Просто Соня с бородой

      Четверг, 13 декабря 1990 года — Альбус!       В кабинет ввалился человек-Икс Росомаха. Мантия дымится, вся в каких-то подпалинах, волосы на голове с одной стороны кем-то погрызены, обожжена часть щеки, язва ожога замазана какой-то желтой жижей. В белках глаз полопались сосуды. Выражение лица зверское. Пальцы скрючены и непроизвольно сжимаются. С ног сбивает жажда убийства. Хорошо, что мы с Минервой сидим. — Это всё, Альбус, — взвыл Росомаха, не обращая внимания на МакГонагалл. Он стремительно подошел к столу и, опираясь о столешницу кулаками, угрожающе навис очень близко от моего лица. Попка рефлекторно нервно сжалась. — Я отказываюсь обучать этих уголовников! Последняя капля, Альбус! Вторые шансы кончились! Или я тут же иду собирать чемодан! И пускай у меня метка, и моя следующая остановка «Азкабан»! Уж лучше Азкабан! — Успокойся, мальчик мой, что случилось? — Я подняла вверх ладони, на инстинктах показывая Северусу, что безоружна. — Эти грёбаные близнецы сорвали мне урок особенно пакостным образом, отправив весь второй курс Гриффиндора и Слизерина в больничное крыло. И это не какие-то там шалости, Альбус! На этот раз всё серьёзно! Надеюсь, выживут все. Но если кто-то умрет… А чистокровных пострадало очень много. Сидеть тебе в соседней камере!       Минерва вскрикнула, схватившись за сердце. — Северус, прошу тебя, покажи нам всё в Омуте памяти.       Мы подошли к артефакту, и Снейп, вытащив из своей головы серебряную нить, погрузил её в чашу. Мы склонились над ней, оказываясь в чужих воспоминаниях.       До конца последнего на сегодня урока оставалось несколько минут. Северус услышал подозрительный смешок со стороны рыжей парочки и напрягся, взяв их под наблюдение. Но было уже поздно. Они закинули в котел мерзкого вида зелёную слизь, произнесли непонятное заклинание, провоцирующее цепную реакцию, и тут же накрылись куполом щитов, которые второкурсники явно ещё не проходят. Котлы Слизерина начали взрываться друг за другом, а потом реакция перекинулась на котлы Гриффиндора. Северус мог только метаться между рядами, хаотично уничтожая содержимое и ставя на учеников щиты. Всё происходило с такой скоростью… Становилось совершенно очевидно то, что каким бы высококлассным специалистом ни был Снейп, жертвам — быть. Пострадали все, кто-то больше, кто-то меньше. Встречались и те, у кого были покрыты язвами все открытые участки кожи.       Мы вышли из воспоминаний белые, как мел. Северус пережил весь ужас заново. У Минервы тряслись посиневшие губы, и я испугалась, что женщина умрет от сердечного приступа. К чести Снейпа, он сразу выхватил из кармана флакон успокоительного и напоил коллегу. Зельевар больше не язвил. Запал перегорел. И по опущенным плечам покатой спины видно, насколько ему тяжело и держится он лишь на силе воли да голом упрямстве. — Что с детьми? — хрипло поинтересовалась я. — Они в стазисе, лежат в кабинете. Уизли в порядке, я их выгнал из класса. Чтобы не убить в аффекте. После всего мне просто не по силам транспортировать их в медпункт, Поппи тоже не справится с такой оравой. — Скрег! — В кабинете с хлопком появился старый эльф. — Срочно отправляйся в кабинет зельеварения. По числу пострадавших учеников вызови своих подчиненных и аккуратно переместите детей в больничное крыло. Один эльф на время интенсивного лечения прикреплен к одному пострадавшему. В больничном крыле они будут помогать мадам Помфри. Исполнять! — Будет выполнено, сэр! — отчеканил старейшина и с хлопком исчез. — Минерва, отправляйся в больничное крыло. Не волнуйся, дорогая, — я обняла дрожащую женщину за плечи, — всё будет хорошо. Ведь ты проследишь? — Да-да, Альбус, конечно. — Акс, перемести, пожалуйста, Минерву в больничное крыло. И сразу возвращайся. — Мой бесшумно появившийся эльф мгновенно исчез в служебном аппарационном коридоре. А я развернулась к Северусу. Его шатало от усталости, и даже гордость уже не помогала. — Северус, — подхватила под локоть я своего преподавателя, — присядь, пожалуйста. — Снейп тяжело опустился в широченное кожаное кресло у стола. У парня (конечно, мужчины, но воспринимается он для меня сейчас почему-то как тот, о ком заботятся и называют нежно) явное магическое истощение, и зелья ему помогут лишь отчасти. Да он и не спешит их пить. — Нокки! — с хлопком появилась молодая домовушка. — Позаботься о моём коллеге. Приведи в порядок его одежду, примени исцеляющую магию, если знаешь, принеси большую чашку не слишком горячего горького шоколада, бутылку французского бренди и бокал. — Северус, мне нужно ненадолго отлучиться. — Держу его за ладонь и просительно заглядываю в глаза, ловя его отсутствующий взгляд. — Дождись меня, пожалуйста. Отдыхай. Кабинет в твоем распоряжении. — Акс, — эльф появился рядом. — К Сердцу Хогвартса!       У алтарного камня мои ноги подкосились — сказалось нервное напряжение. Я упала на колени, упёрлась лбом в магический опал и положила на верхнюю грань ладони. — Защитник, прошу тебя о помощи! — с надрывом зашептала я. Мне действительно было страшно от происходящего. Я, конечно, имею опыт ответственности за коллектив, не один год служа руководителем отдела, но — дети!.. — Возьми две трети моих сил — или всё, что я могу дать прямо сейчас. Направь свою мощь на больничное крыло. Военный режим. Подстрой помещение подо всех пострадавших. — И я всё-таки разревелась.       Силы утекали в алтарь, камень пульсировал и каким-то невероятным образом обнимал меня своим теплом, поддерживая мою мятущуюся душу. Через некоторое время я успокоилась, и пришло осознание того, что всё действительно будет хорошо. Нежно погладила алтарь, благодаря за поддержку. — Акс, перенеси меня в больничное крыло.       Просторное помещение заставлено аккуратными койками, у каждой — прикатной надкроватный столик уже с готовым набором зелий. Школьный лекарь бегает от пострадавшего к пострадавшему, споро командуя эльфами, Минерва ассистирует ей. — Поппи, у тебя всё в порядке? Помощь нужна? — спрашиваю у запыхавшейся женщины. Её глаза горят решимостью. — Альбус! Это великолепно! Я не знаю, что произошло с больничным крылом — столько новых коек! И откуда эти зелья? Они просто размножились из моего шкафа и сами встали в правильном порядке на прикроватные столики! Задумка с эльфами потрясающая — сама бы я не успела всех обслужить. Показываю на одном, а они повторяют на всех остальных — только проверяй. Это ведь всё ты организовал? — Поппи, я счастлив, что процесс лечения под контролем. Как состояние детей? Как скоро они поправятся? Не будет ли последствий? Шрамов? — Кто-то выйдет уже к ужину, кто-то через неделю. Никакого риска для жизни нет. Шрамов не будет даже у тяжёлых случаев. Северус очень быстро и грамотно сработал, остановив процесс всего за одно мгновение с помощью стазиса. Но сколько же он сил израсходовал?! — Много, Поппи, много. Еле жив остался. Спасибо за работу. Моя дорогая. — Целую руку лекарю. — Моя дорогая. — Целую руку Минерве. Мне нравится этот старомодный жест, ничего не могу с собой поделать. — Всецело надеюсь на вас, дамы! Акс, перенеси меня в кабинет.       А в кабинете меня ждал натюрморт: Северус уснул в широком кресле, завалившись набок и обнимая ополовиненную бутылку бренди. На столе стояли большая пустая толстостенная чашка из-под шоколада и нетронутый пузатый бокал под бренди — видимо, он пил прямо из горла. Мантия приобрела опрятный вид — ушли в прошлое дыры, прожжённые кислотой и белые следы от реактивов. Волосы уже не были в таком беспорядке, но видно, что пострадали, приобретя форму креативной стрижки. Ожог со щеки не пропал, желтой жижей оказалась лечебная мазь с травяным запахом. Пьяный румянец на коже землистого цвета смотрелся очень болезненно. Под глазами залегли тёмные круги. Брови даже во сне продолжали хмуриться, калеча лоб глубокими морщинами.       Уселась рядом с моим Сердечком, осторожно вытащила бутылку из его рук, поставила на пол рядом с подлокотником. Приобняла спящее тело, откинувшись на спинку кресла, и голова Северуса перекатилась мне на плечо. Так мы и сидели. Он спит. А я с закрытыми глазами глажу его по волосам, источая любовь и сострадание. «Малыш» Северус всхрапнул, а я очнулась от транса, в который постепенно впала. Скосила глаза вбок: на меня уставились пьянющие глаза. Северус икнул, но вырываться не спешил. — Альбус, что происходит? — вопросил он заплетающимся языком. — Применяю к тебе Всеобщее Благо. Что?!       Северус дернулся, резко вскочил и так же резко упал обратно в кресло, больно засадив мне под рёбра локтем. Недовольно и совершенно нечленораздельно заворчал… Я же зашипела от полученного удара. И более внимательно оглядела своего визави [собеседника]. Кожа лица лучится здоровьем, желтой жижи на щеке, как и язвы, нет, синяки из-под глаз пропали, волосы удлинились, стали гуще и приобрели блеск. — Акс, а что произошло? — появился эльф, смотрящий на меня преданным взглядом, наполненным любовью, и точно так же, как и Северус, пьяно икнул. — С Вами случился стихийный выброс, сэр! — «Я бы назвала это магией желания», — подумала я. — Это было великолепно, сэр! Меня чуть не порвало от Вашей стихийной силы. Это было великолепно!       Недавно я опустошила в алтарь почти весь свой резерв. Так откуда же взяться стихийному выбросу? Недоумевала я. Тут вспомнились слова гоблина: «Тёмная магия более пластична, экономна и восполняется из окружающей среды. Не подвержена рамкам. А тут такой резерв». Получается у меня произошел двойной магический выброс: сначала по сбору и преобразованию энергии, а потом по её сбросу? Сюрпризы от нестабильной ауры? — Ты пьян? — В стельку, сэр! А Ваш гость, сэр, хозяин, сэр, ваще-ик пьян! Сэр!       Я удивленно уставилась на копошащегося рядом Снейпа. Одно из двух: либо он пытается встать, либо запихать меня в бок до смерти. Что ж ты делаешь, паразит?! Больно же! Причём лицо такое сердито-сосредоточенное. Сопит ещё! Но злиться на Снейпа я не могу. Сгребла его в объятия, а у меня в этом теле объятия просто медвежьи, и рявкнула: — Тихо! — с особенной интонацией.       Одни мои друзья имели бестолкового пса. Ротвейлера*. Пёс любил подбегать сзади жертвы, просовывать нос между ног, подкидывать человечишку вверх и, когда тот заваливался на землю, валять несчастного по земле, нещадно зализывая. Серёга обычно ржал и приговаривал: «Снова Рокси дурака валяет». А я обычно гоняла этих двух весельчаков под общий хохот и лай, ругаясь именно этой интонацией.       Снейп угомонился, и я его выпустила из «клещей». — Акс, перенеси господина профессора в его спальню. А Вас, Северус, я жду завтра у себя сразу после завтрака. — Акс схватил Снейпа за руку и они исчезли.       Так. Что дальше? Ужин уже начался. Надо идти туда, разруливать ЧП. — Снимаю с Гриффиндора все заработанные баллы! Нокки, присутствуй со мной рядом. Будь невидима. Фоукс, покажи мне директорский коридор до Большого зала. — Птица слетела с насеста, направившись в сторону камина. Слева от него оказалась неприметная дверь, открыв которую, я прошла по длинному узкому коридору, освещенному магическими светильниками в виде вмурованных в потолок шаров. Птица летела впереди, не сворачивая, несмотря на многочисленные боковые проходы. Следующая дверь открывалась уже в Большой зал недалеко от учительского стола. Прошла к своему месту, но садиться не стала. Отметила, что за столом не хватает трех человек: МакГонагалл, Снейпа и Помфри. Оглядела стол красно-желтых, заметила двоих рыжих, сидящих на значительном удалении от остальных. Кивнула сама себе и гаркнула: — Прошу внимания! — Зал затих. — Как Вы уже, наверное, знаете, на уроке зельеварения второго курса сегодня произошло чрезвычайное происшествие. Многие ваши друзья и близкие оказались в больничном крыле. Поднимите руки, у кого пострадали друзья. — Вверх взмыли руки человек двадцати-двадцати пяти. — Поднимите руки, у кого пострадали родственники. — Руки уже подняли около шестидесяти процентов учащихся. Всё, рыжим не жить. — А знаете ли вы, что у Гриффиндора ноль очков? — красный стол взорвался громогласным «Да!» — Поднимите руку те, кто прикладывал все свои силы для того, чтобы заработать для факультета баллы учебой или стараниями в спорте! — Руки поднял весь факультет. А злые лица развернулись к близнецам. Так. Надо и воспитать, и палку не перегнуть. Мне тут совсем не нужен суд Линча. — Мистер Уизли, мистер Уизли, выйдите к преподавательскому столу. — Ребята, понурив головы, послушно прошли на свою голгофу [место для наказания на всеобщем обозрении]. — Понимаете ли вы, что совершили преступление против здоровья человека и от него тяжело пострадали невинные люди? — Парни удрученно закивали. — Громче! — Понимаем, — синхронно проговорили близнецы. — Понимаете ли вы, что помимо страшного вреда, вы свели на нет все достижения вашего факультета? — Понимаем. — Готовы ли выкупить утраченные баллы? — Но у нас нет денег, — вскинулись братья. — Нокки, принеси мне любимую плеть мистера Филча. — Через долгие-долгие секунды на столе рядом со мной появилась ухоженная плеть из чёрной начищенной кожи с тремя короткими хлыстами *. В зале охнули. Близнецы сипло выдохнули носом и побледнели. — За удар возвращается двадцать баллов. Сколько баллов вы украли у факультета? — Больше двухсот пятидесяти, — сглотнули рыжие. — Ваше решение? — Мы согласны! — выкрикнули они, дав петуха. Зажмурились и покраснели ушами. — Итак! Братья Уизли выкупают для факультета двести сорок баллов по двадцать баллов за удар! — громко объявила я.       Это получается по шесть ударов на попу. У плети три хлыста — значит, считай восемнадцать ударов за сет [прим.автора: в широком смысле означает «набор» или «серию»]. — Филиус, наколдуйте мне, пожалуйста, полупрозрачную ширму, чтобы был виден только силуэт, и деревянную лавку. — Притихший Флитвик с большими глазами (у всех в зале, и у преподавателей, и у учеников, было одинаковое выражение лица) подскочил со своего места и быстро засеменил, обойдя стол. На свободном месте сбоку от преподавательского стола, огораживая угол, появилась ширма-экран из молочно-белого пергамента. — Спасибо. Проходите, господа, — обратилась я к близнецам. Мы прошли за ширму. — Понимаете ли вы, что ударов будет всего шесть на каждого, но они будут сильными? — Понимаем, — шмыгнули оболтусы. — Понимаете ли вы, что мази и врачебная помощь любого рода будут запрещены? — Понимаем, — у парней заблестели глаза от непролитых слез. — Тогда выкупайте баллы для друзей с честью! — громко и сердитым шепотом добавила: «И не смейте реветь! Надо уметь отвечать за свои поступки». Штаны были спущены, а на самой жизнерадостной части тела появились ярко-красные отметины. К чести близнецов, свистящие удары они встречали сжатыми зубами и редкими стонами. Хотя, злые слёзы из глаз всё же катились. После экзекуции они, шипя от боли, натянули штаны на свой филей и, похрамывая, поплелись на выход из зала. А я громко объявила: — Двести сорок баллов Гриффиндору! Зал взорвался аплодисментами.