В ритме жинги

6. В одном ритме

Крис заехал вечером, как и обещал. Недовольно нахмурился, потому что Джонин своевольно снял повязку с головы. Пришлось пережить детальный осмотр, после чего Крис запустил Джонина в салон джипа. Ехали к городу в молчании. Уютном таком. Временами косились друг на друга, но тишину не нарушали. Крис снимал квартиру в пригороде, в высотном доме с придирчивым консьержем на цокольном этаже. Консьержу скормили версию о работе. А вот у двери квартиры их ждала Беатрис собственной персоной. Сразу же она накинулась на Криса. — Мозги отшибло, да? Ты хоть представляешь, на что идёшь? — Ага. Хочу познакомить тебя с моим фотографом. — Расплачиваться с которым собираешься натурой? — зашипела Беатрис, бросив в сторону Джонина мрачный взгляд. — Даже если и так, это только моё дело. — Ошибаешься. Отношения тебе не нужны. Это же постоянная встряска. Кому прикажешь разгребать мусор и объяснять всем сцены ревности и прочее дерьмо? Если намереваешься с ним работать, то он постоянно будет рядом. Будет смотреть на всё. Он же выдаст вас в два счёта! Или ты так жаждешь огласки? В твоём положении на пользу это не пойдёт. Только во вред. У тебя толпы фанаток. Что с ними будет, когда они узнают, что ты спишь с ним вот? — Наверное, они будут и его фанатками, — безмятежно отозвался Крис. — Это не смешно! Ты сам ставишь себя под удар. К чему были все эти годы, если ты готов перечеркнуть всё одним махом? — Я искал и нашёл. И готов рискнуть. Закончим на этом. — Крис холодно смотрел на Беатрис. — Если не готова работать со мной дальше, так и скажи. Но если готова, то перестань сотрясать воздух и работай с тем, что есть. Ты профессионал. Расставаться с тобой мне бы не хотелось. Но если ты продолжишь обострять ситуацию, мне придётся работать с кем-нибудь другим. — Можно подумать, у меня есть выбор, — с горечью пробормотала Беатрис. — Ты — мой лучший проект. — Она взглянула на Джонина и шагнула к нему. — Подставишь его — я тебя убью, слово даю. Прихватив сумочку со ступеньки, Беатрис выпрямилась и напомнила, не глядя на Криса: — Завтра в девять. Костюм привезут вечером за час примерно. Я так понимаю, Ким идёт с тобой? Она устало вздохнула, не дождавшись ответа, и побрела вниз по лестнице. — Уверен? Крис глянул на Джонина искоса, пожал плечами и распахнул дверь пошире, чтобы запустить Джонина в квартиру. — Она склочная баба, ты прав, но она профи. По характеру как сторожевая овчарка. Ей важен её проект. Любить тебя она будет вряд ли, но не подставит, чтобы не навредить мне, а меня она будет оберегать похлеще Цербера — это в её интересах. Мы не друзья, назвать её хорошей я тоже не могу, но пока у неё личный интерес к моей карьере, она безопасна. Ну и маленькая месть — ей придётся смириться с тем, что ты рядом со мной. И завтра в девять — тоже. За ужином Крис неторопливо рассказал о нескольких предстоящих сессиях и повторил, что хочет работать с Джонином. Пока — только работать. Условия они обсудили сразу, а формальности много времени не заняли. Джонин молча уминал куриную грудку, слушал и смотрел, как Крис придвигал к себе салатницу. Думал. Не над работой с Крисом — с Крисом он готов был работать в любое время. Куда больше его беспокоили отношения. Несмотря на сообщения Криса по телефону и всё прочее, что-то мешало. Всё ещё мешало. Между Джонином и Крисом будто существовала призрачная дистанция, непонятная преграда. Именно об этом Джонин и думал. Вспоминал и думал. Прежде Крис держался отчуждённо и холодно, отвергал интерес Джонина к себе, обламывал на каждом шагу, потом внезапно предложил сам и исчез с горизонта сразу. Теперь же... Это не вписывалось ни в какие рамки. Не то чтобы Джонин не мог принять это, но подспудно беспокоился. Если Крис отмочил такое раз, то мог и повторить. И Джонин не испытывал уверенности, что такое повторение он вынесет. Исподволь продолжал за Крисом наблюдать и подмечать, что Крис изменился к лучшему. Больше не казался болезненно прозрачным и тощим, не прикоснулся к бутылке вина, мясо и тяжёлую пищу не ел по-прежнему, но зато ел всё разрешённое с аппетитом. После ужина оба курили у окна, и Джонин время от времени ловил на себе изучающий взгляд Криса. Похоже, Крис занимался тем же — исподволь наблюдал за ним. — А ты мог бы сделать карьеру не хуже, чем я. — Считаешь, того, что я добился, недостаточно? — фыркнул Джонин. — Я не о том, чем ты занимаешься. Я о том, что ты мог бы податься в кино. — Было дело — пытался, — Джонин смотрел, как сизая струйка поднималась вверх, — даже мелькнул как-то на большом экране. Но из меня не вышел бы актёр широкого профиля. Характерный или актёр героических ролей. Слишком мало, чтобы добиться многого в мировом плане в силу происхождения. В Азии ещё бы потянул, но и всё. Дэвид Томпсон говорил, что характерный актёр может играть в фильме любую роль кроме главной. Мне прочили успех в роли злодея. В общем, недостаточно этого было. Особенно для большого экрана и без интереса с моей стороны. — И где ты играл? — заинтересовался Крис. — В сериале, который завершился вторым сезоном. Ко второму сезону мою роль переписали, сделали главным гадом и эффектно убили в конце. Точнее, по сценарию я убился сам. Установил бомбу, помешал её обезвредить, а потом не захотел спасаться. Взрыв вышел отлично. Не смотри так. Актёрского опыта та роль мне почти не дала. Реплик у меня было мало, да и я почти не играл. Достаточно было появляться в кадре, молчать, смотреть и делать то, что нужно. Вышло хорошо, но я-то понимал, что это исключительно за счёт того, как я выгляжу сам по себе. Усилий для этого я не прилагал. Один раз — интересно, но больше — уже скучно. — Сколько тебе тогда было? — Девятнадцать. Тогда я собирался в журналистику и писательство. Хотел сочинять детективные романы. — Вот как... — Крис затушил окурок и вздохнул. — А я всегда хотел играть в кино. — Иногда мечты сбываются? — Джонин хмыкнул и тоже потушил окурок. — Мне спать на диване? — У меня достаточно большая кровать, тем более у нас всё уже было. — А такое чувство, будто не было, — едва слышно пробормотал Джонин. — Это «было» больше на сон похоже, чем на реальный факт. Сказка, которая заканчивается на рассвете. — Мне утром никуда не надо. — Звучит многозначительно. — Так и есть. Не льсти себе — не ты один наблюдателен. Если ты смотришь в объектив камеры на модель, это не значит, что модель тебя не видит. Или ты хочешь, чтобы я прямым текстом попросил трахнуть меня сегодня ночью? Представив себе такую просьбу из уст Криса, Джонин чуть не задохнулся — дыхание перехватило. Вообще он употребил бы в отношении Криса иное слово, но уши зазудели от желания услышать от Криса — томно-хриплым шёпотом — такую вот непристойность. Или любую другую. — Помнится, у тебя на ноутбуке была любопытная запись, которую я удалил. Новую не завёл? — Чтобы ты и её удалил? — сердито буркнул Джонин. — Тем лучше. Можно сделать новую запись, которую я удалять не стану. Зато тебя прибью, если удалишь. Джонину стало откровенно жарко до той степени, что он непроизвольно потянул за ворот. — Наверное, это согласие? — Крис хитро прищурил глаза, выразительно глядя на его руку и ворот. — Змей-искуситель. Мне нужно в ванную. — Джонин ловко ускользнул и убрался от Криса подальше — думать стоило с ясной головой. Когда же рядом маячил Крис, Джонин не то что думать связно не мог, а вообще... В роскошной ванной он принялся выпутываться из одежды. Хотел Криса. До безумия хотел, но не хотел начинать с того, на чём они закончили больше года назад. Мечтал сжать Криса в объятиях, пометить поцелуями с ног до головы и обратно, а потом взять — неистово и жгуче. Хотел Криса собой сокрушить. Хотел слышать хриплые низкие стоны, срывающийся шёпот, мольбы и собственное имя на пике оргазма. Хотел, чтобы Крис пытался ускользнуть, выбраться из-под него, но не мог. Хотел Криса с животной страстью, грубо и безыскусно. И одновременно с этим — хотел вознести Криса на небеса. Как всегда. Крис будил собой в Джонине опасные и противоречивые чувства. Заставлял сходить с ума от ревности, ощущать себя собственником, которого вот-вот ограбят, и вместе с тем — художником, влюблённым в идеальную модель. Джонин хотел Криса вознести и возвеличить, воспеть и возлюбить — и взять так, чтобы Крис никому больше в жизни не захотел принадлежать полностью, вот настолько — и душой, и телом. Джонин хотел обладать Крисом так, как Крисом обладать не смог бы никто и никогда. Если бы он мог, взял бы Криса у всех на глазах. Потому что Крис был создан для него, и всем прочим Джонин хотел запретить даже смотреть на Криса. Его Криса. Его идеального мужчину. Единственного идеального. Джонин остервенело тёр себя губкой и до боли кусал нижнюю губу, отгоняя все эти желания прочь. Потому что совершенство крылось в биении сердца. И Джонин незаметно для себя уже начал двигаться в жинге. С другими он никогда не попадал в нужный ритм. Отношения были неровными. И прямо сейчас он боялся, что с Крисом выйдет неровно тоже — Джонин этого не вынес бы. Ему необходимо было совпасть с Крисом полностью, но он не представлял, как это сделать. Жинга казалась простой и естественной. В ней начать движение Джонин мог откуда угодно. Но с чего начать движение в игре с Крисом? Под тугими струями Джонин повернулся, чтобы смыть пену со спины, откинул мокрую чёлку с глаз и наткнулся взглядом на Криса. Тот привалился плечом к косяку и чёрт знает сколько уже пялился на Джонина. Прочесть возбуждение Криса ничего не стоило по выразительным внешним признакам: порозовевшие скулы, чуть приоткрытые влажные губы, затуманенный взгляд, заметно припухшие соски под мягкой тканью футболки, стиснутые кулаки и характерная выпуклость на брюках в паху. — Снова подсчитываешь недостатки? — съязвил Джонин, раздосадованный собственной невнимательностью. — У тебя их нет, — прерывистым голосом глухо ответил Крис. — Решил ещё раз убедиться. Честно. У тебя самая идеальная мужская фигура из всех, что я видел. Комплименты из уст Криса услышать Джонин вот точно не рассчитывал. Неловко сгрёб полотенце, обернул вокруг бёдер и проскользнул мимо Криса. Пошастал по квартире в поисках спальни. Нашёл спустя минуты три. Кровать у Криса и впрямь была большая, даже огромная. И низкая, как Джонин любил. Кровати подобного типа никогда не скрипели и не шатались, а напоминали монолит. Джонин стянул с себя полотенце, вытерся насухо и юркнул под одеяло. Покопошившись немного, улёгся с максимальным комфортом. Подушку выбрал поменьше и пожёстче. И он даже почти задремал к приходу Криса. Крис подсушивал полотенцем волосы и смотрел на него. Отбросив полотенце, плюхнулся на свободную половину кровати, полез под одеяло. Джонин лениво сбросил прохладную ладонь с пояса и упёрся рукой Крису в грудь. — Спокойной ночи. — Джонин завернулся в одеяло и улёгся на другом боку — спиной к Крису. И даже спиной ощутил разлившееся в воздухе недоумение. — Джонин... — Спокойной ночи, — настойчиво повторил он непреклонным тоном и стиснул зубы, изгоняя из головы мысли о Крисе, желания и горящую в крови страсть. Господи, как же он хотел Криса! Хотел овладеть и залюбить до смерти. Но Крис уже оставил его однажды. Как раз после... Чёрт. Потерять Криса ещё раз Джонин не мог и не желал. Жинга могла начинаться с любой базовой точки, и Джонин начал игру. От её продолжения зависело всё. — Платишь мне моей же монетой? — придвинувшись, шёпотом спросил Крис. — Или всё ещё обижаешься? Джонин с силой зажмурился, чтобы не так остро чувствовать дыхание Криса на собственной шее. Чуть не застонал от отчаяния, когда Крис прижался к шее мягкими губами в лёгком поцелуе. — Ладно. Пусть будет по-твоему. Спокойной ночи, Джонин. — Крис потёрся носом о его плечо и затих. Отмучившись ночь, утром Джонин проснулся на Крисе. Во сне ухитрился как-то закинуть на Криса конечности и плавно переползти с матраса. Крис под ним спокойно спал, словно его совершенно не беспокоила навалившаяся сверху тяжесть. Джонин медленно и аккуратно сполз на матрас, отодвинулся и выскользнул из-под одеяла. На цыпочках удрал из спальни, метнулся в душ и оделся по-армейски быстро. Дома его ждала кипа снимков, а срок аукциона неумолимо приближался. Зато вдали от Криса он явно лучше соображал. Пока возился со снимками, прогонял в голове прошлое и настоящее. Отказываться от предложения Криса узнать друг друга получше Джонин не хотел, но это означало, что им придётся проводить вместе много времени. Настолько, насколько это вообще будет возможно с графиком Криса. С другой стороны, в графике будет время и для них двоих в рабочем плане. Крис при этом не просил Джонина отказаться от нынешней работы. Или в самом деле не против, или решил оставить это на потом. Но верить хотелось в первый вариант. Джонин задумчиво рассматривал снимок енотовидной собаки и задавал себе тот же вопрос, что задал ему Андреу. Чего он хотел? Криса. Во всех смыслах. Отпускать Криса Джонин не собирался вообще, раз уж Крису хватило дурости вернуться. Крис был единственным человеком, которого Джонин не намеревался отпускать. Впервые в жизни. Остальные приходили и уходили, и Джонина это ни в малейшей степени не волновало. Они не привносили в его жизнь ничего такого, что хотелось бы в ней оставить. Кто-то из них был скучен, а кто-то интересен, но не до той степени, чтобы сломя голову бежать за поездом, бить кому-то в рожу, катиться по склону, разбивая в кровь локти и колени, а потом метелить полицейских и сидеть в участке в ожидании, когда же за него внесут залог и выплатят штраф. Безмятежная гладь жизни Джонина пошла рябью с появлением в этой самой долбаной жизни Криса. Смотреть. Только смотреть — это всё, что ему разрешалось. Целиться в Криса объективом камеры, облизывать взглядом и не прикасаться. Смотреть и подыхать от желания обладать и возносить, гадать, какой Крис настоящий, ловить проблески и радоваться каждой мелочи. Джонин хотел Криса себе полностью. До скончания времён. Хотел не только смотреть, запечатлевать образы и трогать. Хотел с ним вместе просыпаться, ловить каждый вдох, каждую сонную улыбку, каждый жест. Вместе гулять по аллеям, смотреть дурацкие фильмы, смеяться над глупыми шутками, греть прохладные ладони в своих, вместе курить у окна и спать на Крисе. И чтобы Крис никогда от него не сбегал. Телефон справа от мышки ожил. Джонин отвечать не спешил, но всё же буркнул спустя минуту: — Ну? — Ошейник и цепь теперь нужны мне? — У меня работа. — Конечно. Потому и звоню. Есть хорошее предложение, но им нужны прямо сейчас пробные снимки. Пляжный вариант. Ты всё ещё хочешь работать со мной? Или отменим договорённость? Джонин молчал ровно столько, чтобы Крис занервничал. Только потом коротко ответил: — Хочу. Крис торопливо продиктовал адрес. — Начинай готовиться. Буду через двадцать минут. Прихватив камеру и подмигнув енотовидной собаке на мониторе, Джонин выметнулся из дома. Выруливая из гаража, решил, что с него довольно. Крис бывал предельно откровенным — приступами, и ничто не мешало Джонину тоже быть откровенным. Поэтому он не собирался больше притворяться или сдерживаться. Коль уж Крис однажды поступил по-своему, Джонин имел такое же право на своеволие. И если он не хотел отпускать Криса, то и не отпустит. Просто не отпустит. Никуда и никогда. Для этого ему совершенно не требовалось узнавать Криса получше — он уже знал Криса лучше прочих, раз вполне мог отдать ему сердце. Его пропустили на закрытую территорию, а у пляжа его встретила Беатрис. Недовольная, злая и нервная. — Запомни, ты можешь только смотреть на него — ничего больше. — Можешь этим утешаться, если в это веришь, — отрезал Джонин. — Итак? — Песок и вода. Снимки нужны погорячее. Ничего провокационного, но чтобы всем, кто станет смотреть на это, стало жарко. Дюжины снимков хватит. Крис одевается. Сколько тебе понадобится времени? — Можно сделать сразу, — пожал плечами Джонин. — Без доводки. Так будет даже лучше. Зависит от модели. — Модель снимки не делает. — Тебе стыдно такое говорить. Две трети успеха снимков зависят от таланта модели. На мою долю остаётся всего одна треть. — Ладно. — Беатрис отвернулась и махнула рукой в нужном направлении. Там красовался ровный участок пляжа с чистым песком. На берег размеренно набегали прозрачные волны. Ничего лишнего — песок, вода и небо. Этот фон казался однообразным, и оживить его могла только модель. Объективно — задача не из лёгких. Но Джонин знал наверняка, что Крис справится, если захочет. Крис появился через три минуты в свободных голубых шортах и белой футболке. Босиком. Небрежно расчёсанные волосы выглядели так, словно ими играл ветер. — Не пойдёт. Беатрис вскинула голову и посмотрела на Джонина с недоумением. — Есть облегающая футболка? Крис окинул Джонина недовольным взглядом и слегка поморщился. Но Беатрис уже кинулась к стоявшему поодаль фургону. Вернулась она меньше чем через минуту с белой футболкой в руках. Крис неохотно стянул свободную модель и натянул ту, что облегала его торс как вторая кожа. Под тканью проступили два выразительных бугорка на груди. Выглядело ещё соблазнительнее, чем если бы Крис позировал с обнажённой грудью. Джонину от такой картины точно стало жарко. Он встряхнулся, ещё раз оглядел рабочую площадку и Криса. — Сидя и лёжа. Начнём. Джонин сделал пару пробных снимков лежащего и сидящего Криса, взял крупным планом лицо, а потом опустил камеру. — Что теперь? — раздражённо спросила Беатрис, нервно посматривая на часы. — Пусть он умоется. Мэйк не в тему. — Ты хочешь... — Стереть это всё. И пусть не вытирается. Можно даже побрызгать на футболку. — Ты слышал, — мрачно бросила в сторону Криса Беатрис и снова посмотрела на часы. Через десять минут Крис вернулся на облюбованный для съёмки пятачок с чистым лицом. Капли поблёскивали у него на лбу, скулах и подбородке, а у ворота футболка была влажной. Джонину заодно притащили стремянку и поставили так, чтобы тень на лежащего Криса не падала. — Приподнимись на локтях, — скомандовал Джонин, забравшись на стремянку. Смотрел в объектив на Криса и заставлял себя не облизывать пересохшие губы. Сверху Крис выглядел чуть сонным, приятно утомлённым и роскошным. Выпуклые соски отчётливо проступали под белой тканью — и рельефом, и цветом. Тёмные пятнышки и бугорки. И влага, что могла бы до них добраться, но немного не. Выступающий кадык на шее, капельки на матовой коже... Джонин поймал блеск у внешнего уголка глаза и сделал снимок. Потом ещё сразу два, пока Крис садился. — Раздвинь ноги и поставь руку между... Немного откинь голову назад... Согни ногу в колене. Одну. За лодыжку... да... Спустившись со стремянки, Джонин принялся хищно обходить вокруг Криса. Стремянку проворно убрали, чтобы в кадр не попала. Крис пытался держать Джонина краем глаза и плавно поворачивал голову. Взгляд поверх плеча Джонин поймал на снимке. — Вытянись на животе и локти подставь... Правую руку вытяни ко мне... Вместо этого Крис перевернулся на спину, закинул руки за голову и слегка выгнулся, потягиваясь. Закусил сочную нижнюю губу, томно глядя на Джонина и одним лишь взглядом спрашивая: «И как тебе это нравится?» Выглядел он при этом... словно Джонин был у него внутри. После Крис охамел настолько, что улёгся на боку, подтянул колени к груди и сунул обе руки между бёдер. Скотина! Желанная до безумия скотина. Джонин одержимо делал снимок за снимком уже молча. Позволял Крису красоваться так, как тот сам этого захочет. Позволял быть доступным перед камерой. Играть в распутство. Позволял дразнить и сохранять надменность. Крис всем обликом будто говорил, что Джонин в силах смотреть лишь и мечтать. Крис знал наверняка, что Джонин мечтал забраться в его постель, и измывался над Джонином. Показывал, что Джонин мог бы получить. Мог бы. Закончив со съёмкой, Джонин торопливо переворошил получившиеся снимки, отобрал лучшие и передал дело в руки Беатрис, сам же кинулся в арендованный коттедж неподалёку и заперся в туалете. Неаккуратно умывался, плескал в лицо холодной водой и уговаривал себя уняться. Горел внутри, выгорал, даже на языке чуял вкус пепла. Он мучил их обоих. Играл с Крисом, а Крис отвечал собственной игрой. И хотя бы становилось ясно, что убрать секс из уравнения не выйдет. Чем сильнее Джонин запрещал себе это, тем больше хотелось. Крис караулил его под дверью туалета. — Пообедаешь со мной? Обед выглядел безопасным, особенно обед в публичном месте. Секс исключался при таком раскладе, и поэтому Джонин согласился. Отвёз Криса в город сам, позволил выбрать место и даже сделать заказ. — Я не понимаю, — честно признался Крис, едва официант отцепился от них. — Не беда. Я целый год провёл в недоумении и не умер, — ядовито подколол Джонин, сердито кромсая ножом куриную ножку. — Ещё раз — и блюдо развалишь пополам, — флегматично отметил Крис со слабой улыбкой. — Ты злишься. — Считаешь, у меня нет повода? Ты насмехался надо мной, разыгрывал спектакль за спектаклем, подставил как-то без колебаний, говорил, что мне ничего не светит, а потом... И ты сбежал. Больше года меня для тебя не существовало. Потом ты снова вломился в мою жизнь, сделал вид, что не знаешь меня вовсе. И, может быть, ты делал бы вид до сих пор, не схвати я тебя за шкирку. А стоило схватить, как ты сделал мне предложение, которого я ждал год назад. И заметь, я неплохо для того постарался. Это я тебя не понимаю. — Я всего лишь хотел узнать твои желания. — Крис осторожно поставил стакан на край стола. — Допустим, мой поступок год назад был эгоистичным в твоих глазах. Не буду с этим спорить. Хотя в моих глазах он был здравым. Я не хотел отказываться ни от мечты, ни от тебя. Мне была нужна свобода. Хотя бы относительная. И тогда у меня был шанс этого добиться. Я им воспользовался. Потому что ты верил, что я смогу. Я смог и вернулся. Хотел дать шанс тебе, чтобы ты сам выбрал. А ещё я верил в тебя. Верил, что этот год ты не потратишь зря. Верил, что ты добьёшься не меньшего, чем я. Так и вышло, верно? Твоё имя говорит людям о многом. И это значит, что я в тебе не ошибся. Я увидел в тебе эту силу ещё год назад. Ещё год назад я смотрел на твои работы со мной и с другими и видел алмаз. Алмаз, который осталось отшлифовать и огранить. Можешь винить меня в чём пожелаешь, но я не жалею о своём решении. Оно было правильным. Алмаз за это время стал бриллиантом, я получил желанную свободу, а твои чувства не изменились, ведь так? Ты ведь ничего не потерял за этот год? Пожалуй, теперь Джонин начал понимать Криса. Или хоть то, что Крис был прав в одном — за год отношение Джонина ничуть не изменилось. Всё, что он чувствовал, осталось с ним. Он не забыл, не остыл и не перестал Крисом грезить. Будь это блажь какая, просто прихоть, она бы не прожила столько, тем более, лишённая надежды. Но прямо сейчас, как и год назад, Джонин мечтал о Крисе. Целый год без надежды на большее, а Джонин всё ещё мечтал, грезил и сходил по Крису с ума. Если это было испытание временем... это объясняло уверенность и прямолинейность Криса. — Беатрис хватило одного взгляда. Она сказала, ты всё так же сохнешь по мне. Это правда? — Крис щёлкнул зажигалкой, затянулся и посмотрел на Джонина с откровенной насмешкой сквозь сизый дымок. Паскуда. — Собственное мнение у тебя есть по этому вопросу? — сумрачно прорычал Джонин, начиная потихоньку звереть, как в прежние времена. — Ещё бы. Ты всё тот же смелый, честный, безнадёжно влюблённый и дурной мальчишка с камерой. Который прямо сейчас мечтает разбить камеру о мою рожу. Но не разобьёт. Не потому, что камеру жалко. А потому, что рожа таки моя, и она тебе дорога, даже если я — тварь последняя. Ой, боюсь-боюсь! — Крис шутливо вскинул руки, взмахнув сигаретой. — Не смотри так, будто собрался выдрать меня за углом. У тебя на это была целая ночь, но ты сбежал. Теперь уже поздно — не дам. Но издеваться — буду. Джонин молча уставился в тарелку, ковырнул вилкой рыбу и сжал челюсти. Так и тянуло сказать что-нибудь обидное, но он сдерживался изо всех сил. Потому что Крис не остановился. Одной проверки Крису было мало — всё или ничего. И Крис хотел всё. На самом деле это их роднило: оба хотели всё или ничего. И Джонин точно знал, что издеваться и дразнить Крис будет только так. До упора. Пока всё между ними не сгорит дотла, не оставив места неясности и неопределённости. Они оба этого хотели больше всего на свете. От лёгкого пинка по голени Джонин вздрогнул и вскинул голову. Крис без спешки затушил в пепельнице сигарету, чуть подался вперёд и практически одними губами выговорил: — Хочешь мой язык на твоём члене? И вызывающе провёл тем самым языком по сочной нижней губе до грешного блеска слюны. У Джонина во рту тотчас пересохло, а в груди быстро-быстро застучало. В паху стало невыносимо горячо и тесно. — Хочу видеть, как ты спишь. И как просыпаешься. Как зеваешь и потягиваешься. Как улыбаешься во сне и наяву. Хочу слышать твой смех, видеть слёзы. Хочу, чтобы ты держал меня за руку и когда тебе хорошо, и когда плохо. Хочу, чтобы ты думал обо мне каждую секунду и знал, что всегда можешь на меня рассчитывать так же, как я на тебя. Хочу, чтобы ты нуждался во мне каждую секунду. Чтобы не мог без меня. Хочу каждый твой стон, каждый выдох, каждое движение. Хочу твою дрожь. Хочу твою силу и твою слабость. Каждый твой взгляд себе хочу. Но я знаю, что хочу слишком много. Извини, аппетит пропал. — Джонин стремительным движением поднялся, с шумом отодвинув стул, развернулся и вымелся вон. Дрожащими руками достал из початой пачки сигарету и закурил на крыльце. Пытался остыть. Пытался забыть и не думать. Но сам ведь виноват — сам полез к человеку с тысячей масок в поисках трещин. Сам пытался найти истинное лицо. И сам влюбился в умение Криса меняться и примерять образы — помимо прочего. Мало того, что нашёл истинное лицо, так ещё и полюбил всё, что Крис делал. Коготок увяз — всей птичке пропасть. Верно Крис сказал — дурной он. Вместо того, чтобы прочь бежать, рвался к Крису ближе. Ну и дорвался на свою голову. Смешал работу и чувства в кучу — теперь не расхлебать. Джонин докурил, когда на крыльцо вышел и Крис — задумчивый, молчаливый и почему-то виноватый. Избегал смотреть в глаза, за чёлкой прятался. А время поджимало. Нужно было вернуться к Крису домой, чтобы его успели привести в надлежащий вид для вечернего мероприятия. Дело осложнялось и тем, что Джонину тоже туда надо было. С Крисом. Ехали они в молчании, а потом до Криса и добраться не удалось — Джонин угодил в цепкие лапы профессионалов. Зато Беатрис явно получала от этого удовольствие и властно водила пальчиком, раздавая указания. — Сзади покороче, а чёлку не троньте. На тон крема пофиг — такую шкуру ничем не исправишь. А вот блеск на губы можно... И сделайте что-нибудь с его граблями. Хотя бы ногти в порядок приведите. Джонин молча страдал и воротил нос, но это ему слабо помогало. — Сиди смирно! У тебя вид должен быть достойный, — убеждала Беатрис и продолжала измываться. Хотя мигом заткнулась, оглядев конечный результат, упакованный в тёмно-синий костюм и нежно-розовую рубашку. Джонин осторожно покосился на себя в зеркало. Выдохнул. На первый взгляд, никаких кардинальных перемен, но выглядел он сейчас под стать Крису. Словно какая-нибудь звезда. Чёрта с два скажешь, что просто фотограф. — А может, что-то в этом и есть... — внезапно пробормотала Беатрис. Может, и было. Потому что Крис вышел к ним перед выездом в кремовом костюме с тёмной рубашкой. С Джонином они смотрелись контрастно, но когда стояли рядом... дух захватывало. Во всяком случае, Джонин при возможности сделал бы снимок. В лифте он чудом не шелохнулся, потому что у Беатрис за спиной Крис коснулся пальцами его ладони, провёл самыми кончиками по внутренней стороне, как погладил, а потом крепко ухватился за руку. Джонин невольно ответил пожатием, повернул ладонь удобнее и поймал пальцы Криса — удержал, отогревая. В машине Беатрис сидела между ними, так что пришлось ехать в тягучей тишине. Только в конце пути Беатрис соизволила раскрыть рот, чтобы напомнить: — Без эксцессов, договорились? Иначе всё кончится, не успев начаться. Бесконечные щелчки фотокамер посыпались им на головы уже тогда, когда они выбирались из салона. Насколько имя Джонина знали в прессе, настолько же редко видели его лицо, поэтому волна недоумения заметно подкосила толпу у входа. Крис был для них желанной добычей, Беатрис никого не интересовала, ибо по ней сразу было видно «прилипалу» при «шоу-акуле», а лоск Джонина вводил всех в недоумение, потому что на вид птица важная, но что за птица — хрен поймёшь. Им удалось прорваться сквозь стену прессы, миновать фэйс-контроль и ввалиться в светло-праздничный зеркальный холл, где они и угодили в лапы распорядителей этого светского вертепа. У Джонина в глазах зарябило от обилия звёзд и прочих знаменитостей из миров моды, кино, телевиденья. Весь высший свет индустрии развлечений, обитающий на сей день в этом уголке мира, собрался под одной крышей. И они с Крисом ещё явились не последними. Гости всё прибывали, холл заполнялся публикой, то и дело разными путями в помещение просачивались самые успешные и пронырливые представители прессы, а Джонину уже хотелось сбежать, хотя ещё ничего и не началось. — Сдаёшься? — выбрав миг поудачнее, шепнул ему на ухо Крис и расплылся в широкой улыбке. Издёвка в каждой линии и во взгляде — насмешливыми искорками. — Не дождёшься, — огрызнулся Джонин, расстегнул вторую пуговицу на рубашке, мысленно возблагодарив небеса за отсутствие галстука, и резко выдохнул, собираясь с силами. Криса норовили цапнуть все, кому не лень. Джонин тихо бесился и откровенно ревновал. Это придавало ему сил, потому что оставить Криса без присмотра он точно не мог. Отпугивал мрачным видом особо настырных и упрямо тёрся вокруг Криса, не отходя ни на шаг. К началу главного действа почти все уже разнюхали, кто же такой Джонин и какого чёрта забыл возле Криса. — С нетерпением жду начала вашей совместной работы, — улыбался им ведущий модельер, уже работавший с Крисом. Настойчиво пожимал руки и продолжал улыбаться. — Я помню те снимки годичной давности. Воистину запоминающаяся серия. Вы очень талантливый молодой человек, господин Ким. Очень талантливый... Джонин вынужденно кивал и бормотал благодарности, хотя мечтал размазать гада по стенке. За «молодой» и «талантливый», потому что без Криса те снимки никогда бы не получились такими, какими получились. Как Джонин и говорил Беатрис недавно: две трети успеха снимков принадлежали Крису, и только одна треть зависела от фотографа. К тому же ещё год назад Джонина изрядно допекли его молодостью. Прямо сейчас он вовсе не считал себя таким уж юным, да и с каких пор возраст всё определял? В главном зале по подиуму порхали модели. Некоторые гости всерьёз уделяли внимание представленным туалетам, аксессуарам и драгоценностям, а прочие разбивались на группки и обсуждали то, что их интересовало больше. Как, например, представители нескольких крупных компаний, окружившие Криса. — Пробные снимки невероятны. Мы определённо хотим работать с вами. — Сначала покажите нам контракт, — надменно посоветовала неизбежная Беатрис. Она и впрямь походила на Цербера у врат Аида и охраняла Криса как зеницу ока, блюдя его интересы и клыками выдирая у всех идеальные для Криса условия. — Пробные снимки без доводки. Господин Ким снимал как есть. Попробуйте представить, что вы можете получить, если господин Ким приложит чуть больше усилий. — Беатрис выразительно поиграла бровями и заливисто засмеялась, слегка запрокинув голову. Их собеседники явно впечатлились. Крис привычно держал на лице холодную маску, небрежно кивал и больше помалкивал. На людей вокруг действовало отменно. Джонин ничего изображать не пытался. Просто стоял с Крисом рядом и взглядом отодвигал людей от него подальше. Это у него даже получалось, потому что при его виде почти все робели и немного терялись. Крис поднял бокал с шампанским, чтобы спрятать губы от посторонних и едва слышно хмыкнуть: — Суров. — Повякай тут ещё. — Твоя строгость меня заводит — ничего не могу с этим поделать. На том беседы и завершились, потому что обстановка к дальнейшим пикировкам не располагала. Джонин уныло шлялся по залам и старался просто не терять Криса из виду. Всё вокруг мало Джонина интересовало, потому он откровенно скучал и оживал лишь в те мгновения, когда удавалось смотреть на Криса незаметно. А после полуночи с этим стало проще всего, ибо гости перебрались в клубную часть ради подготовленной по случаю развлекательной программы. Там было темно, само помещение поделили на секции, так что в быстрых и частых вспышках цветных огней Джонин мог смотреть на Криса в своё удовольствие и не опасаться, что его взгляд привлечёт ненужное внимание. Пока рядом с Крисом околачивались Беатрис и представитель «Булгари», Джонин оставался спокойным в тёмном углу. Пристроив локти на перилах лестницы, наблюдал и любовался. Со стороны наверняка казалось, что он просто глядит на всё сборище сверху и порой глазеет на сцену, но как бы он ни поворачивал голову, постоянно держал взглядом только Криса. Следил за каждым движением, жестом, наклоном головы. Отмечал, что Крис пил, как шевелились изредка его губы, если он отвечал на вопросы, как небрежно Крис поправлял порой волосы и с какой непринуждённостью держался. Джонин привычно фотографировал Криса взглядом, бережно складывая снимки в памяти. Его побеспокоили совершенно неожиданно. Он озадаченно поглазел на тонкие пальцы на рукаве, потом уставился на открытое улыбчивое лицо. Дамочка выглядела по моде и обладала тем типом внешности, что сейчас котировался. Когда с первого взгляда не разберёшь — девочка или мальчик. Но тут выручило платье — девочка. — Рада встретить вас лично, господин Ким. — Из легкомысленного ридикюля дамочка выудила визитную карточку, и Джонин узнал её по имени. Энджи Мэйсон вела колонку о природе в одном из журналов мод и часто переписывалась с Джонином — делала заказы или покупала уже готовые снимки. Ничего не значащий обмен любезностями плавно перетёк в танец. Отказ выглядел бы в сложившейся ситуации грубо, поэтому Джонин таки провёл Энджи на открытую площадку и привлёк к себе. К счастью, Энджи надоело задирать голову, чтобы смотреть ему в лицо, поэтому когда она уставилась на расстёгнутый ворот рубашки, Джонин поискал взглядом Криса. Не нашёл. Это заставило его заволноваться. Он впервые за вечер потерял Криса из виду. — Давайте выпьем что-нибудь? — предложила Энджи, едва танец закончился. Джонин неопределённо пожал плечами. Пить ему не хотелось, хотелось найти Криса. Но если сплавить Энджи за напитками, то можно улизнуть и Криса поискать. Именно так он и сделал. Предложил даме выбрать напитки на её вкус, а сам затерялся в тенях и двинулся мимо столиков, разделённых тонкими перегородками. Иногда осторожно отводил стеклянные бусы, которыми часть столиков завесили, чтобы создать подобие уединения. В паре таких альковов никого не нашлось, за одной из стеклянных завес ожесточённо спорили по поводу условий договора — различив голос Беатрис, Джонин даже не прикоснулся к бусам. Непроверенным остался только один альков — у дальней стены, где было темнее всего. Отвести бусы в сторону Джонин просто не успел — его буквально втащили в альков и прижали спиной к стенке. — Оставь тебя одного — и ты тут же принимаешься вертеть хвостом, — зарычали на него из мрака. Он моргнул, привыкая к темноте. Узнал Криса по тёмным очертаниям на фоне сверкающей при вспышках серой стеклянной завесы. — Ты про что? — Как следует полапал под прикрытием танца? Доволен? Зависнув на минуту, Джонин наконец сообразил, что Крис в ярости. Из-за... ревности. С ревностью Криса он столкнулся впервые и даже растерялся, потому что никак не ожидал. Ведь это он обычно ревновал, а чтобы Крис тоже... причём из-за сущего пустяка... Прикрыв глаза, Джонин пытался дышать, но так лишь острее чувствовал прижимавшегося к нему Криса. Это не успокаивало. Ничуть. Знание, что Крис ревнует, его близость... Спустя целый год безнадёжных грёз... — Чёрт! — выдохнул Джонин, вцепился в волосы Криса на затылке и притянул к себе. Сминал мягкую нижнюю губу, покусывал, целовал нетерпеливо. Потому что Крис был его. И весь вечер Джонин смотрел только на Криса. А сейчас, когда он ловил выдохи Криса губами, играть в приличия стало невозможно. Невыносимо. Крис скоро спохватился: как видно, вспомнил, где они вообще находятся, но Джонин не находил в себе сил отпустить его. Удерживал крепко, сжимая ладонями бёдра. Сдвинул ладони на пояс, притянул к себе ещё ближе и слегка прихватил зубами кожу на шее. Прерывистое дыхание, сбитый шёпот, имя, уговоры — это всё пролетало мимо ушей. — Спятил, да? Джон... Джонин закрыл Крису рот поцелуем, скользнув руками по бокам и тронув кончиками пальцев выпуклые соски под гладью рубашки. За стеклянной завесой задорно играли рок-н-ролл и гомонили, а у него в руках дрожал тёплый Крис. Его Крис. Оттолкнувшись спиной от стенки, Джонин влип в Криса, толкнул. Нашарил взглядом кресло у столика и рывком развернул Криса к себе спиной. Равновесие Крис не удержал, запнувшись о то самое кресло. Невольно ухватился руками за спинку, развёрнутую к занавеси из стеклянных бус, и упёрся коленями в мягкое сиденье. Тихо зарычал, потому что Джонин прижимался к его спине и торопливо расстёгивал брюки. Подогретое до предела желание контролировать просто не получалось. Джонину сейчас наплевать было, заметят их или нет. Он просто не мог отпустить Криса просто так. Не думал заходить слишком далеко, но брюки и бельё сползли с ягодиц, а не потрогать их... Он потрогал: накрыл ладонями, огладил, смял, не удержался и провёл пальцем между... — Да чтоб тебя!.. — Прислонившись лбом к спине Криса между лопатками, Джонин глухо застонал. Кончиком пальца чувствовал фиксатор. А при мысли, что Крис во время пробной съёмки уже таскал в себе игрушку... Наверное, потому что ночью ничего не было, а Крис тогда хотел, но обломался. Быть может, Крис весь день ходил с пробкой внутри. Стоило лишь представить это, и тело Джонина сводило напряжением в мышцах от зашкаливающего возбуждения. От того, что Крис хотел его так сильно и так откровенно. Крис снова рванулся в очередной попытке вывернуться и ускользнуть, но Джонин уже не мог ему этого позволить вообще. Близость стала необходимостью. Крис сам ощутил это, прижавшись ягодицами к паху Джонина. — Ох чёрт... Джо... — Голос Криса сорвался из-за рывка, с каким притянул его к себе Джонин, чтобы ещё плотнее вжаться бёдрами. — Мы... быстро... — хриплым шёпотом выдохнул Крису на ухо Джонин и дёрнул за фиксатор, чтобы вдвинуть пробку тут же обратно, пресекая на корню любые возражения. Пока Крис пытался отдышаться, Джонин в спешке расстёгивал собственные брюки. Гелевая пробка с глухим стуком упала ему под ноги и куда-то откатилась. Пальцами он смял ягодицы Криса, коротко шлёпнул и одним движением дал Крису вместо игрушки крепкий член, растирая им внутри смазку от пробки. Губами провёл по шее, потёрся, пытаясь сдвинуть ворот рубашки. Потом нетерпеливо дёргал за ткань, сдвинув руки Крису на грудь. Копошился, расстёгивая пуговицы и стягивая рубашку вместе с пиджаком с плеч Криса, открывая их для себя, касаясь губами гладкой кожи. У Криса под пальцами сминалась и шуршала плотная обивка кресла. Он цеплялся за спинку кресла, почти тёрся о неё грудью, раскачиваясь от сильных и пока размеренных толчков. Джонин то хватался за его бёдра, насаживая резко и безжалостно, то тянул за пояс, то водил ладонями по груди, раздвигая полурасстёгнутую рубашку и задевая соски пальцами, сильнее оголяя плечи и верхнюю часть спины. Джонин уже довольно помучил их обоих воздержанием, да и дольше всё равно бы не смог. Но теперь, когда всё смешалось вместе и взорвалось всего лишь от ревности Криса, он никогда себя не сдержал бы. Тонул в Крисе и требовал опять и опять доказательств, что Крис — его. Вспышка безумия, которой не избежать. Крис давился стонами, чтобы не выдать их, потому что по ту сторону занавеси из стеклянных бус то и дело скользили силуэты проходивших мимо людей. Им хватило бы шага, чтобы раздвинуть бусы и увидеть цеплявшегося за спинку кресла Криса, увидеть его лицо и распахнутую на груди рубашку, обнажённые плечи. И увидеть тёмный силуэт человека, прижимавшегося к Крису сзади, раскачивающего Криса мощными толчками без остановки. Джонин неохотно замедлился, двигаясь теперь плавно. Пытался убедиться, что смазки от пробки достаточно, и у Криса всё в порядке. Пальцами сжал выпуклые соски, оттянул и резко отпустил, огладил плоский живот и обхватил член Криса, чтобы проконтролировать возбуждение и не позволить сорваться раньше времени. Крис задышал хрипло и часто и поёрзал, сам насаживаясь на член плотнее. Сдавленно застонал. Повернув голову, потянулся за поцелуем. Джонин с готовностью коснулся губ Криса собственными, входя языком в рот глубже и тут же ускользая, чтобы вернуться. Смял ладонями ягодицы и задвигался быстрее, толкая Криса к спинке кресла. Упивался трением внутри, крепкием сжатием, непрерывной пульсацией гладких стенок. Чувствовал, как Крис дрожал и выгибался в его руках. Сжимал и прижимал к себе сильнее, чтобы новыми толчками бросать Криса опять к спинке кресла. Он вновь касался губами кожи между лопатками, рвано выдыхал и швырял себя в Криса. С напором раздвигал членом эластичные мышцы и погружался в тесное тепло. Правой рукой мягко надавливал на прижатый к животу Криса член, иногда усиливая нажим и не позволяя Крису кончить. Они оба замерли, расслышав голос Беатрис по ту сторону занавеси. — ...ятно. Да нет, просто хотела поговорить кое с кем. — Могу помочь вам поискать. — Не стоит. Это не настолько важно. Что вы хотели мне сказать? Силуэт Беатрис маячил по ту сторону вполне отчётливо. Джонин зажимал теперь Крису рот, но останавливаться даже не думал. И он прекрасно знал, кого же Беатрис искала. Ей хватило бы одного шага и раздвинутых стеклянных бус, чтобы этого кое-кого найти. Крис запрокинул голову и выгнулся, будто пытался соскользнуть с члена Джонина. Джонин сильнее зажал ему рот ладонью и потянул к себе. Безымянный палец надавил на влажные губы и проскользнул между ними. Джонин зажмурился, потому что Крис за палец его куснул. К счастью, Беатрис с собеседником отошли от занавеси, и зажимать Крису рот уже не требовалось. Джонин прихватывал кожу на спине Криса зубами, хватался за бёдра и двигался всё быстрее и быстрее, будто наяву ощущая, как сгорает в огне заживо. Крис с короткими тихими стонами, обрывавшимися на толчках, сам подавался к нему. Цеплялся за спинку кресла, наклонялся сильнее, подставляя ягодицы, тёрся грудью об обивку и подрагивал в том же ритме, в каком Джонин брал его всё исступлённее. У Джонина в ушах звуки музыки и гомон растворялись в бешеном пульсе вместе с тяжёлым дыханием Криса. Пока ничего кроме пульса и не осталось. А потом будто и пульс пропал. Не осталось ничего — лишь бьющийся в его руках Крис, вырвавшийся из оков возбуждения и рухнувший в удовольствие. Джонин крепко прижимал Криса к себе, слизывал капельки пота с шеи и умирал от едва различимо звучавшего в ушах собственного имени — голосом Криса. Крис задыхался, но шептал его имя без остановки, и это было самым лучшим на этом вечере. Стоило пойти только вот из-за этого. Джонин гладил Криса по голове, приходя в себя. Потом приводил Криса в порядок, выдернув сразу все салфетки из пластиковой коробки на столе. Усадив Криса на диван у стены, опустился на колени между его ног. Мягко целовал в приоткрытые губы и медленно застёгивал пуговицу за пуговицей на рубашке. — Ты... ты просто... — сбивчиво пробормотал между поцелуями Крис. — Мне извиниться? — Джонин аккуратно расправил воротник и огладил пальцами шею Криса. — Только попробуй. Джонин прислонился лбом к груди Криса и прикрыл глаза. Наслаждался прикосновениями ладоней и гулким биением сердца. Жмурился, когда Крис запускал пальцы ему в волосы и перебирал пряди. Несмотря на все усилия, выглядели оба помятыми. Показываться на глаза публике им точно вот так не стоило. Проще было улизнуть с концами, что они и сделали. У Криса Джонин переоделся и отправился к себе, проигнорировав все доводы и возражения. Не хотел спорить и что-нибудь объяснять, и даже не сказал, что стащил ключи. Правда, на стоянке обнаружил, что взамен стащенных ключей оставил у Криса собственные. Тихо выругавшись, Джонин повернул обратно. Лифт поехал вверх без него, а он метнулся по лестнице. Дверь в квартиру отпер бесшумно стащенными ключами — понадеялся, что Крис уже в ванной. — ...видела, сколько ты ему платишь! Джонин замер у столика в прихожей, протянув руку к родной цепочке с ключами. Узнал голос Беатрис. — Ты даже мне ничего не сказал, заключая этот контракт. Так много платишь действительно за работу или за постель? И что будет, если я предложу ему больше с условием оставить тебя? — По-твоему, Джонин похож на человека, которого можно купить? — устало поинтересовался Крис. — Или он похож на человека в полной жопе, которому отчаянно нужны деньги? Или для начала ты просто поинтересуешься, сколько ему вообще платят? Я не знаю, каков размер его состояния, если что, но сильно подозреваю, что он мог бы жить с большей роскошью, если бы этого хотел. Но не хочет. Вывод прост: для него деньги не цель, а инструмент. Ты не сможешь его купить. Он попросту пошлёт тебя подальше вместе с любыми деньгами. Я же плачу ему столько, сколько готовы предложить все желающие с ним работать. И это не имеет никакого отношения к нам обоим. Чисто деловая сфера. — Но почему именно он? Почему сейчас и почему тогда? Ты ведь не станешь отрицать, что год назад никто ему столько не платил. С ним даже никто и работать не хотел. — Я хотел. — Вот именно. Ты хотел, хотя все отговаривали. Почему? — Ты видела результат. К чему глупые вопросы? — Он не единственный, кто мог бы снимать тебя. Быть может, у других и результаты были бы намного лучше. — Может, и были бы. Но я хочу тот результат, который может дать только Джонин. Я хочу, чтобы на меня смотрел именно он. И чтобы именно он выбирал те мгновения, которые останутся на снимках. Лично мне никакой иной результат не нужен. Только этот. Джонин умеет меня видеть и понимать. Со временем он будет только лучше — я уверен в этом. — Ещё бы, ты же с ним спишь. — И что? — Вот именно, и что? Что в нём такого особенного, что ты идёшь на такой риск? Почему ты не можешь выбрать кого-то неприметного? Или он тебя как-то по-особенному трахает? Или дело только в том, что он по уши в тебя влюблён? — Давай договоримся так... Ещё раз поднимешь эту тему — мы расстанемся. Деловые аспекты я тебе разъяснил, а личные тебя попросту не касаются. Даже если Джонин не захочет со мной работать в будущем, я от него не откажусь, ясно? Тебе бы стоило быть немного благодарной, потому что без Джонина не было бы этого года. Ничего бы не было. И весь тот успех, что ты приписываешь только нам двоим, на самом деле его заслуга. Без него этого не было бы. А может, и меня не было бы сейчас тоже. Поэтому запомни: он мой. Мой, понятно? И будет моим. Не знаю, что ты там вбила себе в голову, но это я хочу, чтобы Джонин был со мной. Не надо искать подвох — его нет. Всё равно я не смогу быть звездой вечно, а Джонин — это навсегда. Соразмерь ценность. — И ты выберешь его, если вдруг что-то... — Даже сомневаться не буду. — Ладно, я поняла, — упавшим голосом отозвалась Беатрис. Джонин медленно потянул к себе ключи за цепочку, развернулся и вымелся за дверь. Сомнения, которые одолевали его ещё на стоянке, испарились без следа. Дома он прихватил рабочий ноутбук, выволок из шкафа сумку, побросал туда всё, что посчитал нужным, и поехал обратно кружным путём, чтобы подольше. И чтобы отдышаться и унять колотившееся в груди сердце. Дверь в квартиру Джонин снова отпер стащенными ключами, сумку бросил в гостиной, ноутбук положил на стол и, крадучись, двинулся по комнатам. Крис спал на широкой кровати, свернувшись в клубок под одеялом. Недолго думая, Джонин ополоснулся под тёплым душем, вытерся и осторожно заполз под одеяло к Крису. Подобрался ближе, выждал чуть, потом прислонился к спине Криса и обнял за пояс. Отогревал живот ладонью, слегка поглаживал. Нюхал волосы у Криса на затылке, невесомо трогал губами плечи и шею и позволял запаху Криса себя усыплять. Утром Крис сонно заворочался в его объятиях, закопошился в складках одеяла и с томностью потянулся, прижимаясь спиной к его груди плотнее. Джонин слабо улыбнулся и коротко поцеловал Криса в шею под ухом, хрипло пробурчав: — С добрым утром, соня. Крис замер, потом поспешно вскинулся и повернулся. Навалился, вжав спиной в матрас. Недоверчиво разглядывал, упираясь ладонью в грудь. Пока Крис что-то там себе соображал, Джонин тронул губами его подбородок, ловко вывернулся и рванул к ванной, чтобы попасть в душ первым. Шмякнулся с размаха на матрас, потому что его крепко ухватили за ногу. Он дотянулся до подушки и огрел Криса по голове мягким снарядом. Высвободив ногу, снова кинулся к цели. Крис перехватил его на полпути, обняв за пояс, и бросил на кровать. Джонин сердито забарахтался в груде из смятых простыней, скомканного одеяла и обилия разнокалиберных подушек. Одну из подушек сцапал и запустил Крису в спину. Попал. А вот вторая подушка влипла в закрывшуюся дверь. Плюхнувшись на матрас, Джонин закинул руки за голову и потянулся всем телом, блаженно улыбаясь. Перевернувшись на живот, уткнулся носом в простыню, которая пахла Крисом. За дверью ванной шумела вода, и этот звук делал утро уютным. Вновь перевернувшись, Джонин приподнялся и глянул на часы. Для него было слишком рано, если учесть, что заснул он позже Криса. Поразмыслив, потянул за одеяло, завернулся в него плотнее и смежил веки. Крис разбудил Джонина вишнёвым ароматом геля и прикосновением губ к виску. — Ну и кто тут соня? — Спать хочу. — Джонин попытался спрятаться под одеялом, но Крис раскопал его и прижался губами к шее. Запрокинув голову и зажмурившись, Джонин позволял целовать шею и ключицы. Чувствовал оседающее на коже дыхание Криса и цеплялся пальцами за влажные волосы на затылке. Крис провёл языком от ямочки меж ключицами вверх, облизал кадык и вздохнул. — Спи тогда, соня. Твои вещи запихну в шкаф сам. Мог бы и сказать. — Сил не было, одни желания, — пробормотал Джонин и закусил губу, потому что Крис теперь вёл языком по груди. Изучал открыто, не таясь. Трогал плечи, будто хотел на ощупь запомнить их ширину, очерчивал пальцами мышцы на груди, обводил родинки на левом боку, поглаживал кожу вокруг пупка, ногтями ворошил жёсткие завитки в паху и стягивал одеяло с ног. Коснувшись губами колена, тихо велел: — Спи. — Уснёшь тут... — Я просто посмотрю. Вопреки собственным словам Крис трогал. Джонин не останавливал его, потому что раньше Крис его не изучал прикосновениями. А раз Крис хотел, то почему бы и нет? Это было приятным. Джонин перевернулся, подставив спину под лёгкие поцелуи. Вытянулся сильнее, когда Крис провёл ладонями по бокам и огладил бёдра. Тихо фыркнул, ощутив касания к ногам. Крис коварно пощекотал ему пятки, поймал за пушистые лодыжки и кончиком носа потёрся о ступню. Джонин активно завозился, спасаясь от щекотки. В итоге на кровать свалились оба, спаявшись в один клубок. Джонин шлёпнулся на Криса, вжал собой в матрас и прикусил кожу у основания шеи, тихо зарычал. Крис вкусно пах вишней, был тёплым и податливым, и безумно желанным. Он смотрел на Джонина из-под полуопущенных век и не прятался под масками. Показывал то, что Джонин так хотел увидеть ещё год назад — себя настоящего. Спокойного, уверенного в себе, сильного и ироничного, осознающего собственную привлекательность и уникальность. Он знал, какой он, и знал, что Джонин от него без ума. И он хотел, чтобы так и было. Вскинувшись, Крис перевернулся, прижал Джонина собой к матрасу, коснулся пальцем нижней губы, погладил. — Так ты остаёшься? Со мной? — А у меня есть выбор? — Нет. Выбора у тебя нет. Если не захочешь сам, мне придётся тебя заставить. — Крис тронул губами уголок его рта и прикрыл глаза. — Тогда заставь меня, — не удержался Джонин, прекрасно зная, что играет с огнём. Танцует в ритме жинги, и его партнёр слышит то же биение сердца, что и он сам. Тогда и победа, и поражение одинаково вероятны. Для обоих. — Уже, — выдохнул ему в губы Крис и потёрся щекой о скулу. — Ты уже проиграл и уже мой. — Или выиграл. Тебя. — Джонин вскинулся так же, как Крис недавно, сменил их положение и прислонился лбом ко лбу Криса. Смотрел сверху. Дышал Крисом. Чувствовал его любовь, смешанную с собственной. И больше не боялся, что Крис сбежит снова, потому что они теперь двигались в одном ритме. Не только в постели, где Крис сжимал его ногами, принимал его и следовал за каждым толчком, выдыхая его имя и сцеловывая собственное имя с его губ. Они всё время двигались в одном ритме — навстречу друг другу. И продолжали двигаться вместе, держась за руки, переплетая пальцы. — Смелый... Смелый и честный, влюблённый, но дурной. Мой. — Мой, — упрямо возразил Джонин, прижавшись щекой к груди Криса и довольно прикрыв глаза. Упивался прикосновениями большой ладони Криса, которой тот гладил его по влажной от пота спине. — Спи. Я буду здесь, когда проснёшься. Не исчезну. Обещаю. Он был. Настоящий и рядом. И Джонин тоже мог сказать, что для него Крис — это навсегда. Но если дыхание и биение сердец в унисон… …слова уже не нужны.