Последний оплот человечества

В последние дни почти все оставшиеся в живых жители Аркхэма собирались в забегаловке днем и ночью, многие не уходили отсюда вовсе. Есть ли смысл возвращаться домой, если завтра твоего дома может совсем не стать вместе с тобой? И какая разница, где умирать, но, по крайней мере, здесь были люди. В компании было уже не так страшно. Жутко, конечно, но справиться можно. Город накрыл не страх, город накрыла безысходность. И потому, когда это действительно началось, никто не стал метаться в панике. Все молча смотрели в окно, как здесь и там прорывается ткань реальности. Это было похоже на то, как открываются врата, только без врат. Не было яркой вспышки, не было светящегося окна в другой мир, похожего на перевернутый пруд. Вместо этого в образовавшихся провалах зияла темнота, и был этот черный цвет пронзительнее самого яркого солнца. Многие не выдержали этого зрелища. Один за другим бросались люди на улицу прямо в толпу голодных монстров, которые рвали их на куски и все ближе подбирались к последнему оплоту человечества. Те, кто оставался внутри, смотрели на это со смесью ужаса и равнодушия. Смирение пришло в забегаловку Гиббса как самый постоянный и любимый его посетитель. Но вот за окном раздался очередной нечеловеческий крик, переходящий в вой. Что-то разбилось с громким звоном, потом крик захлебнулся и наступила долгожданная тишина. Старый профессор постучал толстым пальцем по циферблату и посмотрел на Джека. — Ну все, — сказал он и протянул ему часы. — Сейчас оно должно появиться. — Наконец-то, — пробормотал Джек и со всей силы швырнул часы об стену. Они отскочили и закатились под стол, продолжая громко тикать в похоронной тишине забегаловки. Руки Джека дрожали, когда он пытался отцепить от пояса револьвер, и только идиот стал бы винить в этом алкоголь. Наконец у него получилось, он положил револьвер на стол и выдохнул. У человека с оружием всегда есть два выхода, ведь так? В барабане оставался только один патрон. — Пойдем, — профессор, казалось, был совершенно спокоен. Он взял Джека под локоть, заставляя встать, и повел на улицу, как ребенка. — Я думаю, это стоит увидеть. Где-то в глубине забегаловки громко зарыдала безумная Мэнди. Некому было ее успокоить. Они вышли в умирающий Аркхeм, как актеры выходят на сцену, когда спектакль уже закончен. Вокруг было темно и очень шумно, шел дождь, и его струи прожигали тела до костей, но никто не думал об этом. Приложив ладони к глазам, в молчании они смотрели на то, что поднимается над городом, заслоняя собой небо, солнце и весь мир. Постепенно стихли все звуки, даже дождь перестал идти, остались лишь тишина и пустота. Не в силах выдерживать это больше, Джек поднял револьвер. Он смотрел в дуло долгих несколько мгновений, а затем перевел его на профессора. Тот кивнул, то ли благодаря, то ли разрешая, и Джек выстрелил. «Харви, — вспомнил он. — Его звали Харви». Потом Джек повернулся лицом к небу и закричал. Он кричал, и кричал, и кричал, покуда хватало воздуха в легких, но пробудившееся божество не слышало его.