***
К утру небо обнесло густыми белыми облаками, будто клоками ваты. Облака бежали над деревьями как при ускоренной перемотке киноленты, сами деревья скрипели и покачивались под порывами неожиданного ветра. А потом и дождь начал накрапывать. Вот и верь после этого синоптикам... Пришлось им сниматься с насиженного места и отправляться в деревню. Константин же говорил, что у него там дом и баня... Вот баня, чтобы погреться, была бы очень кстати. Эдик сворачивал палатки. Хлебников, чихая и поминутно сморкаясь, складывал свою сумку. Судя по всему, ночёвка на острове кому-то вышла боком. Стас уже прошёлся на эту тему, намекнув на хилое здоровье и ослабленный организм, и Константин огрызнулся в ответ, но заложенный нос и осипшее горло свели весь эффект от его всегдашней язвительности к нулю. Стас был доволен и явно ощущал себя победителем в нынешнем раунде их с Константином противостояния. Яшка полюбовался на это безобразие и переглянулся с Эдиком. — Это я виноват, — покаянно пожаловался Эдик. — Уговорил его... И вот... Не надо было засыпать на земле. — Да ладно тебе. Попарится в бане, согреется, и всё пройдёт, — утешил его Яшка. — Надеюсь... — в унылом голосе Эдика надеждой и не пахло. — А у вас как дела? Ты вчера весь день хмурый ходил. Всё нормально? — А... — Яшка машинально обернулся на Стаса. — Да, всё в порядке. Мы поговорили. — Ну молодцы, — Эдик улыбнулся. — А то мы с Костей переживали. Я надеялся, что у вас всё получится, когда предложил Косте идею с этим походом. — Да ладно? — Яшка не верил своим ушам. — В итоге Костя подбил Стаса на эту поездку, — Эдик дёрнулся и виновато втянул голову в плечи, когда Хлебников чихнул в очередной раз. — Понятно, — задумчиво протянул Яшка. — Ну ладно, пойду паковаться дальше, — Эдик подмигнул Яшке и принялся сворачивать палатку в аккуратную скатку.***
— ...нет, и я официально заявляю, как врач... — Ты не врач, ты ветеринар. — П-плевать! Я, как ветеринар, утверждаю, что пить водку при простуде нецелесообразно! И более того... — Да все это знают, и всё равно все пьют. — Нет, погоди. И более того, воздействие алкоголя на человеческий организм... — И всем помогает! Слышишь? Нонсенс ведь. — Верно, нонсенс! Яшка с удивлением наблюдал за выпившим Константином, который, сидя за столом рядом со Стасом, рассуждал о вреде расхожего мифа о водке и простуде. Эдик смотрел на них и чему-то улыбался. А потом пояснил Яшке: — Гляди, они впервые о чём-то договорились. — Что это ещё за разговорчики? — Хлебников повернулся к Эдику. — Штрафную им за неуважение к старшим, — заявил Стас, ловко наклоняя горлышко бутылки над стаканом Яшки. Хлебников хохотнул, а Яшка с ехидцей поглядел на Стаса. Неужели тот не оставил надежды выяснить, кто кого из них перепьёт? Кажется, с этого начались их отношения. Они встретились на дискотеке и принялись выяснять, кто сколько выпьет. Стас ещё и за рулём был, на мотоцикле. Правда, вскоре они благоразумно пересели на такси. Они сменили несколько баров, прежде чем выбрали тот, который бы устроил их обоих... И к утру Яшка уехал домой пьяный и охреневший после проведённой ночи. Он улыбнулся, поднял стаканчик с водкой и одним махом опрокинул его в себя. Проглотил, тайком задержав дыхание, и поглядел на Стаса. Тот пристально смотрел на него через стол. Вроде как многообещающе смотрел. Во всяком случае, этот взгляд Яшке понравился. — Так вот. На чём я остановился? — спросил Хлебников и тут же продолжил: — Заболела у нас Зорька, хорошая дойная корова голдштинской породы. Ну, думаю, надо поставить компресс. Ищу бутыль со спиртом, а нету её. Ну, понятно: спирт наши трактористы распили. А за неделю до этого приезжал к нам в колхоз мужичок один... Эдик слушал Хлебникова, раскрыв рот. Пожалуй, если бы они со Стасом пошли спать, вряд ли бы Эдик это заметил. Но тут Хлебников и сам прервался, мельком бросив взгляд на часы: — А времени-то сколько! Завтра дорасскажу, кому интересно. Сейчас пора уже и спать укладываться. Водка ли помогла, жаркая баня, или организм Хлебникова справился с простудой самостоятельно, несмотря на все издевательства, то есть, народные средства, но сейчас говорил Константин бодро и выглядел внешне здоровым. Кстати, чего это он всех погнал спать? Допустим, время было ещё детское: всего половина первого ночи. Правда, ещё нужно было убрать со стола, да расстелить постель, да мало ли что ещё... Стас снова посмотрел на Яшку. Вот именно, мало ли что ещё случится перед сном. Глаза Стаса, казалось, блестели ярче, чем обычно. Вот что алкоголь с людьми-то делает! Яшка поднялся из-за стола и неловко пошёл из кухни к лестнице, ведущей на второй этаж. Сумки занести, да свет включить. Комнату на втором этаже он почти не видел: сперва они с Эдиком возились с дровами и водой для бани, потом отправились в местный магазин, потом накрывали на стол, потом искали Хлебникова в гостях у его соседки, потом копали у неё в огороде грядку в обмен на миску квашеной капусты... В общем, дел было много, и сейчас Яшка понял, что хочется ему только одного: упасть и уснуть. Нет, не так. Упасть, обнять-обхватить Стаса у себя под боком и уснуть вместе с ним. А тот, как нарочно, запропастился где-то внизу. Яшка немного походил по небольшой полутёмной комнате, покосился на узкое пыльное оконце в дальней стене, посидел на старом ватном одеяле, укрывавшем широкий низкий топчан, сколоченный из досок, и решительно отправился вниз. Заблудился там Стас что ли? Они столкнулись в самом низу, на лестнице, Яшка оглядел Стаса с головы до ног и нетерпеливо спросил: — Ты где был? — Да я... — Стас неопределённо махнул куда-то в сторону. В руке он держал свой сотовый. Яшка усмехнулся и, спустившись на ступеньку, встал со Стасом вплотную, сжал ладонь его руки вместе с зажатым в ней телефоном, потянул к себе. Стас качнулся вперёд, явно не понимая, что происходит. Яшка без спросу его поцеловал: быстро, жадно. Он весь день только о поцелуе об этом и думал, а Стас, как нарочно, держался в компании Хлебникова или Эдика. Уж не избегал ли? Не успел Яшка отодвинуться, как Стас сам к нему потянулся, ловя его губы и возвращая поцелуй, более долгий и медленный. Значит, не избегал. Яшка сам не понял, когда разжал руку: телефон перекочевал из ладони Стаса в задний карман его брюк. Яшка прокомментировал этот обман обиженным восклицанием. А Стас решил действовать дальше и удерживать завоёванные позиции, не позволяя Яшке перехватить преимущество. Подтолкнул его к стене, притиснул к ней, погладил одной рукой вдоль груди и живота, вторую руку положил Яшке на затылок, ероша пальцами волосы. Яшка зажмурился от удовольствия и запрокинул голову, подставляясь под приятную ласку. Стас тут же отстранился от его рта и впился губами в шею. Яшка не смог подавить дрожь, и она вырвалась из него низким вибрирующим стоном. Стас, сволочь, был хорош, знал все его тайные местечки и, дай только волю, не гнушался пользоваться Яшкиной слабостью. Вот и хорошо, значит, не придал большого значения произошедшему вчера и действительно по-прежнему хочет. Яшка обнял Стаса за плечи, машинально комкая его рубашку на спине, давая понять, что хочет, чтобы Стас прижался к нему поближе... Где-то неподалёку хлопнула дверь. Яшка раскрыл глаза и уставился Стасу за плечо. В дом с улицы зашёл Хлебников. И тут же их увидел. Стас дёрнулся и отпрянул в сторону. Блин. — О, простите, не хотел вам мешать, — сказал Константин после секундной заминки. — Решил баню закрыть, там печь уже прогорела... Ну... — он замялся, словно хотел что-то ещё сказать, а потом выдал совершенно нейтральное: — Спокойной ночи. И прошёл мимо. — Спокойной, — ответил ему вслед Стас. Потом прижал ладони к стене по обе стороны от головы Яшки, будто в изнеможении, и прикрыл глаза. Кажется, его руки мелко подрагивали. — Эй, ты чего? — Яшка постарался заглянуть ему в лицо. Стас помотал головой: — Ничего. Ерунда, — он отодвинулся. — Пойдём спать? Яшка кивнул и первым направился вверх по лестнице. — Он тебя напугал? — спросил он спустя две ступени. — Вот ещё. — Или ты просто в бешенстве? — Что? Да нет. — Тогда в чём дело? Но Стас всё отнекивался и только уже потом, в постели, немного отмер. Они теперь так классно обнимались. Яшка и не ожидал, что у Стаса окажется такая же тяга к объятиям, что и у него самого. Небось, из последних сил сдерживался всю дорогу, шифровался... Вот только зачем? Непонятно. — Никогда ещё так глупо не попадался, — пробормотал Стас, и Яшка тут же понял, что тот говорит о Хлебникове. — Ну... Он же свой, — ответил он. — Что тут такого? Стас пожал плечами, натягивая одеяло. — Хлебников сложный. У меня с ним не получается общаться. Вечная эта его привычка критиковать... Верно, Хлебников со Стасом ругались, даже когда работали в институте. — По-моему, он просто любит дразнить людей, — сказал Яшка, допустив в голос лёгкий оттенок неодобрения. — Но если на его подколки не реагировать, то... — Угу... — Стас уткнулся лицом ему в плечо и засопел. Ясно, разговор можно было считать законченным. Яшка ещё некоторое время лежал, стараясь успокоиться и втолковать собственному телу, что объятия в кровати — это ещё не повод для секса. А то ведь так хотелось. Вот интересно, а Хлебников с Эдиком сейчас спят или... Хотя нет, не интересно ни капельки. Про эту сторону их отношений он бы предпочёл знать как можно меньше. Они с Эдиком друзья, что подразумевает некоторую дистанцию в отношениях. Так вот, пусть эта дистанция остаётся прежней, а понимание с дружеским участием можно получать и на расстоянии. Яшка не рассматривал ситуацию с этой точки зрения, но теперь, кажется, понимал Стаса, который психовал оттого, что Хлебников или Эдик могли его слышать ночью из палатки. Яшка вздохнул. И всё равно в палатке было здорово: и просто ночевать, и со Стасом быть. Он понадеялся, что Стас не станет возражать, если Яшка попробует снова побыть сверху. Надо будет завести разговор, когда наступит подходящее время.***
Назавтра они вернулись в город, и обыденность завертела-закружила Яшку в ежедневной суете. Подходящее время, о котором он думал, не наступало вот уже целую неделю. Нет, Стас не то чтобы его избегал, но работа на обоих навалилась с такой силой, что было просто не продохнуть. По вечерам Яшка отправлялся в свою общагу и перед сном звонил Стасу. Они рассказывали друг другу, как прошёл их день, а потом прощались, и Яшка засыпал с мыслью о том, что им нужно встретиться. Обязательно нужно, и как можно скорее. Наконец, к концу недели он не выдержал и позвонил Стасу в середине дня. — Как хочешь, но вечером я к тебе приеду домой, — сообщил он, едва поздоровавшись. Стас не отвечал, и Яшка, опомнившись, добавил: — М-можно? Тьфу ты, ну что он мямлит, как дурак, в самом деле... — Приезжай, — произнёс Стас после секундного молчания. — У тебя там всё нормально? — теперь Яшка чувствовал себя виноватым. Может, он его от чего-то отвлекает? Со своими ерундовыми вопросами и переживаниями. — Да, всё в порядке. Мы тут как раз говорили о тебе, — хмуро добавил Стас. — Обо мне? — Да. С Константином. Представляешь, он волнуется, отчего я такой хмурый всю неделю хожу. Яшка попытался представить, как может выглядеть забота по-Хлебниковски. Выходило что-то зловещее и трудно передаваемое. Потом его внимание привлекли слова Стаса. — А ты правда ходишь хмурый всю неделю? — уточнил он, понизив голос. Яшка звонил ему из комнаты отдыха в редакции журнала. Спрятавшись за напольным горшком с фикусом и развалившись в мягком кресле, он внимательно следил за входом. Пока он был один, говорить можно было обо всём. — Говорят, что да, — Яшка услышал в трубке чьи-то голоса, шаги Стаса и звук захлопнувшейся двери. — Не уверен. — Так я приеду? Или у тебя на вечер были какие-то планы? Стас вздохнул. — Нет, Яш, никаких планов. Буду ждать тебя в восемь, приезжай. — Ты меня так редко по имени называешь, — пробормотал Яшка. Стас сдавленно угукнул. Нет, с ним невозможно было о чём-то разговаривать по-человечески. — Ну, тогда до вечера, — попрощался с ним Яшка, вешая трубку. Хорошо требовать от него «не думай, спрашивай у меня». А что делать, если он подаёт сигналы, но не получает на них никакой реакции? Подумать только, и их отношения продлились почти целый год! Яшка мысленно поставил себе пятёрку за терпение и чуткость. Будь он более чёрствым или эгоистичным, хрена с два у них бы что-то вышло. Он машинально крутил в пальцах кулон, висящий у него на шее. Потом вспомнил, что кулон был парным, и что они их выбирали со Стасом на Новый год. Воспоминание прокатилось по Яшке тёплой волной. Нет, всё-таки Стасу он тоже не безразличен. Зря он подумал, будто их отношения — это только его, Яшки, заслуга.***
Вечер всё никак не хотел наступать, день тянулся и тянулся, будто резиновый. Когда, наконец, на часах натикало шесть, Яшка подорвался с рабочего места и пулей понёсся в метро. Стас заканчивал работать позже, так что у него хватит времени принять душ и переодеться в общаге, прежде чем ехать в гости. Ага, смешно, «в гости». Будто он там собирается распивать чаи с пирогами... Яшка нервничал. Немного. Это не должно отразиться внешне. Он придумает какую-нибудь тему для разговора. И будет вести себя спокойно. Чтобы Стасу не в чем было его упрекнуть. И чтобы Стасу всё понравилось. Да, именно так. Яшке всё казалось, что их отношения идут со скрипом, что в них присутствует некоторая натянутость. И ежу понятно, что общаются они лишь до тех пор, пока это Стасу интересно. Странно, что этот интерес не проходил. В смысле, Яшку это более чем устраивало. И разговор по душам, состоявшийся ночью у озера, показывал, что их отношения развиваются, а не стоят на месте. Вроде бы, раз так, то можно было воспрянуть духом, а Яшка не мог. И всё гадал, в чём причина его неуверенности, неудовольствия, нервозности, которая сидела внутри и тонко вибрировала на грани слышимости где-то в районе солнечного сплетения. Стас был взрослым, состоявшимся, целостным. Яшка рядом с ним ощущал себя ничтожным довеском, неуверенным и зелёным щенком. Ну подумаешь, экзамены сдал и на четвёртый курс перешёл. Студентишко. Решил с профессором замутить. От-но-ше-ния завести. Тьфу, смотреть тошно. И страшно. Потому что, несмотря на эту неприятную правду жизни, Яшка готов был землю жрать, лишь бы прыгнуть выше головы. Лишь бы добиться того, чтобы Стас признал в нём равного. Чтобы... Блин, да хотя бы чтобы просто — признал и принял. Что такого Яшка может ему дать, чего бы Стасу хотелось? Он и так гадал, и эдак прикидывал. Интуитивно чувствовал, что что-то может у них вдвоём нарисоваться, а вот как этого добиться, не понимал.***
Уже подходя к этажу, на котором находилась квартира Стаса, Яшка понял, что так и не знает, о чём говорить. Тему для беседы, нормальную, отвлечённую, он так и не выдумал. Он утопил в стену кнопку дверного звонка с такой силой, будто та была виновна во всех его переживаниях. Стас тут же открыл. Словно за дверью стоял и его дожидался. Яшка шагнул через порог, встал на коврик одной ногой, да так и замер. На Стасе был тонкой вязки светлый хлопковый джемпер, который ему очень шёл. И тёмно-коричневые брюки. Яшка вздохнул, будто под дых получил, когда заметил влажные кончики волос: похоже, Стас недавно принял душ. В мозгах у Яшки что-то перевернулось. — Не стой, проходи, — сказал Стас и шагнул к двери, чтобы закрыть её на замок. — При... — просипел Яшка. — Привет. У него перед глазами промелькнул гладко выбритый подбородок. Запах пены для бритья холодной изморозью уколол обонятельные нервы. Яшка сморгнул и отошёл в сторону. Стянул с ног кроссовки, нагнулся, чтобы пристроить их у плинтуса. Распрямился, непослушными пальцами схватился за застёжку лёгкой куртки. Стянул рукава, зацепив пальцами и без того растянутые манжеты, повесил куртку на вешалку. Привычные действия отвлекали и создавали иллюзию спокойствия. Можно было сходить с ума, но при этом вполне успешно притворяться, будто всё в полном порядке. — Успел что-нибудь съесть? — голос Стаса раздался из кухни. — Я пиццу заказал, могу чаю поставить. Или будешь сразу пиво? Если что, в холодильнике целая упаковка. Яшка, шатаясь и чуть не натыкаясь на углы, прошёл в кухню. Машинально откинул крышку картонной коробки, взял кусок тонкой пиццы, откусил и не почувствовал вкуса. Кажется, там был сыр, а ещё тесто. Больше никаких сигналов в его мозг не проходило. Да кому вообще нужна эта пицца. Яшка смотрел на Стаса и просто впитывал его взглядом. Тот повернулся и полез в холодильник за пивом. Холодильник был здоровенный и высокий, хромированный. Как там этот стиль назывался, хай-тек что ли, когда всё стальное, хромированное и стеклянное? Яшка не особенно в этом шарил, но вообще, чисто по-житейски, ему нравилось, как была обставлена квартира Стаса. Кровать и диван — низкие, мягкие и широкие, ковёр в гостиной — пушистый и светлый, плазма — широкая, с приставными колонками, ванная — чёрная, с кафельной плиткой под серый мрамор с белыми прожилками, кухня — как с обложки какого-нибудь дорогого журнала. Все вещи странным образом подчёркивали индивидуальность и стиль жизни, которые были Стасу присущи. И Яшка, на самом деле, не знал, вписывается ли он сам в этот стиль, в эту картину хромированного и стеклянного холостяцкого жилья с претензией на некоторую демонстративную показушность... Но сейчас ему на всё было плевать. Всё это — внешнее. Как обёртка. А сейчас он смотрел на самого Стаса, чувствовал — его, тянулся — к нему и в кои-то веки ни на что не обращал внимания. Протянутую бутылку пива он взял, глотнул холодной кусачей пены, прокатившейся по горлу горькими пузырьками воздуха, и отставил в сторону. — Как день прошёл? — спросил он. Стас дёрнул плечами и махнул рукой. — По-всякому. Прошёл — и ладно. Но люди какие-то сегодня... Одна старушенция пришла с котом на осмотр. Потом показала пенсионное, попросила скидку. Потом затеяла ругню с администратором, которая ей якобы нагрубила. Разревелась. Еле-еле выпроводили. Стас устало опустился на табурет и сгорбился. Надо же, его это действительно волновало. Вон как нахмурился. — Ну, бывает, — Яшка взял пивную бутылку за горлышко и покачал ею в воздухе. Пить не стал. Запотевшее тёмное стекло намочило пальцы. — Ты же не виноват ни в чём. И чего теперь из-за одной тётки настроение себе портить? Так все выходные насмарку пойдут. — Наверное... — Стас вздохнул и поднял голову. — А у тебя как дела? — Сейчас в редакции затишье, — Яшка улыбнулся, прикрывая глаза. От одного только вида Стаса он съезжал мозгами на сторону. Смотреть и не иметь возможности трогать было физически невозможно. Но он должен держаться. И что-нибудь говорить. — Лето ведь, сам понимаешь. Половина народу в отпусках. Я им даже как-то завидую. Сидят сейчас где-нибудь, отдыхают... Яшка вдруг понял, что в руке до сих пор сжимает жалкий ошмёток пиццы. Есть её не хотелось. Он положил пиццу обратно в коробку, облизал пальцы от пресного теста, обсыпанного мукой, и посмотрел на Стаса. Не мог не посмотреть. Глаза к нему всё время возвращались, словно намагниченные. Стас сидел молча. Его губы были чуть приоткрытыми. И слегка влажными, будто он их только что облизал. Яшка с трудом вздохнул и сделал шаг. Он обнаружил себя сидящим верхом у Стаса на коленях. Они целовались взасос. Язык Стаса глубоко проникал в его рот, трогал нёбо, задевал зубы. Ладони поддерживали спину, шарили по затылку и шее. Яшка жмурился и дрожал, закатывая глаза, стискивал Стаса коленями, вжимался пахом, тёрся стремительно твердеющим членом о живот и изо всех сил старался по-блядски не стонать, хотя каждая клеточка его тела, казалось, выла от нетерпения. Вот Стас откинулся спиной на холодильник, и внутри брякнуло что-то стеклянное. Яшка потянул вверх белый джемпер. Стас оторвался от его рта, сказал: — Пойдём. И у Яшки тотчас же отнялись ноги, Стас потянул его вверх. Холодильник снова брякнул, когда они неловко пошатнулись и врезались в его хромированную поверхность. Их руки сплелись в какой-то дурацкой пародии на объятия: Стас старался выдрать из штанов его футболку, а Яшка в этот момент попытался обхватить его за спину, тесно прижимаясь к торсу и груди. Стас развернулся, задев стол. Пивная бутылка опасно качнулась, но выстояла. Яшка резко опустил руки и обхватил Стаса за задницу. Их качнуло к стене коридора на выходе из кухни. Яшка прижался твёрдым членом к животу Стаса, отчаянно мучаясь от тесноты, толкнулся вперёд, и Стас вскрикнул, не разрывая поцелуя. Яшка вдохновенно повторил манёвр, на этот раз двигая бёдрами мягче и с оттяжкой. Стас отдёрнул голову назад и откинулся спиной к стене, тяжело хватая ртом воздух. Каждое движение он встречал с коротким вздохом. Яшка принялся целовать его сам, жадно и сильно, больше кусаясь, чем лаская языком. Потом схватил за джемпер и потащил в сторону ближайшей комнаты, гостиной. Где-то на пороге Стас стянул с него футболку и отшвырнул её на пол. Яшка ударился ногой о низкий журнальный столик из стекла. Он никогда не понимал, зачем тот вообще нужен, только мешается. Следующим за футболкой улетел на ковёр джемпер. Яшка провёл ладонями по груди Стаса, сминая мышцы под горячей вспотевшей кожей. Потом рухнул вниз на колени и схватился за пуговицу на брюках. Стас только всхлипнул, но ничем не давал понять, что против — ни словом, ни действием. Яшка распотрошил его брюки в рекордные сроки и впился ртом в чёрную ткань боксёров, окунулся в ощущения с головой, словно нырнул с обрыва в пропасть. Запах и вкус, которых ему так не хватало. Стас схватил его за волосы. И тогда Яшка застонал. Член будто сам просился в рот. Яшка приспустил трусы, облизал губы, и взял его глубоко и нежно. Свихнуться можно было, когда Стас шёпотом позвал его по имени. Яшка прикрыл глаза и качнул головой взад-вперёд. Стас стоял над ним, вытянувшись струной, такой послушный, и даже, кажется, не дышал, хотя это уж вряд ли. Яшка протянул руку, погладил его бёдра изнутри, пальцами задевая мошонку, щекоча, перебирая и сжимая, постепенно усиливая нажим, ускоряя и замедляя движения языка. Вот он извлёк член изо рта и начал поглаживать языком головку, надавливать на её налитую округлость, набухшую от прилившей крови, дразнить щель, из которой сочилась смазка, высасывать её, щекотать тонкую натянувшуюся уздечку. От минета Стас заводился в считанные минуты, сдерживался с трудом и отчего-то — Яшка этого не понимал — обычно на него не соглашался. Называл ненужной вознёй. Мол, можно рукой подрочить и кончить, так что вся эта ерунда ни к чему. Вдвойне обидно, потому что Яшке «эта ерунда» нравилась. Он любил замечать все мелкие признаки, которые доказывали, что Стас начинает терять над собой контроль. Он начинал стонать, чересчур сильно хватать его за волосы, толкаться в самую глотку, так что хотелось сглотнуть и становилось нечем дышать... Вот и сейчас Яшка рвано ухватил воздуха и потянулся губами вперёд, подставляясь и захлёбываясь сокращениями горла, оглушённый биением собственного сердца в ушах. Ещё пара секунд, и он отодвинется, — уговаривал он себя, ещё чуть-чуть. Стас резко ткнулся ему в губы и низко, протяжно вскрикнул, прижимая к себе затылок Яшки крепкой рукой. Потом отстранился, и из его члена брызнула сперма. Язык, губы, подбородок, несколько капель упали Яшке на грудь и будто обожгли кожу. Яшка торопливо сглотнул, ощущая свежую пряную горечь и собственную нутряную дрожь: в нём всё плыло, пульсировало и изнывало, а кончить хотелось с такой силой, что на глаза наворачивались разочарованные слёзы. Спокойно, спокойно. Стас со вздохом осел на диван и потянул его к себе, хватая за предплечья. Яшка охотно потянулся вперёд, вынуждая Стаса откинуться на подлокотник. — Эй, не... — попытался было Стас его остановить, но не успел. Яшка погладил его шею, большим пальцем трогая скулу, и вжался губами в его рот. Стас машинально раскрыл губы навстречу его языку. Или не машинально. Яшка видел, как закрылись его глаза, как наметилась и разгладилась морщинка между бровей. Они целовались влажно, глубоко и жадно. Яшка терялся, не понимая, что такого случилось, что Стас ему позволил... Ну, позволил всё это. Обычно у них всё было иначе. Не так. Да блин! Поначалу Стас лишний раз рукой ему не давал шевельнуть, всё держал под контролем. А теперь... Яшка втиснул колени между его ног, заставляя их широко раздвинуть. Опустил быстрый взгляд на опавший и склонившийся член, на тёмные завитки волос и округлые яички в складчатой мошонке. Стас замер, и Яшка поднял на него глаза. — Давай. Пока я не передумал, — прошептал Стас влажными губами. Пока не передумал о чём? — чуть не спросил Яшка, а руки его уже сами шарили в заднем кармане брюк, выуживая тюбик со смазкой. Отчего Стас решился? Почему позволяет ему большее? Яшка закусил губу, но всё равно не смог сдержать предательской ухмылки: значит, ему действительно понравилось в тот раз, в палатке? — Я теперь сделаю ещё лучше, — опрометчиво пообещал он. Стас тут же схватил его за запястье и дёрнулся. Ну, если он решил сбежать, то это было немного поздновато. Яшка только мотнул головой, отщёлкивая колпачок смазки. Та была уже тёплой, нагревшейся от его собственного тела. Потекла на пальцы и Стасу между ног, потому что Яшка слишком сильно нажал на тюбик. Остатки он отшвырнул на журнальный столик. Кажется, не промахнулся, хотя какая разница. Стас смотрел ему в лицо. Недоверчиво, пристально. И всё держался за его запястье, будто это заставило бы Яшку убрать руку. Он смазал вход и вставил сразу два пальца, уже не особо сдерживаясь. Торопился. Когда пальцы вошли до основания, Яшка согнул их и принялся ощупывать изнутри. Гладкие стенки, горячие, сжимающиеся. Стас запрокинул голову назад, выставляя острое горло. Сглотнул, постепенно разжимая хватку на запястье. Яшка повёл пальцами из стороны в сторону, поглаживая и потирая, нажимая... Рот Стаса приоткрылся, демонстрируя верхнюю кромку зубов. Беззвучный вздох скорее угадывался, чем действительно был слышен. Кажется, у Яшка начала плавиться крыша. Он сделал ещё несколько торопливых толчков пальцами, а потом отнял руку и завозился с застёжкой своих брюк. О том, чтобы отодвинуться и снять их не могло быть и речи, он просто рванул пуговицу, дёрнул молнию и наконец-то вытащил член из трусов. Дрожащей рукой он смазывал себя остатками смазки, а Стас смотрел, как он себя трогает, и облизывал губы. Под его взглядом каждое прикосновение рождало зуд, и кожа горела. Ещё несколько минут, и Яшка кончит... Он с удивлением увидел, что Стас снова возбуждается: его член, понуро клонившийся к бедру, теперь окреп и распрямлялся, твердея прямо на глазах. Яшка огладил колено Стаса, прежде чем пристроил его ногу к себе на плечо. Прижался к его телу и начал вставлять, держа скользкими руками скользкий член. В прошлый раз всё почему-то вышло легче. Возможно потому, что поза была другой? Смазки было меньше? Член скользнул по коже мимо входа, и Яшку затрясло. Так и свихнуться недолго. Он помог себе пальцами, раздвигая кольцо узких мышц. Надавил. И стал проникать внутрь так аккуратно и осторожно, как только мог. — Быстрее, — внезапно голос Стаса подстегнул приказом. Яшка медленно выдохнул из лёгких воздух и послал себя вперёд. Он этого так ждал, так мечтал. Хотя, по правде сказать, не больно-то и надеялся, что у них когда-нибудь всё будет вот так, как сейчас. Настолько полно и открыто, глаза в глаза. От вида Стаса становилось не по себе — зачем он такой серьёзный и сосредоточенный?.. Яшка качнулся сильнее и с очередным толчком упал вниз на подломившихся локтях. Он оказался внутри, глубже некуда, придавил Стаса собою, и тот вскинулся, дёрнулся под ним, вздрагивая бёдрами, будто в судороге, запрокинул голову, выставляя шею. Яшка впился в неё губами, отмечая языком ход вздувшейся вены и выступивших жилами мышц. Он упёрся ладонями в подлокотник дивана, и Стас закинул руки ему за плечи, хватаясь дрожащими пальцами, будто тонул и не мог выплыть. Яшка опустил лицо, нашёл его губы и поцеловал, продолжая при этом мягко двигать бёдрами, всё внутрь и внутрь, встречая каждое ответное движение Стаса, каждый его вздох, каждый взгляд, готовясь остановиться, ускориться или — что там Стас захочет — он всё для него сделает сию же секунду. Но долго такое длиться не могло; Яшка закусил губу, зажмурился, пытаясь отсрочить наплывающий оргазм. Слишком долго ждал. Чего уж там, сегодня всё было слишком. И ожидание, достигнувшее пика к концу недели, и Стас, не похожий на себя обычного, растерявший по дороге с кухни свою сдержанность, или та слетела с него ещё раньше — в лесу, в палатке? Яшка тяжело вздохнул, как перед нырком в глубину, и признался: — ...скоро кончу. И дёрнулся от усмешки Стаса и его пронзительного взгляда. — Ну, давай, — ответил он, будто разрешил. Он опустил руку вниз, просунул её между их телами, обхватил свой член и начал дрочить, а Яшка всё смотрел и смотрел на рваные, торопливые движения, на мелькающие костяшки пальцев, на скрывающуюся в ладони головку, блестящую каплями смазки и семени. С трудом он заставил себя продолжать толчки. Стас внезапно резко выдохнул, напрягаясь всем телом и сжимая его внутри. Яшка перевёл зачарованный взгляд на его лицо: покрасневшие щёки и лоб, брови на изломе, приоткрытый рот, — и чуть не застонал от увиденного. Стас пережидал свой оргазм, словно долгожданную и мучительную вспышку счастья, и это зрелище казалось бесценным даром. Яшка зажмурился, совершенно беспомощный. Он цеплялся за Стаса, за его плечи, хрипло и тяжело дыша, двигаясь машинально, влажно и свободно. Оргазм пришёл к нему тяжёлой, высокой волной, затопил и исчез, оставляя после себя пронзительную слабость. Наконец он открыл глаза. Стас провёл дрожащей рукой по животу, размазывая ладонью блестящую влагу. Его грудь часто вздымалась. Яшка осторожно опустился сверху, прижимаясь боком к его плечу. — Тебе понравилось? — спросил он чуть погодя, отдышавшись. Стас помолчал, прежде чем ответить: — А ты как думаешь? — Думаю, да? Стас едва кивнул. — Надеюсь, что да, — поправился Яшка, не отставая. — Понравилось, — признался Стас наконец. И повернул голову вбок, затыкая его дальнейшие вопросы поцелуем. Ему правда всё понравилось, точно? А что именно и когда? Яшка утопал в его объятиях, не зная, чего хочет больше: уточнить, не сплоховал ли он, или молча целоваться дальше. В принципе, не похоже, что Стас чем-то не доволен, так что... И тут его достаточно бесцеремонно оттолкнули. — В душ, сейчас же, — заявил Стас, поднимаясь на ноги. Точнее, пытаясь подняться. — Вместе пойдём? — уточнил Яшка, не зная, на что теперь можно рассчитывать. Он рискнул и обхватил сидящего на диване Стаса за плечи. — Давай вместе, — согласился тот, совершенно не сопротивляясь его объятиям. Потом они поднялись, и Яшка поплёлся в ванную комнату вслед за Стасом, попутно поглядывая на его задницу. Он хотел бы... Чёрт, он снова хотел. Интересно, продержится ли он до постели или второй раз у них случится прямо в душе?***
Яшка так ничего и не понял. Почему Стас ему поддался и почему не делал этого раньше. Было ли дело в том, что он признался в своих чувствах. Или причина необъяснимым образом крылась в его жадном и грубоватом поведении в палатке. Или просто Стасу захотелось побыть ведомым ради остроты ощущений. Яшка решил, что не станет расспрашивать, тем более что момент для разговоров всё не наступал. Возможно, когда-нибудь потом он и сам поймёт. После душа они добрались до спальни, и там Яшке пришлось подставлять Стасу задницу — и снова всё было по-другому. Больше прелюдии, больше внимания. Стас не оставлял его до тех пор, пока Яшка не дошёл до исступления — и только тогда дал кончить. Это было настолько ново в их отношениях, что Яшка млел, будто кот, обласканный горячими солнечными лучами. После второго раунда секса ему ужасно хотелось спать, и Стас сказал, чтобы он оставался. Что у них ещё есть пицца и пиво, и можно будет потом, завтра, заказать ещё какой-нибудь еды с доставкой на дом, или куда-нибудь выйти вместе, ведь целых два выходных впереди, и вообще... Яшка сглотнул, молча кивая. Соглашаясь. И остался.