Вкус забытой жизни

POV Аннабет

      Собрав вещи и оглядев теперь уже бывшую комнату, с мягкими стенами, без наличия острых углов и предметов, я выдохнула, откидывая все дурные мысли. Стоило мне закрыть чемодан, как раздался стук в дверь, и в белую комнату вошел молодой человек лет двадцати пяти. Улыбнувшись, он забрал чемодан, при этом отойдя в сторону, чтобы дать мне пройти.       Идя за врачом по коридорам, я осматривала «больных», с интересом и завистью смотрящих мне вслед. Многие в смирительных рубашках, а я в легких джинсовых шортах с завышенной талией и коротком топе, который оголял мой плоский живот. Я шла и старалась улыбаться, через силу делая вид, что все хорошо.       Выйдя на улицу, я глубоко вздохнула, впустив в легкие летний ветерок, трепавший у прохожих волосы.       — Аннабет, — проговорил отец, подходя ко мне и крепко обнимая.       Сидя в машине, я слушала рассказы отца, увлеченно повествующем о том, как он по мне скучал, как терпеливо ждал моего возвращения. О том, что хочет познакомить меня «кое с кем». О том, что у него для меня есть сюрприз.       Я стеклянными глазами смотрела на все, понимая, что жизнь не будет прежней. Да и можно ли это вообще назвать жизнью? Я хотела обратно в белую комнату с мягкими стенами, которая стала мне родной. Я желала оказаться в ней снова. Где меня никто не трогал. Где я никому не была нужна. Где лишь одиночество оставалось моим верным другом. Где не надо было притворяться «счастливой» и «живой». Может быть, меня там и считали психически неуравновешенной, по крайней мере, они не заставляли быть той, кем я не хотела становиться.       Зайдя в дом и глубоко вздохнув, я поднялась по лестнице и, открыв дверь своей комнаты, застыла. Слезы невольно брызнули из глаз.       — Я сделал по совету врача. Сменил обстановку, — спокойно объяснил отец, не понимая, что окончательно разрушил мой мир.       — Зачем? Зачем ты его послушал? Мы с мамой выбирали и обои, и мебель! Зачем ты так поступил?! — неосознанно повысила я голос, потому что последнее, что о ней напоминало, у меня отобрали, выдернув прямо из рук, пока я не видела этого.       — Аннабет, ее не вернуть. Тебе надо жить дальше, — размеренным тоном ответил отец, оставляя меня с собой наедине и спускаясь по лестнице. — В шесть будет семейный ужин. Не опаздывай. Сью приготовит курицу, — строго добавил Фредерик уже с первого этажа. Кинув вещи, я спустилась по лестнице, но перед тем, как выйти из дома, хлопнула дверью.       Не став слушать крики отца, спокойно поймала такси и, назвав адрес любимого места, наблюдала за изменением пейзажа за окном машины.       Серые здания, однообразные стекла, спешащие куда-то люди, словно пытаются догнать что-то незримое. Но я-то уже знала, что догонять и бежать мне незачем и не за кем.       Расплатившись с таксистом, я вышла из машины и, проходя через парк по тропинке, вышла к мосту. Спустившись вниз, села под мостом, достав из тайного уголочка наш с мамой пластмассовый контейнер.       Открыв его, я дрожащими руками взяла оттуда любимый кулон мамы, который успела спрятать до того момента, как меня отправили в лечебницу.       Сжав подвеску с совой в руке, я просидела тут еще часа два. Как только начало темнеть, до меня все же дошел тот факт, что у меня не было с собой даже телефона для того, чтобы вызвать такси.       В парке я искала людей для того, чтобы попросить телефон. Увидев мужчину, гуляющего с собакой, я поспешила к нему, надеясь, что он мне не откажет.       — Извините, я забыла дома телефон, а мне надо такси вызвать. Можно мне, пожалуйста, позвонить? — обратилась я к темноволосому мужчине, надеясь услышать положительный ответ.       — Привет, да, конечно, можно… А может тебя подвезти? — предложил улыбчивый зеленоглазый мужчина.       — Если вас это не затруднит. — Пожалуй, я впервые не могу отказаться от помощи. — Аннабет, — я протянула руку, и мужчина приветливо ее пожал.       — Перси. Сейчас Миссис О’Лири выгуляем, и тогда мы тебя подкинем. Да, малышка? — добродушно спросил Перси у черной большой собаки, которая была мне выше бедра.       — Хорошо, огромное спасибо, — ответила я, понимая, в какую неудобную ситуацию попала в первый день своей «свободы».       Через двадцать минут я была уже дома и, проигнорировав грозные упреки отца, открыла дверь в мамину комнату, осознав, что там все осталось так же, как и при ней. Перетащив все свои вещи в ее комнату, я включила музыку в плеере и, вставив наушники в уши, принялась наводить уборку, раскладывая свои вещи. Найдя старое платье матери и примерив его, я обнаружила, что оно мне впору. Я очень походила на нее.       Повесив платье на тремпель, я поменяла постельное белье и с удовлетворением взяла ноутбук, который за год моего отсутствия успел покрыться пылью.       Посмотрев пару серий любимого сериала, я уже готовилась спать, как ко мне зашел уж явно недовольный отец.       — Аннабет, что происходит? Почему ты не в своей комнате? — начал возмущаться Фредерик, смотря на меня с укором.       — Если ты забыл про маму, это не значит, что про нее забыла и я. Ты не смеешь отнимать у меня последнее, что осталось после нее.       — Бет, я думал, что лечение тебе помогло… — разочарованно покачал головой отец и задумчиво погладил подбородок. — Твой лечащий врач порекомендовал тебе походы к психологу. Даже номер дал. Мистер Джексон согласился с тобой работать. Поначалу я думал отказаться от этого, но теперь, как я вижу, тебе это действительно нужно. Завтра в десять у вас первый сеанс. На протяжении всего лета ты будешь с ним работать. Это один из лучших молодых психологов. Ему двадцать шесть, а он уже кандидат наук. Защитил докторскую. Я тебя отвезу. Спокойной ночи, Аннабет.       Он серьезно?! Мало того, что я в психушке просидела год, так еще и психолог! Завернувшись в одеяло, я усердно пыталась уснуть, но, видимо, сегодня оказался не мой день. Уснула я ближе к рассвету и через два часа еле встала.