Имя ревности - Любовь

На месте сборов стоял микроавтобус. Шумная компания, сидевшая в салоне умолкла, как только Андреев в сопровождении Амура поднялся по лестнице. Внутри находились шестеро — две уже «знакомых» Виктору блондинки, поджарая шатенка с короткой стрижкой и трое парней, оккупировавших спаренное заднее сиденье. Русоволосый здоровяк напомнил Андрееву Лукина в юности — уверенный в себе, с оскалом улыбки, бойкий — первым протянул руку Андрееву, сняв её с грифа гитары. Двое парнишек помельче, весьма схожие между собой — тёмноглазые, с курчавыми шапками волос, последовали его примеру с некоторой заминкой. Русый приветствовал Андреева на немецком, блондинки помахали ручкой, шатенка отозвалась на русском, для кудряшей родным был английский. На нём Амур и представил Андреева, заявив, что тот едет с ними. Возражений не поступило и Амур принялся представлять: — Эльза и Мирра, — блондинки слаженно помахали руками. — Ольга, — шатенка ограничилась сдержанным кивком и вновь уткнула взгляд в свой мобильный. — Ганс, — русый козырнул от виска, — и братишки Томас и Глен. С родственной связью последних Андреев таки угадал. — Виктор, — представился сам, бросая на свободное сиденье рюкзак. — Вик, — тут же сократил Ганс. Андреев вздрогнул, в груди кольнуло. — Виктор, — поправил угрюмо. Поправку приняли, вернувшись к прерванным делам — парни заговорили, что-то живо обсуждая на английском; блондинки принялись подправлять макияж; шатенка, очевидно, дождавшись важного звонка, прилипла к мобильному ухом. Андреев грузно опустился в кресло, сев к окну. Амур ненадолго исчез, потянув из кармана мобильный, когда вернулся, опустился рядом. — Я рад, что ты пришёл, — бесхитростно признался он. — Особо не надеялся, что примешь предложение. — Сам не знал, что приму, да планы поменялись, появилось свободное время, — тоска вновь скрутила узел в животе. В автобус вошли опоздавшие — Акума и Кеди. Акума тащил сразу два рюкзака, ворчливо отталкивая руки пытавшегося ему помочь шатена. Присутствие нового лица в их компании первым заметил рыжий и, поджав губы, метнул острый взгляд в Амура. Тот улыбнулся, принимая явное недовольство дружка со спокойствием уверенности в том, что всё будет так, как он того захочет. Застрявший за спиной Акумы на ступенях Кеди «разрубил гордиев узел», подтолкнув того в спину. Акума двинулся по проходу и, сунув рюкзаки на полку, занял соседнее сидение. Кеди, поравнявшись с Амуром, прошёлся ладонью по его плечу и дружелюбно улыбнулся Андрееву. Пробравшись к окну, Кеди сел и парни заговорили между собой вполголоса. Андреев отвернулся к пыльному стеклу: снаружи малышня гоняла мяч, группа подростков и несколько взрослых окружили аниматоров, записывавших народ на ночное пати. Андреев блуждал взглядом по аллеям, мозг упрямо искал среди фигур взрослых Лукина. Что он делает? Сорвался в ненужную ему поездку с детишками, вместо того, чтобы разобраться с Виком по-взрослому. А по-взрослому — это как? Морду набить? А поможет? Разговор с Лукиным оставил чувство, царапающее своей недосказанностью. Они вновь и вновь утыкались в стену, взращённую между ними годами — взбухнуть бы взрывом и, глядишь, наладилось бы или оторвало навсегда друг от друга вместе с куском плоти в груди. Но нет, цивилизованно кромсали друг друга, заставляя медленно истекать кровью. Автобус содрогнулся. Затарахтел мотор. Андреев разжал хватку пальцев на подлокотнике. Похоже, выбор за него уже был сделан. С «кормы» заплакала гитара в унисон душевному раздраю — Ганс умело щипал струны. Почувствовав прикосновение к своему локтю, Андреев отвернулся от окна и некоторое время щурился в лицо Амура. Кажется, парень его о чём-то спросил. Вопрос благополучно миновал уши Андреева. Амур, поняв, терпеливо повторил: — Квадра или джип? Оплатили и то и другое. Надо сказать Али. Андреев проследил за тычком его пальца. Как в автобусе появился смуглый парень из местных, болтавший с водителем, не заметил. — Квадра, — выбрал, особо не задумываясь. Покинув кресло, Амур направился к гиду, двигаясь под покачивание автобуса гибкой лозой. Андреев залип на скульптурных ягодицах парня и тут же отвёл взгляд, заметив внимание с соседней «двушки». Акума следил за ним вызывающе пристально, поджав губы. Сидевший рядом с Акумой шатен играл на планшете. Андреев Кеди очевидно не интересовал, в отличие от его дружка. Вернувшись, брюнет плюхнулся рядом. — Будет тебе квадра, — пообещал с улыбкой. — Ехать около часа, если хочешь — поспи. Приедем на место, встретим охрану, подхватим ещё нескольких желающих нюхнуть местный колорит и дальше двинемся своим ходом к поселению. Али говорит, ехать часа полтора-два. Андреев впервые задумался о цене предстоящего удовольствия. Поездка была не из дешёвых туристических «заманух».  — Я в доле, — произнёс вслух. — Я тебя пригласил, помнишь? — голос Амура был тщательно выдержан в одной тональности, но паузу, повисшую на мгновенье, Андреев прочувствовал. — Так что никаких разговоров о деньгах. Виктор не стал спрашивать, откуда у парня, вряд ли перешагнувшего рубеж двадцати, средства на подобные удовольствия. В его возрасте Андреев мог позволить себе разве что поездку в деревню, к собственной бабке. Лес, река, злющие комары — тоже отдых. — Пригласил или нет, а я — товарищ взрослый, привык платить за себя сам. — Я это учту, — Амур поднялся, шагнув к соседям. Акума с готовностью обхватил тонкое тело, собственнически прижав к себе. Улыбаясь, Амур взъерошил рыжую шевелюру, погрузив пальцы в живое золото. От этого жеста, полного интимного тепла, волной поднялась зависть, добротно приправленная досадой. Тайны из своих отношений троица не делала. Да и внимания на них никто не обращал. Виктор отвёл взгляд, увидев, как Акума, уложив ладонь на шею брюнета, наклоняет его к своим губам. Смелость парней граничила с самоубийственным легкомыслием, но, может, так и стоило жить? Андреев тряхнул головой, избавляясь от никому ненужного сожаления о собственной трусости. Каждый выбирал своё. Подтянув рюкзак и накинув капюшон куртки, он уткнул плечо в угол кресла, и отгородился от остальных демонстрацией сна. Думал лишь сделать вид, что спит, но эмоциональная усталость сказалась, и Андреев и вправду заснул. *** Очнулся от того, что его трясли за плечо, мягко, но настойчиво. Открыв глаза, Андреев сел, привычно нагребая спутанные пряди на лицо. Рюкзак съехал на пол, он потянулся за ним и стукнулся головой с нагнувшимся над ним Амуром. Брюнет охнул, резко вскидываясь. — Чёрт… больно, — сказал, потирая лоб. — Извини, если напугал. — Проехали, — Андреев подхватил рюкзак и поднялся с кресла. — Мы на месте? — Да, — Амур опустил руку, на лбу стремительно наливалось красным пятно. — Добро пожаловать в Эс-Сахра-эль-Кубра*. Он первым двинулся на выход. Андреев, следуя за ним по узкому проходу, нагнулся, выглянул в окно. У автобуса мельтешил народ, выгружали рюкзаки, обменивались рукопожатиями, оживлённо лилась речь на русском, английском и арабских языках. Где-то рядом заревел верблюд, с треском промчался квадроцикл. Выйдя из автобуса, Андреев огляделся, разминая затёкшие от долгого сидения ноги. Автобус стоял на стоянке у одноэтажного здания, к которому примыкал открытый ангар с квадроциклами, рядом стояли три джипа. Возле машин ходили одетые в джалабии* местные, у двоих с плеча свисал автомат. Старый добрый «калаш» всё ещё был в моде. — Серьёзные ребятки. Виктор обернулся на голос. За спиной возник худощавый шатен лет тридцати, одетый в серые хлопковые бриджи и такую же куртку. С шеи свисал профессиональный фотоаппарат Canon с открытым объективом. Незнакомец улыбался, пока не увидел лицо Андреева, улыбка быстро поблёкла, но надо отдать должное — справился незнакомец с собственной мимикой в рекордный срок и протянул руку. — Сергей. — Виктор, — он механически ответил на рукопожатие. — А это разрешено? — Шутишь? Туристы кормят эту вшивую страну. Так что сделают всё, чтобы нас уберечь. Да и полицию, где ты тут видишь? — Не вижу, — «пятак» лагеря окружала пустыня, прорезаемая надвое чёрной лентой трассы. — То-то и оно. Потому в каждом «кишлаке» под полом по целому арсеналу… Остаток его фразы улетел в пустоту. Андреева окликнули и он, потеряв интерес к беседе, двинулся к группе, собравшейся вокруг Амура. Вторая компания европейцев — постарше, состоявшая из пяти мужчин и трёх женщин, собрались у двух внедорожников Jeep Wrangler. Андреев окинул автомобили взглядом: не новые, но добротные. Короткая база, высокий клиренс и отменная трансмиссия — Wrangler был отличным выбором для путешествия по равнинным глинистым почвам, рекам щебня и каменистым плато Сахары. Амур раздавал карточки-ключи с номерами квадроциклов. Андреев получил ключ от относительно нового SkyBike Hyper, серого цвета. Оценив состояние своего транспорта, Виктор удовлетворённо закинул рюкзак на сиденье. Ожидал куда худшего. — Это тебе пригодится, — Амур, присоединившись к нему, подал арафатку. — Нужно закрыть лицо как можно плотнее, иначе песок будет даже в ушах. И надень очки, — следующим протянул выуженные из заплечного рюкзака выпуклые очки на широкой ленте-резинке. — Сам справишься? — Справлюсь, — взяв платок с очками, Андреев потянулся снять капюшон куртки. Надев очки, он принялся заматывать голову. Амур, стоя у своего красного Ramiz, ловко накручивал платок. Сказывался явный опыт: вышло красиво и практично. Приподняв очки на лоб, брюнет следил за потугами Андреева упаковаться в арафатку. Выходило у того не очень. — Может всё-таки… — А, дери его дьявол… — Андреев сдаваясь, взмахнул рукой. Амур, скрывая улыбку за арафаткой, подошёл помочь. Андреев замер, прислушиваясь к ощущениям — руки парня касались лица, самого «болезненного» места — ожогов на щеке и, казалось, утраченная чувствительность вернулась. Андреева пробрало дрожью, прочно осевшей внизу живота болезненным натяжением мышц. Закончив, Амур отстранился, и Виктор вздохнул. Не ко времени накрывшее возбуждение напополам с неловкостью почти подросткового смущения — исчезло. Воздух наполнила «стрельба» моторов. Организаторы тура и их помощники выводили из-под навеса квадроциклы, народ растёкся в поисках своего транспорта. Инструктаж был коротким, почти все имели опыт вождения квадры, однако пробный круг сделать всё же заставили. Перекрикивая треск моторов, Али в мегафон огласил правила — «ехать цепью, из строя не отлучаться, следить за джипом, что возглавит колонну». Слушали его вполуха, устраиваясь в сёдлах, пробуя «газ» на рукоятях. Колонну сформировали из десятка квадроциклов с туристами и шести для охраны. Джипы возглавляли и замыкали строй. Квадра Амура заняла место позади Андреева, на сиденье красно-чёрного Hyperа перед Виктором опустились Акума и Кеди. Обернувшись, рыжик надел на дружка шлем и постучал его по истёртому пластику. Шатен отмахнулся, застёгивая ремешок шлема. Али дал сигнал, и колонна пришла в движение. *** Как ни грызли Андреева сомнения, а зрелище пустыни увлекло и вскоре он уже не думал ни о чём, кроме окружавшей его незыблемой монументальности бескрайнего бело-серого моря песка, каменистых россыпей и барханов из песка и щебня. Пустыня была вечна и незыблема. Человек в своей конечности растворялся в её лоне, возвращаясь к исконному мироощущению. Моторы растянувшихся в цепочку квадроциклов и джипов были единственным, что нарушало покой пустыни. Песок под колесами мягко шелестел, мелкие камешки отлетали в стороны. Впереди виднелось горное плато, колебавшееся в потоках горячего воздуха, к нему и двигались — вверх по холмам и вниз, по сухому «руслу» песчаной реки, следуя по едва видимому маршруту. Он словил себя на том, что смеётся. Хорошо, что арафатка и шум моторов не позволял услышать его каркающий смех. Пустыня затянула видами, растворила царившее внутри напряжение, заставив выкинуть из головы ссору с Лукиным. Впереди маячила узкая спина Кеди, крепко обнимавшего Акуму. С Андреевым поравнялся квадроцикл Амура. Брюнет, отняв руку от рукояти, покрутил указательным пальцем. Закрытое платком лицо и шлем не позволяли увидеть мимику, но Андреев был готов поклясться, что Амур ухмыляется во весь рот. Его приглашали погонять наперегонки. Виктора раззадорило, мужчина кивнул, принимая вызов. Амур рванул вперед и он направил квадроцикл вслед за ним, игнорируя протестующий вопль сопровождавшего их египтянина с автоматом. Отделившись от общего строя, они понеслись параллельно колонне и вскоре достигли ехавшего во главе колонны джипа. Им замахали из открытых окон. Новоявленный знакомец Сергей защёлкал фотоаппаратом, снимая несущиеся наперегонки квадры. Позади гортанно проорали команду вернуться в строй, но оба её проигнорировали. Он мчался вслед за Амуром, держа в поле зрения спину брюнета. Колеса поднимали в воздух мелкую пыль и щебень, оставляя за ними серый шлейф. Чувство свободы кружило голову, треск мотора надёжно скрыл восторженный вопль Амура от колонны, но не от Андреева. Виктор рассмеялся, вторя мальчишке. «Вольной птице не место в темнице, ей и с ранами — на волю да в небушко, жить и петь не скромной синицею, что щебечет, прося у нас хлебушка, а жар-птицею крылья раскинувши, осветить чью-то жизнь без радости, и покой безмятежный отринувши, подарить от себя долю благости!»* Андреев рассмеялся, поднимаясь над сиденьем. Старый стих возник в голове, смешиваясь в вихрь с получаемыми эмоциями. Он — вольная птица, замкнувшая самого себя в клетке искалеченного тела, птица — на короткое мгновение получившая свободу! Его квадроцикл обогнал красный Ramiz, и Амур, смеясь, махнул ему рукой. Долго первенство удержать не удалось — джип охраны нагнал их на вершине бархана и гневными гудками загнал обратно в колонну. Опустившись в седло квадры, Виктор повиновался, улыбаясь так, что заболели челюсти. Тело, под завязку наполненное адреналином, было лёгким, ловким. Давно забытые эмоции. Он увеличил скорость, обогнал Акуму, словив от рыжего недовольный оскал, неприкрытый платком и поравнялся с Амуром. Остаток пути так и проехал рядом с парнем, играя в переглядки и изредка обмениваясь жестами. В селение берберов прибыли, когда громадный блин солнца начал садиться за раскрошенные зубья раскинувшегося на горизонте горного хребта. Покинув сиденье квадроцикла, Андреев стянул шлем, размотал платок, но накидывать капюшон куртки не стал. Собственное уродство впервые не волновало. Собравшиеся вокруг группы берберы, взрослые и дети, таращились на него совершенно беззастенчиво, но без отвращения. С любопытством, без раздражающей жалости. Андреева задёргали за рукав, предлагая нелепые, совершенно ненужные ему поделки. Он полез в карман, раздал несколько долларов ребятне и оброс ещё большим количеством попрошаек в возрасте от трёх до десяти лет. Али замахал на детвору, заорав на арабском, и от него отстали. Туристов повели к шатрам, ужинать. Как и ожидалось, обстановка под пыльным покровом была убогой, но колорит соблюдался. Их рассадили за низкие столики, на скамьи, укрытые тканными вручную полосатыми ковриками. Женщины сели за отдельные столы, окружённые пуфами, набитыми шерстью. Кухня была без претензий, но сытная. Андреев давно не помнил, когда ел с таким аппетитом. Попробовал почти всё, особо понравилось приготовленное на открытом огне мясо цыплят. На границе опустившейся на поселение темноты и искусственного света мелькали фигуры в длинных рубахах. Детвора была и здесь, следили за туристами тёмными глазами цвета маслин, чирикали голодными воробушками. Мясо на своём столе берберы видели не каждый день. Аппетит резко пошёл на убыль. Поднявшись, Андреев понёс ребятне пластиковую тарелку с курицей. Сердобольные Эльза с Миррой последовали его примеру. Один из охранников взмахнул на детей автоматом и те прыснули в темноту. — Лучше дать денег, — голос Амура заставил развернутся. Брюнет стоял позади, сунув руки в карманы джинсов. — За поделки, — пояснил он. — Так позволяешь им сохранить лицо. Гордость важна для любого. — Тогда, может, им меньше рожать? — к разговору непрошеным вклинился Сергей. — Думать, прежде чем заводить по десятку нищебродов, — соотечественник ткнул в ночь обгрызенным рёбрышком испачканными в соусе пальцами. — Это те, кто составят конкуренцию уже нашим внукам и выживут их с родных земель. Девяносто пять миллионов населения, под ружьё может стать двадцати миллионная армия, и лишь шесть процентов плодородных земель, что заселены. Простая математика, братья славяне. За ними будущее, а не за нами. Наши правнуки будут петь «Аллах акбар», а не «Отче наш, иже еси на небесах». — Они сделают свой выбор, — выронил Андреев. Сергей зыркнул на него с удивлением. — Одобряешь что ли? Он пожал плечами. Собственных потомков Андрееву не дождаться. — Нет, — сказал скупо. Добавлять ничего не стал, вернувшись в шатёр. Амур последовал за ним, сел на освободившееся за столом Андреева место. Туристы сгрудились у клочка свободного пространства, их собирались развлечь зрелищем воинственного танца — гиайтас. Андрееву действо было не интересно. От берберов здесь наличествовал только сомнительный антураж. Окажись они у истинных сынов пустыни — мужчины лишились бы голов, а женщины… В зависимости от возраста, их ждала бы разная участь, но одинаково невесёлая по факту. На столы шустро расставили кальяны, в воздухе поплыл дымок, наполняя бархат ночи фруктовым ароматом. Андреев выбрал кофе со специями — кальян терпеть не мог. Вкус кофе оценил по достоинству, был большим поклонником напитка. Подоткнув под бок истёртую кожаную подушку, Амур тянул сладкий дым из кальяна. Гладь карих глаз наполнили звезды, парень следил за танцорами через спины зрителей, но, кажется, зрел в иную вселенную. Андреев, отпивая кофе мелкими глотками, застрял взглядом на очертании губ брюнета, тесно обнимавших мундштук трубки, изредка показывая кромку зубов. Почувствовать бы себя мундштуком… Он встряхнул головой, усмиряя разыгравшееся воображение и поднялся, грея ладони чашкой с кофе. Амур шевельнулся, выныривая из задумчивости, пристально проследил за тем, как мужчина покидает шатер. Наружность встретила холодом, перепады температур в пустыне были впечатляющими. Андреев, кутаясь в куртку, остановился, лишь оказавшись в относительном уединении. Он всё ещё был в пределах наблюдения охраны, но гул голосов и бой барабанов поутихли. Виктор поднял голову к висевшей в небе Луне. Казалось, вечный спутник Земли был здесь куда ближе к планете, а от того и больше. Размышления прервал тихий шорох шагов. Андреев повернул голову, зная, что увидит за спиной Акуму. Узнал горьковатый аромат парфюма парня, который его нос уловил ещё днём. — Чего тебе? — спросил, сам начав разговор. — Не имей на него виды, — Акума встал рядом. Тон был лишён враждебности, но звенел от напряжения. — Амур никогда не откажется от своей свободы. Он никому не принадлежит… — … кроме вас, — перебив, договорил он. Акума энергично кивнул. — Ты не понимаешь. Мы одно целое…ensemble pour toujours*! Андреев скосил глаза на стоявшего рядом парня, тот, кажется, сам не понял, что сменил язык. Но смысл уловил. Ребятки принадлежали друг другу, свободы не лишая, но разбить их союз Акума не позволит. Рыжий был ревнивым. — Ни на кого я никаких видов не имею, — он почувствовал, что устал. Воцарившийся внутри покой треснул, обнажая понимание того, что Андреев напрасно пытался сбежать от самого себя. — Я спать. Развернувшись, он двинулся обратно к шатру. Найдя Али, Андреев решил разобраться с вопросом ночевки. Переночевать было предложено либо в джипе, либо в гостевом шатре. Осмотрев предложенное соседнее жилище, убогое и продуваемое всеми ветрами, выбрал джип. Захватив пару тощих одеял, отправился к машине, снабжённый Али ключами. Индивидуальное спальное место обошлось в двадцатку, но не пожалел. Захлопнув дверцу, он отгородился от внешнего шума и, завернувшись в одеяло, кое-как устроился на заднем сиденье. Хлопок дверцы услышал уже на грани сна и всполошено сел. — Что… — Это я. Узнав голос Амура, Андреев тихо ругнулся. Амур забрался на водительское сиденье и нагнувшись, дёрнул рычаг, сдвигая сиденье вперёд к торпедо*. Закончив с водительским сиденьем, сделал тоже самое с пассажирским, и под невнятное ворчание Виктора перебрался на заднее сиденье. — Ты что делаешь, парень…? — Я замёрз, — Амур принялся выпутывать его из кокона одеяла, сунул холодные руки под рубашку мужчины. — Согреешь? Андреев открыл и закрыл рот. Ладоней не убрал, глядя на него в темноту салона. Видел немного — карие глаза и губы. — Почему ушёл? — тихо спросил Амур. — Программа насыщенная, будут ещё песни и пляски. Потом ночная поездка в соседний оазис. На рассвете отправимся смотреть на восход солнца. — Песен и плясок мне и дома хватает. Так что я «пас». — Андреев дёрнул ноздрями — Амур оглаживал его рёбра, неторопливо изучал. — На рассвет, так уж и быть, гляну. Андреев облизнул губы — руки Амура сместились вниз, пальцы потянулись к ремню штанов. Он не мешал, ждал, чем продолжится. Мысль о собственном малодушии задушил на корню — никому он ничего не должен. Тем более Лукину. Никто никому в вечной верности не клялся… Звякнула молния. Амур накрыл ладонью краешек белья, под тонкой тканью пульсировал от тока крови крепкий стояк. Парень потянул резинку и Андреев, выдохнув, перехватил его за запястье. — Скажи, почему? — потребовал хрипло. Брюнет поднял голову, глядя на него шалыми, затуманенными глазами. — Да потому что хочу, — прошептал вперемешку со стоном. — Не останавливай… Андреев разжал пальцы и длинно выдохнул, утыкаясь затылком в сидение. Пальцы парня были прохладными и он вздрогнул от первого прикосновения. Теплый язык оббежал головку, слизнул слезу с венчика «глазка» и член обняли в тесное объятие пальцев. Андреев инстинктивно раздвинул колени, пуская Амура сползти между его ног на пол. Вниз не смотрел, закрыл глаза, вгоняя в лёгкие рваные вдохи. Амур сосредоточено вылизывал головку, умело возбуждая, гоняя кулак вверх-вниз с подкрутами, не забывая ласкать поджавшиеся тяжёлые яички. На некоторое мгновение Амур отстранился, выпуская член из тепла глотки и Андреев едва сдержал разочарованный вздох, но парень лишь торопливо разоблачился сам. Звякнула молния, Амур приспустил джинсы и обхватил в руку собственный истекавший смазкой стояк. Пространства для манёвров почти не было, но Андреев, как мог, развёл ноги и, спохватившись, скинул под коленки парня одеяло. Амур отблагодарил за заботу, чмокнув его в живот, Виктор погрузил пальцы в тёмную гриву волос. Парень вновь наделся на член ртом и принялся двигаться, дыша носом, причмокивая, и всё убыстряя темп. Перед глазами Андреева поплыли всполохи. Движения Амура стали увереннее, кулак гулял по стояку всё быстрее, помогая языку и глотке довести мужчину до взрыва. Андреев застонал в голос, яйца сводило в преддверии оргазма. Такими темпами он долго не продержится. Опустив голову, он взглянул вниз, желая предупредить, но зрелище скользящего во рту Амура влажно поблёскивающего члена вызвало конвульсивную дрожь. Лицо запылало жаром, толчок бёдер загнал член в глотку глубже, Амур поперхнулся, оттягиваясь назад, снимаясь с головки и горячие капли спермы выстрелили на губы, украшая щёки, грудь замысловатым узором. Амур рассмеялся, утирая рот. — Извини, — задыхаясь, выдохнул Андреев. — Я пытался предупредить. — Не вышло, да? — он осел между его ног. — Ты сам-то успел? — Виктору было стыдно — не сдержался, как мальчишка. Амур кивнул, улыбаясь. — Раньше тебя, — он поднял руку, демонстрируя влагу на собственном запястье. — Было классно… Андреев не дал договорить, нагнулся, обхватывая его лицо в ладони и жадно поцеловал, ввинтившись языком, пробуя собственное семя. Помедлив, Амур обнял его за шею, углубил поцелуй, сплетаясь с ним языком. Стук в окно заставил их отпрянуть друг от друга. Они принялись лихорадочно оправлять одежду. Опознав в стоявшем у автомобиля Акуму, Амур чертыхнулся. — Я сейчас, — сказал резко и выскользнул из машины. Виктор застыл, следя за парнями. Те отошли подальше, разговор был явно не из приятных. Оба жестикулировали, бросаясь хлёсткими фразами. Виктор уже собрался вмешаться, когда заметил быстро шагавшую к ним фигуру. Кеди. Андреев выдохнул, опуская руку. Миниатюрный шатен, подойдя к ссорившимся парням, растолкал обоих в стороны, рявкнул, чтобы заткнулись. Дальше говорил, понизив голос, к каждому обращаясь по отдельности — властно, коротко. Брюнет с рыжим молчали, хмуро взирая на него из-подо лба. Андреев хмыкнул, поняв, что ошибался — главным в этой троице Амур был чисто номинально. Закончив выволочку, Кеди махнул им следовать за собой. Повиновались парни всё так же молча. Акума пристроился за спину Кеди, Амур замыкал шествие. Уже уходя из поля зрения Андреева, брюнет поднял руку и, не оборачиваясь, помахал рукой. Виктор усмехнулся, упаковываясь в одеяло. В сон провалился, едва закрыл глаза. Эс-Сахра-эль-Кубра — оригинальное название Сахары. джалабия * — длинная традиционная туника с длинными рукавами. * — стих авторский. ensemble pour toujours* (фр.) вместе навсегда. торпедо* или торпеда — рулевая панель с прилагающимся.