Трава печали

       — Ооооо, - прошептал Гортхауэр после обычной для него дозы экстракта чёрных маков.       Развязав кожаный пояс с руки и бросив шприц на пол, он облокотился на шкаф. Закрыв глаза, он заснул блаженным сном. Многое изменилось, с тех пор как Мелькор и его верный дракон врезались в башню. Чрезвычайный Комитет Арты распадалась на глазах. Казалось, для них общих замыслов больше не существовала. Но как же?       Разбудило дядю Саурона громкое осанвэ, которое всегда раздражало его. Облизав засохшие губы, он в полусонном состоянии еле включил свой мозг, который лежала на другой стороне ложа, и понял-таки, что ему хотят передать.        — Да, - ответил он, сдерживая себя, чтобы не послать того, кто «на другом конце провода».        — Привет, Ученик.        — Привет, Учитель, - медленно задумываясь, подумал Чёрный Майя. - Что тебе нужно?        — Мне? - удивленно ответил Мелькор. - Мне ничего как раз и не нужно. Просто решил связаться со старым хорошим другом. А я, так думаю, что ты опять принялся за старое. Ведь так? И только не оправдывайся. По мыслям ведь чувствую.        — А тебе вообще какое дело? Это моя жизнь. Что хочу, то и делаю. Понял?!        — Не думай так возбуждённо, Гортхауэр, пожалуйста. Ты просто не понимаешь, как мне сейчас плохо.        — А мне? - ещё сильнее возвысил полупьяный разум Саурон (Мелькор от неожиданности уронил кинжал). - А обо мне кто-нибудь подумал? Я с ума здесь схожу, Мелькор. Я не могу больше так…        — Не ты один! - вздохнув, подумал Тано. - Я хотел вот, что спросить. Кто тогда сказал Ниэнне, что я в палатах врачевания? А?        — Ах, ты опять об этом. Я прошу тебя, может, не будем возвращаться в прошлое?        — Нет, я хочу знать.        — Ладно, ладно, только не возбуждайся. Я ее как-то встретил на улице. И знаешь Учитель, она стала совсем другой. Не такой, как прежде. У нее глаза были грустные. А на шее, кстати, остались маленькие шрамы.        — И что ты хочешь этим сказать?        — Не надо меня обманывать, Я ведь сразу понял, что ты с ней в первый же день знакомства возлёг. Да, Учитель на тебя это не было похоже. Ведь ты никогда не спал с незнакомками и незнакомцами. Кстати, могу поклясться, что у тебя на спине тоже остались шрамы от её когтей. Ведь так?        — Слушай, ведь ты же видел мою спину. И давай не будем больше об этом. Зачем ты ей сказал, что я в палатах врачевания?        — Я  даже и не знаю. Просто думал, что ты простишь её.        — Я? - удивился Мелькор. - Да никогда. Эта шлюха обманывала меня. Понял?!        — Да знаю я, знаю. Ведь это я тебе всё рассказал. А скажи мне честно. Ты хотел бы вернуть всё назад? В то время, когда ты её только увидел.        — Даже не знаю, Ученик, - тихо подумал Чёрный Вала. - Знаешь, не хочется как-то повторять всё пройденное. Хотя…возлегать с ней — это просто наслаждение.        — А если бы ты не узнал, что она проститутка?        — Если бы не узнал? Ну-у-у-у, тогда может быть жил с ней в одной только лжи. Всё, давай забудем об этом. Договорились, Гортхауэр?        — Как скажешь, - лёжа на кровати, подумал Чёрный Майя.        — Ты береги себя. И прошу тебя, не связывайся с этими чёрными маками        — Ты говоришь мне так, будто прощаешься, Мелькор        — Может быть, так и есть, - подумал Мелькор. - Я ухожу из дела. Навсегда. Ты скажешь там всем? Хорошо?        — А ты о нас подумал, Тано? Как же мы? Мы и так уже расползаемся, как пауки. Подумай о нас, Тано. Прошу тебя.        — Простите меня, мои ученики, - подумал Мелькор и, отключив мозг, откинул голову назад.       Его солёная слеза текла по щеке, напоминая прошлое. И открыв рот, он провел кинжалом по венам. В голове Мелькора Илуваторовича была каша. Перед глазами прошла вся его жизнь. И трудные времена, и самые счастливые минуты прошлой жизни: как они все вместе творили тёмные дела, радовались жизни.        — Что я делаю? - прошептал Мелькор, лёжа в полной ванне окровавленной воды.       Его веки то закрывались, то медленно открывались. Словно плёнка нависла на его глазах. В затуманенном сне он увидел лицо своей покойной жены, которой у него никогда не было. Которое спокойным голосом говорило ему: «Что ты делаешь, Мелькорчик? Не нужно. Живи ради меня. И запомни, ты должен выжить».       Из открытой форточки подул нежный ветерок. И в ту же минуту Мелькор резко открыл свои глаза, прикусив нижнюю губу, он слегка улыбнулся.