Тисовые ягоды

Локи успел придержать Шель, когда она начала падать. Осторожно опустив девушку на пол, он остался рядом, хотя теперь особой необходимости в этом не было. Глядя на неё, повелитель магии пытался разобраться в собственных мыслях и чувствах, которые ведьма одним своим присутствием взбудоражила в нём. Силой возвращённый в Асгард, бог обмана чувствовал себя на самом дне пропасти, каждое мгновение ожидая смертельного приговора наедине с мыслью о том, что он проиграл – в который раз! – свою войну. Ненависть, боль, ярость, отчаяние, злость душили хуже петли, заставляя как можно отчетливее осознавать своё бессилие перед реальностью. Хотелось кричать от их невыносимого переплетения, сводящего с ума калейдоскопа событий, голосов, угроз, проигранных сражений, лжи и лицемерия, презрения и отвращения в глазах всех встречных асов, жалости Фригг и гнева Одина, но даже это было невозможно – сначала из-за хитроумного приспособления Старка, а затем... После громкого скандала со Всеотцом грудь словно сковало цепями. Когда Один ушёл, Локи сполз вниз по стене, не в силах сдержать безмолвные рыдания. Сколько ещё придётся вынести отступнику, нарушившему сотни асгардских законов? Сколько?! За что?!! Он бездумно разбивал в кровь кулаки о каменные стены и пол, надеясь, что физическая боль хоть как-то отрезвит воспалённый разум и позволит сосредоточиться на другом. Жадно хватая воздух ртом, трикстер пытался понять, что вообще происходит с ним, как он в итоге мог оказаться здесь, в темнице Асгарда? Цепь событий не желала выстраиваться никоим образом, память подкидывала лишь наиболее болезненные воспоминания, заставляя раз за разом корчиться от невыносимой боли. С трудом перебравшись на каменный выступ, бог почти сразу провалился в беспамятство. Он не знал, сколько это длилось – просто, когда он очнулся, то понял, что ему уже наплевать на всё. Перегорело. Оборвалось. Усталость и апатия брали своё: пропало подсознательное желание выбраться из этого подземелья, все чувства притупились. Даже редкие всплески ненависти или злости по отношению ко всем были просто более привычными, чем что-либо другое. И остывшим разумом, бессознательно стирая запёкшуюся кровь с пальцев, трикстер лишь шаг за шагом ещё раз проходил всё, что произошло с ним аккурат с первого визита в Йотунхейм. Только теперь прошлое не вызывало практически никаких эмоций, равно как и его будущее. Существование (Локи уже давно смирился с тем, что не может назвать собственное бытие жизнью) потеряло всякий смысл. Наедине с самим собой, униженный и растоптанный, он осознал главное – надежды нет, а следовательно, трепыхаться бесполезно. Пожалуй, если бы Один сейчас вынес решение о казни, трикстер только безразлично пожал бы плечами, хотя бы точно зная, что скоро всё закончится, в глубине души лелея мысль о том, что асов всё равно не ждёт спокойная жизнь. Но было ещё кое-что очень важное, то, что нёс за собой его последний проигрыш: обещание Таноса, который никогда не бросал угроз на ветер. Вечный обладал огромной силой и возможностями, действие которых Локи однажды довелось наблюдать. На темницу наложили полнейший запрет на любую магию, оставив бога тем самым практически без каких-либо средств к защите – одной телепатии, чтобы противостоять псионическим атакам, недостаточно. Рано или поздно, но Танос своего добьётся. Выход был один – ждать, что случится раньше: приговор или месть. Много часов спустя вновь пришёл Тор, к тому же приведя с собой кого-то ещё. Пытавшийся воззвать к совести трикстера, он выглядел так потешно, что Локи не сдержал смеха. Ради кого ему нужно надевать маску благочиния? Фригг? Вряд ли, она не стала бы ждать за спиной громовержца, а никто другой не заслуживал и толики внимания и уж тем более уважения бывшего принца. Но выступившей вперёд девушке удалось прогнать его безразличие. Точёный силуэт, обхваченный плотным шёлком, напряжённые плечи и водопад светлых волнистых волос до пояса неясно кольнули сердце. Откуда он может её знать? На саркастичный вопрос неизвестная ответила на удивление спокойно, в доказательство повернувшись спиной к решётке. Смутная догадка билась в подсознании, заставляя подойти ближе, убедиться. Богу даже не требовалась магия, чтобы сразу понять – она не врёт. Эйваз и Йера… Шельма, Шель!.. Века назад, когда он только вернулся из Мидгарда, первое время его постоянно занимала мысль об оставшейся там девушке. Бог и не подозревал, насколько привязался к мидгардской ведьме, насколько ему не хватало её постоянного присутствия рядом. Дома… в Асгарде ничего не изменилось за столь малый промежуток времени, но стены родных чертогов всё равно казались немного другими, а громкие приветствия и насмешливые шутки брата и его друзей – до скрежета зубов наигранными. Во время торжественных приёмов ему чудилось, что за его плечом сейчас знакомо и ехидно рассмеётся Шель и прокомментирует очередное творение Браги или общую чрезмерную напыщенность речей богов, в которых правды не больше, чем в мольбах побирушек, клянчащих на пропитание у «милостивых господ» на улицах или площадях Мидгарда. Однажды ночью ему даже померещилось, что девушка привычно лежит на его плече, обнимая его свободной рукой. Это оказалось уже слишком. Трикстер едва ли мог заставить себя признать, что какая-то смертная могла настолько завлечь его, чтобы лишить покоя. «Всего лишь ведьма, с которой было приятно провести время. Четыре года бок о бок с ней – мгновение для аса. Разве они могут что-то изменить?» – старательно убеждал себя Локи. Мать почти сразу заметила неладное и вызвала его на откровенный разговор, закончившийся мягким напоминанием, что смертной девушке вряд ли найдётся место в Асгарде, даже если она будет готова оставить свой дом. Её жизнь – на Мидгарде, а его – здесь. И рано или поздно появится богиня, которая станет для повелителя магии достойной женой. Постепенно под воздействием самоубеждения из памяти начали стираться детали, а через определённое время бога хитрости полностью перестали преследовать настойчивые видения прошлого. Всё вернулось на круги своя, как до визита в Мидгард. Пока совершенно непредсказуемо Шель не появилась именно сейчас, в тот момент, когда это было нужно меньше всего. Всё оказалось столь внезапным, что полностью выбило трикстера из колеи. «Это не может быть она!» – кричал разум, но все инстинкты восставали против. Мало соображая, что говорит и делает, Локи пытался лишь прочесть её мысли, убедиться в правдивости её слов. Ведьма, молившая о том, чтобы он разрешил ей помочь, была вполне реальным шансом на… что? Спасение? И тут его будто окатили ледяной водой. Да, Шель – ведьма, он сам натаскивал её, и она вполне способна помочь ему выбраться отсюда. Но что будет дальше? Сбежать из Асгарда вряд ли удастся, а если это все-таки окажется возможным, не асы, так Танос найдёт его. Учитывая весь объём его вины, всю глубину поражения, ярость представителя Вечных вряд ли имеет границы. Для Локи всё равно нет выхода, оттягивать неизбежное бесконечно – невозможно… Так зачем тащить за собой неразумную девчонку? Очнувшаяся от долгой спячки память будто пыталась наверстать упущенное, возвращая его раз за разом в Мидгард Средних веков. Сейчас уже все прежние предубеждения казались полнейшей глупостью. Да, ему была небезразлична эта ведьма, такая отчаянная, упрямая и преданная до последнего вздоха! Но если бы он не забыл её, Танос получил бы в лице смертной идеальное оружие против предателя. Лучше так. Пусть это будет единственное, что он сделает верно в своей жизни: заставит её отступиться, прогонит из этого мира и тем самым убережёт её и свою память о ней, единственное, не затронутое этой грязью и страданиями. И себя тоже - от того, что Шель могут использовать в качестве рычага давления обе стороны: и Асгард, и Вечный. Пусть она злится, пусть разочаруется. По сравнению с тем, что ждёт его в ближайшем будущем, эта боль не так и значительна. «Уходи… Шель», - ему так и не достало сил произнести её имя вслух. – «И не возвращайся.» Но слабым надеждам сбыться было не суждено – Локи осознал это в тот момент, когда тихий голос неуверенно позвал его по имени. Он хотел наорать на ведьму, встряхнуть за плечи и за шиворот самолично выкинуть из Асгарда. Но хватило одного взгляда, чтобы уяснить – Шель нисколько не кривит душой. В на удивление темных глазах горела абсолютная решимость остаться несмотря ни на что. Безумная. Единственная, кто может понять, кому он может доверять. Теперь пути назад действительно нет, а значит, так просто сдаться нельзя. Шель была права – он больше не один, а вдвоём они имеют гораздо больше шансов переломить ход истории в свою пользу. Пока же стоило запастись терпением. Вдалеке раздался дикий грохот – бог почти сразу сообразил, что это с силой распахнули тяжелые двери. Тяжёлые размеренные шаги приближались с угрожающей скоростью. Тор, троица воинов с Сиф во главе – ну как же без них! – и двое эйнхерий, охранявших вход. Заметив лежащую на полу девушку, громовержец взревел и с трудом удержался от того, чтобы ударить Мьёлльниром по решётке. Локи даже не шелохнулся, хотя бой молота промелькнул в устрашающей близи от его лица. - Локи!!! Что ты с ней сделал?! – голос сына Одина прокатился эхом по всему подземелью. Огун и Фандрал спрятали оружие и поспешили поднять ведьму. Сиф попыталась испепелить повелителя магии взглядом, но благоразумно промолчала, оставшись на позиции прикрывающего. – Отвечай!!! На секунду трикстер даже захотел было съязвить что-нибудь в их адрес, но передумал. И всё же слова сорвались с языка быстрее, чем он успел как следует взвесить свой ответ: - Это был её выбор. - Что?! - Её срочно нужно доставить к лекарю; пульс едва прощупывается! – воскликнул Фандрал. – Тор! - Локи, - громовержец приблизился к решётке, - скажи, что ты с ней сделал? Зачем тебе это?! - Тор, - Сиф положила ладонь на его плечо, с содроганием смотря на безумную усмешку бога обмана, - идём. Ты ничего не добьёшься. - Останьтесь здесь, - велел страже сын Одина, затем обратился к друзьям. – Ступайте к лекарю, а я должен сообщить отцу. - Если бы не Хеймдалль… - пробормотал Вольштагг, удаляясь вместе с воинами и Сиф. Бог грома чуть притормозил и обернулся на брата в последний раз. - Локи, клянусь, если ты причинил Шель вред, ты пожалеешь об этом. Но угроза оставила сына Лафея совершенно безучастным. Тор быстрым шагом направлялся к покоям Одина, вполне догадываясь о реакции отца на произошедшее. Уже за полночь к ним постучался посланный Хеймдалля, сообщивший, что Шель в одиночку спустилась в подземелья. Не теряя времени, они бегом направились туда, однако эйнхерии были твердо уверены, что мимо никто не проходил. Да, в коридоре единожды послышался странный шум, но то упала гардина. Тор едва не взвыл: Шель же ведьма! Что ей стоило отвлечь стражу и проскользнуть за их спинами?! А открывшийся перед местом заключения трикстера вид заставил бога мгновенно взять назад все оправдания для брата. Узнав о случившемся, Всеотец пришёл в ярость – досталось за глаза и ослушавшейся ведьме, и Локи. Он попытался было поговорить с приёмным сыном, но все попытки разбивались о непроницаемую стену безразличия бога. Лекари также не могли дать внятного объяснения состоянию ведьмы: - Она может пролежать так и день, и неделю, и месяц. Видимых причин нет, девушка совершенно здорова, но что-то будто удерживает её в бессознательном состоянии. Сейчас мы ничем не можем помочь, возможно, позже, когда… Дальше Один не стал и слушать. Бессовестная, наглая, самоуверенная девчонка! Чего она добивалась, решив в одиночку поговорить с тем, для кого даже простые слова – смертоносное оружие?! - Почему именно она? – уже в голос вопрошал Один, возвратившись в свои покои. – И как Локи мог обойти магический барьер? - Последнего я не знаю, - покачала головой царица, - но вполне могу предположить, что Локи не хотел навредить девушке. Ведь он знал Шель много раньше этих ужасных событий и даже не мог связать её с ними. - В любом случае, за ней стоит присмотреть, пока не удастся выяснить, что именно произошло в темнице. И соответственно, никто – особенно она! – не войдет туда до этого момента. Фригг вздохнула, признавая разумность решений своего мужа. Но сердце матери продолжало отчаянно болеть за судьбу сына, которого она всегда считала родным. Испытываемые Локи негативные чувства ослепляли его и не позволяли мыслить ясно, поэтому, когда Тор рассказал о Шель и ее истовой просьбе увидеть повелителя магии, богиня воспрянула духом. Фригг помнила, как Локи описывал мидгардскую ведьму, стараясь избегать каких-либо эмоциональных окрасок, но ему это удавалось с переменным успехом. Тогда богиня справедливо полагала, что для сына будет гораздо лучше забыть об этой девушке, но с тех пор много воды утекло. Царица грустно усмехнулась – Тор также не избежал того, чтобы влюбиться в простую смертную. Так к чему сейчас противиться судьбе? Быть может, той, что столь безоглядно любила и ждала его почти пять веков, удастся расшевелить сына и заставить его иначе взглянуть на мир? Но это будет возможно только в том случае, если Шель очнётся. Мысль о том, что наихудший прогноз лекарей всё же сбудется, Фригг старалась отметать, дабы не накликать беду. Один же мрачно смотрел на Асгард с высоты птичьего полёта и думал, что если кто и может дать ответы на мучившие его вопросы, так только ведьма, сейчас безвольно лежащая в крыле лекарей. Тор хмуро запивал горечь недавних часов вином. Друзья сидели рядом и молчали: лично встретиться с ведьмой им до сегодняшней ночи не довелось, но девушку в любом случае было жалко. - Сволочь, - выдал Вольштагг, впрочем, не забывая воздавать должное аппетитному жаркому. – Что бы бог обмана там себе ни думал, ничто не оправдывает предательства. Тор вздрогнул, одним глотком опорожнил кубок и запустил его в противоположную стену. Сиф, Фандрал и Огун проводили посуду удивлёнными взглядами – после своего изгнания в Мидгарде громовержец более не позволял себе столь грубых действий. «Это был её выбор.» Никто не заставлял ведьму идти туда – Шель явно спланировала всё заранее, прихватив с собой даже плащ, памятуя о холоде внизу. Она желала поговорить с братом наедине, и, похоже, ей это удалось. Только что привело к такому повороту событий? Несмотря на всю злость на бога обмана, Тору не верилось, что Локи мог поднять на девушку руку – в противном случае вряд ли бы он оставался рядом с ней. Было между ними что-то ещё. Но что? Когда я наконец очнулась, время явно перевалило за полдень. Все тело нещадно болело, перед глазами мелькали цветные круги, мешающие понять, где я нахожусь. Что случилось? «Соберись», - мысленно приказала я себе. Потихоньку подобрав конечности, я кое-как перекатилась на ослепительно-светлой мягкой поверхности и села, правда, тут же схватившись за голову. Постепенно взгляд сфокусировался на спинке кровати, затем – на тумбочке, где стоял стакан воды, после – на полках с множеством стеклянных бутылочек, наполненных различными жидкостями. Судя по всему, это лазарет. Медленно потянувшись, я придвинулась к краю и свесила ноги. Выждала с минуту, и очень осторожно встала. - Что вы? – звонкий крик девушки заставил меня потерять равновесие, и я чудом села обратно на постель, а не на пол. Ятен подбежала ближе, не обращая внимания на громко захлопнувшуюся дверь, и испуганно заглянула в мое лицо. – Вам еще нельзя вставать! Вы были без сознания больше полутора суток! Я сейчас позову лекаря! - Стой! – я поймала её за руку. – Не надо лекаря. Я себя вполне неплохо чувствую. Лучше принеси мне одежду, ясно? - Но... – замялась служанка. - И побыстрее, - я отпустила её руку и уперлась ладонями о постель. Так, голова не кружится, значит, порядок. Вторая попытка оказалась удачнее. Я бездумно взяла стакан и сделала пару глотков, поморщилась и поставила обратно. Это оказалась не вода, а успокоительное на травах. Одна моя старая знакомая ими постоянно занималась, совершенствуя рецепты и обогащаясь на их продаже. Ладно, от пары глотков вреда не будет. Когда я добрела до окон, то обнаружила, что они выходят в сад, и жадно вдохнула сладковатый цветочный аромат. Вскоре дверь вновь скрипнула, привлекая моё внимание, и внутрь вошла Фригг. Следом за ней просочилась Ятен, держа в руках платье и пару легких туфель. Богиня приблизилась плавным шагом и мягко коснулась моего плеча. - Как ты себя чувствуешь, Шель? - Неплохо. Спасибо, - в данный момент меня куда больше волновали другие вопросы, а именно: что произошло той ночью? Как я здесь оказалась и что сейчас с богом обмана? - Один очень хочет с тобой поговорить. Он недоволен тем, что его приказ был нарушен. Хотя гораздо большую тревогу вызывает то, что Локи смог обойти магический барьер и... Я сглотнула, потому что после этой фразы мне живо вспомнилось то, что повелитель магии «показал» мне. Сердце упало, стоило лишь представить себе предстоящую аудиенцию у Одина. Взглянув на Фригг, я словно воочию увидела, как мне предлагают полное блюдо тисовых ягод – вкуснейшее лакомство, но маленькие скользкие семена тиса, равно как древесина, кора и хвоя этого древнего дерева, смертельно ядовиты. Однако отказаться от угощения нельзя. - Это не магия, - чуть неуверенно перебила я богиню. Объяснить произошедшее придётся в любом случае. – Это телепатия, и к магии сия дисциплина отношение если и имеет, то весьма и весьма стороннее. Царица только вздохнула, наверняка заметив мои колебания. Как же я нуждаюсь сейчас в том, чтобы побыть одной! Меня до сих пор колотило от воскресшего перед внутренним взором видения, потому что слишком страшно и больно оказалось прочувствовать всё на своей шкуре. Моё положение можно было сейчас сравнить с балансировкой на острие ножа: любое неверное движение, слово – и всё будет кончено, и вполне может закончиться для Локи и меня смертью. - Я думаю, тебе стоит рассказать это Всеотцу. Пока же мы не можем позволить никому, и в особенности тебе даже приближаться к темнице. - Я понимаю, - мне стоило немалых усилий, чтобы согласиться с Фригг. – Через пару минут я буду готова. Магия успешно помогла мне быстро прийти в себя, и я молча обдумывала свои действия. Пока боги не уверятся, что ничего страшного не случилось, можно и думать забыть о новой встрече с Локи. А мне жизненно важно как можно быстрее вновь увидеться с ним, причем без свидетелей и до того, как свершится суд. О, Земля!.. Направляясь к тронному залу, я мрачно размышляла, что рассказать, а что оставить при себе. Танос… Кем бы он ни был, ясно, что он главенствует над читаури и прочими возможными их союзниками. И их угроза пустой не была. Что до прочего – Локи мне спасибо не скажет, если я поведаю кому-либо, что именно чувствовал бог. Раз трикстер, значит, человеческие чувства ему абсолютно чужды. Раз ведьма, то хладнокровная тварь, которой наплевать на всё и всех, кроме своей выгоды. Мы вынуждены жить в мире – в мирах – жители которых не принимают отличающихся от общей массы и не поверят нам: так уж заложено в их натурах, так привыкли и мы скрывать все свои эмоции и не доверять практически никому. Что Мидгард, что Асгард – на деле – всё одно. Сегодня я уже без страха вошла в тронный зал, имея приблизительно сложившийся план действий в голове. Я не собиралась обманывать Одина, равно как и плыть по течению. Всеотец гневался не без основания. Я безропотно выслушала речи о собственной глупости и много ещё чём, не смея подняться с колена, но близко к сердцу их принимать не собиралась. Улучив момент, я спокойно заметила, что сама бы в подобном Локи положении не стала бы откровенничать рядом с теми, кого считаю собственными врагами. - И что же он тебе сообщил? – вопрос прозвучал на грани издёвки. - Локи показал мне далёкий мир читаури и тех, кто стоял у истоков этой войны. Его звали Танос, и с ним был ещё кто-то, чьё лицо было скрыто. - Ты уверена? – резко переспросил Один, подаваясь вперёд, мгновенно забыв обо всём другом. - Безусловно. Я видела это своими – его глазами, помню каждое слово, каждое убеждение, каждую угрозу, - будто нечаянно уроненное слово явно не прошло мимо ушей правителя Асгарда. Пришлось несколько раз пересказать увиденные мной картины этого мира – каждый раз акцент делался на различные подробности. Наконец удовлетворившись допросом, то есть уверившись в моей искренности и помрачнев ликом, Всеотец сменил гнев на милость. - Хорошо. У тебя будет возможность встречаться с Локи, но при условии, что обо всём ты будешь сразу сообщать мне. - Разумеется, мой царь, - обращение сорвалось с языка совершенно непроизвольно. Один едва заметно сдвинул брови, но ничего не сказал. – Разрешите идти? - Да. После того, как двери тронного зала захлопнулись за мной, я возвела глаза к потолку и мысленно вознесла хвалу Земле. Про суд над Локи правитель Асгарда умолчал, но из контекста его речей было понятно, что это мероприятие пока откладывается на неопределённый срок. На Земле бы сказали: «До выяснения всех обстоятельств дела». Хоть одна проблема долой с моих плеч. Дойти до своих покоев мне было не суждено: в соседнем коридоре я столкнулась с высокой темноволосой девушкой в легких доспехах. Разминуться не удалось, незнакомка, явно обрадовавшись этой встрече, преградила мне дорогу и, не дожидаясь вопроса, заговорила: - Хорошо, что я тебя нашла, Шель. Меня зовут Сиф, мы раньше не встречались – по крайней мере, до позавчерашнего вечера, но вряд ли ты это помнишь. Тор попросил найти тебя и привести в трапезную. Подкрепиться тебе явно не помешает. В этом аспекте я была согласна с Сиф, так как самочувствие всё же оставляло желать лучшего. - С удовольствием. - Как ты себя чувствуешь? – искренне поинтересовалась воительница по дороге к обеденному залу. – Мы все за тебя переживали. - Неплохо, - сдержанно ответила я, с интересом осматривая чертоги и запоминая дорогу. Наверное, стоит всё же попросить кого-нибудь устроить мне экскурсию хотя бы по дворцу. – Но причин для волнения нет. - Нет? – резко остановилась богиня, поражённо на меня глядя. – То есть ты считаешь, что случившееся должно происходить в порядке вещей? Я сдержала лёгкую усмешку, не желая спорить с ней и портить заблаговременно шаткие отношения с друзьями Тора. - В том, что произошло, ничьей вины нет. Разве что моя собственная. Прошу, не надо обвинять в этом Локи. Сиф вздрогнула, но смолчала. Собственно, меня такое отношение к богу обмана не удивило – даже чтобы просто разговаривать с Локи, нужно запастись недюжинным терпением: у него имеется абсолютный талант выводить всех из себя. А уж учитывая натуру трикстера, друзья у него вряд ли здесь есть. В трапезной веселейшим образом протекало пиршество – назвать ломящиеся от невероятных яств столы простым «обедом» у меня язык не поворачивался. Увидев нас, мужчины встали, приветствуя дам. - О, наконец-то рад познакомиться лично! – шутливо поклонился крупный воин с рыжей, заплетённой в две косы бородой. – Меня зовут Вольштагг, а это… - Фандрал. К вашим услугам, - последовал примеру своего друга светловолосый мужчина с насмешливым лицом и щегольской бородкой. - Огун, - лаконично представился третий, невысокий брюнет с необычным разрезом глаз. Всех почти сразу заглушил громовой голос Тора, направившегося к нам: - Шель, Сиф! Присоединяйтесь скорее. Всё прошло нормально? – последний вопрос адресовался уже исключительно мне. Я кивнула, предпочитая поговорить чуть позже, улыбнулась всем и прошла к столу. Несмотря на неподдельный энтузиазм и аппетит, я сразу отвергла половину предложенных блюд. Вольштагг честно делил своё внимание между едой и беседой ни о чём в соотношении семьдесят на тридцать процентов. Тор, Фандрал, Огун и Сиф активно общались, стараясь создать обстановку, в которой я бы не чувствовала себя чужой. Позволив утолить мне первый голод, они перевели разговор на более общие темы, стремясь вовлечь меня в обсуждение и узнать больше об особой гостье из Мидгарда. - К счастью, война нам нынче уже не грозит, - говорил Фандрал, выразительно глядя на друзей. – Если только не случится что-то непредвиденное. А вся слава кому? Тору! - Не волнуйтесь, друзья, - широкой улыбкой ободрял всех громовержец. – В следующий раз мы будем биться плечом к плечу, где бы ни пришлось! - А ты что скажешь, Шель? Была бы возможность принять участие хотя бы в небольшом сражении, выбралась бы с нами? – лукаво поинтересовался Огун. - Брось, в Мидгарде уже давно не было стоящих войн, - отмахнулся Вольштагг. – Вряд ли леди Шель успела их застать. Да и не пристало юной деве держать в руках меч. Сиф в шутку нахмурила брови и выразительно похлопала по бедру, где висел в ножнах короткий клинок. Бравый воин заговорщицки подмигнул ей в ответ. - Ну почему? Это был бы интересный опыт, - я задумчиво посмотрела на кубок, что до этого задумчиво крутила в руках, поставила его на стол и откинулась на спинке стула. – На Мидгарде прошло великое множество войн. Когда я родилась, сражаться, в том числе и меч в руках держать, умели все, кто хотел выжить. Волей-неволей пришлось учиться. - Сколько же тебе тогда лет? – заинтересованно склонил голову восточный воин. - И во многих битвах довелось участвовать? – с нескрываемым любопытством спросил Фандрал, опираясь локтями на край стола и кладя подбородок на сцепленные в замок руки. Тор настороженно наблюдал за моей реакцией на столь явный интерес со стороны его друга и, судя по всему, прикидывал, как сообщить ему, что флирт с ведьмой может быть опасен для его здоровья. - Большей частью это были схватки за собственную жизнь, - проигнорировав первый из вопросов, пожала плечами я. – Я рано потеряла семью, а в те времена люди чертовски ненавидели тех, кого подозревали в колдовстве. Иногда их ненависть была оправдана, но чаще всего жертвами становились невиновные. Моя персона также вызывала особый интерес со стороны охотников за ведьмами. Надо сказать, во второй раз костёр в центре городской площади выглядел уже не столь впечатляюще, как в первый. - Обвиняемых в колдовстве сжигали заживо? – удивленно поднял брови Огун. - И сжигали, и топили, и четвертовали… Способов было много, но против настоящих ведьм они оказались малоэффективны. - И сколько же тебе пришлось пережить таких казней? – подалась вперёд Сиф. Я задумалась. - Четыре. Потом ещё две. Ну и до середины семнадцатого века пару раз складывалась сложная ситуация. Надо сказать, после моей встречи с Локи инквизиция стала меня побаиваться. Бог Шельму метит. - Я однажды слышал нечто подобное от Наташи Романофф, - припомнил сын Одина. - Локи может собой гордиться, - фыркнул Вольштагг. - Так уж мне повезло, - я усмехнулась и отпила вина. – Не сказать, что это удобно, когда твоё имя начинают употреблять в качестве нарицательного. - А Шель – удобное сокращение? – сверкнул глазами светловолосый друг Тора. - Не моё, - отрезала я. Мне сразу вспомнилось, что пока я сижу за столом и развлекаюсь, внизу Локи в совершенном одиночестве ждёт, что будет дальше. Громовержец почувствовал перемену моего настроения, дружелюбно хлопнул по спине Вольштагга и перевёл разговор в другое русло.