Старенькое по заявкам

- Муррррзаааатый!!! – вопль ярости ударил в стены пещеры. «…ааааатыыы» - гулкое эхо подхватило звуки и принялось играть с ними – перекатывать, дробить, подбрасывать. Грифоны, неспешно толкающие кто груженые, а кто пустые тачки, насторожились и запереглядывались, вытянув голые сероватые шеи. А затем по наклонному полу вольной рекой полилось расплавленное золото. Часть рабочих взлетела, теряя перья. Остальные попрыгали на стены, скрежеща когтями по горной породе. Тишина, которую прежде нарушали лишь мягкая поступь и поскрипывание колес, взорвалась возмущенным клекотом, ревом и хлопаньем крыльев. Как только драгоценный поток иссяк, грифоны спустились и наперебой загомонили. - …сколько добра испоганил… - …снова этот Мурзатый… - …его в яйце уронили… - …мамаша, когда умывала, клювом по башке долбанула… Они, не сговариваясь, двинулись к Большому Котлу. Медная ящерица, отдыхающая на потолке, флегматично созерцала ручей золотистых спин, светло-шоколадных крыльев и белых грив-воротников. Большой Котел всегда представлял собой впечатляющее зрелище. Через край его могли бы заглянуть два грифона, если бы встали на задние лапы да еще один забрался бы на другого. Загадочная вязь на круглых толстых боках светилась малиновым. Огромный, пылающий жаром, Котел булькал так величаво, словно хвастался: без меня вам не прожить, вот какую огромную работу я делаю. Но сейчас Большой Котел сиротливо лежал на боку, поблескивая одинокой золотой лужицей на дне. Узоры погасли, бульканье смолкло. Возле безжизненного Котла стояли четверо. Трое походили сейчас на статуи – с кончика клюва до кончика хвоста покрытые вязким, тускло сияющим составом. Бедняги пытались протереть глаза и мрачно поводили крыльями, роняя крупные капли со слипшихся перьев. А четвертый – очень молодой грифон с непомерно большими лапами и детской розовой шеей - был чистый, но все равно выглядел запачканным. Его шкуру, в отличие от однотонной шерсти соплеменников, испещряли черные и серые пятна. - Я нечаянно, - промямлил он. - Ага, слышали уже, - заворчали в толпе. – У него все нечаянно. Самого-то даже не забрызгало. Несколько грифоних – меньше и изящнее самцов – бросились на помощь к позолоченным родичам. Следовало как можно быстрее слизать металл с шерсти, иначе потом сделать это будет гораздо труднее. Кому охота ходить полуплешивым? - Опять набедокурил, Мурзатый… - кривоногий, начинающий седеть грифон толкнул пятнистого плечом, украшенным старым шрамом. - У меня имя есть, дядя Гурк, - прошипел молодой, прижимая крохотные, почти незаметные уши. - А толку? – резонно возразил старик. Притихшая было толпа снова зашелестела, зарыкала, заклекотала. - Что делать? - Что делать будем? - Совет! - Карро позовите! При имени вождя Мурзатый вздрогнул и нервно шевельнул хвостом. Жидковатый еще воротник вздыбился. - Поджилки трясутся? – ехидно спросил Гурк. Незадачливый племянник промолчал. Живая стена расступилась, пропуская крупного грифона. Грозный клюв, янтарно-зеленые глаза, переливающаяся золотыми искрами шкура, пышный белоснежный воротник… Карро был молод, но после гибели предыдущего вождя его выбрали практически единогласно. И не прогадали. Возможно, его сила и ум были тому причиной, возможно, просто настало хорошее время, но племя благоденствовало. Охота непременно оказывалась удачной, и редкий добытчик возвращался без горной козы или жирного кролика в когтях. Регулярно попадались богатые жилы – золота хватало и на гнезда, и на торговлю. Самки приносили по два, три, а то и четыре котенка. В общем, все было бы совсем замечательно, если б не один сопляк-неудачник по кличке Мурзатый. Вождь не стал спрашивать, что произошло. Опрокинутый Котел, возмущенная толпа и взъерошенный Мурзатый говорили сами за себя. - Экра, - только и сказал Карро. Он, единственный, называл Мурзатого по имени. Кроме разве что мамы, да и та чаще предпочитала звать сына детским прозвищем, полученным за цвет шкуры и превратившимся среди соплеменников чуть ли не в ругательство. Вспомнив о маме, Мурзатый порадовался, что она сейчас кормит двух его братиков и сестричку, которые недавно появились на свет, и не видит очередного его позора. Застыдили бы ее в толпе. - Я нечаянно, - тихо повторил Мурзатый и опустил голову, ковыряя пол кончиком клюва. – Готов принять наказание. - Что скажете? – Карро повернулся к племени. А у Мурзатого аж хвост задрожал от страха. Обернуть полный Котел золота – это вам не нагруженную слитками тачку в реку опрокинуть. То мелочи – ну, пришлось, конечно, понырять, но все собрал. А здесь как не отскребай золото от камня, а качество уже не то. И ладно бы это первая провинность была, так ведь даже не вторая, и не пятая. Больше всего на свете Мурзатый боялся, что когда-нибудь прозвучит страшное слово «изгнание». В последний раз так наказывали, когда слепой и глухой Ррун, самый старый грифон племени, еще молоко сосал, но Мурзатому от этого легче не становилось. И хотя он сам хотел… собирался… ну не так же… Короче, об этом потом. - Без ужина оставить, - вкрадчиво сказал Гурк. – И без завтрака. Деньков на шесть. Мурзатый сглотнул. Голодовка, конечно, лучше, чем изгнание, но тоже не подарок. Однако Карро качнул головой: - И много он наработает без еды? На седьмой день тебе же на голову кирку уронит. Племя отозвалось хриплым клекочущим смехом. - Может, перевести его куда-нибудь на другую работу? – подал голос один из жертв, свежеоблизанный и мокрый, зато чистый - Переводили уже, - насмешливо ответила ему пожилая крепкая грифониха. У Мурзатого побагровела шея. Его послужной список был длинный и печальный. Когда назначили слитки возить, первую тачку довез благополучно, зато вторую в речку кувыркнул. Пока нырял, другие по десять тачек успели нагрузить-разгрузить. На охоту отправили – погнался за огромным козлом и так увлекся, что – стыдно сказать – совсем заплутал. В результате полплемени два дня вместо работы недотепу разыскивали. А козла, кстати, все равно не поймал. Послали гномам лишнее золото сбывать. Не одного, конечно, с другими грифонами. И что? Никто ведь его не предупредил, что гномы как из-под земли появляются да еще гостей барабанной дробью встречают. От неожиданности крыльями взмахнул, взмыл в воздух – треть гномов под воздушный поток попала и как срубленные деревья полегла. А гномы – они вспыльчивые. Хорошо, скандала не случилось. Поставили под Котлом огонь поддерживать – Мурзатый и тут себя проявил. Всего-то хотел сук поглубже подпихнуть. И как эдакий огромный Котел так легко опрокинулся? Теперь разве что женская работа осталась – за подросшими котятами присматривать. Но уж этого унижения ему переживать не придется: никто в здравом уме такого растяпу к детям не подпустит. Ведь не подпустит же, правда? - Что же с тобой делать, Экра? – спросил Карро – скорее устало, чем строго. И что тут ответишь? Мурзатый пробормотал очередное бесполезное «простите». И тут услышал такое, чего ну никак не ожидал. - Пойдем. Поработаешь под моим присмотром. - Нет! – возмутились в толпе. – Разве можно подвергать вождя такому риску! Он тебя в расщелину уронит! Обвал устроит! - Я ему уроню, - ласково сказал Карро. – Идем, Экра. Мурзатый попытался оторвать от земли лапы – все четыре по очереди. Не преуспев, посмотрел вниз, гадая, во что такое клейкое вляпался. Под лапами однако же было чисто, вот только тряслись они как-то подозрительно. - Да он трусит! – насмешливо выкрикнул дядя. А Мурзатый вовсе не трусил. Ладно, трусил, но самую малость. Просто имелась у него одна особенность, которую он считал пострашнее дара вляпываться в неприятности. Не особенность даже, а тайна. И заключалась она в том, что Мурзатый любил Карро – давно и, разумеется, безответно. Потому как вождь о его чувствах не ведал ни сном ни духом. Что бы произошло, если б эта тайна раскрылась, Мурзатый даже представить боялся. Мало с него пестрой шкуры и крайней неудачливости, так еще вот это… Вынырнув из печальных мыслей, Мурзатый обнаружил, что каким-то образом отлепился от земли и, словно загипнотизированный, тащится вслед за Карро, едва не касаясь клювом мерно покачивающегося хвоста. Хвост оказался так близко, что Мурзатый резко затормозил. Вождь обернулся, решив, видно, что недотепа спотыкается на ровном месте. - Я иду, иду, - прошептал Мурзатый. В забое Карро вручил ему кирку и отошел к другой стене. Привычные звуки и монотонная работа сделали свое дело – Мурзатый немного расслабился. И даже – о чудо! – сумел на время забыть о близком присутствии вождя. Поэтому когда тот неожиданно появился у него за спиной, Мурзатый не выронил кирку лишь потому, что сейчас пытался сковырнуть тускло блестящий кусок когтями. - Что тут у тебя? Киркой попробуй. - Уммм, - ответил ошарашенный Мурзатый и еще усерднее заработал лапами. Карро вздохнул, подобрал кирку, плечом оттеснил его в сторону и одним ударом отколол неподатливый слиток. Потом смерил смущенного Мурзатого пристальным взглядом. - Брызнуло все-таки. Мурзатый как-то не уловил момента, когда Карро подошел вплотную. Он только почувствовал, как острый клюв прихватывает складки шкуры на загривке. В голову тут же полезли такие ассоциации, что Мурзатый дернулся и слабо пискнул. Шею свою он видеть не мог, но судя по охватившему ее жару, цветом она сейчас напоминала узоры на хорошо разогретом Большом Котле. - Больно? – по-своему истолковал его замешательство Карро. – Прости, сильно пристало. - Нет… В смысле, да… То есть… Ну, спасибо, в общем… - Мурзатый встряхнулся, подхватил кирку и принялся с преувеличенным энтузиазмом ковырять породу. Вождь тоже вернулся к работе. Это решение зрело в мыслях Мурзатого довольно давно, но как-то смутно. Однако маленькое происшествие в забое, вкупе с сегодняшней неприятностью с Котлом, придали ему четкость. В конце дня, когда гонг на далекой Скале начал созывать племя на ужин, Мурзатый подошел к вождю. В белоснежном воротнике Карро поблескивала золотая пыль, и Мурзатый, едва открыв клюв, умолк, завороженный этим блеском. - Ты хотел что-то сказать? - А… ага. Я… х-хотел извиниться. П-прости, что я все делаю не так. - Ты еще почти котенок, - сказал Карро. – Успеешь исправиться. Если раньше нас всех не угробишь. Мурзатый в отчаянии вскинул глаза и не сразу сообразил, что вождь шутит. - И сам я… такой… - Мурзатый? Мурзатый понурился. - Не в цвете шерсти дело, ты же понимаешь. - Угу. И еще одно, - он нервно мотнул хвостом, сделал несколько глубоких вдохов. - Я тебя люблю. - Ты… - начал Карро и поперхнулся. Мурзатый внимательно изучал свои когти. - Ты… - наконец, совладал с голосом вождь. – Ты… что? - Я тебя люблю, - повторил Мурзатый. И подумал, что самое милосердное, что сейчас может сделать Карро, – это втихую тюкнуть его по голове. А племени сказать, что мурзатый недоумок на себя кирку уронил. И все поверят, между прочим. - Пока ты набирался смелости, - сдавленно выговорил Карро, - я перебрал два десятка версий, гадал, что еще ты умудрился натворить. Но такого я не ожидал. Мурзатый поднял голову, вгляделся в большие янтарные глаза с изумрудно-зелеными ободками и с изумлением понял, что вождь не злится. В глазах плескалось лишь искреннее удивление и, пожалуй, сочувствие – ни следа отвращения или ненависти. Мурзатый переступил на ослабевших от облегчения лапах. - Вождь, разреши мне уйти сегодня ночью. Карро помедлил с ответом. Вернее, с вопросом. - Куда? - Не знаю, - признался Мурзатый. – Но я достаточно взрослый, чтобы воспользоваться правом покинуть племя. Карро молча направился к выходу, и Мурзатый поспешил следом. Снаружи было прохладно, заходящее солнце красило небо и горы в темно-розовый. Здесь Карро остановился и повернулся к Мурзатому. - Экра, у тебя не все получается, иногда мы на тебя сердимся, но никто никогда не думал о том, чтобы тебя изгнать. - Я знаю, - это была не совсем правда. – Я просто так хочу. - И насчет твоих чувств – я не собираюсь никому рассказывать и не начну хуже к тебе относиться. Эта любовь пройдет, когда ты немного повзрослеешь. - Я понимаю, - еще одна неправда. – Но мне будет полезно пожить своим умом, - Мурзатый вымученно хихикнул. - Заодно племя от меня отдохнет. Я вернусь… наверное. - Без тебя будет скучно, - заметил Карро, и Мурзатый понял, что разрешение практически получено. Он подумал, что они сейчас полетят к Скале, но вождь выпрямился, распушил воротник. Ах да. Три Желания Уходящего. - Чего ты хочешь, Экра? – торжественно, словно перед всем племенем, спросил Карро. - Попрощаться с мамой, - задумчиво перечислил Мурзатый. - Первое. - Поужинать. В глазах вождя затеплился смех. - Второе. - И… Мурзатый метнулся к Карро, мазнул языком по теплой гладкой шее, расправил крылья и взмыл в темнеющее небо.