенно спросил я, крепче сжимая руку своего мужа. — Да, — ответил директор и недовольно уставился на Уэя. — А его нет. — Я не уйду, — тут же ответил парень. — Хоть руку мне отрубите — я останусь тут. — Я вызвал Фрэнка на личный разговор, без посторонних лиц, которые еще и в школе не работают. Чем занимается охранник? Почему он вообще Вас пропустил и кто Вы такой? Джерард отпустил мою руку и, встав напротив стола директора, протянул ему свою руку и серьезным голосом ответил: — Джерард Уэй. Муж Фрэнка, в прошлом школьный психолог, так что я не уйду. — Билл Томпсон, — ответил ему мужчина и пожал руку Джи. — В любом случае, Вам нельзя находиться сейчас в кабинете. — Не волнует, — сказал Уэй и бесцеремонно сел на свободное место. — Я в школе когда-то работал, Вам этого должно хватить. — Что ж, ладно... — тяжело вздохнув, сказал мистер Томпсон и, посмотрев на меня, указал на стул напротив своего рабочего стола. — Проходи, Фрэнк, — я положительно кивнул и, заняв нужное место и устроившись там поудобней, уставился на директора, ожидая, когда он продолжит. — Фрэнк, ты не проработал у нас даже недели, а к тебе уже полно претензий насчет того, как ты себя ведешь, как работаешь и прочее. Во-первых, почему ученики не проходят ту литературу, что прописана в программе? — Потому что она скучна и есть книги в разы лучше. — Ты должен выполнять план, никого не волнует, что там лучше. По крайней мере, министерство образования точно. — Я должен учить детей быть лучше, добрее, я учу, что не так? — Допустим, тогда почему ты позволяешь себе материться на уроках? Карл пришел ко мне полчаса назад и сказал, что ты матом попросил его замолчать. — Потому что он матом ответил мне, я должен был с ним сюсюкаться? Он ставит себя наравне со мной, я ему показал, как я общаюсь с такими людьми. — Это не компетентно для учителя. — Да, знаю. Виноват. Исправлюсь. Что-то еще? — Да, — мистер Томпсон тяжело вздохнул. — Ты почему урок не ведешь? У тебя уже минут двадцать как идет урок, если не тридцать. Где ты пропадал? — Занят был. — Занимался сексом с мужем? — он кивнул в сторону Уэя. — Фрэнк, я понимаю, вы молодые, любовь и все такое, но не на работе же! Это школа! Тут дети! А если они вас застукают?! Мало того, я так понимаю, это Ваш муж наорал на Карла матом и грозился его изнасиловать. Это по-вашему нормальное поведение?! — А говорить Фрэнку, что я изменяю ему, это нормально? — подал голос Джи. — Да, мы переспали, потому что Карл его накрутил, я должен был как-то его успокоить. Мне все равно, что так нельзя, он мой муж и мне не плевать, что он думает обо мне, а Карл тот еще ублюдок. Пусть спасибо скажет, что я его не побил. — Слушайте, Карл не совсем здоров психически, ясно? Не надо с ним так обращаться. Терпите его и все. — Тогда, какого черта он учится в школе с другими детьми? Какого черта его терпеть кто-то должен? — Его мама считает, что это пойдет ему на пользу. — Его мать кем работает? — М, она, вроде, писатель. — Передайте ей, пожалуйста, что Карлу место на домашнем обучении или в специальном учреждении. То, что он позволяет себе нарочно выводить других людей хер пойми ради чего — ненормально, могут быть серьезные проблемы из-за него. — Они и так есть, но ты попробуй скажи ей так, она тут же в суд пойдет говорить, что мы ее сына тут принижаем, а это, сами понимаете, плохая репутация для школы. — А если его кто-нибудь убьет за его острый язык, хорошая будет репутация? Пусть отведет его к психологу и купит ему успокоительные, если ей не хочется деньги на его нормальное обучение тратить. — Я поговорю с ней об этом, но это в любом случае не меняет того, Фрэнк, — обратился директор уже ко мне, — Что я должен уволить Вас за все то, что Вы успели совершить. — Черт… — выругался я, откидываясь на спинку стула и заметно грустнея. Это уже хер пойми какое увольнение… Меня так вообще никогда не примут на работу… — Но, — тут же продолжил мужчина, глядя на меня, — Я не буду этого делать. — Почему? — в недоумении спросил я и уставился на мужчину. — Я же, вроде, много чего нарушил, разве нет? — Вы нравитесь детям, Фрэнк. Им нравится, как Вы преподаете и, несмотря на то, что иногда Вы позволяете себе слишком много, Вы для них пример идеального учителя. Увы, я вынужден это признать. Брюс, наш охранник, показал мне парочку записей того, как Вы ведете урок. Да, жаргон явно не учителя, но, думаю, это просто потому что Вы намного меня младше. Но, в целом, Ваши рассуждения, пересказы вполне интересны, даже некоторые шутки. Поэтому пока что я делаю Вам только замечание, но, если Вы опять займетесь сексом со своим мужем в школе или сматеритесь — уволю сразу же, все понятно? — я облегченно выдохнул и, улыбнувшись уголками губ, кивнул головой. — А Вы, Джерард, можете работать у нас психологом, Но, — выделил он, — никаких проявлений отношений между вами двумя, что скажете? — М, я должен подумать над этим. — пожав плечами, ответил Джи. — Фрэнк передаст Вам ответ. — Мне есть смысл идти на урок? Звонок через пять минут… — сказал я, мельком глянув на часы. — Нет, за Вас его ведет другой учитель, так что Вы должны сказать ему спасибо и помочь в чем-нибудь, чтобы не было потом истерик. — Тогда…на сегодня все? У меня больше нет уроков… — Да, можете идти, — кивнув сказал мистер Томпсон. Я посмотрел на Джи и, улыбнувшись, встал со своего места, направляясь к выходу из кабинета, Уэй пошел следом за мной. — Спасибо… — неуверенно прошептал я своему начальнику, открывая дверь. — За что? — со смешком спросил он, заполняя бумаги. — За понимание... — он улыбнулся мне уголками губ и слабо положительно кивнул головой, давая осознать, что понял меня, на что я улыбнулся ему в ответ и, выйдя из его кабинета, облегченно выдохнул, невольно даже позволяя себе посмеяться. — Боже...— начал я, тихо выдыхая. — Я думал он меня убьет! Как мистер Смит просто поимеет, как только сможет без разбирательств, Джи! Или как другие начальники! — подойдя к мужу, сказал я. — Я реально уже с работой распрощался, думал, что все, пиздец, меня уволят, а с моим резюме и прочими письмами с работы больше никогда и никуда меня не возьмут, а мистер Томпсон оказался не мудаком, а отличным парнем! Боже, я думал, это будет сложно, но… — я снова засмеялся. — Поверить не могу, что так бывает! Что кому-то не плевать на нас! И не все блять мудаки ленивые! Есть нормальные люди! Почему их так мало?! Нет, разумеется, я понимаю, что... — Джерард смотрел на меня все это время, ярко улыбаясь и думая о чем-то своем, а потом, когда я все ходил по коридору и то ли возмущался, то ли поражался такому обычному поступку со стороны мистера Томпсона, Джерард подошел ко мне и, взяв меня лицо, резко поцеловал, заставляя меня даже опешить. Солнечный свет из окон падал точно на нас, согревая нас своими лучами. Я тихо выдохнул и, прикрыв глаза и обняв Джи, стал отвечать на поцелуй, улыбаясь во все 32 и поглаживая обручальное кольцо на своем безымянном пальце большим, чувствуя, что я снова и снова становлюсь чертовым подростком в объятиях этого человека. Разорвав поцелуй, Джерард заглянул в мои глаза, заставляя мое сердце остановиться. — Послезавтра вечером приедут дети, так что… у нас свободно только два дня… — прошептал он, поглаживая меня по волосам. — И? — спросил я, облизывая губы и пытаясь запомнить вкус губ Джи, хотя мне это делать, вроде, и не обязательно. — И, я тут подумал…что хочу пригласить тебя на свидание. Ну, как свидание, мы живем в одном доме, но в целом… я хочу поужинать с тобой в ресторане, погулять, поболтать и… согласен? — Да. — Хочешь секрет? — придвинувшись чуть ближе, спросил Уэй через пару секунд раздумий. — Хочу, — словно ребенок ответил я. Он усмехнулся и, погладив меня по скуле большим пальцем, прошептал: — Я бы спился, не будь тебя рядом сейчас… Все было бы в разы хуже, если бы не ты… ты помогаешь мне не впасть в это дерьмовое отчаяние, депрессию… Ты рядом. Кажется, я уже просто привык прятать боль за шутками, а не за алкоголем… спасибо. — За что? Я делаю то же самое, что делал и ты несколько лет назад… — Джерард тихо засмеялся и, пожав плечами, ответил: — За понимание, — вновь накрывая мои губы своими, крепко и так по собственнически прижимая мое тело к себе…