☠☠☠
— И часто ты делаешь трупы? — Реже, чем хотелось бы. Рынок маленький, заказы, в основном, от студий, загримировать проще, чем делать макет, — поясняет Кёнсу. Бэкхён стоит слишком близко, Кёнсу бы отступил, но он уже отходил пару раз, Бэкхён снова приближался, повторять было бы глупо. Особенно, после того, как сам позвал. — Ко мне обращаются, когда нужно сделать дорого и качественно. — Так ты звезда киноиндустрии? — тепло улыбается Бэкхён. — В основном, мои трупы, — Кёнсу передёргивает плечами, подавляя желание скрестить на груди руки. Хватит и того, что он перстень никак в покое не оставляет. — И вот это всё оккультное, — он обводит мастерскую широким жестом. — Черепа дешевле трупов, их покупают охотнее. — Давно хотел спросить, — Бэкхён оглядывается, делая почти незаметный шажок к Кёнсу. — Почему именно черепа? Кёнсу не выдерживает и отступает. — Судьба, — он поднимает руку и демонстрирует перстень, Бэкхён не узнаёт его в очередной раз. — И Хэллоуин. — И что случилось на Хэллоуин? — Бэкхён берёт его за руку, чтобы рассмотреть перстень, Кёнсу едва не выдёргивает её. От близости потряхивает. — Переспал. — И это было началом ваших долгих отношений? Кёнсу смеётся так долго, что Бэкхён успевает выпустить его руку и непонимающе посмотреть. — Сомневаюсь, что он меня вспомнил наутро. Всегда интересовался мистикой, после той ночи интерес перерос в серьёзное увлечение. — Ясно, — похоже, Бэкхён говорит это просто потому, что не знает, что сказать. — Ну… — Не надо мне сочувствовать, — произносит Кёнсу резче, чем собирался. — Я не первый и не последний. — В его списке? Кёнсу, ты… — Ты же о мастерской пришёл спросить? — перебивает Кёнсу. — Вот и спрашивай. Бэкхён несколько секунд смотрит, словно выбирает, что сказать, и закрывает тему. — Как насчёт кофе? — Уже уходишь? — Я надеялся прийти ещё раз. Ты не против? Кёнсу пожимает плечами. — Кофе так кофе. — Я принесу. Кёнсу усмехается ему в спину. С каких, интересно, пор Бэкхён стал таким тактичным и понимающим? Кёнсу садится на заваленный всякой всячиной диван и трёт ладонями лицо. Нужно взять себя в руки, иначе он точно глупостей наделает. Кёнсу за свои глупости не то чтобы стыдно, просто жить с ними потом значительно сложнее. Особенно, когда глупости возвращаются спустя много лет. — Держи, — Бэкхён приходит с подносом. — Чунмён сказала, ты снова не ел. — И поэтому она положила печенье? — Кёнсу поднимает брови. На тарелке четыре имбирных пряника с нарисованными глазурью скелетами. — Странное понятие о еде. — Там были не только пряники, — Бэкхён ставит поднос на стул и садится рядом, — но я подумал, ты не любишь сладкое. — Не люблю, — кивает Кёнсу. Бэкхён сидит слишком близко, его бедро касается бедра Кёнсу, и винить в этом ему некого, кроме самого себя. Вчера стоило бы прибраться, сидеть особенно негде. — Разве что мармелад. — Кстати, давно хотел спросить, — оживляется Бэкхён. — А где ты берёшь глаза? — Сам делаю, — Кёнсу тянется за кружкой. Он ощущает бедром каждое движение Бэкхёна, но всё равно чувствует, будто они друг от друга бесконечно далеко. — Невелика сложность. — Дашь мне? Пожалуйста, — Бэкхён строит умильную мордашку. Кёнсу кофе попадает не в то горло. — Мармеладки, Кёнсу. — Да я понял, — сипит Кёнсу, когда прокашливается. — Заберёшь у Чунмён. Ей вредно есть много. Бэкхён смотрит на его губы, и Кёнсу машинально проводит по ним языком. Раньше Бэкхён уже бы опрокинул его на этом диване, лёг сверху и целовал взасос, а сейчас, надо полагать, стал старше и терпеливей. Ну, или Кёнсу его привлекает не особенно сильно. Подумав, Кёнсу выбирает второй вариант. Он никогда Бэкхёна по-настоящему не интересовал. Кёнсу ставит кофе обратно на поднос от греха. — Кёнсу, — Бэкхён осторожно берёт его за руку. Кёнсу цепенеет. — Ты мне нравишься. Я тоже много с кем спал, секс не главное. — Я знаю, — отвечает Кёнсу. — Не убегай. Бэкхён оставляет поцелуй на тыльной стороне его ладони. Кёнсу стискивает челюсти и, не отрываясь, глядит на свою руку в руке Бэкхёна. — Это не значит, что ты что-то должен, или что-нибудь в этом роде, — продолжает Бэкхён через некоторое время. — Просто дай шанс. — Это сложно, — тихо говорит Кёнсу. — Почему? Кёнсу качает головой. — Нет смысла. Сам справлюсь, — Кёнсу выпрямляется и снова берёт кружку с кофе. — А ты как стал писателем? — Кёнсу, вот у тебя мои книги есть. Они интересные? Кёнсу пожимает плечами. — Читаются легко. Я не большой ценитель литературы. — Само собой получилось, — Бэкхён обхватывает кружку ладонями и делает глоток. — В детстве у меня было много страхов. Лет до пяти я с семьёй жил в старом доме, где без конца что-то скрипело, шуршало или даже падало. Потом мы перебрались в квартиру, там не было тёмного чулана и загадочных шорохов под крышей. Но иногда по ночам мерещились звуки из старого дома. Воображение дорисовывало мрачные картинки, как соседи превращаются в страшных существ и следят за нашей семьёй. Смотрят с тёмной улицы сквозь стёкла горящими глазами и только и ждут, чтобы сцапать маму или папу, если они подойдут открыть окно. — Бэкхён сам делает страшные глаза, изображая чудовищ из своего детства. На Кёнсу его голос оказывает гипнотическое влияние. — Записывать истории я начал, как только научился писать. Позже прибавились заметки об окружающем мире и знакомых. Мне нравилось придумывать им секреты. Часто получались наивные рассказы. Там обязательно кто-то умирал, или кого-то воровали гоблины или какие-нибудь зловредные духи. — Кёнсу кивает. Бэкхён допивает кофе, отставляет пустую кружку на поднос. Не то чтобы Кёнсу вслушивался в рассказ, его завораживает голос Бэкхёна. Как будто песни сирен. — Такие записи, как ни странно, помогали стать смелее и разобраться со своими страхами. Позже меня заинтересовали страхи окружающих. Я спрашивал одноклассников и бабушкиных подруг, собирал чужие страхи в блокнот. Пытался понять, какие истории могут за ними стоять и какие истории могут вырасти из одного маленького страха. — Бэкхён доверительно улыбается. — Так и получилось, что выбор я сделал ещё в детстве. Сам читал книги о писательстве и, как мне казалось, развивался. Правда, в институте один преподаватель сказал, что я слишком шаблонно мыслю, и нет в моих работах изюминки. Что всё настолько по правилам, что становится скучно. И даже предложил выбрать другую профессию. Может, я ему просто не нравился. Но я разозлился. И решил что обязательно стану писателем, если не самым лучшим, то известным так точно. — Надо же, — Кёнсу недоверчиво усмехается. — Мне говорили примерно так же. Бэкхён кладёт руку на спинку дивана. Старый приём. Обнять за плечо, притянуть, поцеловать — Кёнсу знает его наизусть. Он ставит кружку на поднос и поднимается. — Тебе пора. — Я тебя обидел? — Меня работа ждёт. А тебе, чтобы обидеть, нужно ещё постараться. — Не очень понимаю, комплимент это или нет, — Бэкхён в задумчивости проводит рукой по волосам, — но ладно. Раз ты так говоришь. Я ещё приду? Бэкхён встаёт рядом. Кёнсу отступает на полшага. — Не завтра. Завтра я заканчиваю заказ. — Просто кофе выпить. — Заказ, — повторяет Кёнсу. — Послезавтра? — Настолько понравился? Бэкхён кивает. — С тобой интересно. Хочу больше времени проводить вместе. Узнать друг друга поближе, обсудить общие интересы. Кёнсу кусает подрагивающую губу, смотрит в сторону и пропускает момент, когда Бэкхён кладёт ему руку на плечо и целует. Кёнсу закрывает глаза, притягивает его за шею и приоткрывает рот, впуская Бэкхёна глубже. Бэкхён обнимает его за пояс, целует осторожно, словно боится испугать. Совсем не похоже на их первый поцелуй, когда Бэкхён целовался, просто чтобы Кёнсу от волнения трясти перестало. Кёнсу отвечает, чувствуя, как бегут мурашки, и ловит ответную дрожь. — Кёнсу, — Бэкхён разрывает поцелуй и прижимается лбом к его лбу. — Кёнсу, если я… — Бэкхён выдыхает. — Если тебе нужно время… — Не нужно. — Кёнсу отступает. — Но сейчас меня ждёт работа. Я напишу, когда освобожусь. — Мы точно не торопимся? — Не стоит всё усложнять. — Не хочу ограничиваться разовым сексом, даже если он классный. Ну да, теперь он опытнее и, наверное, Бэкхёну с ним будет интересно больше одного раза. — Я не говорил, что мы остановимся. Кёнсу провожает его до стойки магазина, закрывает дверь мастерской и делает глубокий вдох. Проводит пальцами по зацелованным губам и усмехается. Вряд ли Бэкхён серьёзен, говоря о будущем, если только не слишком далёком. Да Кёнсу не поверит, если Бэкхён скажет, будто на отношения рассчитывает, не в его это стиле. Кёнсу тогда не один месяц потребовался, чтобы в себя прийти, а Бэкхён больше так и не посмотрел в его сторону. Хотя Кёнсу надеялся. О, как он надеялся! Он был готов на всё, что угодно, лишь бы Бэкхён захотел его ещё раз. Но Бэкхён сказал «Тс-с, детка, давай не будем всё усложнять» и потрепал его по щеке, а Кёнсу смотрел, как он целовался со своим новым любовником. Кёнсу и теперь не откажет, просто не сможет. Он усилием воли стряхивает оцепенение и садится за стол. Привычно поправляет лампу, сверяется с эскизом и говорит себе продолжать страдания вечером. Не он первый безответно влюбился, не он последний. Переспит, получит своё удовольствие, может, даже пару раз кончит, ничего не изменится. Это его выбор, и Кёнсу его сделал с открытыми глазами. Кёнсу заканчивает глубоко заполночь. Ставит готовые черепа на стол и разминает уставшие мышцы. За последние восемь часов ни одной мысли о Бэкхёне, да и не тянет. Кёнсу поднимается в квартиру, долго стоит под душем и понимает, что заснул, когда ударяется лбом о стену. Постель манит неодолимо, Кёнсу даже есть не хочет, сразу ныряет под одеяло, кажется, не открывая глаз. Сон накрывает мгновенно. Звук будильника по-прежнему мерзкий. Кёнсу ставит на повтор, зарывается в подушку и впервые за несколько лет думает, будет ли он такой же мерзкий, если кто-нибудь обнимет, прижмётся сзади и промычит что-нибудь в шею. Пожалуй, да, будет, а желания вылезать из постели останется ещё меньше. Если только ставить чуть раньше, чтобы ленивая утренняя нега переросла в нежный утренний секс. Кёнсу любит секс по утрам. Кёнсу идёт в душ, ест пустой рис, варит кофе и спускается в мастерскую. Имбирные пряники всё так же лежат на подносе, Кёнсу откусывает череп одному из скелетов и ещё раз осматривает черепа. Получилось даже лучше, чем он рассчитывал. Кёнсу отсылает сообщение заказчику, доедает пряник и приступает к упаковке. Новых заказов, к сожалению, нет, а это значит, что придётся что-то изобретать самому, потому что до завтрашнего дня он должен быть занят. В крайнем случае, до вечера. Соблазн позвонить Бэкхёну слишком велик. Позвонить, пригласить и довести их встречу до логического конца. — Чунмён, зайди. — Откуда ты знаешь? — Выбирай каблуки пониже. — Чунмён молчит, видимо, оценивая высоту. — Дай телефон Бэкхёна. Не верещи, просто скинь. — Кёнсу-оппа, ты решил выйти в свет? — Я решил переспать с красивым молодым мужчиной, тем более, ты его одобрила уже. — Но не так же сразу. — А чего тянуть? — Кёнсу запечатывает коробку и выпрямляется. — Телефон. — Знаешь, я не думала, что ты согласишься. — Ты сама просила дать ему шанс, — Кёнсу дёргает её за хвост. — Вот, я даю. — Чунмён подозрительно сужает глаза. — Мы взрослые люди, в чём проблема-то? — Не знаю, но чувствую, что что-то не так. Ты слишком мало сопротивляешься. —Ладно, не надо. Тебе там помощь в магазине не нужна? Я на сегодня свободен, можешь идти рисовать. — Нет! — Чунмён подскакивает на месте от избытка чувств. — Нет-нет, я пришлю! Не смей передумывать! Чунмён вихрем уносится в магазин. Кёнсу посмеивается. В некоторых моментах Чунмён предсказуема, в некоторых, к сожалению, нет, обычно раздражает и крутится под ногами, но без неё было бы скучно. Кёнсу про себя считает её кем-то вроде младшей сестры. Рисовать, впрочем, он её выгоняет. Снова работать в магазине занятно. Некоторые пугаются, некоторым любопытно, давние клиенты приветствуют с радостью. Кёнсу перекидывается с каждым парой слов, варит кофе и раздумывает о том, что писать. И когда писать. Он невеликий мастер флирта, даже правил толком не знает, зря он сказал Бэкхёну, что будет писать. Лучше было просто назначить время. В четыре часа дня Кёнсу решает, что уже можно. «Завтра в это же время». Он отправляет сообщение и откладывает телефон. Клиенты приходят и уходят, кто-то садится пить кофе, кто-то дрейфует по залу, Кёнсу вспоминает про телефон без пятнадцати восемь вечера. Оказывается, Бэкхён ответил ему почти сразу. «Привет! — читает Кёнсу. — Даже не верится, что ты пишешь. Думал, мне придётся взять твой номер у Чунмён. Как дела?» Вот и что он должен ответить? «Я сказал, что напишу». «Но я же номер не говорил». Кёнсу вздыхает. Ну и какой во всём этом смысл? «До завтра». «Эй, подожди! А как же поговорить? Обсудить общие интересы?» «Зачем?» «Узнать друг друга получше. Все так делают». «Вот завтра и обсудим». Кёнсу убирает телефон и вздыхает. Нужно в квартире, что ли, прибраться, завтрашний вечер обещает быть интересным. На часах почти восемь, в магазине никого нет, так что Кёнсу закрывает магазин и готовится к запланированному визиту весь вечер и следующее утро. Снова ждать, когда Бэкхён к нему прикоснётся, снова позволять ему всё — Кёнсу потряхивает, только он сам не знает, от чего. Волнение, ожидание и страх неизвестности густо приправлены желанием почувствовать Бэкхёна ещё раз. Его руки на своём теле. Его губы на своих. Стать частью его жизни хотя бы на одну ночь. Глупо, слащаво, в лучших традициях манхвы Чунмён, он и сам знает. Было бы куда лучше, если бы всё обошлось без чувств. Новых заказов всё ещё нет. Кёнсу оглядывает мастерскую, надеясь найти что-то для вдохновения, но из недоделанного ничего не привлекает, а начинать новую работу в материале нет смысла. Кёнсу принимается за эскизы. Ему всегда хотелось сделать витраж, но кто же отдаст свои окна под скелеты и демонов, а на стекле в магазине Кёнсу периодически рисует новые. Чунмён их фотографирует и выставляет на сайт, эскизов там уже около десятка, одним больше, одним меньше. Всё равно никто не собирается их покупать. — Ого, — Кёнсу вздрагивает. — Здорово. — Уже четыре? — и как он не заметил? И время, и Бэкхёна. — Нет ещё. Извини, я раньше пришёл. — Ничего страшного, — Кёнсу снимает очки и трёт глаза. — Всё равно надо сделать перерыв. Что? Бэкхён смотрит ему в лицо. — Ты красивый, — отвечает он с задержкой. — Ты уже говорил, — Кёнсу отворачивается и надевает очки. — И тебе идёт смущаться. — Для начала надо сделать то, от чего смущаться. — Я совсем не против, чтобы ты делал что-то, от чего смущаешься, — улыбается Бэкхён. — Что тебя смущает, Кёнсу? Кёнсу перебирает варианты, и они все слишком откровенные для первого раза с Бэкхёном. — С тобой — всё. Даже если первый раз на самом деле второй. Бэкхён перестаёт улыбаться. — Слушай, если я слишком давлю… — Сядь на диван. — Бэкхён медлит. — Сядь, так разговаривать неудобно. Бэкхён отходит и садится. Кёнсу понимает, что про мастерскую он снова забыл. — Кёнсу? Кёнсу подходит, толкает его в грудь, заставляя откинуться, и садится на его бёдра. Бэкхён резко вдыхает и кладёт руки на спинку. — Можешь не сдерживаться, — Кёнсу перекладывает его руки к себе на бёдра. — Я знаю, что ты хочешь предложить, меня устраивает. Можем начать прямо сейчас. — Уверен? — Бэкхён засовывает руки под его водолазку. — Мы знакомы всего ничего. Кёнсу бьёт дрожь. — Больше не надо. — Ладони Бэкхёна на его спине, Кёнсу покачивается на чужих бёдрах, упирается руками в спинку дивана и наклоняет голову. — Всё, что нужно, мы уже знаем. Бэкхён глухо стонет и тянется к его губам. Кёнсу вовремя отворачивается, поцелуй приходится куда-то возле уха. Он расстёгивает джинсы свои и Бэкхёна и ловит ответное движение его бёдер. — Подожди, стой, — Бэкхён ловит его руку и сжимает в своей. — Стой, Кёнсу. — Что? — Кёнсу подаётся вперёд и чувствует, что Бэкхён совсем не против продолжить. — Мы точно торопимся. — Бэкхён обнимает его за пояс. — На втором свидании спим. — Ты хочешь меня, — Кёнсу снова подаётся вперёд и ловит ответное движение бёдрами. — Я хочу тебя. Зачем усложнять? — Затем, что… — Кёнсу просовывает руку в его джинсы. — Кёнсу! Вот чёрт! Реакция Бэкхёна вполне однозначная. — Ну же, — Кёнсу наклоняется ещё ниже и кусает его за ухо. — Хочу тебя. Бэкхён прижимает его к себе крепче, укладывает на кучу всякой всячины и ложится сверху. Кёнсу разводит колени, насколько позволяет диван. —Ты же не кофе сюда пить пришёл? — Кёнсу трётся о Бэкхёна. — Вообще-то именно его, — Кёнсу снова уворачивается от поцелуя. — Полгода планировал только кофе с тобой и пить. — Потом можно и кофе, — Кёнсу приспускает джинсы и бельё Бэкхёна и обхватывает его член. — Если захочешь. — Кёнсу, — Бэкхён толкается в его руку. — Кёнсу… — У меня есть вазелин, — глаза Бэкхёна расширяются от удивления. — Для работы. Неважно. Вторая полка сверху. Вон там. Кёнсу указывает на стеллаж. Бэкхён реагирует не сразу, встаёт, покачиваясь, и идёт в нужном направлении. Кёнсу стаскивает всё лишнее, снова ложится на диван, вытащив что-то угловатое, и закидывает ногу на спинку. Бэкхён ложится сверху и целует прежде, чем Кёнсу успевает отреагировать. Кёнсу дрожит, вздыхает коротко и отвечает, обнимает его за плечи. Бэкхён нетерпеливый, он целует быстро и неглубоко, его язык проникает в рот Кёнсу на пару секунд, проводит по губам, касается кончиком и отступает. Кёнсу жмурится, горит и не успевает. Поцелуи Бэкхёна всегда заставляют хотеть большего. Кёнсу стонет и позволяет целовать себя ещё глубже. Бэкхён ласкает его между ног, осторожно и медленно. Кёнсу сам подаётся вперёд. — Хочу чувствовать, как ты кончаешь, — Бэкхён разрывает поцелуй. Кёнсу хрипло смеётся. Бэкхён обхватывает его член, и ему становится не до смеха. Ладонь Бэкхёна уверенная и горячая, большой палец обводит головку, надавливает и дразнит, рука двигается вверх-вниз, Кёнсу сам не замечает, как подстраивается. Найти член Бэкхёна получается не с первого раза. Бэкхён заводит его руку за голову. — Не сегодня, — и снова берёт его член. Кёнсу выгибается, закусывает губу и толкается в его руку. Голая влажная кожа прилипает к дивану, что-то впивается в плечо и в поясницу, нога на спинке затекает, член Бэкхёна снова у Кёнсу между ног. — Почему? Кёнсу снова ищет чужой член, и Бэкхён снова заводит его руку за голову, сжимает запястье в своей. Кёнсу запрокидывает голову и двигается в его ритме. — Помоги, — Бэкхён протягивает упаковку вазелина. Кёнсу открывает крышечку, выдавливает вазелин на ладонь Бэкхёна и пытается лечь так, чтобы ничего не давило. — Готов? Кёнсу раскрывается ещё сильнее и вздрагивает, когда Бэкхён обхватывает оба члена, пристраивая их друг к другу, и двигает рукой на пробу. Кёнсу жмурится. Остро, сильно, горячо, Кёнсу ведёт, голова кружится. Он сжимает руки в кулаки и давит стон. Бэкхён то замедляет движения, то ускоряется, пытаясь найти общий ритм, прижимает его член к своему, дышит неровно и резко. Иногда он слишком сильно сжимает руку, у Кёнсу в глазах темнеет от удовольствия, он стонет сквозь сжатые зубы и стискивает чужое плечо. Бэкхён ускоряется, двигает рукой сильнее и резче, крепче сжимает их обоих. Кёнсу дрожит, задыхается, двигается вместе с ним, теряет ритм и кончает себе на живот. Почти больно от наслаждения. Кёнсу рассматривает крупные белые капли на своей коже. Бэкхён кончает на него с протяжным выдохом и приваливается к спинке. — Таким ты мне тоже нравишься. Кёнсу с трудом сгибает затёкшую ногу. Охает и вытаскивает сломанную отливку из-под спины. — А я-то думал, что там мешало. — Всё нормально? — Если только синяк будет, тут ничего острого. Бэкхён подаётся вперёд и ловит его руку. Кёнсу не успевает возразить, как он уже переплетает их пальцы и улыбается. Как будто в этом есть смысл. — Там влажные салфетки, где вазелин. — Я принёс, — Бэкхён машет куда-то в сторону Кёнсу. Кёнсу опускает руку и нашаривает упаковку. Отдаёт Бэкхёну несколько штук и стирает всё с живота. Играет какая-то знакомая мелодия, Кёнсу оборачивается на звук. — Вот чёрт, — Бэкхён встаёт и разыскивает свой телефон. — Да! Слушаю. Что? — Бэкхён чертыхается. —Ладно, понял. Скоро приду. Скоро! Кёнсу чувствует, как его глупая надежда идёт трещинами и осыпается. — Иди. — Кёнсу, прости, у меня трубы прорвало. Там ремонт и… — Я всё понимаю, — Кёнсу садится, чтобы не смотреть. — Иди. — Я напишу. Кёнсу делает неопределённый жест. Бэкхён быстро натягивает джинсы, засовывает телефон в карман и уходит. Он ведь сразу знал, что так всё и будет.☠☠☠