***
Улицы пустовали. В этих районах машины было принято не оставлять перед окнами, а загонять во внутренние дворики и частные парковки. Дома здесь были старой двух-трёх этажной кирпичной застройки. И жили тут в основном люди среднего и средне-высокого достатка. Если в это время года и суток тут видели лежащего на земле бомжа, то с высокой долей вероятности это был труп. В городе было не спокойно. И пускай комендантский час пока так и не был введён, люди, взбудораженные чередой зверских убийств предпочитали не задерживаться на улице дольше необходимого после захода солнца. Когда стрелки часов миновали полночь, полицейский автомобиль под номером «три» свернул с авеню на Хобокен-стрит.* Код «десять-сорок» означал патрулирование улиц без сирен и мигалок, которые могут спугнуть потенциального злоумышленника. Два полицейских осматривались по сторонам. Они патрулировали выделенный им участок змейкой, то выезжая на авеню, то заезжая на ту или иную улицу в случайном порядке. В это же время за соседним углом велось преследование. Прохожий ёжился в своём коричневом шерстяном пальто. Его маленькая шапка едва прикрывала уши, покрасневшие кончики которых торчали из-под неё вместе с каштановыми кудрями. Он устало покачивался после двенадцатичасовой рабочей смены, преодолевая последний рубеж до съёмной квартиры и не замечал идущего за собой… не человека… Он остановился и посмотрел на вывеску на двери пиццерии на углу. Заведение называлось «Квотер Пицца». На его взгляд еда тут была довольно сносной и он частенько сюда захаживал, но сейчас заведение было закрыто. «Открыто с десяти до двадцати двух…» — Подумал офисный планктон. — «Ещё один недостаток моего графика…» — И продолжил свой путь.***
Полицейский «Форд» доехал до середины улицы, когда его экипаж заметил две подозрительные фигуры идущие им навстречу. У напарников имевших за собой далеко не один год службы на такие вещи взгляд был намётан. Они коротко переглянулись и не стали включать ни сирену, ни огни. Пусть подозреваемый сам себя спровоцирует. В большинстве случаев хватало одного вида полицейской машины, чтобы заставить преступника нервничать. Очень немногие не теряли самообладания и не совершали какой-нибудь глупости зачастую стоившей им жизни, здоровья или n лет на свободе. И этот раз не стал исключением… — Диспетчерская, третий. Десять-двадцать девять, потенциально опасный на Хоббокен-стрит, как слышно. — Принято, третий. Будьте осторожны.***
Преследователь заметил полицейских раньше, чем они его и он умел держать себя в руках. Он мог бы спокойно пойти дальше, если бы его остановили мог бы спокойно вести диалог, он мог скрыться в переулке и исчезнуть без следа в любой момент, если бы захотел, но он не стал. На секунду он остановился на месте, развернулся и быстро зашагал обратно, как если бы вспомнил, что забыл выключить утюг или запереть квартиру, он скрылся за углом из-за которого только что вышел, когда простонал полицейский сигнал, навзрыд взвыла сирена и жёлто-коричневую ночь осветили сине-красные огни. Потенциальная жертва и добыча было развернулась и застыла на месте, но так и не увидев преследователя и поняв, что ей ничего не грозит приободрилась и ускорила шаг. Полицейский автомобиль свернул на Вторую улицу, куда только что направился подозреваемый. Восстановив визуальный контакт, рыжий худощавый полицейский доложил ситуацию по-рации и объявил в громкоговоритель: — Сэр, стойте на месте! «Сэр» нехотя замедлил шаг и замер, как вкопанный. Рыжий припарковал автомобиль и снова оповестил диспетчерскую, а Толстый проверил свой ствол в кобуре. Подозреваемый был одет в не по погоде холодную обшарпанную джинсовую куртку и потёртые джинсы с широким низом, такие были особенно популярные у хиппи в шестидесятых-семидесятых. Его голову покрывала грива отступивших ото лба спутанных седых волос, а хищное лицо с выдающимся вперёд крючковатым носом и узким длинным подбородком обрамляли плохо ухоженные бакенбарды с остатками былой густой черноты. Полицейские одновременно вышли из машины и толстый обошёл её сзади, оставшись стоять у багажника, чтобы в случае чего залить урода огнём со спины. Рыжий встал в паре метров лицом к лицу с ночным прохожим и поздоровался: — Доброй ночи, сэр, не могли бы вы подсказать, что вы делаете здесь в такое время? — Он говорил это легко, непринуждённо и предельно вежливым тоном. — На улице морозит, а вы одеты очень легко, сэр, вам не холодно? Полицейский заглянул в единственный здоровый чёрный правый глаз подозреваемого и то, что он там увидел заставило его подумать: «Подкрепление… нужно срочно вызвать подкрепление…» — Сэр, вы живёте где-то здесь поблизости? — Не дождавшись ответа продолжил Рыжий. — Может быть, мы вас подвезём? Ответа не последовало. Полицейские переглянулись. — Вы говорите по-английски? Usted habla Inglés? Vous parlez anglais? — На этом его языковые познания закончились. — Сэр, с вами всё в порядке? Мы можем помочь, если вы поможете нам… И вновь ответа не последовало. И вновь полицейские переглянулись. Старик стоял не шевелясь, не двигался ни единый мускул, он даже не моргал. Просто стоял и смотрел туда, где находился… — Сэр, прошу вас назвать себя… — Взмокший от волнения под зимней униформой ирландец-коп начал терять терпение. — Давайте поговорим! Мы не хотим делать вам ничего плохого… — На этих словах Толстый коп открыл кобуру, чуть приподнял в ней свой Глок и что-то вполголоса сообщил по рации. — Мы просто хотим поговорить… Сделайте хоть что-нибудь, если вы нас понимаете… За несколько кварталов отсюда одинокий патрульный, выписавший штраф за просроченную на пару дней регистрацию принял очередной запрос от диспетчерской и поехал на задержание очередного обдолбыша…***
— Сэр, вы не оставляете нам выбора, поднимите руки над головой так, чтобы мы их видели! — Толстый достал свой пистолет и нацелил его на обмудка оказавшего препятствие действиям офицеров полиции. К великому удивлению руки старого неадеквата медленно и будто бы сонно поднялись вверх… — Хорошо, теперь встань на свои колени! — Грубым басом приказал Толстый. Ноль реакции. — Сэр, офицер приказал вам, вы должны подчиниться или мы будем вынуждены применить по отношению к вам физическую силу… — Проговорил ирландец увещевательным тоном. — Всё, достал! — Крикнул Толстый. — А ну упал, нахуй, на колени! Он приблизился на два шага и прицелился в затылок, так чтобы не промахнуться. Рыжий тоже нехотя навёл свой пистолет в грудь психа. Сейчас они заломают ему руки и отвезут в участок, а уж там решат, что делать со старым отморозком… — ВСТАНЬ. НА. СВОИ. КОЛЕНИ! Самое последнее предупреждение… — lupus inter oves. — Прозвучал загробный тон мёртвого языка. * Быстрее, чем мог бы среагировать любой человек оборотень развернулся, схватил копа за кисть правой руки и провернул по часовой стрелке. Запястье хрустнуло, Глок выпал из обмякших пальцев. Прежде, чем Рыжий успел сообразить, что произошло, Старик поймал пистолет на лету и обратным движением швырнул его ему в лицо. Толстый взревел от боли и со всей силы ударил своей поставленной левой в челюсть существа и было замахнулся для второго удара, как понял, что его ноги оторвались от земли. Ликан схватил ворот тёплой зимней куртки и провёл полицейскому пальцем по горлу. Кровь горячими ручейками потекла под одежду. Рыжий не поверил своим глазам. Его хорошего друга и напарника, мужика весом за сотню килограмм и тягающего штангу добрые пятнадцать лет поднял на вытянутой руке старикашка ростом едва переваливший за пять с половиной футов. А потом… выстрел… выстрел… выстрел… перебежка за кузов, разрыв дистанции… — ОФИЦЕР УБИТ! ВСЕМ ПОСТАМ! ОФИЦЕР УБИТ! * Прицел. Сквозь окно форда. Выстрел. Выстрел. Выстрел. Перебежка за капот. Выстрел. Выстрел. Последнее, что он увидел перед смертью была улыбка звериного оскала…