Stop me, Legolas

Ловите новую часть) Надеюсь, что она вам всем понравится) Буду ждать ваших отзывов) Приятного чтения) ___________________       И вот настал день, когда нам всем нужно сделать выбор. И он оказывается для нас всех очень трудным и, самое главное, важным, ведь от дальнейших действий Братства зависит судьба всего Средиземья. После завтрака Арагорн собрал нас всех вместе и огласил то, что было у всех на уме.       Понимание того, что отряд сегодня может разделиться, несказанно печалит как меня, так и всех остальных. А Фродо выглядит осунувшимся и усталым. Груз ответственности словно придавил бедного хоббита к земле. Но Арагорн правильно сказал, что это его судьба, и только он властен над ней.       Юный полурослик просит час на обдумывания и уходит от нас. Погруженная в свои мысли, наблюдаю за Боромиром. Мужчина с нескрываемым интересом всматривается в лес, куда ушел Фродо. Неторопливо поднимаюсь со своего места. За спиной спешно течет река, а спереди лишь лес, который хранит в себе столько тайн, сколько мне и не снилось. — Зря мы его оставили одного, — взволнованно говорит Сэм. Сложно не заметить, что он переживает за своего хозяина. — За этот час он успеет накрутить себя до такой степени, что решит уйти один, — полурослик знает Фродо куда лучше нашего. И доводы его разумны. — А под нашим давлением он может принять неверное решение, которое потом может навредить всем, — спокойно отзываюсь я, смотря на смущенного Сэма. Хоббит прекрасно понимает, что Фродо нужно побыть одному, но он боится, что с ним что-то случится. — Просто дадим ему время. Поверь, время — это лучшее, что мы можем дать человеку… или хоббиту, или даже эльфу и гному. — И что же это время дало тебе, драгоценная моя? — явно почувствовав, о чем я думаю, спрашивает Гимли. Гном выглядит бодрячком, словно мы не находимся в походе уже несколько месяцев, а просто вышли на прогулку сегодня утром. Правильно говорят, гномы чрезвычайно выносливы и сильны. Думаю, мне еще не раз придется удостовериться в этом. — О, нет, я сейчас говорю не о себе, Гимли, — на губах расцветает ностальгическая улыбка. — Лет сто назад я познакомилась с милой девушкой, живущей в Эсгароте. Она была покорна и своенравна одновременно. Будучи полуэльфом, Эрика все равно воспитывалась людьми, исполняла все, что требовали от нее мать и названный отец. Думаю, не стоит говорить, что девушка всячески скрывала свою принадлежность к эльфийскому народу. Ей запрещалось ходить с непокрытой головой и показывать свои уши, — замечаю удивленные взгляды друзей. — Как такое вообще возможно? — Леголас удивленно вскидывает руками. Но потом его взгляд становится задумчивым, будто он что-то вспомнил. — Впервые я увидела Эрику, когда ей исполнилось десять лет. По-эльфийски прекрасная девчушка бегала по улицам Эсгарота, так она и столкнулась со мной. Уже тогда она сильно отличалась от своих ровесников. Совершенно случайно у меня получилось узреть и ее заостренные ушки. После этого я часто возвращалась в Озерный город, тайком обучала юную эльфийку синдарину. Ведь родители пытались сделать все, дабы дочь чувствовала себя исключительно человеком и забыла про эльфийскую половину, которая досталась ей от родного отца. Все дошло до того, что по исполнению двадцати лет «отец» нашел ей мужа, — недовольно сжимаю руки в кулаки. Все это выказывает неуважительное отношению к эльфам.       Все присутствующие выглядят сбитыми с толку. А вот Леголас с каждой минутой становится все более задумчивым. Складывается ощущение, что он каким-то образом знаком с девушкой, про которую я рассказываю. Зеленая змея под именем Ревность медленно начинает обвиваться вокруг моего сердца. Ведь Эсгарот находится не так уж и далеко от Лихолесья. — Время начало менять девушку, и к 2941 году Третьей эпохи она научилась говорить «нет» как своим родителям, так и мужу. Да, она продолжала жить подобно людям, не обращала внимание на то, как сильно отличается от жителей Эсгарота, не смела лишний раз злить надменного и своенравного мужа. В последний раз я видела ее во время Битвы Пяти воинств. После этого я не раз приезжала в Озерный город, но уже не встречала эту эльфийку среди толпы людей, — грустно поджимаю губы, осознавая, что, скорее всего, девушку постигла мучительная смерть в языках пламени Смауга. — Сейчас эту девушку зовут Тальйа, — тихо вклинивается в мой монолог Аранен. Он уверенно смотрит на меня своими пронзительными голубыми глазами. — В день, когда отец направлялся к Эребору через Дейл, она приняла его подданство. И я удивлен, что вы знакомы, учитывая насколько вы отличаетесь. — Поверь, сейчас я удивлена не меньше твоего, — наклоняю голову набок, пытаясь переварить полученную информацию. — Я звала ее Тальей за ее стойкий характер, — пожимаю плечами, после чего бросаю быстрый взгляд на место, где еще совсем недавно сидел гондорец. — Куда делся Боромир? — вглядываюсь в лесную чащу, пытаясь увидеть хоть след от исчезнувшего мужчины. Меланхоличное настроение тут же сменяется тревожностью.       Стоит мне только задать этот вопрос, как к нам выходит гондорский воин. Он выглядит мрачным, а взгляд подернут пеленой непонимания и тоски. Мужчина садится поодаль от нас, словно не хочет беспокоить. Совершенно не похоже на Боромира. — Где ты был? — сразу же спрашивает Арагорн. — Фродо не видел? — на несколько долгих секунд вокруг нас зависает гнетущая тишина. И я в очередной раз убеждаюсь в том, что случилось нечто ужасное и непоправимое. Все мои догадки лишь подтверждаются, когда я вижу отрешенный и потухший взгляд гондорца. Он словно пытается извиниться за что-то перед нами. — Да, я видел его. Там, на склоне, — гондорец неопределенно машет рукой. — Мы говорили. Я уговаривал его идти в Минас Тирит и, боюсь, не сдержал себя. Он ушел… просто исчез и все. Я думал, такое только в сказках бывает. Наверное, он Кольцо надел. Я искал его, но не нашел. Думал, он вернулся сюда, — несколько сбивчиво рассказывает Боромир, а мое настроение лишь ухудшается.       О, нет, они не просто говорили по душам. Я давно заметила странное поведение гондорца, и вот сейчас все мое нутро кричит о беде. С напряжением слежу за поведением мужчины. Если он раньше мне казался более чем прямолинейным и неуступчивым, то сейчас был лишь жалкой тенью того уверенного и храброго мужчины, которого я видела на протяжении всего похода. — Это — все? — суровый голос Арагорна разрезает гнетущую тишину, воцарившуюся на поляне. Не я одна сомневаюсь в подлинности рассказа Боромира. Короткое и неуверенное «да» от гондорца только лишь усугубляет наше положение. Даже если мы и попытаемся выпытать из него хоть еще немного информации, он все равно продолжит молчать. — Это же плохо! — вскакивает со своего места Сэм. — Я не знаю, что у этого человека на уме было, но не стал бы Фродо просто так эту штуку надевать! Ему же нельзя! Теперь же только Небеса знают, что случиться может! — разговор затягивается, а местонахождение Фродо остается для нас загадкой. Время неуклонно проходит. Такое бесценное время…       Стоит только Арагорну сказать, что мы должны найти нашего Хранителя, как Мерри с Пиппином подскакивают со своих мест и, словно ошпаренные, залетают в лес. Они на бегу выкрикивают громогласное «Фродо! Фродо!». Следом за ними в лесу скрываются Леголас с Гимли. Какое-то безумие охватывает весь отряд. Голова начинает идти кругом из-за всей этой суматохи.       Я же неукоснительно следую за Боромиром, дабы он не учудил еще чего-нибудь. Арагорн посылает нас следом за полуросликами, которые, скорее всего, уже далеко убежали. Как можно быстрее пытаемся добраться до неосторожных хоббитов. Да их крики разбудят даже мертвеца!       И стоит нам только узреть наших друзей, которые почему-то резко смолкли, и мое сердце падает в пятки. Со страхом смотрю на отряд орков, которые шествуют по лесным тропам, а в кустах, притаившись, сидят полурослики. Они трясутся словно осиновый лист, при этом пытаются не издавать и звука.       Их попытка уйти незаметными проваливается, когда переволнованный Пиппин наступает на сухую ветку. Хруст громогласно разносится вокруг. Орки замолкают на долю секунды, после чего поворачиваются в сторону раздавшегося звука. И вот тут их рычание и подвывание становится лишь громче. Они довольно начинают переговариваться на своем премерзком языке, который режет мне слух.       Несколько урук-хаев стремительно приближается к остолбеневшим от страха полуросликам. Боромир куда быстрее меня справляется с эмоциями и выхватывает из-за пояса меч. Внимание орков в эту же секунду переключается на нас, и мне не остается чего-либо другого, как достать лук. Отправляю стрелу за стрелой в полет, безошибочно попадая в цель.       Стараюсь оттеснить орков от места, где находятся Мерри с Пиппином, дабы они смогли спастись от острых ятаганов уруков. Со всей силы ударяю плечом лука по морде близко подошедшего орка, после чего ловко выпускаю в него стрелу. На место одного орка появляется следующий. И они все наступают и наступают, словно появляются из ниоткуда.       Не успеваю отбиваться от всех. И именно из-за этого не замечаю, как один из уруков подходит ко мне слишком близко и его мощное оружие разрезает воздух перед моим лицом. Лук раскалывается на две части. Тут же откидываю обломки в сторону и вытаскиваю меч из ножен. — Боромир! Сзади! — боковым зрением замечаю, что гондорца начинают окружать со всех сторон. Избавляюсь от нападающих несколькими легкими ударами клинка. Но передо мной вырастает куда более умелый и сильный противник. С усилием отражаю его выпад. Вибрация от столкновения мечей проходит по всей руке. — Ты будешь хорошим трофеем для нас, — мерзко рычит урук, нанося все новые и новые удары, от которых я стараюсь уклоняться. Отскакиваю в сторону и в эту же секунду достаю из-за голенища сапога небольшой нож, который метко кидаю в сторону своего противника. Острие попадает в просвет между стальными наплечниками и нагрудной пластиной. — Еще посмотрим, чья голова будет зиять на пике, — вытирая пот со лба тыльной стороной ладони, шиплю я. Немного разбежавшись, вскакиваю на плечи урука и взмахиваю мечом, готовая в эту же секунду обрушить его на голову противника.       Но замечаю, как из-за деревьев выходит несколько орочьих лучников, которые уже наложили стрелы на тетиву своих луков. Отвлеченная приходом новых врагов, не успеваю среагировать на действия урук-хая, которого еще секунду назад могла обезглавить.       Огромной лапищей орк хватает мне за ногу, а в следующую секунду моя спина близко знакомится со стволом дерева. Болезненно морщусь и пытаюсь встать на ноги. Спина неприятно ноет, но это пустяки по сравнению с тем, что я выронила меч. Оказавшись абсолютно безоружной среди отряда орков, вспоминаю ту злосчастную первую встречу с этими выродками. Только вот сейчас я значительно умнее той наивной и беззаботной эльфийки, которой я была когда-то. — В этот раз я так просто не сдамся, — сама себе говорю я, поднимая с земли один из валяющихся кривых ятаганов. Он значительно тяжелее того оружия, которым я привыкла пользоваться, но сейчас и это сойдет. Перед глазами бегают черные точки, что несколько мне мешает сориентироваться.       Собираю все свои силы в кулак и продолжаю этот неравный бой с уруком. Он довольно скалится, явно недооценивая мои собственные способности. Считает, что я уже проиграла. Но, нет, только не в этот раз. Не обращаю внимания на стрелы, которые то и дело пролетают мимо меня. Одна лихая стрела пролетает так близко от руки, что совсем немного задевает ее. Чувствую жгучую боль. «Черт, зацепило!» — мысленно шиплю я.       Рука готова отвалиться от тяжести ятагана. Лоб покрывается мелкой испариной, а соперник явно не намерен отступать. Усталость и непривычность оружия дает о себе знать. Урук плашмя бьет по моему мечу, руку сводит судорогой, отчего ятаган падает на землю.       В следующую секунду меня поднимают над землей за косу. Сердце начинает бешено биться в груди, когда смотрю в эти самодовольные глаза орка. По ним уже можно прочитать все, что он хочет со мной сделать. Понимаю, что смерть будет даром в случае, если окажусь в плену этих тварей. А в следующую секунду происходит одновременно несколько вещей, которые надолго останутся в моей памяти.       Раздается оглушительный рев рога Боромира и в эту же секунду около десятка черных стрел находят свою жертву. Гондорца будто откидывает на несколько шагов, он оступается и падает. Соловей иногда поет, предвещая смерть. Сколько раз я говорила себе, что не буду петь? Сколько раз я убеждалась в том, что мое пение приносит несчастье? Но я не внимала этому голосу разума.       Собрав все силы до капли, выкручиваюсь в руках орка и, оказавшись у него на плечах, до хруста выворачиваю голову вправо. Адреналин течет по венам подобно лаве и придает мне сил. Но вокруг ни души. Орки испаряются так же быстро, как и появились. Подбегаю к Боромиру, который болезненно морщиться и выдергивает очередную стрелу. — Не шевелись, — тихо говорю я, укладывая воина головой себе на колени. — Извини, но я могу лишь облегчить твою боль, — с этими словами прижимаю ладонь к груди мужчины. Слабый мерцающий свет прорывается наружу. Постепенно лицо Боромира расслабляется, а моя рука окрашивается в алый.       Со стороны леса разносится топот, и вскоре на поляне оказывается Арагорн. Он замирает на краю поляны, как вкопанный. Но быстро приходит в себя, после чего опускается на землю подле нас с гондорцем. Продолжаю облегчать боль воина с помощью Света. Боромир тем временем устало взирает на Арагорна, а на его губах появляется болезненная и извиняющаяся улыбка. — Я хотел отнять Кольцо у Фродо. Я раскаиваюсь. Это — расплата, — мужчина задыхается, кровь маленькой струйкой стекает у него из уголка рта. — Полуросликов нет. Орки схватили их, связали, но не убили, — гондорец прикрывает глаза. И только сейчас я осознаю, что действительно в какой-то момент потеряла из вида хоббитов. От этого сердце больно сжимается. Как я могла так оплошать?! — Прощай, Арагорн. Иди в Минас Тирит, защищай мой народ. Я побежден. — Нет, — тут же горячо отзывается Дунадан, беря друга за руку. — Ты победил. Немногим выпадала на долю такая победа. Будь спокоен. Минас Тирит не покорится врагу, — уверенность в голосе сына Араторна заставляет Боромира улыбнуться. Но в следующую секунду лицо гондорца разглаживается и замирает.       Под ладонью больше не чувствую биения сердца. Свет гаснет, а из груди вырывается тихое всхлипывание. Я должна была его спасти, обязана была. В этот момент на поляну наконец-то прибегают Леголас с Гимли. С тоской смотрю на них и перекладываю голову воина на землю. Все тело ноет, а душа разрывается на маленькие кусочки.       Сегодня мы потеряли многих. Это непростительно для нас. Отворачиваюсь от бездыханного тела Боромира, пытаясь заглушить рвущееся наружу рыдание. На задний план уходит боль в спине, саднящее жжение в руке и головокружение. Весь мир меркнет, снова… — Мы гнали их по лесу и многих убили. Почему нас не было здесь?! — сокрушается Леголас, оказываясь возле Арагорна. — Рог позвал нас, но слишком поздно. Аилинон, Арагорн, вы ранены? — эльф озабоченно осматривает меня с ног до головы. Впрочем, кроме орочьей крови, думаю, сейчас он не сможет разглядеть хоть что-то. Отрицательно мотаю головой. — Где же хоббиты? — осматриваясь, спрашивает Гимли. Гном выглядит разгневанным, и складывается ощущение, что он с удовольсвием погонится сейчас за оставшимися орками, чтобы добить их. — Их забрали орки, — хрипло произношу я. — Их связали и унесли прочь. Мы не смогли их остановить, — смотрю на свои окровавленные руки. — Что нам теперь делать? — осматриваю оставшуюся часть отряда. — Сначала похоронить павшего, — отвечает Леголас, подходя ко мне. — Нельзя оставлять его рядом с гнусными орками. А потом ты, Аилинон, вернешься в Лотлориэн. Этот поход становится опасным, а ты совершенно не понимаешь, что могут с тобой сделать эти орки, — Аранен кладет мне на плечи свои руки. По взгляду понимаю, что он неуклончив в своем решении. Но и я не отступлюсь от своего решения. — Я не переживу, если с тобой хоть что-то случится. — Действительно, — саркастически усмехаюсь я. Истерика медленно накрывает меня с головой. — Ведь в первую мою встречу с ними мы дружно распили бочку вина, — с ожиданием смотрю в глаза Леголасу, после чего снимаю кафф с уха. От испуганного и шокированного взгляда принца хочется смеяться. — Ты думал, что это просто украшение? — истерический смех все-таки слетает с губ, и я делаю несколько шагов в сторону. — Леголас прав, тебе нужно вернуться в безопасное место. Я уже не знаю, чего ждать от этого пути, — поникшим голосом говорит мне Арагорн. Он считает себя виноватым. Но здесь виновата лишь я. Ведь именно я была здесь и никоим образом не смогла помочь Боромиру. — Орки чисто из-за доброты душевной подстригли меня, — словно не слушая слова друзей, продолжаю свой рассказ. — Волосы больше не лезли в глаза и открывали оркам вид на мои уши, — снова начинаю смеяться. Вижу до безумия перепуганные глаза Леголаса. Он и не представлял, что я могла пережить в тот давний день. Гимли, стоящий рядом с эльфом, лишь горестно вздыхает, а в его глазах плещется еще большая ненависть к оркам. Каждый из присутствующих понимает насколько сильно подобные действия оскорбительны для любого представителя эльфийского народа. — Аилинон, — осторожно начинает говорить Лесной принц, но я жестом затыкаю его. Впервые мне хочется все высказать ему. Гнев закипает внутри меня и растекается по венам с бешенной скоростью. — Конечно я не знаю, что хотели от меня орки, ведь они недостаточно красноречиво описывали все способы того, как используют мое тело для своего удовольствия, пока несли через Карадрас. Почему-то именно тогда горы были не против подобной переправы, — отшвыриваю кафф в сторону. — Орки шли к Тролльей пуще. И, оказавшись там, решили, что можно начинать свои планы насчет меня, — закусываю внутреннюю часть щеки до крови. Медный привкус тут же появляется во рту, но я не чувствую боли. Только не физической, сейчас кровоточит моя душа. — Но начали они с другого. Двое меня держали, а третий раскачивал перед моим лицом изогнутый кинжал, — погружаюсь в воспоминания с головой.       Все картины прошлого болезненно мелькают перед глазами. И все это выглядит также ярко и живо, как и тогда, словно не прошло и нескольких тысячелетий. И это лишь усугубляет мою ярость на необдуманно брошенные слова Леголаса. — В следующий миг он начал обрезать мне ухо, приговаривая, что такую эльфийку больше не примут ни в одном лесу. Кажется, прошла целая вечность прежде, чем в пуще появился Гэндальф. Он спас меня тогда. И даже, не имея особых навыков в целительстве, остановил кровотечение в наполовину обрезанном ухе. Кое-как срастил важные сосуды. Но окончательно залечить меня смогли лишь в Ривенделле. Я провела там несколько десятилетий прежде, чем снова смогла выйти наружу. Но тогда была уже готова дать отпор любому, кто посягнет на мою жизнь. Поэтому не смей говорить, что я не знаю, что орки могут сделать со мной, — выразительно смотрю в глаза Леголаса. — Это ты не знаешь, что было со мной все эти годы, пока ты трудился на благо лихолесских эльфов.       Резко отворачиваюсь от молчаливого эльфа и начинаю искать свой меч. Он оказывается лежащим под одним из трупов орков. Наспех вытираю лезвие от крови и убираю оружие в ножны. Лук уже безвозвратно сломан, поэтому возвращаюсь к по-прежнему молчаливым друзьям. — Нам нужно похоронить Боромира, — прочищая горло, повторяет слова эльфа Арагорн. Быстро придя к согласию, начинаем собирать мечи, разбитые шлемы и щиты убитых гондорцем орков. Все это сгружаем в одну из лодок. Но во время сбора всего этого добра мы приходим к выводу, что повстречали совершенно незнакомых нам ранее орков.       Они пришли сюда под иным знаменем. Странный герб — белая рука на черном поле, а на шлемах — руническое «С» из белого металла. Предчувствие неладного закрадывается в сердце. — Белый цвет, — провожу пальцами по белой букве. — Не похоже на Саурона. — Саурон не пользуется эльфийскими рунами, — осторожно произносит эльф. Он явно еще не может смириться с тем, что я рассказала ему. Не знает, что должен ответить. Хм, раньше у него не было проблем с нахождением правильных слов. Скептически осматриваю его с ног до головы. — Как и своим именем, — добавляет Арагорн. — И он не терпит белого цвета, как и сказала Аилинон. А орки Барад Дура ходят под знаменем Багрового Ока. — Остается единственный вариант, — тяжело вздыхаю я. Закидываю шлем с руной на дно лодки. — Это Саруман Белый. А это очень плохие новости как для нас, так и для всего Запада. Этот колдун — серьезный противник. — Нам некогда разгадывать загадки, — прерывает нас Гимли. — Давайте отнесем Боромира, — и вот мы вновь приступаем к своему занятию. Немало всего пришлось сделать прежде, чем уложить Боромира в лодку. Ко всему прочему, заметили пропажу третьей лодки. Беда сегодня сопутствует нам.       Отталкиваем лодку с павшим в бою воином от берега. Мужчина лежит такой спокойный и светлый, словно спит в окружении трофеев. А Андуин уносит его прочь. Но наш путь здесь не закончится. Лично нам еще далеко до покоя. — Теперь нам следует спасти своих друзей, догнать этих проклятых орков, — размахивая своей секирой, произносит Гимли. И каждый из нас с ним полностью согласен. Терять еще кого-то, даже не попытавшись их спасти, мы больше не намерены. — Фродо выбрал свой путь, и нам уже его не остановить, зато Мерри с Пиппином мы еще можем спасти, — уверенно подтверждаю я. — Если орки их просто связали, значит, хоббиты нужны им живыми. И, уж поверьте, несмотря на это, нам стоит поторопиться.       Отряд быстро начинает собираться, беря с собой только все самое необходимое. В это время ко мне подходит все такой же мрачный и молчаливый Леголас. — Я не собираюсь больше спорить с тобой, — сухо говорю я, заталкивая в небольшой заплечный мешок оставшиеся эльфийские лепешки. — У меня совершенно нет на это ни желания, ни сил. — Я лишь хотел извиниться за свои слова, — Аранен осторожно отводит прядь светлых волос мне за ухо. Пальцами аккуратно прикасается к безобразному шраму. — Ты права, я не имею права что-либо говорить тебе, учитывая, сколько времени мы были порознь. Просто пойми, что я переживаю за тебя. — Как и я за вас всех, но, тем не менее, я не заставляю вас повернуть обратно, — усмехаюсь я. — Просто впредь постарайся сначала думать, а потом говорить. Иногда это полезно, — замечаю слабую улыбку на губах эльфа. Аранен оставляет невесомый поцелуй на моем лбу, после чего весь отряд заканчивает сборы. — Теперь неизвестно, когда мы сможем отдохнуть. Наберитесь терпения и будьте сильными, друзья мои. Мы обязаны догнать орков любой ценой.