Пакана вернулся!

Долговязый парень с воинственным кличем врезался в стаю падальщиков, расшвыривая и пиная их. Не обращая внимания на остервенелые удары когтей и крыльев, вырвал добычу: округлую продолговатую капсулу жизнеобеспечения. Медленно принялся отступать, то и дело отражая ножом атаки пернатых хищников, не желающих терпеть поражение. И только оказавшись в безопасности, в маленьком гроте у самой границы поселения, осмелился взглянуть на находку. От нажатия кнопки полупрозрачные створки разошлись, открывая туго спелёнутого младенца. Ребенок зашелся в крике, да так, что Атса Йааш отшатнулся: ему ещё не приходилось иметь дело с такими маленькими людьми. Потому не сразу и разглядел: на лбу – иссиня-чёрное клеймо, знак изгоя. Мутант. Подлежит уничтожению. – Вот оно что... – прошептал одними губами, почти беззвучно. И, вынув найдёныша из его переносной оболочки-колыбели, бережно прижал к груди, понес к Дому Старейшин. Рассудил, что великие матери подскажут, как быть... ...Кукурузная мука самого тонкого помола струится сквозь пальцы. Малыш уже не плачет. Глядит осознанным взглядом. Сегодня ему предстоит родиться заново, пройти священный обряд. Стать новым членом племени. Хопи мудрее бледнолицых. Их не пугают лишние пальцы на руках и ногах и костяной гребень на затылке. Даже такой мальчик сможет вырасти хорошим воином. А Атса Йааш станет ему названым отцом. На каждой из четырёх глинобитных стен и потолке рисуют четыре линии – знак дома. Омытый водой, настоянной на кедре, натертый мукой и пеплом священного дерева, новорожденный девятнадцать дней проводит в кромешной тьме – словно в материнской утробе. Утром двадцатого дня великие матери приходят к нему – у каждой в правой руке зерно. Четыре раза проводят им от пупка к голове. Первая мать дает имя – Хойя Аямват, Маленький Иной, вторая желает долгой жизни, третья дарит здоровье, четвёртая – силы. Покинув дом, процессия направляется на восток. Остановившись на краю утеса, бросают щепотки муки в сторону восходящего солнца. И едва первые лучи веером расходятся на небосклоне, названая мать выходит вперёд: – Отец Солнце, это твой ребёнок! – твердит она снова и снова. – Мать Зерно, прими его под свою защиту! Но когда семь весен спустя подросший Хойя Аямват возвращается с Пустоши и приносит обломок камня, старейшины понимают, каково истинное имя этого мальчика. Отдуваясь и пыхтя, волочит он находку по земле – силенок ещё маловато. Упирается босыми пятками. И, наконец, достигает цели: прикладывает недостающий фрагмент к каменной типони, священной скрижали рода Огня. Тот самый отломанный уголок, утерянный в незапамятные времена. – Пакана пришел! Истинный Белый Брат! – волнами расходится шёпот по поселению. Растерянный мальчишка жмётся к коленям Атса Йааш, с немым вопросом ловит его взгляд, запрокинув остроносое личико. Теплая ладонь ложится на взъерошенную макушку. – Пророчество сбылось! Истинный Белый Брат вернулся! – слова теряются в глухом угрожающем гуле, и первый подземный толчок опрокидывает стоящих навзничь. Дрожь земли – как подтверждение. Это знак обновления и смены эпох.