* * *
– Истина, ты сотворила чудо! – сказал сенатор Онаконда, беря последний в своей жизни бокал альдераанского вина. – Ты выступила великолепно, – одобрительно улыбнулась своей марионетке Мон Мотма. – Спасибо. Но, наверное, стоит дождаться голосования, прежде чем торжествовать, – тепло сказала последняя Наберрие, вдыхая прекрасный аромат дорогого вина. – Какая свежая идея! Наберрие впервые в жизни высказала здравую мысль, – пригибаясь сверх меры вошла в помещение пожилая каминоанка. – Сенатор Буртони. Это частная беседа, – недовольно нахмурилась набуанка. – Частная беседа… Или заговор сепаратистов? – ехидно – на каминоанский манер – сказало в воздух сгорбленное вторичноводное. – Как смеете Вы? Мы не за сепаратистов, а за конец войны! – воскликнула помощница Онаконды. – Пополнение действующей армии не позволит возобновить переговоры, – спокойно сказала Наберрие. – Дипломаты давно профукали Республику, – каминоанка растянула губы в жуткой неживой улыбке. – Сенаторы. Пожалуйста… – попыталась вставить слово Мотма. – Сенатор Буртони. Каминоанцы за свою технологию клонирования получили места в Сенате. Но они не дают Вам безраздельной власти, – сказал сенатор от Родии, оттесняя пожилую каминоанку к дверям. – Благодарим за визит, сенатор. Нам бы хотелось продолжить беседу. Если Вы не против. – Наслаждайтесь всеобщим вниманием, пока можете, предатели, – ласково сказала Буртони. – Эта война закончится не скоро. Лица лидеров Комитета Предателей, как их называют в прессе, исказились в недовольных гримасах – даже прогнившая насквозь мразь не любит, когда её тыкают носом в её же гниль. Двери с громким шелестом сервоприводов сомкнулись за спиной сенатора клоноделов, оставляя в помещении не лучшую атмосферу. Сенаторы хором, на грани чувствительности, выдохнули. – Что ж, мы на верном пути, раз сенатор Буртони всполошилась. – Главное, мы серьёзно продвинулись в борьбе против их Билля. – За Победу! И окончание войны! – громко сказал Органа и соратники пригубили вино. – Сердце… – родианин коснулся груди рукой с присосками на конце пальцев. – Я не могу… дышать… Онаконда бессильно комкал в тонких пальцах дорогой шелк джедайских шелкопрядов, как будто пытаясь заставить сердце биться. Сенаторы кричали и звали врача… Бесполезно, конечно же: сенаторы вот уже восемь веков не позволяли «всякому отребью» в лице медиков-органиков и неподконтрольным им медицинским дроидам, с их архисложным программированием и запутанной системой шифровки, дублирования и хранения информации, появляться в здании главного законодательного органа. Так бесславно закончилась жизнь одного из главных членов Предательского Комитета – от удара в спину со стороны верной помощницы. Собаке – собачья смерть. Очень скоро родина лягушек-переростков покинет Республику… Под чутким руководством новых лидеров – тех самых, что не желали вступать в войну, но которых вынудил участвовать сенатор Фарр.* * *
– И все мы понимаем, что Онаконда не был идеальным. Он лучше других знал свои ошибки, но никогда не поступался принципами и то, что он делал, он делал для своего народа. Чьи нужды были всегда превыше всего, – спокойно говорил Сайлуд. – Он лучше других знал все свои ошибки, но никогда он не поступался принципами. И то, что делал, он делал для своего народа, чьи нужды всегда были превыше всего. «Забавно», – размышлял Доппельштейн, одним из потоков сознания наблюдая за прощанием с усопшим. – «Какая странная штука – политик этого мира. Фарр предавал так часто и так нагло… Только за Войну Клонов, неполный первый год которой он застал, он успел предать Республику, свой народ, о котором якобы заботился, «любимую племянницу», вице-короля Торговой Федерации, самого себя – когда начал голосовать за мирное решение Сепаратистского Кризиса, хотя сам добровольно проголосовал за создание ВАР… Столь много, столь часто и столь нагло не предают даже ситхи, а это уже показатель. И всё равно он останется в истории Героем: сторонник мира и дипломатического решения военных вопросов, радеющий за свой народ, честный, неподкупный… Само совершенство. Как там говорил этот, как его?.. Дейссид Уатил: «Есть много лояльных сенаторов, недовольных этим назначением, но вы должны понимать, что, независимо от своего бахвальства и неприязни к Палпатину, Фарр является идеальным изображением лояльности. Он ненавидит сепаратистов. Он любит Республику. И он готов сделать всё, чтобы её сохранить», ха! Правильно Джинкс говорит, нужно выжечь этот гадюшник плазмой… Но пока рано, рано». – Сенатор, если Вам что-нибудь будет нужно… – сложив руки на груди, сочувственно сказал Бейл Органа. – Нам нужно, чтобы его резолюция прошла, – сурово отрезала последняя Наберрие. Корабль с телом Онаконды Фара поднял аппарель и, закрыв шлюз, легко взмыл в небеса. – Он был моим наставником, – рыдая от боли потери, сказала Лоло Пурс. – Не представляю, как мне жить дальше. – Я знаю, – тихо ответила Наберрие. – Никто его не заменит. – Сенатор. Канцлер Палпатин вызывает Вас к себе. Тан Диво – один из самых компетентных сотрудников Корусантской Службы Безопасности… Хотя по нему этого и не скажешь: откровенно наигранное поведение якобы крутого и циничного, а по сути откровенно жалкого «маленького человека» с гипертрофированной фантазией и дурным чувством юмора, что, с учётом специфической внешности, создавало весьма выгодный для работы образ. Палпатин встретил его ещё в самом начале своей карьеры сенатора и активно проталкивал его вверх по должностям: звание в КСБ нужны лишь для того, чтобы посторонние могли как-то разбираться в иерархии безопасников и для взаимодействия с Силами Юстиции. Казалось бы, действия лейтенанта в кабинете Канцлера выглядят откровенно плохо, но, по сути, лейтенант воспользовался единственным шансом «допросить» сенаторов: без доказательств «избранника народа» нельзя не то что арестовать, даже вызвать на разговор в Службу. За последние годы Сенат собрал просто огромное количество прав для себя и тех, кто дёргает за ниточки.* * *
Мощные гермодвери из укреплённой дюрастали разошлись в стороны, пропуская сенатора и родианку в кабинет Верховного Канцлера Республики. Юная Наберрие сбилась с шага, оглядывая десяток мощных фигур механических полицейских – крайне необычное дополнение интерьера – и шестерых Сенатских Гвардейцев. – Что случилось? – чуть хмуря для «почтенной публики» брови спросила представительница Сектора Чоммел. – Боюсь, друзья мои, что у лейтенанта Диво есть вопросы о сенаторе Фаре, – Канцлер вышел вперёд, чтобы поприветствовать старую знакомую и сделал жест рукой указывая за спину. – Известен ли вам кто-то… Как бы сказать это… Кто ненавидел сенатора настолько, что мог убить? – Что? – Мой долг – выяснить, кто желал насолить сенатору Фарру. А точнее, убить, раз он мёртв – Никто не желал ему смерти. Его все обожали. – Это явно не правда, иначе меня бы тут не было – Лейтенант. Даже политические враги его уважали. Требуется время, чтобы разобраться, – сказал Бейл Органа, «самый крупный специалист по криминалистике в этой комнате». – Время, время… Нет времени для времени: убийца на свободе и моя задача – найти его. Итак, если бы я был… Неразборчивое бормотание лейтенанта заполнило помещение. – …обязательно автономный… длительный… …неограниченный… – Почему решили, что его убили? – прервала шепчущего что-то совсем уж неразборчивое сенатор от Набу. – Его отравили, – моментально перешел из режима «тихого мирного психа» безопасник. – Излюбленный метод политиков. В крови обнаружено вещество, вызвавшее мгновенную смерть. Очевидный случай. Политикам всегда есть, что скрывать и эти тайны аукаются им. Сенатор Орн Фри Таа как то странно повёл головой и отвёл глаза, Органа демонстративно-вопросительно приподнял бровь, а Дарт Сидиус улыбнулся уголками губ. Аукаются, да ещё как… – Верно? – оторвался от своего датапада лейтенант. Глаза офицера «рассеянно» скользнули по лицам. – Ах да! Бог мой, у кого я спрашиваю, в комнате одни политики! – Итак, один из секретов Фара, вероятно, выплыл наружу… – продолжил шептать Диво. – У Оно не было тайн. Это не то, – как-то слишком поспешно сказала набуанка. – Возможно, кого-то сильно расстроила резолюция о производстве клонов. Слишком спорная… – Спасибо, сенатор… – безопасник сделал вид, будто вспоминает имя одного из ключевых фигурантов дела. – …Наберрие. У меня есть своя версия и я буду её разрабатывать. В конце концов я – следователь, а вы – сенаторы, так что я буду расследовать, а вы заседать… – лейтенант изобразил кавычки. – …«в Сенате». Всего доброго, – подчёркнуто вежливо попрощался Тан с Канцлером. Теперь, когда Диво указал целому сенатору, да ещё и не одному, что ему не следует совать свой длинный нос в расследование, маленькая дурёха не удержится и обязательно пойдёт задавать вопросы… Коллегам-сенаторам, которых лейтенант не может допросить и которые не скажут «какому-то лейтенантишке» ничего, пока не станут главными обвиняемыми… Что тоже нуждается в железобетонных основаниях, которых нет. «Друзья» удержат? Ни в коем случае! Ведь задета их мифическая «честь»! Жалкий смертный что-то вякнул про то, что они, сенаторы, соль Галактики, что-то не могут?! *** – Кто мог желать ему зла? – в воздух произнесла Мон Мотма, следуя по коридору от кабинета Канцлера. – Может, из-за резолюции? Может, покушались на всех нас? – взволнованно проговорила убийца. – Гадать бессмысленно. Придётся удвоить усилия. Без Фара всё стало сложнее, – отрезал наёмный убийца. – Нет. Отложим голосование, – мрачно проронила Наберрие. – Но… Почему? – заинтересованно склонила голову чадрилианка. – Никто не сможет сосредоточиться, пока не узнает, что произошло с Оно, – жестко сказала девушка. – Ну что же, поставлю это на голосование. Не думаю, что будут возражения, учитывая ситуации. – Хорошо. Тогда успеем провести собственное расследование, – продолжила ковать железо набуанка. – Но ведь лейтенант Диво особо попросил не вмешиваться в расследование… – для галочки сказала Мотма. – Но он не вызывает особого доверия? Он не знал Оно. Мы – знали. Во многом проще разобраться нам, чем… – Наберрие закатила глаза, «вспоминая» фамилию безопасника. – …детективу Диво. Да? – Недомолвки скажутся на коалиции, – на всякий случай предупредил Органа. Нет, он не собирался никого останавливать, тем более такие недомолвки сенаторы примут. – И вы полны решимости заняться этим? – Без-ус-ловно, – по слогам произнесла Наберрие***. – Как я понимаю, вы не будете привлекать капитана Тайфо к этому, – утвердительно спросила Мотма. – Нет. Надо без лишнего шума, – тише произнесла девушка. «Святая наивность», – подумал Доппельштейн, разглядывая микроскопические жучки, щедро рассыпанные по одежде сенаторов. – «Хоть бы сенсор включила…» – Тогда, сенатор Органа, ступайте вместе с ней, – чуть покровительственно сказал несостоявшийся лидер Восстания. – Мне не нужна охрана, – возмутилась Наберрие. – Конечно. Это на всякий случай, – успокаивающе сказала Мон. – Не волнуйтесь, мешать не буду, – чуть улыбаясь сказал профессиональный убийца и координатор. – Хорошо. Возражений нет. И я точно знаю, с чего начать, – подвела итог набуанка. «Знаешь, как же», – подумал один низкорослый лейтенант.* * *
– Ха-ха-ха! – заходился лихорадочным смехом сенатор от Умбары. – Вы действительно думаете, что это кто-то из нас убил Онаконду Фарра? – Хе-хе-хе, восхитительно! – высоким голосом пропела Хэлли Буртони. – Не вижу повода для радости – нахмурился альдераанец. – Я тоже, – зло выдавала набуанка. – Всякий раз когда Оно открывал свою варежку, поддержка наших военных расходов росла. Зачем нам устранять лучший источник доходов? – ехидно, насколько каминоанцы могут выражать такие эмоции, проговорила сенатор. – Вы были противниками в Сенате, – мрачно сказала Наберрие, как будто открывая отвратительную тайну. – Ставки высоки. И вы решили лишить его голоса. Навечно. – Конечно, у меня с Онакондой бывали разногласия, но я уважал его. Я ценил его высоко, – с достоинством сказал умбаранец. – На чистоту, я не уважала Онаконду Фарра никогда, – улыбнулась мёртвой улыбкой каминоанка, делая глоток альдераанского вина. – Я знаю, Оно тайно встречался с кем-то в доке у главной вышки Сената, – спокойно продолжил сенатор Мира Теней. – А откуда вы случайно узнали это? – требовательно спросил Органа. – О, мои люди следили за ним. Моё уважение не исключает сбора компромата, – снисходительно посмотрел на него Ми Дичи. «А ведь он и правда в неё влюблён… Как интересно», – скользнула у него лёгкая мысль, когда зрачки с белёсой радужкой опустились на сжавшийся кулак человека. – Конечно. – Суть в том, что тайная, неофициальная встреча под покровом темноты содержит ключ к разгадке, – «пояснил» глава контрразведки Умбары. – Ладно, я поищу там, но у меня ещё будут к вам вопросы, – на слова фанатички с завышенным ЧСВ «злобные милитаристы» лишь улыбнулись, видя чёткую аналогию между одним из «малозначительных» соратников Палпатина и маленькой наивной дурочкой с причудливой причёской. Единственное отличие, Дичи играл шута и идиота, да…* * *
Сирены КСБ отдавались от высоких стен склада, порождая причудливое эхо. – Сенатор Наберрие, – противно протянул лейтенант. – Неужели Вы совсем глухи? – Лейтенант? – Я же просил не вмешиваться в ход МОЕГО расследования, – человек демонстративно провёл пальцем по грязной стенке контейнера. – Но Вы, вероятно, не слышали меня? – У меня появилась информация о зацепке, – сказала набуанка, не замечая, что их подсвечивает полицейский дроид. – И вы естественно поделились ей со мной, чтобы я расследовал её, – безопасник отвернулся, отходя на два шага в сторону и резко оборачиваясь назад. – Только вот незадача, вы сделали всё наоборот. Есть правила, сенатор. – Убит мой друг, мне нет дела до правил, – зло проговорила Наберрие на голокамеру. – Ха! «Нет дела до правил»… Без правил возможен лишь Хаос… – Мы знаем правила! – отрезал Органа, не успевший заткнуть свою несостоявшуюся подружку. – Но спугнули убийцу, погнавшись за ним, – проговорил следователь, точно зная, что никакого убийцы здесь не было – зачем Пурс появляться здесь снова? – И этим осложнили задачу мне! Вы не представляете, сколько рапортов придётся писать! – Спугнули… Убийцу?.. – протянула Наберрие. – Да, об этом и речь, – «подробно объяснил» Тан. – Что, если Дичи послал нас сюда именно за тем, чтобы нас убили? – За мной! Он ещё должен быть в Сенате! – Постойте! Я ещё не закончил… Ай, ладно, - махнул рукой человек, наблюдая, как срывается с места его аэроспидер. Торопятся, чтобы найти заколотого ножом клона…* * *
– Убийца явно охотится на руководство, – сказал лейтенант, заходя в зал переговоров. – Вы останетесь здесь, под моей защитой, – продолжил отыгрыш набившей оскомину роли безопасник. – Зачем? Чтобы нас убили всех сразу? – Ой, какая глупость, – рассмеялся человек. – Даже если убийца сумеет миновать моих ребят, вряд ли он успеет убить всех вас. – Все вместе мы слишком лёгкая мишень, – зло сказала родианка. – Я ухожу, посторонись! Лягушка уходя толкнула лейтенанта узеньким плечом. Тан махнул рукой, отзывая дроидов и позволяя убийце выйти: Канцлер приказал вселить в сенатора от сектора Чоммел недоверие к официальным структурам, а потому поймать убийцу должен не «уродливый и жалкий» лейтенант «с раздутым ЧСВ», а «умная и прозорливая, зато очень скромная и несправедливо угнетённая злым безопасником» дурочка: чем больше самодеятельничает и нарушает принятые ей же законы центр кристаллизации, тем проще будет потом расколоть их лагерь. – Кто ещё знал, куда вы направитесь? – Только сенатор Бертони, – сказала «догадливая» Наберрие. – Сенатор Бертони… Стража, проверить офис представительства Камино, – сказал человек.* * *
– Непростое время, – сказал Бейл Органа, отойдя с Падме к балкону. – Но вы отлично держитесь. – Стараюсь, – с грустной улыбкой в голосе сказала она. – Оно считал, что заметив несправедливость, нельзя ждать, пока её исправят, нужно браться за дело самому. «Только несправедливостью он считал недостаток у себя власти и денег», – хмыкнул забытый всеми и «ушеший в датапад» лейтенант. – Он прав, – согласился альдераанец, имея в виду ценности родианца. Неожиданно от входа в помещение раздался крик ужаса: Лоло Пурс шатаясь ввалилась в помещение и прокричала: – Помогите, на меня напхали****! Она там, пыталась убить меня! Сенатор Буртони пыталась убить меня! Она прыгнула на меня! Она в коридоре Восточного Крыла, быстрее, – захрипела лягушка. Лейтенант представил себе, как престарелая каминоанка «прыгает» на молодую и сильную родианку и, привычно задавив приступ веселья, пафосно крикнул: – Страаажа! Вперёд!* * *
– Вы рехнулись, – спокойно сказала Хэлли Буртони. – Последнее, что я помню, то как я шла в свой кабинет. И очнулась я уже здесь – Сенатор Лоло рассказывает по-другому. Она утверждает, что Вы напали на неё, – сказал Диво, листая что-то в датападе. – Ох-хо-хо! – гортанно рассмеялась старая каминоанка, изгибая длинную шею к родианке. – Напала? На Лоло? Ох-хо-хо. Если бы мне пришла в голову такая глупость, это был бы кто-то более значительный. – Кто-то типа сенатора Фарра? – Оно был безобидным жуком. Я бы пачкаться не стала, а Дичи – мой соратник, – спокойно отбила подачу представительница клоноделов. – А ведь вы заходили в кабинет сенатора Наберрие как раз перед смертью Фарра. – И что же? – А ещё вы были в кабинете Дичи, когда речь шла о тайной встрече Фарра в доках. Тайной встрече с Вами! – указал на неё пальцем «сложивший картинку» следователь. – Что? Я никогда не… Это не я. У Вас нет улик. – Нет? У меня есть это! – торжествующе сказал человек. – Я сразу заказал подробную судмедэкспертизу тела Фарра. Яд, найденный в его крови, действует только на родианцев. А разработали его ваши учёные! – Но это не я! – Вы с планеты Камино, знали про яд, тут Вам и мотив, и средства, и шанс. Стража, – выложил Тан «железные» доказательства. Самому противно, но без этого Наберрие может и никогда не понять, что в его словах важно – умом природа её не наделила. Дроиды надели на сенатора наручники. – А вдруг анализ не верен? – сделала «сложный» вывод несостоявшаяся королева. – Если яд был во всех бокалах, то Лоло умерла бы тоже, она родианка. Если только она не пила, но ты же пила?.. Лоло… Ты не пила, верно? – медленно сказала умница, когда ушлая родианка уже взяла её в захват. – Ты права. Я лишь сделала вид, – зло прошипела лягушка. – Ладно, пойдёшь со мной. Гарантом. – Зачем ты убила его, Лоло? – Он вовлёк мою планету в войну! – Нет! Он ошибся, Лоло! – О чём забыли все, включая тебя! Я не забыла. Ты действительно веришь, что он имел моральное право быть нашим лидером после своего предательства? – Он раскаялся! – Что Родии его раскаяние? Он был слабым! Нам нужен был сильный, чтобы противиться войне. Я хотела припугнуть его в доках, но он не внял. А услышав, что Дичи знает о встрече, убрала и его. Двери за спиной лягушки открылись и дроиды схватили её за руки, надевая шоковые наручники.* * *
Сенаторы голосовали за резолюцию Наберрие… Но все заинтересованные стороны уже знали итог: сенаторы Предательского Комитета сидели бледные и хмурые, а вот Хэлли Буртоли, сенатор от Камино, в кое-то веке имела цветущий вид. – Итоги голосования показали, что предложение о прекращении производства клонов не прошло, и дальнейшее увеличение производства клонов пройдёт как запланировано, – объявил Канцлер, снисходительно глядя на Наберрие. * Билль – предложение об издании некоего законопроекта. Резолюция – конкретное решение принятое властным органом. Назвать конкретный план действий биллем нельзя. Билль – это когда сенатор говорит: «А давайте повысим налоги?». Резолюция: «Повышаем налоги». Соответственно предложение о повышении производства было бы биллем. А предложение Мотмы и Ко – резолюция. ** Сенатор Дичи – сенатор от Умбары. Умбара не производила что либо для армии клонов, более того, их техника даже близко не была похожа на знакомую клонам (иначе бы во время боёв за Мир Теней они разобрались с передатчиком не за несколько дней). Да и зачем добровольно выходить из состава государства, с которым у тебя заключён военный контракт? Тем более учитывая жирность госзаказов ВАР, многомиллионной армии, которую надо обеспечить вообще всем, начиная нижним бельём и предметами личной гигиены и заканчивая техникой и кораблями. Так что фразу Амидалы (там Амидалы) про «считаю непатриотичными Ваши барыши» считаю косяком переводчиков. *** не надо понимать это буквально. **** не ошибка