Тепло

Гриллби давно работал в Сноудине. Иногда даже казалось, что он там был всегда. Сплетники поговаривали, будто огненный элементаль появился в городе в день его основания. Что он пришёл откуда-то издалека, да так и остался в захолустье, создав своё маленькое, но прибыльное дело. Для того, кто состоит из огня, Сноудин был слишком холодным и негостеприимным местом, но содержать единственный бар в заснеженном городке оказалось довольно интересным занятием. Гриллби не был многословен и не особо распространялся о своём прошлом, а местные жители отличались тактом и не спрашивали о том, о чём не хотелось говорить. И это вроде бы всех устраивало: огненный элементаль делал свою работу, а завсегдатаи заведения просто с комфортом отдыхали, наслаждаясь горячей вкусной едой и разговорами между собой. Сначала в бар заходили в основном стражники да горожане, которым было лень готовить самим. Но потом сюда стали забредать и те, кому не хватало душевного тепла и понимания. Очень быстро выяснилось, что Гриллби мог создавать в своем заведении особенную атмосферу — маленький мирок, в котором было спокойно и очень уютно. Его мягкий огонь не походил ни на жар от пекарной печи, ни на пламя хорошо разогретого камина, да вообще ни на что другое. Он согревал, но не обжигал. Его тепло будто обнимало, осторожно обволакивало, пока ты просто находился рядом с ним, даже если сам бармен в этот момент казался очень занятым и серьезным. Но, понаблюдав немного, можно было заметить, как именно Гриллби относился к своим посетителям: по-домашнему, как к гостям, но с той лишь разницей, что они ему платили. И делали это с удовольствием и больше из благодарности, чем из-за не слишком приятной обязанности расставаться с деньгами за оказанную услугу. В бар Гриллби действительно хотелось возвращаться, и местные старались заглядывать сюда почаще. Стражники приходили к Гриллби из долгих походов по лесу, после многочасовых обходов ловушек и в конце тяжелого рабочего дня — замерзшие, продрогшие и злые, как собаки. Но переступая порог бара, они начинали сами по себе улыбаться, будто чья-то невидимая ладонь разглаживала их суровые жесткие лица. Невзгоды разом рассеивались и исчезали перед Гриллби, как грозовые тучи, распуганные ярким светом. Всё плохое разом забывалось при виде оранжевого огня элементаля и бокалов, сверкающих чистотой. Ведь только тут можно было пропустить парочку стаканчиков пунша, сыграть партию в карты или кости, послушать дребезжащий музыкальный автомат и встретить старого знакомого. Для обычных трудяг бар Сноудина казался целой вселенной, центром которой стал сам Гриллби. Днем сюда забегали даже дети, которых присылали родители, не успевшие вовремя приготовить обед. За пару монет им всегда вручали аппетитно пахнущие свертки с горячими пирожками и гамбургерами. Маленькие обитатели Сноудина всегда радовались возможности поглядеть на огненного элементаля вблизи, ведь предки говорили им, что тот чем-то похож на солнце, которое существовало где-то на Поверхности. Он напоминал старшему поколению о тех временах, когда монстры жили за пределами Подземелья, ставшего для них тюрьмой. А для тех, кто помладше, бармен представлялся чем-то необыкновенным и волшебным потому, что сиял изнутри, даря свой жар всякому, кто не боялся к нему приблизиться. Так почему же представитель такой редкой и теплолюбивой расы очутился в месте, где на улицу нельзя было ступить, не провалившись по пояс в сугроб? Зачем он сюда пришел? Почему остался? Что его здесь удерживало? Он сам не говорил, а жители тихого городка не решались спросить. Ведь у каждого имелось право хранить свои тайны при себе. И пусть Гриллби не очень любил говорить, его нельзя было назвать замкнутым. Скорее он просто соблюдал какую-то невидимую границу, за которую не позволял никому заходить. Бармен кивал постоянным посетителям, приветствовал случайных путников и терпеливо выслушивал чужие истории. Он всегда старался поддерживать хорошие отношения со всеми жителями Сноудина. Гриллби не требовались слова, чтобы выразить сочувствие и поддержку каждому, кто обращался к нему за помощью или советом. В основном бармен молчал и давал просителю выговориться, делая участливый вид. А потом с изяществом заправского официанта подавал на стол что-нибудь вкусненькое. Иногда даже за счет заведения. Гриллби не делал ничего сверхъестественного: лишь готовил нехитрую еду, следил за порядком и с достоинством выполнял свою работу. Но при этом он будто бы выжигал накопившуюся усталость из монстров, заставляя их глаза сиять искорками интереса и надежды. Посетители грелись у его огня, и казалось, что так будет всегда. Что ничего не изменится даже спустя много лет. Но однажды утром бар Гриллби так и не открылся. Дом между гостиницей и библиотекой Сноудина был холоден и мрачен. Его окна больше не освещались изнутри призывно переливающимися огоньками, а вывеска «У Гриллби» оказалась выключена. На двери висела многозначительная табличка с надписью «Закрыто», хотя обычно в это время готовился традиционный перекус для королевских гвардейцев, заглядывавших сюда перед работой. Но теперь из трубы на крыше не валил дым, а на улице возле паба не пахло едой. Постепенно возле единственного в городе бара начала собираться небольшая, но очень обеспокоенная толпа, состоящая в основном из тех, кто посещал данное заведение чаще всего. — Что случилось? — раздавалось со всех сторон. Но ответа на вопрос не знал никто. — Закрыто, — констатировал Догами, пару раз дернув дверную ручку и удостоверившись, что крепко заперто. — Может он уехал? — предположил Догго, вышагивая туда-сюда по крыльцу. Так ему было гораздо удобнее видеть всю собравшуюся делегацию псов и окружавшую их обстановку. Его зрение, реагировавшее только на движение, не особо помогало, когда дело касалось чего-то статичного, типа дома. — Я не думаю, что он это бы сделал, никого не предупредив, — заявила Догаресса, плотнее прижимаясь к мужу. — Да и дело своё бы не оставил. Я даже боюсь, как бы с Гриллби не стряслось ничего плохого… — Погоди пороть горячку! Что с ним могло произойти? Мы же в Подземелье! Тут мирное место. И мы его охраняем! К тому же Гриллби — элементаль, а они считаются одними из самых крепких монстров, — возразил Догами, впрочем, без особой уверенности. — Ага, если находятся в благоприятной среде. Но здесь не Хотленд. Мало ли что могло случиться… — продолжала переживать Догаресса. — А кто-нибудь знает, где Гриллби живёт? — вдруг подал голос Догго, до этого слушавший препирательства семейной пары и раскуривавший очередную косточку. Очень быстро выяснилось, что никто и никогда не видел Гриллби вне бара. Его не встречали прогуливавшегося по улице; не замечали, чтобы он бродил по лесу или окрестностям. Гриллби не ходил по гостям, не приглашал никого к себе. Его образ был неотрывно связан с баром, будто одно включало в себе другое. Будто без своего заведения элементаль просто не мог существовать. И это само по себе очень пугало. Атмосфера начала накаляться, а паника с каждой минутой ожидания всё возрастала. Малый Пёс, вытянув шею, изо всех сил попытался заглянуть в окно паба, а его Большой собрат лег в снег и притворился мёртвым, выразив тем самым своё отношение к сложившейся ситуации. Вдруг сугроб по соседству слабо зашевелился, и из него выполз пьяный кролик. Далеко он, правда, не ушёл. Встав на ноги и сделав пару неуверенных шагов, он громко икнул, споткнулся о вытянутую лапу Большого Пса и рухнул обратно в снег, где его затем и скрутили бравые стражники. — Кто такой? Чего ты тут вынюхиваешь? — стали допытываться собаки, по очереди тряся подозреваемого так, что тот ещё больше окосел. — Ну, ры-рыбята, вы шо меня не узнаёте? Я жи ваш соба…собутыльник! — отпирался кролик, впрочем, безуспешно. Расстроенные псы не поверили ни одному его слову, но так и не успели устроить допрос с пристрастием. На сцене появился ещё один персонаж. — Отпустите его, костеголовые. Он тут не причём. И если вам интересно, то Гриллби живёт прямо здесь. Вы хоть пробовали постучаться, прежде чем лаяться? — встрял Санс. Вообще-то он наблюдал за гвардейцами уже несколько минут, но не потрудился вмешаться раньше, чем появилась вероятность того, что из кролика вытрясут не только сведения, но и душу. — Откуда ты знаешь? — раздраженно рявкнул Догго, стараясь рассмотреть неподвижного Санса. А тот лишь развел руками, тем самым обозначив своё местонахождение. — Позади барной стойки есть дверь, в которую могут войти только горячие парни. И нет, я туда не заходил. Для меня там слишком жарко — кости потрескаются. Подобного объяснения гвардейцам было более чем достаточно, чтобы немного успокоиться и перестать паниковать. У них появился хоть какой-то план для дальнейших действий, который вдобавок давал им уверенность в том, что мир ещё не сошёл с ума. Ведь Санс, пытающийся шутить, им гораздо привычнее того же Санса, выглядящего озабоченным и потерянным. А скелет всё также ухмылялся, как и всегда, но что-то в его образе выражало крайнюю сосредоточенность и тревогу. Он будто на что-то решался. Это было заметно по мелочам: в том, как он задумчиво теребил свою куртку и покачивался с пятки на носок, «улыбаясь» словно бы через силу. Во взгляде его потемневших глазниц плескалось что-то ранее незнакомое и неуловимое. Ведь он тоже беспокоился за Гриллби, но в своей неповторимой манере, выпячивающей на всеобщее обозрение показную легкомысленность, за которой пряталось нечто более глубокое и необъяснимое. И это было немного жутковатое явление, но псы самоотверженно старались его не замечать. Неожиданные перемены в Сноудине и так их напугали, чтобы ещё задумываться о том, почему Санс себя странно ведет. Поэтому стражники предприняли следующий шаг по спасению своего завтрака и бармена, пытаясь игнорировать то, что вокруг них собираются зеваки: — Кто будет стучать? — немного промахнувшись с направлением, спросил у двери Догго. — Похоже, что ты, — заключил Догами, но тут же изменил свою точку зрения, когда соплеменник достал охотничий нож и стал им многозначительно поигрывать. — Но мне кажется, что дверь нужно взломать. Может быть, Гриллби не в состоянии встать, поэтому и не открывает бар. — Я тебе взломаю, — пригрозил ему Медведь-политик, подоспевший как никогда вовремя. — Вы представители исполнительной власти и не имеете права без ордера вторгаться на чужую частную собственность! — А если наше бездействие приведёт к чьей-нибудь смерти? — пискнула мышка в шарфе. Её неожиданно поддержал Шутник Накарат. — Лучше конечно думать позитивно и надеяться на хорошее, но помощь никому не помешает. Мы все пришли, чтобы хоть что-то сделать. С Гриллби действительно что-то не так? Мы можем помочь? По рядам монстров пробежал шепоток. Судя по всему, сплетни уже охватили весь маленький городок, и половина его населения высыпала на улицу, чтобы проверить, что именно произошло и к чему это приведет. Стражники с ужасом оглядывали толпу, к которой прибавлялись всё новые и новые лица. Хозяйка гостиницы оторвалась от организаторских дел, торговка оставила без присмотра прилавок, библиотекарь ушла со своего поста. Вскоре к процессии присоединились Ледяной Волк, Большеротик, Красная Птица и репортеры из газеты. Между монстрами разгорелся яростный спор. Одни предлагали ещё немного подождать, а другие требовали немедленных действий. В итоге по-тихому разобраться с ситуацией не получилось, и советом города было решено ломать дверь. Но она открылась сама. Изнутри. Монстры разом удивленно выдохнули: на пороге стоял Санс, чью пропажу до последнего не замечали. — Я же сказал, что тут должен быть чёрный вход. Ребята, давайте заходить по одному. И прекратите собачиться — у нас тут проблема посерьезнее, чем делёж косточки. Поэтому попрошу слабонервных остаться снаружи.